Ктулху, как известно, фхтагн. А также мем, кандидат в президенты США, персонаж бесчисленных комиксов и один из любимых героев Интернетов. Несмотря на всю свою мрачность, хтоничность и фхтагничность, а возможно — как раз благодаря им. Как получилось, что существо из совершенно не «выстрелившей» в годы выхода новеллы малоизвестного автора превратилось в культовую во всех смыслах фигуру, легко узнаваемую любым завсегдатаем Сети?

В первой статье мы начали говорить о Ктулху: кто он такой по канону, чем занимается (спойлер: в основном дрыхнет на дне и иногда икает), где живёт на этом самом дне и почему ему на голову могла упасть советская станция «Мир». Во второй обсудили, откуда Ктулху взялся в фантазиях Лавкрафта именно такой, со всеми его щупальцами, крыльями и пузом — ведь в мировой культуре прямого аналога такой фигуры не существовало. Ну а теперь проследим путь Ктулху из безвестности на момент публикации первого рассказа к массовой известности в конце ХХ — начале ХХI века.

Чтобы понять, кому не нужно анатомическое компьютерное кресло — нужно понять, кому и зачем на самом деле анатомические сидения нужны. Сиденья, максимально точно повторяющие человеческую фигуру, нужны там, где эта фигура должна быть надёжно зафиксирована — водителям, гонщикам, пилотам. При высоких перегрузках и, тем более, в случае аварии, где даже предельные возможности человеческого тела недостаточны, на помощь приходит кресло, выполняющее роль экзоскелета.

Такая поддержка служит заменой базовой способности человека держать осанку с прямой спиной и поднятой головой без особых усилий, не уделяя этому сознательного внимания. Баг это или фича — зависит от контекста. На дороге — фича, потому что при столкновении даже на городских скоростях никакие мышцы, никакая богатырская сила не удержит тело человека в безопасном положении. В помещении поддержка при наборе действий «присесть-привстать-наклониться-повернуться-потянуться» становится «поддержкой», превращаясь в настоящий баг, который обкрадывает человеческое тело от необходимой ему минимальной нагрузки, чтобы оставаться полноценно функциональным в любом возрасте.

MMT или современная теория денег (Modern Monetary Theory) — новое направление в экономической теории, объясняющего суть денег. Действующее представление о деньгах — самом важном феномене современного мира — является прямо обратным тому, что деньги из себя функционально представляют, что современная теория денег и изучает. Действующее представление о деньгах (можем назвать его modern monetary practice) основано на традиционно сложившихся, уходящих ещё в Средневековье, институтах и отношениях. По сути, господствующая сейчас экономическая теория — это рационализация институализированных в сложившейся экономической практике средневековых предрассудков. Как если бы современные медики оперировали современными медицинскими приборами, но исходили из представлений о функционировании человеческого организма времён Авиценны. 

Джон Мейнард Кейнс объяснил, что экономика работает на труде, а не деньгах, ещё в начале XX века

Чтобы понять, что такое современная теория денег, следует понять, чем она не является.

Традиционно сложившееся представление о деньгах, на котором держится вся современная финансовая (банковская) система рассматривает деньги как отдельный ресурс, продукт или средство производства. Деньги, по сложившемуся исторически представлению о них — суть и содержание экономики. А современная банковская система сложилась вокруг них, институциализировав традиционно сложившиеся отношения. То есть, современная банковская система, при всей её сложности, технологичности и продвинутости — это механизм, с помощью которого люди научились утилизировать некую экономическую энергию прежде, чем разобрались в её природе. Современная теория денег концептуализирует сложившиеся экономические отношения и изучает роль денег в экономических отношениях.

В 2010-х годах на аккаунтах и сайтах Сил самообороны Японии всё чаще стали мелькать анимешные персонажи, в основном барышни разной степени кавайности и всевозможные маскоты. Казалось бы, ничего удивительного: аниме-культура давно уже затопила весь мир и особенно интернет, так почему бы и нет? Однако не всё так просто. Путь аниме в японские вооружённые силы (которых как бы нет, но при этом они одни из сильнейших в мире) был непрост – и за время этого пути нашлось место и скандалам, и хитрым планам, и тонкому расчёту.

Эффект Даннинга-Крюгера — когнитивное искажение, при котором люди, имеющие низкий уровень квалификации, делают ошибочные выводы, принимают неудачные решения и при этом неспособны осознавать свои ошибки в силу низкого уровня своей квалификации. Это довольно свежее понятие — сам феномен в такой форме был описан современными психологами Дэвидом Даннингом и Джастином Крюгером только в 1999 году, которое уже набрало большую популярность в кругах образованных людей.

Рассказ Василия Шукшина «Срезал» — художественная иллюстрация эффекта Даннинга-Крюгера в действии

Ирония популярности эффекта Даннинга-Крюгера, описывающего когнитивное искажение (bias) в том, что его упоминание само по себе выражает куда более старое когнитивное искажение — склонность людей, обладающих выраженной компетентностью в какой-либо области, к интеллектуальной сегрегации — делению людей на две категории: умных и глупых (себя, разумеется, относя к первой). Основанием для распределения других по корзинкам дураков и умников они считают собственную компетентность — и активно прибегают к упоминанию «эффекта Даннинга-Крюгера», чтобы записать кого-то в невежи, не замечая, что сами при этом, используя его таким образом, демонстрируют эффект Даннинга-Крюгера в действии.

Чего не знают даже сами Даннинг и Крюгер — что их эффект вовсе не эффект, характеризующий каких-то отдельных людей (aka глупцов), а общий принцип определения границ человеческой компетентности. Иными словами, суждения каждого человека без исключения подвержены эффекту Даннинга-Крюгера в той или иной мере в тех областях, где они не могут объективно оценить пределы своей компетентности. Даже у самых образованных людей большая часть сторон их жизни находится за пределами круга их экспертизы. И тяжелее всего подвержены эффекту Даннинга-Крюгера люди, которые считают, что этот эффект их не касается, и используют его для выделения себя в отдельную от «дураков» интеллектуальную касту.

Мало кто из собратьев и сосестёр-миллениалов не знает, что такое Nintendo и Sega. Знакомы эти названия и «иксам», и зумерам… и ок, бумеры, вам тоже. Но как мы представляем этих мастодонтов и годзилл японского игропрома? Типовые корпорации, некоторое количество безумных разработчиков, бесконечные сараримэны в строгих костюмах и роботизированные линии сборки.

Сейчас, пожалуй, дело так и обстоит – но за каждым из этих названий стоит увлекательная и не самая простая история. Настолько непростая, что не все компании предпочитают вдаваться в подробности первых страниц своей биографии.

Но интернеты помнят. Даже те далёкие времена, когда и интернетов никаких ещё не существовало, а голубиная почта считалась слегка устаревшим, но вполне актуальным способом коммуникаций.

Syd Mead’s original drawing for Blade Runner’s dystopian Los Angeles

«Проснись, самурай!», призывает в культовом ролике Джонни Сильверхенд. В мире Cyberpunk 2077 господствуют японские мегакорпорации. Над футуристическим Найт-Сити, сияющим неоновыми вывесками с надписями кандзи и катаканой, возвышается мрачная башня дзайбацу «Арасака» — чьё название недвусмысленно отсылает к знаменитым японским винтовкам «Арисака».

В 2006 году Ктулху в русскоязычном интернет-пространстве был решительно везде.
И началось это, вопреки распространённому мнению, не с электронного голосования по выбору вопросов к пресс-конференции Путина, на котором 17 000 голосов (по тем временам – очень много!) получил вариант «Как вы относитесь к пробуждению Ктулху?».
Уже тот факт, что вопрос про Ктулху набрал почти 17 000 голосов и попал в топ-3 вопросов, указывает на уже существовавшую популярность персонажа у интернет-аудитории. Тогда как и почему осьминогоголовое божество прославилось в рунете?

Шёл далёкий уже 2006 год: время мемной революции, удешевления доступа к сети и стремительного роста населения рунета. Из «сделанной из разного и палок пристройки к настоящей англоязычной сети» рунет на глазах превращался в самобытное информационное пространство. Медвед и Ктулху были повсюду, расцветали ЖЖ, дайри, бесконечные форумы на всевозможные темы. Имиджборды бурлили уходящими в небытие тредами, полными контркультурного андерграунда и всевозможной дичи, превращаясь в реакторы самого неожиданного и яркого контента.

7 июля 2021 года на Steam вышел давно ожидавшийся инди-проект петербуржского геймдизайнера Константина Кошутина, автора культового стимпанкового HammerFight, поддержанный возрождённой MicroProse. Похоже, предварительные оценки попали в точку.

После долгого ожидания и не раз переносившихся дат выхода он всё же вышел в релиз.

иллюстрация автора Fpeniche

В первые десятилетия XXI века популярность ретрофутуризма высока. Слова «киберпанк», «стимпанк», «дизель- и атомпанк» часто звучат при описании новых тайтлов в компьютерных играх, кино и аниме. Знатоки щеголяют терминами «нанопанк» и «биопанк», погружаясь в споры о жанровой границе стим- и дизельпанка.

Везде от вики и до лурка висят краткие пояснения о сути жанров ретрофутуризма и разнице между ними. Увы, они часто довольно-таки однообразны, и лично мне всегда хотелось почитать чуть более глубокий разбор с элементами СПГС. Ну а раз хотелось – почему бы не рискнуть написать свой вариант? Чем и попробую заняться.

Что такое roguelike и roguelike-like? Почему проводилась целая конференция, чтобы это определить? Можно ли считать рогаликом реальную жизнь? Что сегодня может предложить один из самых суровых и не прощающих ошибок игровых жанров, и как попасть в правильный dungeon? Давайте разбираться!

Английские слова «гик» и «нёрд» давно вошли в русский язык и не требуют перевода. Однако семантика этюдности в ранней прозе Пришвина… простите, увлёкся. Семантика этих понятий, то есть, их смысловое значение, до сих пор для многих слегка туманна. Порой их используют в качестве синонимов. Хотя это не совсем так, а местами и совсем не так.

Очень скоро киберпанк как жанр отметит своё сорокалетие. Почему он появился именно в США начала 80-х, и почему при этом с первых дней стал настолько «японским» – мы уже говорили . Как он породил целую группу жанров, и сам понемногу из актуальных размышлений о будущем стал формой ретрофутуризма – тоже.

И всё же в обоих этих статьях огромный массив японского киберпанка лишь упоминался. А ведь он во многих отношениях даже больше и значимее, чем на родине жанра, в США. Киберпанк не просто так получил массу японских черт ещё у американских авторов. Сами японцы уже в 80-е буквально влюбились в новый жанр, и принялись в нём активно работать. Однако если киберпанк в США – это преимущественно фильмы и книги, то в стране Восходящего Солнца его основными воплощениями стали манга и аниме, комиксы и мультипликация с японской спецификой.


За сорок прошедших с начала 80-х лет японцы сделали десятки, если не сотни, аниме-произведений в жанре киберпанка. И некоторые из них прочно вошли в золотой фонд жанра. Списков топ-10 и так далее в сети хватает – но многие из них крайне поверхностны, кратки и написаны «для галочки» без особого вникания в предмет.

В начале 2021 года в российских медиа появилась новость: концепция петербуржского художника комиксов Артёма Бизяева за рекордные 16 часов набрала необходимые 10 тысяч голосов на сайте «Lego Ideas», и теперь его конструктор с Бабой Ягой имеет шансы быть выпущенным в виде реального набора Lego. Стремительность набора голосов была настолько необычной, что компания даже заподозрила хакерское вмешательство и накрутку голосов — но проверка показала, что всё было честно.

В начале 2020-х годов всё чаще говорят о превращении Индии в глобальный IT-хаб и «индийском информационном чуде».

Глобальные информационные компании вроде Facebook, Google, Amazon вместе с американскими и арабскими инвестиционными фондами выстраиваются в очередь, чтобы вкладываться в индийскую информационную сферу и развивать сотрудничество с индийскими IT-корпорациями – такими, как Jio Platforms. Трое из четырёх айтишников на мировом рынке – индийцы. Город Бангалор, где производится 38% IT-экспорта Индии, в ближайшие годы может обойти Сан-Франциско с его Кремниевой долиной в качестве важнейшего мирового центра информационных технологий.

Мне всегда было интересно, откуда берётся богатство в экономике. Если ограничиться ответом только про обмен–торговлю, то получится анекдот про ковбоев, съевших по говну за двадцать баксов: экономические обороты выросли с нуля до $40 — но на деле они просто бесплатно поели говна.

В реальности растёт не только капитализация, но и содержание. Появляются богатства, которых не было. И вот где–то здесь скрыта магия.

Экономику XI века нельзя было даже измерить категориями богатства: её основой был натуральный обмен, товарно–денежные отношения применялись ограниченно и не распространялись даже на основной ресурс — землю, которую можно было получить в надел, в наследство, отнять силой, но не купить. Потребности человека удовлетворялись натуральным обменом и тянули, условно, на пол–козы в год. В XXI веке потребности человека обеспечиваются рыночными механизмами, средняя ценность благ тянет уже на 50 коз, плюс нерыночные, но существенные блага современного социума. Очевидно, что средний объём материальных благ в экономике XXI века на порядки выше XI века. Учитывая выросшее за тысячу лет в 10–20 раз население планеты, мировой ВВП вырос за тот же период вырос минимум стократно. Но что двигало этот рост?

События в Вашингтоне января 2021 года в очередной раз приковали внимание аудитории к «ядерному чемоданчику» президента США. Как показало расследование, вице-президента Майкла Пенса и офицера с «футболом» — как на сленге называют это устройство за облик пухлого кожаного саквояжа — эвакуировали практически перед носом у штурмовавших Капитолий протестующих. При этом существовал риск попадания «ядерного чемоданчика» в руки возмущённых сторонников Трампа, что было бы довольно-таки опасно и совершенно неприлично.

В сентябре 2021 года выяснились ещё более прекрасные вещи. Журналист Боб Вудворд, тот самый, который в 70-х устроил Уотергейтский скандал, привёл в своей книге цитаты из интервью с председателем Объединенного комитета начальников штабов США Марка Милли. Тот рассказал, что в Пентагоне после выборов опасались: расстроенный Трамп может «жахнуть» по Китаю посредством «ядерного чемоданчика», чтобы спровоцировать глобальный кавардак и остаться у власти в силу чрезвычайных обстоятельств.

Игровую индустрию вот уже три десятилетия невозможно представить без кинематографичности. Пока одни разработчики делают игры ради игр, где геймплей просто работает (от “Марио” до “Цивилизации”), другие пытаются превратить свои произведения в интерактивное (или не очень) кино. Это направление можно разделить ещё на два: кто-то ограничивается роликами и катсценами с щедрой щепоткой QTE, а другие затачивают, “чтобы как в кино” сам геймплей. Max Payne, Call of Duty, FEAR — все они, так или иначе, отсылают нас к впечатлениям от любимых произведений кинематографа, или в случае с Devil May Cry, аниме (получается, это “анимеграфичность”?). Но как далеко можно зайти, если ваш источник вдохновения — лучшие экшен-сцены “Матрицы”?

Представьте себе игру, которая максимально похожа на все ваши самые любимые и безумные экшен-сцены в кино. Ну, такие, где герои лихо расставляют хедшоты в ходе забега по стенам и палят из пистолетов в прыжке. Те самые, где всё вокруг взрывается, а обломки падают в слоу-моушен. В которых гипертрофированно крутые персонажи не просто крушат врагов — нет, они делают это нарочито стильно, и вся игра существует только ради этого. Представили? Это — вот оно.

Недавние эксперименты учёных Гарвардского университета и инженеров Samsung по созданию нейроморфных чипов вновь напомнили о старой идее: можно ли соединить человеческий мозг и компьютер напрямую? Примерно как в классике киберпанка, «Нейроманте», «Матрице» и «Ghost in the Shell»: всовываешь в имплантированный разъём штекер, и заходишь в компьютерную сеть мозгом, без посредства глаз и пальцев. Откуда скачиваешь, скажем, умение ездить на скейтборде и разговаривать на языке маори.

Два с половиной года тому назад мы с Полиной Нескучной тоже заинтересовались вопросом хотя бы теоретической возможности выучить кун-фу или управление вертолётом, загрузив его «прямо в мозг». Поэтому взяли для портала Warhead.su интервью о перспективах нейроинтерфейсов, brain-computer interface (BCI): у молекулярного биолога Ирины Якутенко, нейробиолога Светланы Ястребовой, и когнитивиста, популяризатора науки Аси Казанцевой. С ним можно ознакомиться по ссылке тут.
Ну а я вкратце перескажу то, к каким выводам тогда пришли специалисты – и добавлю некоторое количество появившейся с тех пор новой информации.