Страшный сон стартапера — 8-часовой рабочий день?

Это статья, после перевода которой я до сих пор размышляю об исторических фактах, которые мы забываем в угоду мимолетным наносным веяниям. Она, не побоюсь этого, делит время на две части, та в которой для меня 8 рабочих часов явное зло, и та, в которой понимаю, что далеко не самое страшное.

Стартаперы известны тем, что трубят по всюду о «предпринимательстве как о стиле жизни». Длительные нагрузки, плохая еда, отвратные рабочие условия — распространены среди многих хвастающихся учредителей. После того, как они разработают что-то, стоит побеспокоиться об их физическом благополучии и психическом здоровье. Одежда, не являющаяся заблудшим низом от спортивного костюма, может месяцами ожидать выхода в свет, хотя иногда не дожидается и его.

Они скажут вам, что не связаны никакими обязательствами для того, чтобы отдохнуть или провести время вдали от работы. Но я часто задаюсь вопросом, а разделяют ли их сотрудники такое рвение или, диктуемый стартап-культурой образ жизни, возможен только для низкоквалифицированных сотрудников.

Некоторые из них забыли, а то и вовсе не знали, что введение 8-часового рабочего дня когда-то было важнейшим вопросом рабочей социальной реформы. Право на определенное количество трудовых часов в день не предоставлялось работникам по доброте душевной, а выбивалось самими работниками. Пионеры индустриализации, очевидно, работали в несколько более сложных условиях, чем нынешние предприниматели. Но несмотря на это, они боролись за изменения производственных условий труда, так что средний класс, который возник из работников обрабатывающей промышленности, ни капли не напоминает застойность современного техперсонала, которой они кажется неимоверно гордятся.

«Движение за 8-часовой рабочий день» впервые появилось в Соединенном Королевстве во время первой промышленной революции трудами реформатора Роберта Оуэна, который предложил девиз «восемь часов труда, восемь часов отдыха, восемь часов сна» в 1817 году. Реформы сокращения рабочего дня инициировали одновременно с законами поддерживающими детский труд. В то время как промышленная революция набирала обороты, наблюдался подъем среднего класса и создание более благоприятных социальных условий для обычных людей, но условия труда на фабриках и заводах, особенно для детей, были по-прежнему ужасны. Красноречивая статистика говорит, что уровень младенческой смертности в Великобритании во время промышленной революции снизился, а общая детская смертность осталась на доиндустриальном уровне.

Индустриальное общество реформировалось крайне медленно. В 1819 году Великобритания ввела один из первых фабричных законов, вводящий 12-часовой рабочий день для детей в возрасте от 9 до 16 лет, работающих на хлопкопрядильных фабриках. Но принудительный 10-часовой рабочий день для женщин и детей рабочих-текстильщиков не был принят законодательством Великобритании до 1847 года.

Движение за 8-часовой рабочий день набрало обороты в Америке во время второй промышленной революции, особенно после протестов на площади Хеймаркет 1 мая 1886 года.

Ford Motor Company был первым крупным американским промышленным концерном, принявшим 8-часовой рабочий день в 1914 году, через 28 лет после беспорядков на площади Хеймаркет. В результате, производительность и прибыли компании удвоились. После чего многие компании последовали этому примеру.

Эти ужасные уроки истории оказывается сегодня трудно понять. Длительный исторический поворот, в конечном счете привел к более справедливой рабочей культуре, оказывающей давление на работодателей. Создание сильного среднего класса улучшило качество жизни, создало банковскую систему, породило современную систему народного образования, и в целом позволило социально мобилизовать рабочий класс. Но тот средний класс не стал использовать социальную мобильность, для простого увеличения количества производимых вещей.

С момента наступления «цифровой революции», многие предприниматели приняли на вооружение ненормированный рабочий день. Такая концепция иногда цитируется в технических предпринимательских кругах, утверждающих, что люди наиболее производительно и творчески работают в соответствии с ультрадианными ритмами, трехчасовыми блоками, с получасовыми промежутками отдыха. Другую популярную концепцию, впервые озвучил венгерский профессор психологии Михай Чиксентмихайи, известную как «поток».

Интересный аспект обоих этих концепций заключается в том, что они акцентируют внимание на продуктивности, не вдаваясь в здоровье и физические кондиции сотрудников. Интересно также и то, что первая стратегия выражается как повторяющийся циклически процесс, не соответствующий фактическому графику. При 8-часовом рабочем дне вы работаете те самые 8 часов, а согласно этой концепции — работа может продолжаться намного дольше.

Возможно 8-часовой рабочий день ошибочен и основан на произвольном числе? Может быть. Но потребность в ограничении количества рабочих часов очевидна. По данным опроса Harvard Business Review в 2009 году, 94 процента опрошенных профессионалов работали, по крайней мере 50 часов в неделю или больше, а отчет о состоянии американских рабочих мест от 2013 года, проведенный американским институтом общественного мнения показал, что до 70 процентов времени американские работники чувствует себя незанятыми (демотивированными и неудовлетворенными).

Подтверждение важности 8-часового рабочего дня, или, по крайней мере, какого-то ограничения рабочего времени — не какая-то уловка для лентяев. Это вполне гуманный аргумент, повышающий производительность в реальных пределах.

Многие люди, читая это станут кричать, тоже мне «проблемы белых людей!» (“First World Problem!” — такой мем) И в некотором смысле, они правы. Это дилемма, с которой сталкивается наше промышленно развитое, несправедливо привилегированное, несколько культурно обрюзгшее общество. Трудно жалеть блоггеров и разработчиков, смотрящих в экран на протяжении 10 часов в день, слушающих Кэти Перри на Spotify, когда люди сталкивающиеся с более серьезными проблемами не получают помощи. К тому же, разница между повседневным опытом работников современной IT-индустрии, и работяг времен промышленной революции громадная.

И пока еще наше технологически одержимое, культурно обожравшееся общество поныне там. Одним из самых больших заблуждений мема #firstworldproblems является идея, что решение «проблемы белых людей» и проблем стран третьего мира взаимоисключают друг друга. Создавая подходящие удобства повседневного быта современных работников, нужно признать вклад трудовых реформаторов индустриальной эры в развитие принципов социального равенства и руководствоваться ими.

Вопрос этот особенно актуален, если принять во внимание существующие варианты рабочей среды, в которой работники, проводящие много времени в офисе, в то же время, наделяются широкими возможностями отдыха и развлечения, примерами таких компаний могут служить — Facebook, Zynga и Google.

Офис Google в Швейцарии

При условии что, дискомфорт постоянно преследующий сотрудников является проблемами белых людей #firstworldproblem, возможно, мы могли бы придумать решение проблемы белых людей #firstworldsolution, не связанное с необоснованной роскошью. Если мы собираемся выбирать между #firstworldproblems и проблемами стран третьего мира, может быть лучше обратить внимание на тех, чья участь более безнадежна, чем наша? Здесь не должно быть никакого или/или.

Как ранее промышленники, стартаперы и предприниматели если необходимо работают по многу часов в сутки, потому что разрабатываемые ими компании нуждаются в этом. Многочисленные низкоквалифицированные работники технологической отрасли, бросающиеся в 12-часовые рабочие дни, надеются получить частичку капитала компании, лично вкладываясь, в надежде стать частью чего то большего, чем они сами.

При всем этом стартаперы должны помнить, что в краткосрочной перспективе, может быть следует менять подходы и методологию, созревшую для реформ, а не воспевать какой бы то ни было образ жизни.