Как мы учимся говорить: Когда-то существовало заблуждение, что люди рождаются со знанием языка, просто «вспоминают» его первые годы жизни. Разумеется, это давно опровергнуто. Мы действительно кое-что знаем кое-что от рождения — но эти знания записаны не словами, а в инстинктах. От рождения мы понимаем только эмоции (базовую комплектацию) и умеем их распознавать — по мимике, языку тела и интонациям.
Ноам Чомски открыл, что люди обладают бессознательной способностью к языкам. За кадром осталось то, что люди именно так большинство языков и учат — бессознательно
Во сне люди, не умеющие сочинять музыку, писать стихи или прозу, могут сочинять музыку, писать песни или рассказы, которые будут казаться им гениальными произведениями ровно до того момента, пока они не проснутся — но при попытке их повторить, то есть, передать саму сочинённую музыку или сам сочинённый текст, а не впечатление от них, в точности — они начинают тут же ускользать, упорно отказываясь транслироваться в реальность. Ощущение, что они настоящие и рядом было, а мелодии или текста — не осталось. Тут уже поневоле задумаешься: а были ли они? Или спящий мозг не придумал что-то прекрасное, а сразу перешёл к симуляции ощущения, что он придумал что-то прекрасное? А наяву точно так же расползается и сам сон, изнутри него казавшийся достаточно связным. Но в сознании — чем точнее его пытаешься пересказать, тем бессвязнее он звучит. И тут уже понимаешь, что он и не был никогда связным, а только производил ощущение связности.
Точно так же люди знают большинство слов: не по значению, а по впечатлению, которое с ними связано. Они знают, что слово означает для них, то есть, свою собственную реакцию на него. Но не то, что оно точно значит. Потому что именно так мы учим свой первый язык — словно во сне.
Ноам Чомски открыл, что люди обладают бессознательной способностью к языкам. За кадром осталось то, что люди именно так большинство языков и учат — бессознательно
Во сне люди, не умеющие сочинять музыку, писать стихи или прозу, могут сочинять музыку, писать песни или рассказы, которые будут казаться им гениальными произведениями ровно до того момента, пока они не проснутся — но при попытке их повторить, то есть, передать саму сочинённую музыку или сам сочинённый текст, а не впечатление от них, в точности — они начинают тут же ускользать, упорно отказываясь транслироваться в реальность. Ощущение, что они настоящие и рядом было, а мелодии или текста — не осталось. Тут уже поневоле задумаешься: а были ли они? Или спящий мозг не придумал что-то прекрасное, а сразу перешёл к симуляции ощущения, что он придумал что-то прекрасное? А наяву точно так же расползается и сам сон, изнутри него казавшийся достаточно связным. Но в сознании — чем точнее его пытаешься пересказать, тем бессвязнее он звучит. И тут уже понимаешь, что он и не был никогда связным, а только производил ощущение связности.
Точно так же люди знают большинство слов: не по значению, а по впечатлению, которое с ними связано. Они знают, что слово означает для них, то есть, свою собственную реакцию на него. Но не то, что оно точно значит. Потому что именно так мы учим свой первый язык — словно во сне.
