Всем привет!

Тут недавно был спор о правах на компьютерную программу, о котором достаточно много говорили публично, и в котором я с коллегами принял некоторое участие. В результате возникло большое количество вопросов о том, как такое могло случиться, как себя вести, чтобы такого не было, и т. п. Причем вопросы возникли как со стороны условных «работников»-программистов, так и со стороны «работодателей». И это несмотря на то, что на Хабре довольно много хороших публикаций на эту тему, например, вот.

Я свел все вопросы и постарался на них кратко ответить — без цитирования законодательства и судебной практики и без сложных юридических терминов. Надеюсь, вам будет интересно.

— Скажите, имею ли я право… — Имеете, имеете! — Да Вы не поняли, я хотел узнать, имею ли я право… — Да точно говорю, имеете! — Да Вы объясните, могу ли я… — А-а-а… Нет, не можете! © (Анекдот о юристах)

Предыстория

• его можно отследить по IMEI, а смена IMEI явно не бесплатна;
• на телефоне могут быть установлены блокировки, снять которые так же не бесплатно;
• есть приложения с режимом «Антивор», которые передают фото, видео и аудио;
• даже встроенные возможности Android (и, полагаю, iOS) имеют функцию геолокации пропавшего устройства;
• устройство может иметь особые приметы, которые довольно сложно устранить «бесплатно»;
• наверняка где-то рядом есть камеры видеонаблюдения, свидетели и т.п.;
• при продаже краденного за него сложно будет выручить большую сумму денег.

Автор: Александр Старостин

Два вечных и главных вопроса русской культуры "Кто виноват?" и "Что делать?" можно задать в любой ситуации и в любой момент времени. Несомненно, ответы на них - это важнейшие исходные пункты дальнейшего развития всего происходящего. Для поиска этих ответов СССР отрядил лучших своих спецов. Все предыдущие части мы наблюдали за тем, как начали решать второй вопрос, ведь его можно сформулировать двояко: что делать с 4 блоком и что делать, чтобы другие реакторы не взорвались? О последнем аспекте мы поговорим в следующей части, а сегодня начнём отвечать на вопрос "Кто виноват?"

«...и здесь у старшей комиссии появилась проблема. У неё на руках были два документа, говорящих о том, что именно привело к аварии. Именно на основе этих документов можно говорить о наказании виновных и прочая, и прочая. Однако документы эти по сути противоположные по своей сути и содержанию, да и виновные из них выводятся абсолютно разные...»

Почему это важно. Экономика вопроса

Недавно стало известно о том суд первой инстанции Алматы вынес решение о запрете работы в Казахстане сервиса «Яндекс.Такси» и блокировке приложения «Яндекс Go» в Google Play и Apple App Store для скачивания внутри страны (Хабр уже писал об этом тут). Административные санкции были применены судом к «Яндексу» по патентному иску от ТОО «G-Taxi».

По данным Forbes, два года назад инвестиционные банки оценили Яндекс.Такси в $7,3-8,5 млрд., а весь Яндекс в $12,4 млрд., то есть это один из ключевых активов, занимающий более 50% стоимости бизнеса. Полагаю, рынок Казахстана занимает в этих цифрах не первое место, но даже если это хотя бы 5-10%, это ощутимые цифры, а ведь рынок к тому же растёт.

Подобное может случиться, с любой другой компанией и в России – при наличии аналогичного истца - патентообладателя. Более того, в России действует антипиратский закон №187-ФЗ, блокировка пиратских сайтов по процедуре которого осуществляется сразу после подачи заявления, не дожидаясь решения суда, а с 1 октября 2020 года стала возможна блокировка мобильных приложений.

Эта тема актуальна для любой интернет-компании, а значит, нужно понимать, как действовать в подобной ситуации, а ещё лучше – как избежать её.

Киберпанк – это не только высокие технологии, но и непропорциональный им уровень человеческой жизни. В классических произведениях киберпанка мы видим невероятный прогресс компьютерных технологий на фоне все более ухудшающейся обыденной жизни. Этот контраст – неотъемлемая часть киберпанка... и российских судов.

В историческом судебном решении в Италии по делу, возбужденному сторонником FSFE Лукой Бонисси, суд обязал Lenovo выплатить 20 000 евро в качестве компенсации ущерба за оскорбительное поведение, отказавшись возместить стоимость предустановленной лицензии Windows. В качестве мотивирующего жеста в пользу свободного программного обеспечения, Лука пожертвовал 15 000 евро в фонд FSFE.

В большинстве случаев скорее всего никак. Обратная связь у правозащитных организаций, оппозиционных депутатов и провластных депутатов работает очень плохо, и по-моему почти всем им от нас нужны только голоса на выборах, а их сервис перед отдельным гражданином очень низкого качества. Но под лежачий камень вода не течёт, а судебные приказы касаются всех, поэтому расскажу здесь свой опыт, может его заметят и во власти и в оппозиции и сделают какие-то выводы.

Еще в 2011 году гражданин Ирана Шахин Гейбе был приговорен в Нидерландах к тринадцати годам лишения свободы за ограбление двоих людей и покушение на их убийство. После приговора ему удалось сбежать из-под стражи – он попал в список особо опасных и разыскиваемых преступников. Но найти его голландская полиция не смогла.

Шахин не просто скрылся – в 2015 году он открыл Instagram-аккаунт, где активно постил фотографии и обвинял голландский суд в некомпетентности. Самооправдательные речи сочетались с жизнеутверждающими высказываниями о ценности свободы и ссылками на фильм "Лицо со шрамом". Гео-теги он, предусмотрительно, не ставил.

В 2019 году за дело взялась некоммерческая частная ассоциация Billingcat, которая специализируется на OSINT-расследованиях. Они проанализировали аккаунт Шахина, а именно фото и видео, выложенные им в соцсеть. Для выгрузки видео использовался плагин Chrome «Downloader for Instagram», для построения связей между аккаунтами – «Helper Tools for Instagram».