Зарегался только для того, чтобы ответить на людоедское высказывание про «почему я не должен дать Вове пинка, и взять на его место кого-то кто будет держать производительность хотя-бы 130%?.. приходиться отслеживать их производительность и гнать ленивых.» Пост будет немного длинным, но иначе обо всём не расскажешь.
Волей судьбы проработал три месяца на гигантском заводе по производству сантехники лакшери-класса (компания зарубежная, в нашем городе её филиал). Работал начальником смены, контролировал ход работ по производству раковин и унитазов. Процесс четко разделен на три этапа: 1) предварительный осмотр изделия и его шлифовка, 2) заливка глазури, 3) наклейка логотипа и погрузка на специальные тележки. Ничего сверхъестественного, за некоторым исключением.
Пока заводом управляли люди из-за рубежа, было и человеческое отношение к рабочим(смешно, правда?), были и адекватные нормы выработки. Но в один момент на роль управляющего пригласили русского Ваню, который решил повысить производительность одним-единственным способом — способом Амазона.
Первым шагом, который сделал Ваня на своем великом пути, стало сокращение работников на производственных линиях вдвое. Подчеркиваю и выделяю жирным — вдвое. Там, где раньше работало шесть человек, стало работать трое. Вторым шагом стало повышение норм выработки. Третьим шагом стало внедрение системы штрафов за «некачественную работу». То есть при наличии малейшего скола, трещинки или песчинки под глазурью из зарплаты рабочего вычиталась определенная сумма.
Ну что ж, скажете вы, всё в принципе правильно: рабочих стимулируют работать быстро и качественно. Да, наверное, если бы речь шла, скажем, о производстве школьных тетрадок или шариковых ручек. А теперь давайте вспомним о том, что это завод по производству унитазов, каждый из которых весил от 15 до 45 килограмм. И это не мешок картошки, который ты можешь взвалить на плечо, дотащить до места назначения и бросить как придется. Сантехника, кто не знает, производится из глины, материала, пока он не обожжен, хрупкого и подверженного любым «травмам». Стало быть, каждый унитаз надо было взять аккуратно на весу (попробуйте подержать на весу на вытянутых руках хотя бы 15 килограмм, не говоря уже о 45), поставить на специальную подставку, произвести с ним все необходимые манипуляции, снова взять и переставить на следующий участок, где с ним начинал возиться второй рабочий. Два человека с этим справлялись без труда. Как с этим стал справляться один человек — догадаться нетрудно.
Несмотря на то, что рабочие стали таскать унитазы в два-три раза медленнее, план по выработке не только не снизился — он вырос. Как беззастенчиво заявлял мне начальник производства, «главное дать человеку ориентир и сказать, что на его место есть пять желающих — человек выполнит любой норматив».
При мне норматив был как минимум 360 изделий за 12-часовой рабочий день (обед и перерывы не учитываем). Итого за 11 часов 360 изделий (1 изделие на 2 минуты) при норме обработки в 1 минуту и 40 секунд. То есть в час ты должен был перетаскать туда-сюда 32 сорокакилограммовых унитаза, причем не просто максимально аккуратно и корректно, но и произведя с ними все необходимые операции по шлифовке и заливу глазури (при этом постоянно переворачивая изделие, наклоняя его и т.д.) Не справляешься — снова недополучишь определенную сумму.
Как выяснялось уже через неделю в разговоре со старожилами, нормы хитроумно повышались каждый раз, когда увольнялся начальник смены (а они из-за текучки увольнялись каждые два-три месяца). Новому человеку показывали предыдущую норму и заявляли, что «до тебя начальник смены её спокойно выполнял, в связи с чем мы решили её повысить. Будешь выполнять на 10% больше». Новенький рвал жилы, подгоняя рабочих (большинство из которых тоже приходили на пару-тройку месяцев), рабочие рвали спины и руки (и, хотя работали там крепкие мужики, в основном, невзыскательные мигранты, обыденным последствием такой гонки становился кровавый геморрой — в прямом смысле этого слова). В погоне за скоростью неуклонно снижалось качество — в выборе между «отчитаться по количеству сделанных изделий» и «я в спешке поставил унитаз неудачно, кусочек откололся, да и хрен с ним, надеюсь, не заметят» люди выбирали скорость. В связи с этим процветало жульничество (рабочие урывали друг у друга изделия полегче), рос процент брака, но главное — после двух недель такой работы люди теряли какой бы то ни было интерес к происходящему вокруг и начинали искать новое место.
К чему был весь этот долгопост? Как говорил Боромир, нельзя просто так взять и повысить нормы производства, угрожая тем, кто их не выполняет, увольнением. Во-первых, это аукнется текучкой. Во-вторых, текучка аукнется постоянным набором неквалифицированных кадров, которых придется не только обучать, но и долгое время мириться с их косяками и браком. В-третьих, на полную мощь включается сарафанное радио, и, даже несмотря на возможный дефицит рабочих мест, люди пойдут на эту работу только в самом безвыходном положении. Да и то, для того, чтобы уволиться через 2-3 месяца.
Волей судьбы проработал три месяца на гигантском заводе по производству сантехники лакшери-класса (компания зарубежная, в нашем городе её филиал). Работал начальником смены, контролировал ход работ по производству раковин и унитазов. Процесс четко разделен на три этапа: 1) предварительный осмотр изделия и его шлифовка, 2) заливка глазури, 3) наклейка логотипа и погрузка на специальные тележки. Ничего сверхъестественного, за некоторым исключением.
Пока заводом управляли люди из-за рубежа, было и человеческое отношение к рабочим(смешно, правда?), были и адекватные нормы выработки. Но в один момент на роль управляющего пригласили русского Ваню, который решил повысить производительность одним-единственным способом — способом Амазона.
Первым шагом, который сделал Ваня на своем великом пути, стало сокращение работников на производственных линиях вдвое. Подчеркиваю и выделяю жирным — вдвое. Там, где раньше работало шесть человек, стало работать трое. Вторым шагом стало повышение норм выработки. Третьим шагом стало внедрение системы штрафов за «некачественную работу». То есть при наличии малейшего скола, трещинки или песчинки под глазурью из зарплаты рабочего вычиталась определенная сумма.
Ну что ж, скажете вы, всё в принципе правильно: рабочих стимулируют работать быстро и качественно. Да, наверное, если бы речь шла, скажем, о производстве школьных тетрадок или шариковых ручек. А теперь давайте вспомним о том, что это завод по производству унитазов, каждый из которых весил от 15 до 45 килограмм. И это не мешок картошки, который ты можешь взвалить на плечо, дотащить до места назначения и бросить как придется. Сантехника, кто не знает, производится из глины, материала, пока он не обожжен, хрупкого и подверженного любым «травмам». Стало быть, каждый унитаз надо было взять аккуратно на весу (попробуйте подержать на весу на вытянутых руках хотя бы 15 килограмм, не говоря уже о 45), поставить на специальную подставку, произвести с ним все необходимые манипуляции, снова взять и переставить на следующий участок, где с ним начинал возиться второй рабочий. Два человека с этим справлялись без труда. Как с этим стал справляться один человек — догадаться нетрудно.
Несмотря на то, что рабочие стали таскать унитазы в два-три раза медленнее, план по выработке не только не снизился — он вырос. Как беззастенчиво заявлял мне начальник производства, «главное дать человеку ориентир и сказать, что на его место есть пять желающих — человек выполнит любой норматив».
При мне норматив был как минимум 360 изделий за 12-часовой рабочий день (обед и перерывы не учитываем). Итого за 11 часов 360 изделий (1 изделие на 2 минуты) при норме обработки в 1 минуту и 40 секунд. То есть в час ты должен был перетаскать туда-сюда 32 сорокакилограммовых унитаза, причем не просто максимально аккуратно и корректно, но и произведя с ними все необходимые операции по шлифовке и заливу глазури (при этом постоянно переворачивая изделие, наклоняя его и т.д.) Не справляешься — снова недополучишь определенную сумму.
Как выяснялось уже через неделю в разговоре со старожилами, нормы хитроумно повышались каждый раз, когда увольнялся начальник смены (а они из-за текучки увольнялись каждые два-три месяца). Новому человеку показывали предыдущую норму и заявляли, что «до тебя начальник смены её спокойно выполнял, в связи с чем мы решили её повысить. Будешь выполнять на 10% больше». Новенький рвал жилы, подгоняя рабочих (большинство из которых тоже приходили на пару-тройку месяцев), рабочие рвали спины и руки (и, хотя работали там крепкие мужики, в основном, невзыскательные мигранты, обыденным последствием такой гонки становился кровавый геморрой — в прямом смысле этого слова). В погоне за скоростью неуклонно снижалось качество — в выборе между «отчитаться по количеству сделанных изделий» и «я в спешке поставил унитаз неудачно, кусочек откололся, да и хрен с ним, надеюсь, не заметят» люди выбирали скорость. В связи с этим процветало жульничество (рабочие урывали друг у друга изделия полегче), рос процент брака, но главное — после двух недель такой работы люди теряли какой бы то ни было интерес к происходящему вокруг и начинали искать новое место.
К чему был весь этот долгопост? Как говорил Боромир, нельзя просто так взять и повысить нормы производства, угрожая тем, кто их не выполняет, увольнением. Во-первых, это аукнется текучкой. Во-вторых, текучка аукнется постоянным набором неквалифицированных кадров, которых придется не только обучать, но и долгое время мириться с их косяками и браком. В-третьих, на полную мощь включается сарафанное радио, и, даже несмотря на возможный дефицит рабочих мест, люди пойдут на эту работу только в самом безвыходном положении. Да и то, для того, чтобы уволиться через 2-3 месяца.