Вряд ли, когда вообще выходили в космос, кто-то считал деньги. Вряд ли тогда было видно, как много пользы это принесёт в т.ч. и в денежном смысле. Зато сейчас — и спутниковое ТВ, и GPS, и всякие Inmarsat с Iridium.
Да, мельчает человечество. Раньше к звёздам тянулись, а теперь — нецелесообразно. Это ж, интересно, какой конкретно цели оно не сообразно?
Хотя дело даже не в конкретной цели. Дело в том, что раньше у человечества была Мечта. А щас — лишь бы нахаваться и написать об этом в фейсбук. Тьфу.
Согласен с предыдущим оратором.
Много смотрел его передачи Бизнес-секреты.
Но потом начало подташнивать.
Самовлюбленность просто зашкаливает.
При этом зачастую «прогибается» под власть придержащих, и тех кто может помешать его деятельности.
Пример: передача с Батуриной. Думал: «Щас интересно будет»
А так мило побеседовали, никто ничего не воровал, просто решили отобрать бизнесс у четы Лужковых, и т.д. )
Я не говорю про разговор с сыном Матвиенко. Судя по общению оный сынок был под «чем то непонятным», а Тиньков задавал заискивающие вопросы.
Правильная, имхо, позиция в выступлениях: правда, откровенность, и нормальное поведение. Пример: Чичваркин, Потапенко.
Это пример русского наеБизнеса. Все компании после продажи сразу становились убыточными. По мнению Тинького, это те кто купили его компании были идиоты, а не он их так маскировал перед продажей, что после выяснялось, что пельменях еще долг 7 миллионов, при стоимости продажи 20 млн.
Его завод по производству пива, как он говорил, была его мечта, но не было 13 млн., но постойте, он продал дарью и у него кэш 20 млн. Деньги он откладывает в ящик, вкладывает 1 млн. и берет в долг еще 12. Стоит завод, но его пиво никто не покупает, и он придумывает историю что он настолько охеренный, что его завод и бренд покупают. Но бренд не кому не нужен был, а нужен был завод, который работал только на 10%.
— Банк ТКС «заработал прибыль» в 19 миллионов долларов на активах в 212 миллиона в 2009. Упрощенно это выглядит так (упростим до 20 и 200). Вы взяли 200 миллионов долларов в долг под 10% годовых, а отдали 200 миллионов под 20% году. Таким образом в виде процентов 20 миллионов вроде как ваша прибыль. НО! В долг вы взяли на год. А отдали на пять. Вам отдали проценты по кредиту, а сам кредит (по крайней мере полностью) не погасили (для простоты рассмотрим сценарий, когда сначала платятся проценты, а потом гасится весь кредит). А ВАМ деньги надо возвращать сейчас. Где вы их возьмете? Правильно — возьмете в долг у Ивана, чтобы отдать Петру. Теоретически, лет так через дцать, вы полностью погасите кредит, а еще через дцать, у вас будет 200 миллионов собственных средств, которые вы можете давать в виде кредитов, и не быть никому должным. Но банки так не поступают. Они сначала взяли 200 миллионов долларов в кредит, потом 300, потом 400 и так далее. Банк хочет взять в долг как можно больше денег. Поймите, они перепродавцы денег. Если ты взял под 10% годовых, а дал под 20%, то с миллиона ты будешь иметь 100 тысяч, а с миллиарда 100 миллионов. Так лучше взять в долг миллиард, чем миллион.
Это может казаться странным — но самые крупные банки в переводе на русский язык — самые крупные должники. Чем больше ты должен, тем более крут ты в банковской сфере. Понятно, что не только ты должен, но должны и тебе. Чтобы банку расти, ему надо больше брать в кредит и больше давать. Со временем давать в кредит становится все труднее и труднее. Все, кому ты хотел дать в кредит, уже взяли. Остаются стремные личности, типа наркоманов, которые просят продать мобилу в кредит. Или бизнесменов, которые уже всем должны и приходят к вам, чтобы взять кредит у вас и отдать его тому, что уже настойчиво требует свое бабло обратно. Как только начинается кризис, должники оказываются не в состоянии платить за кредиты. Раньше они выплачивали тебе 20% годовых, а теперь говорят — извини, брат, меня уволили. Хочешь, вон, тапки забери в залог. Теперь приходит черед банка возвращать деньги. Должник его прокинул. Но у банка есть собственные средства, резервы. Он выплачивает деньги из этих средств, но когда они проедены — финита ля комедия.
Банкиры не идиоты, они все прекрасно знают. У них простая цель — вложить в банк Х долларов, набрать кредиты, а потом их раздать. И, до того, как очередной банковский кризис накроет страну, постараться сделать так, чтобы 1. маржа от операций превысила вложенные Х долларов, 2. Вывести эти Х+заработанные доллары из банка ДО кризиса. К примеру, банковский убыток от кризиса 2008-2009 года (одного) превышал прибыль банков заработанную с 1999 или 2000 — практически 10 лет (речь идет о США). Однако банкиры за эти 10 лет себе заплатили зарплаты, бонусы и дивиденды. Эти деньги остались у них и никто (по закону) их отобрать не может. Простой шахтерский парень Олег Тиньков просек эту фишку, и тоже желает присоединиться к празднику жизни.
Так что если пройдет несколько лет, Тиньков продаст свой банк, а потом он крякнется с большим убытком (не для Олега, разумеется), потому что по розданным кредиткам перестали платить — не удивляйтесь. Так и должно быть.
Итак, обычная московская квартира, 2018 год.
— Пап, можно я с твой карточки сниму 99 баксов? За книжку надо заплатить...-
— А, что за книжка?
— Ну, этот. Достоевский. «Преступление и наказание».
— Так зачем покупать. У нас же есть.
— Да? А в каком файле?
— Причём тут файлы. Вот же он, на полке стоит…
— Фу-ууу. Это же бумажная книжка!
— Ну, и что? Я ж в твои годы её читал.
— В твои годы, в твои годы… Там поиска нет. Как я, по-твоему, цитаты
находить буду? Аудио-сопровождения тут нет. Анимационных картинок тоже нет.
Только текст, в котором даже шрифт и тот поменять нельзя… Ты что? Меня же
в школе всё засмеют! Сам такую читай.
— Ну, ладно. Вот, возьми DVD. Лет пятнадцать назад купил.
— Чего? DVD? А чем я этот антиквариат, по-твоему, прочитаю? В
политехнический музей его сдай. Ты мне ещё перфоленту с Достоевским
предложи!
— Если ты такой умный, то поищи сам в сети, да скачай нахаляву.
— Бесплатно скачать книжку!?
— Ну, да. А как же ещё? На книги Достоевского за давностью лет авторские
права не распространяются… Наверняка, где-то она лежит.
— Ты, что пап! Это может у вас, в начале века, всё скачать нахаляву можно
было. Ты что не слышал, что уже лет пять, как авторские права на все книги
навечно переданы Американской Ассоциации Издателей Книг. Или ты хочешь, чтоб
меня как члена секты Дмитрия Склярова в тюрьму пожизненно засадили?
— Так, Достоевский же не американец! Причём тут американские издатели.
— А кого это волнует? Ты, папа, случаем не антиглобалист?
— Нет, что ты! Ну, сынок, жалко же почти 100 долларов тратить за файл. Ну,
одноклассников лучше попроси файл этот дать. У них-то точно же есть. А ты им
потом свой какой-нибудь файл дашь.
— Ага! Если они мне своего Достоевского дадут, то где я его читать буду?
— В смысле, «где»? Они свою копию у себя дома, а ты свою тут.
— Ну, ты совсем отстал. Книжку можно читать лишь с того компа, с которого её
купили. Да и код поляризации там другой будет… Короче, пап, давай деньги!
Я куплю себе нормальную книжку.
— Ну, ладно. Вот, тебе одноразовый пароль на снятие 99 баксов с нашего
счета. В наше время 100 долларов были большими деньгами…
— Ок. Скачал. Thanks.
— Ну-ка, дай и мне посмотреть… Слушай, сынок, а что это за картинки?
Такого вроде бы в романе не было…
— Дык, это же баннеры. Без баннеров книжка стоит 699 баксов.
Открытый файл пестрел мигающими объявлениями: «Axe Proffessional, 2018 — современные топоры с лазерной заточкой»; «Косметический салон 'У Лизаньки' — мы не дадим вам превратиться в старуху»; «Мучают проблемы? Психологическая
служба доверия 'Порфирий'»; «Кредитуем, обналичиваем. Низкий процент»;
«RASKOLNIKOFF.COM — вызов шаловливых старушек в любую точку земного шара»…
— Слушай, сынок, а что это текста романа не видно? Подождать что-ли надо
пока баннеры исчезнут?
— Ну, ты как будто с Луны свалился! Сто лет ждать будешь. Текст же надо
через поляризационные очки читать. Без очков только реклама видна!
— А это ещё зачем?
— Как зачем? Чтобы никто, кроме заплатившего, не мог книжку читать! Прикинь,
если бы я купил книгу, а кто-то, ничего не покупая, у меня через плечо тоже
мог бы её читать…
— Глупость какая-то. Ну, а если б я тоже очки одел бы?
— Ха, ну ты даёшь! Файл же настроен только на мои очки. На других очках
другой код поляризации.
— Ладно, а ну дай-ка свои очки. Я через них книжку посмотрю.
— Как посмотришь? Они же тебя по сетчатке не опознают. Ты в них ничего кроме
сообщения, что ты надел чужие очки не увидишь! Ладно, пап, не мешай со
своими глупостями! Мне надо пока лицензия не кончилась быстро всё прочесть,
а иначе надо будет либо аренду файла продлевать, либо книжка сама
уничтожится. Не мешай, я читаю…
3 часа спустя…
— Уффф! Ну, всё. Я прочитал!
— Как всё прочитал? «Преступление и наказание» за три часа?!
— Ну, да. Я и быстрее всё прочел бы, если б рекламных пауз каждые полчаса не
было бы.
— Всё равное не верю! Кто такой, например, Свидригайлов?
— Кто-кто?
— Аааа, всё понятно. Кто такой Лужин? Кто такая Соня Мармеладова?
— Ну, ты даёшь! Откуда же я знаю! Я ж Home Edition читал. У меня только про
то, как Раскольников старуху топором убил, а потом сдался с повинной. Про
всяких остальных надо Professional версию покупать или вообще Enterprise
Edition. У нас же денег столько нет.
— Мда-а, с ума сойти, куда катится мир!
— Скатился уже. Лет пятнадцать назад надо было думать, если не ещё раньше…
Понимаю, что не совсем в тему, и что уже могло быть тут, но все же:
В 1982 году Ларри Уолтерс, пенсионер из Лос–Анджелеса решил осуществить давнюю мечту — полететь, но не на самолете.
Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять метеорологических шаров, наполненных гелием, каждый из которых имел метр в диаметре. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и дробовик. По сигналу, его друзья отвязали веревку, удерживавшую кресло. Ларри Уолтерс собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров.
Соседи обсуждают. Звонить ли 911? Зачем? Человек улетел. Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка — свободная страна. Хочешь летать — и лети к чертовой матери.
…Часа через четыре диспетчер ближнего аэропорта слышит доклад пилота с заходящего лайнера:
— Да, кстати, парни, вы в курсе, что у вас тут в посадочном эшелоне какой–то мудак летает на садовом стуле?
— Что–что? — переспрашивает диспетчер, галлюцинируя от переутомления.
— Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все–таки аэропорт, я и подумал, мало ли что…
— Командир, — поддает металла диспетчер, — у вас проблемы?
— У меня? Никаких, все нормально.
— Вы не хотите передать управление второму пилоту?
— Зачем? — изумляется командир. — Вас не понял.
— Борт 1419, повторите доклад диспетчеру!
— Я сказал, что у вас в посадочном эшелоне мудак летает на садовом стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете…
Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В начало полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр.
Доклад со следующего борта:
— Да какого еще хрена тут у вас козел на воздушных шариках путь загораживает! Вы вообще за воздухом следите?
В диспетчерской тихая паника. Неизвестный психотропный газ над аэропортом.
— Спокойно, кэптен. А кроме вас, его кто–нибудь видит?
— Мне что, бросить штурвал и идти в салон опрашивать пассажиров, кто из них ослеп?
— Почему вы считаете, что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы расстройств вы можете назвать?
— Земля, я ничего не считаю, я просто сказал, что эта гадская птица на веревочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом.
Диспетчер трясет головой и выливает на нее стакан воды и, перепутав руки, чашечку кофе: он утерял самоконтроль.
Третий самолет:
— Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительно нелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета.
— Вы в каком смысле??!!!
— О. И в прямом, и в философском… и в аэродинамическом.
В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает. Четвертый борт леденяще вежлив:
— Земля, докладываю, что только что какой–то парень чуть не влез ко мне в левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершении полета обязан составить письменный доклад.
Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом Горгоны Медузы, убивающей все, что движется.
— …И скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин рядом с посадочной глиссадой, то это добром не кончится! — просит следующий.
— Сколько их?
— А я почем знаю?
— Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите?
— Посадочную полосу вижу хорошо.
— К черту полосу!
— Не понял? В смысле?
— Продолжайте посадку!!!
— А я что делаю? Земля, у вас там все в порядке?
— Доложите — вы наблюдаете неопознанный летательный объект?
— А чего тут не опознать–то? Очень даже опознанный.
— Что это?
— Человек.
— Он что, суперйог какой–то, что там летает?
— А я почем знаю, кто он такой.
— Так. По порядку. Где вы его видите?
— У же не вижу.
— Почему?
— Потому что улетел.
— Кто?
— Я.
— Куда?
— Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку!
— А человек где?
— Который?
— Который летает!!!
— Это что… вы его запустили? А на хрена? Я не понял!
— Он был?
— Летающий человек?
— Да!!!
— Конечно был! Что я, псих?
— А сейчас?
— Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили черт–те кого в посадочный эшелон и еще требуют следить за ними! Плевать мне, где он сейчас болтается!
— Спокойно, кэптен. Вы можете его описать?
— Мудак на садовом стуле!
— А почему он летает?
— Вот поймайте и спросите, почему он, бля, летает!
— Что его в воздухе–то держит? — в отчаяньи надрывается диспетчер. — Какая етицкая сила? Какое летательное средство??? Не может же он на стуле летать!!!
— Так у него к стулу шарики привязаны (balls — «шарики» и жарг. «яйца»).
— Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!
— Сэр, я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и не совсем вас понимаю, сэр, — политкорректно отвечает борт. — Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом.
— Откуда у него шарики?
— Это вы мне?
— Простите, кэптен. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать?
— Ну, парень. Нестарый мужчина. В шортах и рубашке.
— Так. Он белый или черный?
— Он синий.
— Кэптен? Что значит — синий?…
— Вы знаете, какая тут температура за бортом?
— Попробуйте сами полетать без самолета.
Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении. Прилетные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.
…На радарах — ничего! Человек маленький и нежелезный, шарики маленькие и резиновые.
Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает.
Поднимают истребитель.
…Наш воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он слипся и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и таскает, и сознание закуклилось.
Очередной рев раскатывается громче и рядом — в ста метрах пролетает истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством вертится в его сторону. Вдали истребитель закладывает разворот, и на обратном пролете пилот крутит пальцем у виска.
Этого наш бывший летчик–курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, — и он показывает пилоту средний палец.
— Живой, — неодобрительно докладывает истребитель на базу.
Ну. Поднимают полицейский вертолет.
А вечереет… Темнеет! Холодает. И вечерним бризом, согласно законам метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом.
Из вертолета орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!…
И спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чем–то обидно… Вертолет возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с сомнением… Снижается?
Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто–то уже упал в воду.
Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным.
На пятом простреленном шаре наш парень с чмоком и брызгами шлепается в волны.
Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг–Бич остался без электричества.
Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его вытраливают из воды и начинают отдирать от стула.
Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается, пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде… и лишь тогда силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги, закрученные винтом вокруг ножек стула.
Под пыткой он начал приходить в себя, в смысле массаж. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И наконец произносит первое матерное слово. То есть жизнь налаживается.
И когда на набережной его перегружают в «скорую», и фотовспышки прессы слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон между санитаров и крикнуть:
— Скажите, зачем вы все–таки это все сделали?
Он ответил: «Ну нельзя же все время сидеть без дела»… Уолтерс, Ларри Написала povezlo, 14.05.2011 в 21.50
«Существует легенда, что Сеймур Крей написал первую ОС для CDC7600 при помощи перемычек на передней панели, по памяти, с первого раза, и она работала. Нет нужды говорить, что Крей — Настоящий Программист.»
Да, мельчает человечество. Раньше к звёздам тянулись, а теперь — нецелесообразно. Это ж, интересно, какой конкретно цели оно не сообразно?
Хотя дело даже не в конкретной цели. Дело в том, что раньше у человечества была Мечта. А щас — лишь бы нахаваться и написать об этом в фейсбук. Тьфу.
Много смотрел его передачи Бизнес-секреты.
Но потом начало подташнивать.
Самовлюбленность просто зашкаливает.
При этом зачастую «прогибается» под власть придержащих, и тех кто может помешать его деятельности.
Пример: передача с Батуриной. Думал: «Щас интересно будет»
А так мило побеседовали, никто ничего не воровал, просто решили отобрать бизнесс у четы Лужковых, и т.д. )
Я не говорю про разговор с сыном Матвиенко. Судя по общению оный сынок был под «чем то непонятным», а Тиньков задавал заискивающие вопросы.
Правильная, имхо, позиция в выступлениях: правда, откровенность, и нормальное поведение. Пример: Чичваркин, Потапенко.
Его завод по производству пива, как он говорил, была его мечта, но не было 13 млн., но постойте, он продал дарью и у него кэш 20 млн. Деньги он откладывает в ящик, вкладывает 1 млн. и берет в долг еще 12. Стоит завод, но его пиво никто не покупает, и он придумывает историю что он настолько охеренный, что его завод и бренд покупают. Но бренд не кому не нужен был, а нужен был завод, который работал только на 10%.
— Банк ТКС «заработал прибыль» в 19 миллионов долларов на активах в 212 миллиона в 2009. Упрощенно это выглядит так (упростим до 20 и 200). Вы взяли 200 миллионов долларов в долг под 10% годовых, а отдали 200 миллионов под 20% году. Таким образом в виде процентов 20 миллионов вроде как ваша прибыль. НО! В долг вы взяли на год. А отдали на пять. Вам отдали проценты по кредиту, а сам кредит (по крайней мере полностью) не погасили (для простоты рассмотрим сценарий, когда сначала платятся проценты, а потом гасится весь кредит). А ВАМ деньги надо возвращать сейчас. Где вы их возьмете? Правильно — возьмете в долг у Ивана, чтобы отдать Петру. Теоретически, лет так через дцать, вы полностью погасите кредит, а еще через дцать, у вас будет 200 миллионов собственных средств, которые вы можете давать в виде кредитов, и не быть никому должным. Но банки так не поступают. Они сначала взяли 200 миллионов долларов в кредит, потом 300, потом 400 и так далее. Банк хочет взять в долг как можно больше денег. Поймите, они перепродавцы денег. Если ты взял под 10% годовых, а дал под 20%, то с миллиона ты будешь иметь 100 тысяч, а с миллиарда 100 миллионов. Так лучше взять в долг миллиард, чем миллион.
Это может казаться странным — но самые крупные банки в переводе на русский язык — самые крупные должники. Чем больше ты должен, тем более крут ты в банковской сфере. Понятно, что не только ты должен, но должны и тебе. Чтобы банку расти, ему надо больше брать в кредит и больше давать. Со временем давать в кредит становится все труднее и труднее. Все, кому ты хотел дать в кредит, уже взяли. Остаются стремные личности, типа наркоманов, которые просят продать мобилу в кредит. Или бизнесменов, которые уже всем должны и приходят к вам, чтобы взять кредит у вас и отдать его тому, что уже настойчиво требует свое бабло обратно. Как только начинается кризис, должники оказываются не в состоянии платить за кредиты. Раньше они выплачивали тебе 20% годовых, а теперь говорят — извини, брат, меня уволили. Хочешь, вон, тапки забери в залог. Теперь приходит черед банка возвращать деньги. Должник его прокинул. Но у банка есть собственные средства, резервы. Он выплачивает деньги из этих средств, но когда они проедены — финита ля комедия.
Банкиры не идиоты, они все прекрасно знают. У них простая цель — вложить в банк Х долларов, набрать кредиты, а потом их раздать. И, до того, как очередной банковский кризис накроет страну, постараться сделать так, чтобы 1. маржа от операций превысила вложенные Х долларов, 2. Вывести эти Х+заработанные доллары из банка ДО кризиса. К примеру, банковский убыток от кризиса 2008-2009 года (одного) превышал прибыль банков заработанную с 1999 или 2000 — практически 10 лет (речь идет о США). Однако банкиры за эти 10 лет себе заплатили зарплаты, бонусы и дивиденды. Эти деньги остались у них и никто (по закону) их отобрать не может. Простой шахтерский парень Олег Тиньков просек эту фишку, и тоже желает присоединиться к празднику жизни.
Так что если пройдет несколько лет, Тиньков продаст свой банк, а потом он крякнется с большим убытком (не для Олега, разумеется), потому что по розданным кредиткам перестали платить — не удивляйтесь. Так и должно быть.
— davydov.blogspot.com/2010/06/blog-post_30.html
Итак, обычная московская квартира, 2018 год.
— Пап, можно я с твой карточки сниму 99 баксов? За книжку надо заплатить...-
— А, что за книжка?
— Ну, этот. Достоевский. «Преступление и наказание».
— Так зачем покупать. У нас же есть.
— Да? А в каком файле?
— Причём тут файлы. Вот же он, на полке стоит…
— Фу-ууу. Это же бумажная книжка!
— Ну, и что? Я ж в твои годы её читал.
— В твои годы, в твои годы… Там поиска нет. Как я, по-твоему, цитаты
находить буду? Аудио-сопровождения тут нет. Анимационных картинок тоже нет.
Только текст, в котором даже шрифт и тот поменять нельзя… Ты что? Меня же
в школе всё засмеют! Сам такую читай.
— Ну, ладно. Вот, возьми DVD. Лет пятнадцать назад купил.
— Чего? DVD? А чем я этот антиквариат, по-твоему, прочитаю? В
политехнический музей его сдай. Ты мне ещё перфоленту с Достоевским
предложи!
— Если ты такой умный, то поищи сам в сети, да скачай нахаляву.
— Бесплатно скачать книжку!?
— Ну, да. А как же ещё? На книги Достоевского за давностью лет авторские
права не распространяются… Наверняка, где-то она лежит.
— Ты, что пап! Это может у вас, в начале века, всё скачать нахаляву можно
было. Ты что не слышал, что уже лет пять, как авторские права на все книги
навечно переданы Американской Ассоциации Издателей Книг. Или ты хочешь, чтоб
меня как члена секты Дмитрия Склярова в тюрьму пожизненно засадили?
— Так, Достоевский же не американец! Причём тут американские издатели.
— А кого это волнует? Ты, папа, случаем не антиглобалист?
— Нет, что ты! Ну, сынок, жалко же почти 100 долларов тратить за файл. Ну,
одноклассников лучше попроси файл этот дать. У них-то точно же есть. А ты им
потом свой какой-нибудь файл дашь.
— Ага! Если они мне своего Достоевского дадут, то где я его читать буду?
— В смысле, «где»? Они свою копию у себя дома, а ты свою тут.
— Ну, ты совсем отстал. Книжку можно читать лишь с того компа, с которого её
купили. Да и код поляризации там другой будет… Короче, пап, давай деньги!
Я куплю себе нормальную книжку.
— Ну, ладно. Вот, тебе одноразовый пароль на снятие 99 баксов с нашего
счета. В наше время 100 долларов были большими деньгами…
— Ок. Скачал. Thanks.
— Ну-ка, дай и мне посмотреть… Слушай, сынок, а что это за картинки?
Такого вроде бы в романе не было…
— Дык, это же баннеры. Без баннеров книжка стоит 699 баксов.
Открытый файл пестрел мигающими объявлениями: «Axe Proffessional, 2018 — современные топоры с лазерной заточкой»; «Косметический салон 'У Лизаньки' — мы не дадим вам превратиться в старуху»; «Мучают проблемы? Психологическая
служба доверия 'Порфирий'»; «Кредитуем, обналичиваем. Низкий процент»;
«RASKOLNIKOFF.COM — вызов шаловливых старушек в любую точку земного шара»…
— Слушай, сынок, а что это текста романа не видно? Подождать что-ли надо
пока баннеры исчезнут?
— Ну, ты как будто с Луны свалился! Сто лет ждать будешь. Текст же надо
через поляризационные очки читать. Без очков только реклама видна!
— А это ещё зачем?
— Как зачем? Чтобы никто, кроме заплатившего, не мог книжку читать! Прикинь,
если бы я купил книгу, а кто-то, ничего не покупая, у меня через плечо тоже
мог бы её читать…
— Глупость какая-то. Ну, а если б я тоже очки одел бы?
— Ха, ну ты даёшь! Файл же настроен только на мои очки. На других очках
другой код поляризации.
— Ладно, а ну дай-ка свои очки. Я через них книжку посмотрю.
— Как посмотришь? Они же тебя по сетчатке не опознают. Ты в них ничего кроме
сообщения, что ты надел чужие очки не увидишь! Ладно, пап, не мешай со
своими глупостями! Мне надо пока лицензия не кончилась быстро всё прочесть,
а иначе надо будет либо аренду файла продлевать, либо книжка сама
уничтожится. Не мешай, я читаю…
3 часа спустя…
— Уффф! Ну, всё. Я прочитал!
— Как всё прочитал? «Преступление и наказание» за три часа?!
— Ну, да. Я и быстрее всё прочел бы, если б рекламных пауз каждые полчаса не
было бы.
— Всё равное не верю! Кто такой, например, Свидригайлов?
— Кто-кто?
— Аааа, всё понятно. Кто такой Лужин? Кто такая Соня Мармеладова?
— Ну, ты даёшь! Откуда же я знаю! Я ж Home Edition читал. У меня только про
то, как Раскольников старуху топором убил, а потом сдался с повинной. Про
всяких остальных надо Professional версию покупать или вообще Enterprise
Edition. У нас же денег столько нет.
— Мда-а, с ума сойти, куда катится мир!
— Скатился уже. Лет пятнадцать назад надо было думать, если не ещё раньше…
В 1982 году Ларри Уолтерс, пенсионер из Лос–Анджелеса решил осуществить давнюю мечту — полететь, но не на самолете.
Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять метеорологических шаров, наполненных гелием, каждый из которых имел метр в диаметре. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и дробовик. По сигналу, его друзья отвязали веревку, удерживавшую кресло. Ларри Уолтерс собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров.
Соседи обсуждают. Звонить ли 911? Зачем? Человек улетел. Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка — свободная страна. Хочешь летать — и лети к чертовой матери.
…Часа через четыре диспетчер ближнего аэропорта слышит доклад пилота с заходящего лайнера:
— Да, кстати, парни, вы в курсе, что у вас тут в посадочном эшелоне какой–то мудак летает на садовом стуле?
— Что–что? — переспрашивает диспетчер, галлюцинируя от переутомления.
— Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все–таки аэропорт, я и подумал, мало ли что…
— Командир, — поддает металла диспетчер, — у вас проблемы?
— У меня? Никаких, все нормально.
— Вы не хотите передать управление второму пилоту?
— Зачем? — изумляется командир. — Вас не понял.
— Борт 1419, повторите доклад диспетчеру!
— Я сказал, что у вас в посадочном эшелоне мудак летает на садовом стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете…
Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В начало полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр.
Доклад со следующего борта:
— Да какого еще хрена тут у вас козел на воздушных шариках путь загораживает! Вы вообще за воздухом следите?
В диспетчерской тихая паника. Неизвестный психотропный газ над аэропортом.
— Спокойно, кэптен. А кроме вас, его кто–нибудь видит?
— Мне что, бросить штурвал и идти в салон опрашивать пассажиров, кто из них ослеп?
— Почему вы считаете, что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы расстройств вы можете назвать?
— Земля, я ничего не считаю, я просто сказал, что эта гадская птица на веревочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом.
Диспетчер трясет головой и выливает на нее стакан воды и, перепутав руки, чашечку кофе: он утерял самоконтроль.
Третий самолет:
— Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительно нелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета.
— Вы в каком смысле??!!!
— О. И в прямом, и в философском… и в аэродинамическом.
В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает. Четвертый борт леденяще вежлив:
— Земля, докладываю, что только что какой–то парень чуть не влез ко мне в левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершении полета обязан составить письменный доклад.
Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом Горгоны Медузы, убивающей все, что движется.
— …И скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин рядом с посадочной глиссадой, то это добром не кончится! — просит следующий.
— Сколько их?
— А я почем знаю?
— Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите?
— Посадочную полосу вижу хорошо.
— К черту полосу!
— Не понял? В смысле?
— Продолжайте посадку!!!
— А я что делаю? Земля, у вас там все в порядке?
— Доложите — вы наблюдаете неопознанный летательный объект?
— А чего тут не опознать–то? Очень даже опознанный.
— Что это?
— Человек.
— Он что, суперйог какой–то, что там летает?
— А я почем знаю, кто он такой.
— Так. По порядку. Где вы его видите?
— У же не вижу.
— Почему?
— Потому что улетел.
— Кто?
— Я.
— Куда?
— Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку!
— А человек где?
— Который?
— Который летает!!!
— Это что… вы его запустили? А на хрена? Я не понял!
— Он был?
— Летающий человек?
— Да!!!
— Конечно был! Что я, псих?
— А сейчас?
— Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили черт–те кого в посадочный эшелон и еще требуют следить за ними! Плевать мне, где он сейчас болтается!
— Спокойно, кэптен. Вы можете его описать?
— Мудак на садовом стуле!
— А почему он летает?
— Вот поймайте и спросите, почему он, бля, летает!
— Что его в воздухе–то держит? — в отчаяньи надрывается диспетчер. — Какая етицкая сила? Какое летательное средство??? Не может же он на стуле летать!!!
— Так у него к стулу шарики привязаны (balls — «шарики» и жарг. «яйца»).
— Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!
— Сэр, я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и не совсем вас понимаю, сэр, — политкорректно отвечает борт. — Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом.
— Откуда у него шарики?
— Это вы мне?
— Простите, кэптен. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать?
— Ну, парень. Нестарый мужчина. В шортах и рубашке.
— Так. Он белый или черный?
— Он синий.
— Кэптен? Что значит — синий?…
— Вы знаете, какая тут температура за бортом?
— Попробуйте сами полетать без самолета.
Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении. Прилетные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.
…На радарах — ничего! Человек маленький и нежелезный, шарики маленькие и резиновые.
Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает.
Поднимают истребитель.
…Наш воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он слипся и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и таскает, и сознание закуклилось.
Очередной рев раскатывается громче и рядом — в ста метрах пролетает истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством вертится в его сторону. Вдали истребитель закладывает разворот, и на обратном пролете пилот крутит пальцем у виска.
Этого наш бывший летчик–курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, — и он показывает пилоту средний палец.
— Живой, — неодобрительно докладывает истребитель на базу.
Ну. Поднимают полицейский вертолет.
А вечереет… Темнеет! Холодает. И вечерним бризом, согласно законам метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом.
Из вертолета орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!…
И спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чем–то обидно… Вертолет возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с сомнением… Снижается?
Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто–то уже упал в воду.
Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным.
На пятом простреленном шаре наш парень с чмоком и брызгами шлепается в волны.
Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг–Бич остался без электричества.
Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его вытраливают из воды и начинают отдирать от стула.
Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается, пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде… и лишь тогда силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги, закрученные винтом вокруг ножек стула.
Под пыткой он начал приходить в себя, в смысле массаж. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И наконец произносит первое матерное слово. То есть жизнь налаживается.
И когда на набережной его перегружают в «скорую», и фотовспышки прессы слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон между санитаров и крикнуть:
— Скажите, зачем вы все–таки это все сделали?
Он ответил: «Ну нельзя же все время сидеть без дела»…
Уолтерс, Ларри
Написала povezlo, 14.05.2011 в 21.50
www.youtube.com/watch?v=Gr8TAS4y5Eo