С увлечением крутя педали, я съехал с проселочной дороги на горячий асфальт. С пригорка открылся очаровательный вид на незнакомую усадьбу. Она была трехэтажной, зато в длину простиралась на добрую сотню метров. Фасад украшали белоснежные колонны, а крыша щетинилась направленными в разные стороны телевизионными тарелками и антеннами. По периметру располагался металлический забор с колючей проволокой.
Не успел я хорошенько рассмотреть это великолепие, как из кустов выскочили вооруженные люди, стащили меня с велосипеда и опрокинули носом в асфальт. Буквально через несколько часов после задержания службой вневедомственной охраны я предстал перед судом.
– Вы обвиняетесь в незаконном визуальном копировании чужой собственности, – объявила судья.
– Это какое-то недоразумение, – горячо возразил я. – Ваша честь, я полностью невиновен.
– Уточните, в чем именно вы невиновны. Вы утверждаете, что собственность принадлежит вам, или…
– Какая еще собственность? Если вы имеете в виду усадьбу…
– Ответчик, предупреждаю, что согласно представленным истцом документам здание зарегистрировано как охотничий домик. Называйте его охотничьим домиком, или я привлеку вас к ответственности за клевету.
– Хорошо, хорошо, пусть будет охотничий домик. Только я ничего такого не утверждаю. Усадьба… то есть охотничий домик – он мне не принадлежит, разумеется.
– По второму пункту обвинения разногласий нет, – удовлетворенно кивнула судья. – Ответчик не отрицает факт незаконного копирования.
– Но я ничего не копировал! У меня при себе не было ни одного записывающего устройства, даже мобильника.
– Вы слепой?
– Хотите сказать, что на дороге висело объявление о запрете съемки? Я ничего не заметил, к сожалению. Дело в том, Ваша честь, что я заехал на асфальт с грунтовки. И повторяю, у меня не было при себе записывающего устройства.
– Ответчик, не прикидывайтесь идиотом, иначе я удалю вас из зала и проведу судебное заседание в ваше отсутствие. Вас обвиняют в визуальном копировании чужой собственности. У меня нет оснований не доверять показаниям свидетелей, тем более что минутой раньше вы сами упомянули охотничий домик. Признайте, вы действительно его разглядывали, производя несанкционированную запись изображения со зрительного нерва на головной мозг.
– Отрицаю! – не на шутку испугался я.
– Вы отрицаете, что сигналы зрительного нерва записываются на головной мозг? – удивилась судья. – Конечно, я могу вызвать эксперта-нейрофизиолога, но никто ведь не сомневается, это общеизвестный факт. Будьте благоразумны, не отрицайте очевидных вещей, – и, видя, что я запнулся и озадаченно замолчал, провозгласила. – По первому пункту обвинения суд также не имеет сомнений: ответчик копировал изображение охотничьего домика посредством передачи его изображения со зрительного нерва на головной мозг. Поскольку все права собственности на упомянутый охотничий домик, включая права на его визуальное изображение, принадлежат истцу, вы, ответчик, – обратилась судья непосредственно ко мне, – должны возместить потенциальный ущерб от собственных незаконных действий. Истец оценивает его в сорок два миллиона пятьсот тысяч пятнадцать рублей.
– Во сколько-сколько, Ваша честь? – переспросил я, немного охрипнув.
– В сорок два миллиона пятьсот тысяч пятнадцать рублей ноль-ноль копеек.
– Картинка не может того стоить! – возразил я, цепляясь за соломинку надежды. – Если даже предположить, что я незаконно скопировал изображение чужой усадьбы… то есть охотничьего домика на головной мозг, то ведь единственное изображение! Я не собирался делиться им или выкладывать в Интернете, пусть сначала докажут! Одно изображение не может стоить такую громадную сумму, это нонсенс!
– Тут вы правы, ответчик, – согласилась судья с некоторым даже сочувствием к моим доводам. – Само изображение охотничьего домика истец оценил в пятнадцать рублей. Однако лечение от инфаркта обошлось бы истцу в пятнадцать миллионов четыреста тридцать тысяч рублей, плюс авиабилеты до Женевы, в которой располагается клиника, в которой истец привык лечиться, плюс оплата проживания для самого истца и его охраны, плюс реабилитационный период в семь месяцев, необходимый для полного восстановления организма. Всего согласно представленной смете выходит сорок два миллиона пятьсот тысяч пятнадцать рублей.
– Истец получил инфаркт? – удивился я. – А я здесь при чем?
– На ваше счастье, истец не получил инфаркта, иначе, ответчик, вы бы не отделались штрафом. Но мог получить при определенных обстоятельствах, а именно – если бы своевременно узнал о ваших незаконных действиях.
– Поэтому я должен оплатить его несостоявшееся лечение?
– Разумеется. Почему-то никто не удивляется необходимости возмещать упущенную выгоду – ту, которая была бы получена в случае альтернативного развития событий, но все удивляются необходимости возмещать потенциальный ущерб, который мог быть понесен в случае же альтернативного развития событий? Но разве упущенная выгода и потенциальный ущерб не понятия одного смыслового ряда?
– Не уверен, Ваша честь…
– Законодательство уверено, – оборвали меня на полуслове.
– Да мало ли кто проедет по шоссе и посмотрит в сторону усадьбы! – взмолился я, близкий к панике. – Что же, на каждый проехавший мимо велосипед или автомобиль истец должен получать по инфаркту и отправляться на лечение в Женеву?
– Из представленного истцом топографического плана следует, что охотничий домик не виден с автострады общего пользования, его можно разглядеть лишь с бокового ответвления, – снисходительно к моей правовой наивности пояснила судья. – Таким образом, право на копирование охотничьего домика истца в головной мозг получают специально приглашенные гости, к которым вы не относитесь. Вы были приглашены истцом в гости?
– Нет, конечно! Я с ним вообще не знаком!
– Видите, ответчик, вы сами все понимаете, зачем отрицать вину? Представьте, какое моральное потрясение мог получить истец, застав незнакомца во время визуального копирования своей собственности. Бог знает, как вы собирались использовать записанную на головной мозг информацию, – покачала головой судья, затем объявила. – Суд удаляется для вынесения приговора.
Через пару минут она возвратилась с заполненной бумажкой и принялась скороговоркой зачитывать по ней, в спешке проглатывая слова и целые предложения:
– Именем Российской Федерации… Суд установил, что ответчик, не имея соответствующего разрешения, скопировал на головной мозг изображение принадлежащего истцу охотничьего домика… Ответчик не предоставил убедительных объяснений… На основании изложенного и руководствуясь статьями… взыскать в пользу истца сорок два миллиона пятьсот тысяч пятнадцать рублей ноль-ноль копеек… конфисковать в пользу государства орудия, при помощи которых совершалось правонарушение, в составе:
а) средство передвижения – велосипед «Орленок»,
б) средство записи и хранения информации – головной мозг со всеми его аксессуарами.
– Решение вступает в силу с момента его объявления в судебном заседании, – закончила судья чтение приговора и удалилась.
Меня вытащили из железной клетки и повели на конфискацию головного мозга.
