Размышления о том, как променять гордость и комфорт на настоящего себя
«Для того, чтобы вырасти и остаться собой, нужна смелость», Э.Э. Каммингс
Около шести месяцев назад я решила уйти с очень хорошей работы в Google для того, что бы попробовать жить другой жизнью. У меня было слабое представление о том, что я буду делать дальше, но я ушла, потому что больше не могла оставаться. Я не могу выразить это словами, но что-то внутри меня говорило, что мне не стоит дальше двигаться по этому карьерному пути. Я четко ощущала, что он не приведет меня туда, куда я хочу, и что мне нужно свернуть с этой дороги. Хоть и не очень понимала, куда я хочу попасть. С каждым месяцем пребывания в Google росла моя тревога и обидчивость. Я могла бы подождать нужного поворота, однако я понимала, что чем дальше, чем труднее будет свернуть. И что если я не знаю, где именно мне нужно свернуть? Единственное, в чем я была уверена, было то, что мне никто не подскажет верного решения: ни мой менеджер, ни коллеги, ни друзья, ни родители. Я представила себя в старости: чудесный муж, прекрасные дети, ипотека и сокрушение, что я упустила возможность заняться тем, чем хотела заниматься. Поэтому в январе 2013-го я свернула в ближайший поворот.
Когда люди спрашивают, каково было уйти из Google, я вспоминаю расставание со своим парнем в колледже. Он был очарователен, красив, уважаем и его все любили — даже я. Но он не был единственным. Эта мысль все чаще приходила ко мне во время долгих поездок в автобусе на последнем курсе колледжа: я смотрела в окно, размышляла, а под ложечкой возникало противное ощущение. Осознание того, что мне нужно с ним расстаться, было долгим и сложным процессом, но это именно это, что мне следовало сделать. В конечном итоге я собралась с духом и разбила наши сердца. Я не была уверена, что встречу кого-то лучше, однако в последствии это решение столько для меня открыло, что я считаю его одним из основных в моей жизни. Мне понадобилось несколько лет, чтобы прийти к такому же решению относительно Google — было почти невообразимо оставить такую зарплату, менеджера, который относился ко мне, как к члену семьи, коллег, которых я считала друзьями. Все, чего я так долго добивалась. И я не могла это бросить, хоть и была несчастлива.
Когда я задумалась над тем, почему я не могу уйти, я кое-что поняла о себе. Что-то, что мне самой не понравилось, и в чем стыдно признаваться. Главная причина, по которой я не уходила, заключалась в том, что мне пришлось бы оставить комфорт и престиж, ассоциирующиеся с жизнью гугловца. Я стала размышлять дальше, и поняла, что внешнее признание, к сожалению, стало для меня главным мотиватором. А все началось в детском саду, когда миссис Мани сказала моей маме, что я лучший ребенок, которого она видела за 40 лет работы. У всех моих друзей та же история — все они были лучшими детьми. Со временем получение признания стало еще более захватывающим делом: окончание школы, поступление в Уэллсли, получение награды в колледже, получение стажировки, получение работы в Google. И я столкнулась с тем, что не знала что делать. Потому что то, что я собиралась сделать (бросить компанию) плюсов к карме не добавляло. Разве что меня могли назвать храброй. Я оказалась к этому не готова. По правде говоря, жажда признания настолько глубоко укоренилась во мне, что я использовала стартап как повод своего ухода из Google. «Я ухожу, чтобы поработать над идеей стартапа.» Это выглядело короче и привлекательнее, нежели фраза «Мне нужно притормозить, понять себя и чего я хочу от жизни.»
Во время своего последнего повышения, я поняла, что что-то не так. И это не была та тревога, которую я начала постоянно чувствовать после первого года работы. Первый год был слишком ураганным, чтобы остановиться и подумать, что я делаю. Я впервые начала самостоятельно зарабатывать, была увлечена тренингами и работой с клиентами. Я влюбилась в Google, влюбилась в сотрудников Google, и мне было не до философских вопросов о жизни. Однако годы спустя, во время последнего повышения, я заметила, что все большие усилия в каждой новой роли не делали меня более счастливой. Даже наоборот, повышения делали меня менее счастливой, потому что я чувствовала, что вкладываю свою энергию в нечто, в чем я даже не уверена. Деньги, конечно, дело хорошее, но они не изменили мой стиль жизни. Я все время чувствовала себя виноватой. Разве Google — это не лучшее место для работы? Разве я не должна быть довольна шестизначной зарплатой, бесплатными обедами, массажем и прочими плюшками? Безусловно, я испытывала чувство благодарности, однако вместе с тем чувствовала себя отстоем. Я чувствовала себя нереализованной, и боялась рассказать об этом кому-либо.
Было бы хорошо, если бы мой внутренний голос сказал: «Эй, Элли, тут, конечно, хорошо, но пришло время двигаться дальше.» Вместо этого он говорил: «Эй, Элли, любой бы хотел оказаться на твоем месте. Так что люби это место. Работай хорошо. Перестань жаловаться.» И я так и сделала — я усердно работала, ездила в командировку в Токио на три месяца, работала с такими чудесными клиентами, как Square, приводила в жизнь свои инициативы, обучала новых членов команды. Я выросла в Google — и научилась хорошо работать в Google. Google стал моим MBA. Однако мое сердце больше не принадлежало ему. Я понимала это, но все равно не могла уйти. В моих силах было изменить свою жизнь, но я ничего не предпринимала. Причина была не в родителях — они бы поддержали любое мое решение, даже уход, — причина была во мне. Меня держал страх, страх того, что люди подумают обо мне. Я сама на себя давила. Каждый день, с момента просыпания, и до момента, когда ложилась спать. А иногда даже во сне. Годами мне снился один и тот же сон, что за мной кто-то гонится. Я убегаю, через двери, через окна, но ни на шаг не могу оторваться от преследователя. Просыпаясь, я постоянно спрашивала себя, почему я там, где я есть? Что я тут делаю? Я чувствовала себя самозванкой в своей же жизни.
Пик моей тревоги пришелся на конец 2012-го года, и я решила взять месяц отдыха, быть может ничегонеделание помогло бы прояснить мои мысли. Все были удивлены, что я не еду в отпуск в Европу, а остаюсь в Сан-Франциско и буду «просто жить». Почти каждое утро я посещала занятия балетом, ходила в магазин, готовила (это нечто необычное для гугловца), снова начала делать выпечку, читала, бегала, играла на гитаре и не проверяла электронную почту. Проще говоря, наслаждалась всеми теми мелочами жизни, на которые вечно не хватает времени, когда ты работаешь, в надежде, что меня озарит. Мне было хорошо, однако озарение все не наступало. Я даже подумала, что мне и вправду следовало съездить в Европу.
А затем, когда месяц уже подходил к концу, я решила съездить в Джошуа-Три с моей подругой по колледжу, ее парнем и компанией их общих друзей, которые жили в Лос-Анжелесе. Вечером, когда мы собрались у костра, один из парней начал расспрашивать меня. Почти все там были разного рода художниками, и я помню, что почему-то стеснялась того факта, что я работаю в технологической компании. Признаться в этом было сродни признанию, что я из службы внутренних доходов (занимается сбором налогов — прим. пер.). Этот парень спросил, чем я занимаюсь на работе, и как долго я работаю. Я рассказала ему. А он в ответ сказал: «Должно быть тебе действительно нравится работать там так долго? Каково это?» Он задавал слишком много вопросов, был назойлив, хотя и старался всего лишь поддерживать беседу. Помню, я говорила что-то хорошее (в основном «там работают классные люди», что правда), но еще я чувствовала, будто защищаюсь, будто меня тестируют. Конечно, это было всего лишь ощущение, но тут-то и пришло озарение… первый раз я поняла, что живу ненастоящей жизнью. Это было неприятно.
После того разговора я отошла от костра на пару минут, чтобы посмотреть на звезды. Луна была большой как никогда. Хоть из нашего лагеря и доносилась музыка, я все равно была окружена никем и ничем, я почувствовала себя свободной от всего. В этот момент я поняла, что я могу делать все что пожелаю, и осуществление этих желаний только в моих руках. Это моя жизнь, и я должна перестать беспокоиться о том, что подумают другие люди. Если я хочу заняться кулинарией, я должна ей заняться. Если я хочу писать, я должна писать. Если я хочу основать компанию, я должна ее основать. Если я хочу ничего не делать, я должна ничего не делать. Если я хочу разок облажаться, я должна облажаться. Так я простояла всего лишь пару минут, пока кто-то не окликнул меня, но мне это время показалось целой вечностью. Возможно, я бы пришла к этому выводу и в Сан-Франциско, но я думаю, что мне помогло это ощущение потерянности. Это ощущение заставило меня помолчать достаточно долго, чтобы услышать то, что я не хотела признавать: я жила ненастоящей жизнью. Когда я вернулась в офис, я незамедлительно сообщила об уходе. Мое объяснение (заняться своими хобби, поработать над собственными проектами, больше времени уделять кулинарии) всех смутило, но тем не менее коллеги меня полностью поддерживали. Ирония заключается в том, что в тот день, когда я вернулась к работе и объявила об уходе, на моем столе стояла награда, которую я выиграла, пока была в отпуске: «Создаст свой бизнес в ближайшие 5 лет».
С тех пор прошло несколько месяцев, а люди все еще закидывают меня вопросами о том, как мне теперь живется: семья, друзья, бывшие коллеги, случайные знакомые. Иногда живется очень хорошо, но большую часть времени (когда я подсчитываю, сколько у меня денег осталось) — нет. С одной стороны, свернуть с накатанной колеи в полную неизвестность — это пугающе и одиноко. Иногда я так парализована страхом, что не могу ничего делать. С другой стороны — и это самое главное — впервые в жизни я чувствую, что я не привязана к своим достижениям, я меньше волнуюсь о том, что люди думают обо мне, и больше уделяю времени тому, что я сама считаю важным. Я работаю над тем, чтобы прислушиваться к своему внутреннему голосу, и не осуждать то, чего он хочет. Я могу честно отвечать сама себе на вопросы.
Ответы на эти вопросы привели меня к большим переменам в моей жизни: я уволилась с работы, стала заниматься тем, чему раньше не уделяла времени (кулинария), создала стартап (Mend). Я научилась говорить «нет» и лучше справляться с социальными обязательствами, и таким образом могу больше времени уделять себе. Я переехала в Венецию (ту, что в Калифорнии, а не в Италии) и живу в просторной квартире своей мечты (за которую я не могла позволить себе платить 3 тысячи долларов в Сан-Франциско). Каждый день я бегаю на пляже, и вообще живу более спокойной жизнью, нежели в Сан-Франциско. Было трудно оставить своих друзей и перспективы большого города, но когда я гуляю по пляжу теплыми летними вечерами, наблюдаю, как садится солнце в горах Санта-Моники, я понимаю, что я наконец-то дома. И хотя у меня все еще смутные представления о конечной точке моего путешествия, я больше не ищу, где бы мне свернуть, потому что я знаю, что я на верном пути. Конечно, хорошая учеба на протяжении всей жизни и сбережения, накопленные за 5 лет, позволяют сейчас жить без зарплаты, но я думаю, что, образно говоря, у каждого есть право и обязанность съездить в Джошуа-Три. Каждый может изменить свою жизнь; сложность в том, чтобы прислушаться к себе, а потом действовать.
Да, и кстати. Тот ночной кошмар больше не мучает меня.
