В 1999 году Джонатан Кац, профессор физики из Университета Вашингтон, опубликовал пост с названием «Не становитесь учеными!». В нем он с горечью посоветовал молодым людям не выбирать карьеру ученого, несмотря на ее большую эмоциональную и интеллектуальную отдачу. Дело в том, что молодежь, мечтающая о науке, зачастую имеет смутное представление о карьерном периоде после защиты докторской диссертации, т. н. пост‑докторантуре. Зачастую совпадая с самым плодотворным в физическом и интеллектуальном плане возрастом после 30 лет, пост‑докторантура характеризуется грабительски низкой оплатой труда и нелимитированным рабочим временем; отсутствием гарантированного рабочего места с туманными перспективами получения постоянной позиции — также низкооплачиваемой — на основании редких открытых конкурсов; частым отсутствием свободы выбора тем исследований из‑за постоянной гонки за грантовым финансированием. По словам профессора Каца, «Я знал больше людей, которые разрушили свою жизнь, получив PhD по физике, чем наркоманов».
Спустя четверть века после публикации манифеста, 20 января 2025 года международной группой ученых в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences были опубликованы результаты социологического исследования, посвященного периоду пост‑докторантуры на основе анализа карьерного пути более сорока пяти тысяч ученых (препринт доступен по ссылке). Изменилась ли ситуация?
tldr. Ситуация ухудшилась.
Пятнадцать человек на сундук мертвеца
В статье был проведен анализ доступных данных о карьерах 45 572 ученых в 19 академических дисциплинах за последние 25 лет. На первом этапе формирования датасета информация об авторах извлекались из базы данных Microsoft Academic Graph, которая содержит сведения о 257 миллионах научных публикациях. На втором этапе полученные данные сравнивались и дополнялись информацией из профессиональной социальной сети (вероятно, из LinkedIn, хотя это не указано в статье), чтобы сравнить ее с идеальной академической траекторией: «докторант» — «пост‑докторант» — «профессиональный ученый».
Основное наблюдение исследования: из пяти PhD студентов, начавших работу пост‑докторантами, двое уходят из науки (41%), т. е. на самом первом этапе становления профессионального ученого. Это свидетельствует о наличии существенного структурного социального барьера, который принуждает людей жертвовать десятилетием собственной жизни и упорного труда и отказываться от дальнейшей карьеры в науке (для получения степени бакалавра требуется в среднем четыре года, а степени PhD — пять лет).
Главная переменная, которая влияет на решение об уходе из академической науки, — длительность ожидания получения постоянной факультетской позиции. И этот показатель неуклонно растет последние десятилетия, так как каждый год академической средой в среднем «производятся» два кандидата со степенью PhD на одно постоянное рабочее место (т. е. даже не на освободившееся). В среднем на одну открытую позицию в академической среде на рассмотрение поступают от десяти до пятидесяти резюме молодых ученых, полностью соответствующих критериям отбора и обладающих необходимой квалификацией. И это несмотря на то, что работа пост‑докторантов характеризуется терминами «разочарование», «постоянный стресс», «несчастный» и «эксплуатируемый» (читать здесь и здесь)
При этом, существуют три фактора, которые заметно увеличивают вероятность получения постоянной работы в научной среде, — престижность университета, в котором был получен PhD; импакт‑фактор первых научных статей, опубликованных во время докторантуры и первых лет пост‑докторантуры; а также, как ни странно, научная мобильность (т. е. опыт смены академического учреждения внутри страны или заграницей, где пост‑докторант проводит исследовательские работы) — чем выше, тем шанс больше.
Кто виноват и что делать (и кому на Руси жить хорошо — три вопроса русской интеллигенции).
Методология и выводы опубликованного исследования требуют дальнейшей доработки, а полученные результаты — осмысления.
Так, есть определенная вероятность того, что выборка по ученым из пост‑советских стран — искусственно маленькая, так как здесь традиционно мало используют LinkedIn в професииональной деятельности. Также следует разделять информацию по академическим направлениям: если в Computer Science даже бакалавр имеет хорошие шансы на работу в индустрии, и поэтому имеет большую мотивацию покинуть академическую траекторию, то в экспериментальной молекулярной биологии — пост‑докторантура является требованием к получению предложения о работе.
В любом случае, исследование поднимает важные вопросы, обсуждение которых надо продолжить на самом высоком организационном уровне. Требует ли сложившаяся система академического рынка труда реформ и изменений, или она эффективно работает «как есть» в открытой динамической системе мировой науки и других рыночных агентов? Сейчас такая система приводит к ситуации, когда талант и способности молодых людей уже не являются основными фактора успеха, что ставит под сомнение саму идею научной меритократии. Также понятно, что кроме научных организаций, имеющих дешевую рабочую силу, от сложившейся ситуации получает выгоду и индустрия, куда перенаправляется поток талантливых и обученных ученых.
Станет ли работа академического ученого уделом только богатых (например, как Лорд Генри Кавендиш) и бедных слоев населения (выходцев из стран третьего мира, которых устроит жесткая эксплуатация академических работодателей, как предсказывал профессор Кац в своем манифесте) — истина, как всегда, посередине, но общий тренд скорее тревожный, чем оптимистичный.
