Google «другой». Google «зрит в будущее». Google «есть будущее». Google «больше, чем просто компания». Google «отдает дань обществу». Google – «сила добра».
Даже, когда Google показал свое корпоративное раздвоение чувств публике, это не сильно сказалось на вере в компанию. Ее репутация, казалось бы, непоколебима. Красочный, игривый логотип Google отпечатывается на сетчатке человеческих глаз чуть менее шести миллиардов раз каждый день, 2.1 триллиона раз в год – возможность для обработки, какой не было ни у одной компании в истории [прим. цифры приведены на 2013 год]. Пойманый за руку с петабайтами личных данных, открытых для доступа правительственной разведке по программе PRISM в прошлом году, Google тем не менее продолжает без особых усилий держаться на том же уровне за счет своей демагогии «don't be evil». Несколько символических открытых писем Белому Дому, и, кажется, все прощено. Даже борцы со слежкой не в силах себе помочь, осуждая правительственный шпионаж и оновременно пытаясь изменить агрессивные практики слежки Google, используя стратегию миротворца [прим. речь идет об Эдварде Сноудене и его интервью месяц спустя после побега из АНБ].
Никто не хочет признавать, что Google вырос большим и скверным. Но так и есть. За свой срок пребывания на посту CEO в Google, Эрик Шмидт сумел интегрировать компанию с теневыми структурами правления США, по мере ее разрастания в географически агрессивную мегакорпорацию. Однако, Google всегда было комфортно с такой близостью. Задолго до того, как Ларри Пейдж и Сергей Брин наняли Шмидта в 2001 – их первоначальные исследования, на которых была основана Google, частично финансировались агенством DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency, агентство по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам) [прим. остальных вкладчиков можно посмотреть в разделе «7. Благодарности» описания студенческого проекта поисковой системы от 1998 года]. И даже учитывая, что при Шмидте Google и приобрел образ чрезмерно дружелюбного технологического гиганта, все это время шло построение тесных связей с разведывательным сообществом.
К 2013 АНБ стало систематически нарушать Акт о внешней разведывательной деятельности (Foreign Intelligence Surveillance Act, FISA), будучи под руководством генерала Майкла Хайдена (Michael Hayden). Это были дни «тотльной информационной осведомленности» [прим. “Total Information Awareness” – радикальная программа слежки за отдельными личностями с целью выявления их возможного поведения, была начата после 11 сентября под началом DARPA. Хоть она и была остановлена в 2003 в связи с протестами, ее фундамент мог послужить для будущей массовой слежки АНБ]. Прежде, чем программа PRISM была даже задумана, по приказу Белого Дома Буша, АНБ уже было готово «собрать, пронюхать, узнать, обработать и использовать все» [прим. цитата из видеообращения Эдварда Сноудена]. В тот же период времени, Google, объявивший своей корпоративной миссией собрать и «упорядочить всю мировую информацию, сделав ее общедоступной и полезной» принимает от АНБ платежей на сумму 2 миллиона долларов за предоставление Агенству поисковых инструментов для быстрой обработки базы краденных знаний.
В 2004, Google приобрел Keyhole, картографический стартап, который был основан на средства Национального геопространственного разведывательного управления (National Geospatial-Intelligence Agency, NGA) и ЦРУ. На его основе была создана программа Google Earth, enterprise-версию которой Google продал Пентагону, а также получил милионные контракты от федеральных и государственных агенств. В 2008 при поддержке Google был запущен первый космический спутник NGA под названием GeoEye-1, снимками с которого компания делилась с американскими военными и разведкой. В 2010 NGA наградила Google контрактом на «визуализацию геопространственных услуг» суммой в 27 миллионов долларов.
В 2010, когда китайское правительство обвинили в хакерской атаке на Google, компания вступила отношения «формального обмена информацией» с АНБ, что позволило аналитикам Агенства производить «оценку уязвимости» ПО и оборудования Google. И хотя условия сделки не разглашаются, АНБ пригласило на помощь и другие агенства, включая ФБР и Департамент национальной безопасности.
Примерно в то же время компания Google начинает участвовать в программе под названием «Enduring Security Framework» (ESF), повлекшей создание сети быстрого обмена информацией между компаниями Кремниевой Долины и филиальными агенствами Пентагона. Электронные письма, полученные в 2014 году, показывают, что Шмидт и Сергей Брин свободно общаются с генералом Китом Александером, главой АНБ по поводу программы ESF. В расследовании по полученным письмам акцент делается на фамильярности в переписке между этими людьми. «Генерал Кит… так рад вас видеть...!» – писал Шмидт (“General Keith... so great to see you... !”). Но большинство отчетов по переписке упускает ключевую деталь. «Ваши идеи как ключевого члена оборонно-промышленной базы,» – писал Александер Брину – «имеют большую цену, так как обеспечивают программе ESF ощутимую отдачу».
Департамент государственной безопасности определяет оборонно-промышленную базу как «всемирный производственный комплекс, который позволяет проводить исследования и разработку, а также проектирование, производство, доставку и поддержку военных оружейных систем, подсистем, а также частей и компонентов для удовлетворения военных требований США».
Скриншот из видео в инстаграме Эрика Шмидта от 2 мая 2014 года, с демонстрацией работы одной из первых версий знаменитых роботов компании Boston Dynamics, которую Google, по последним новостям, продает
Оборонно-промышленная база предоставляет «продукты и услуги, которые имеют важное значение для мобилизации, развертывания и поддержки военных операций». Включает ли это регулярные коммерческие услуги оказываемые американским военным? Нет. Определение конкретно исключает покупку коммерческих услуг. Что бы ни делало Google «ключевым членом оборонно промышленной базы», это точно не кампании по продвижению в Google AdWords или проверка Gmail-аккаунтов солдат.
В 2012 году, Google вошел в список главных транжир на лобби в Вашингтоне – обычно в этот список попадают исключительно Торговая палата США, военные подрядчики и углеводородные левиафаны. Google оказался в списке выше военно-космического гиганта Lockheed Martin, потратив 18.2 миллиона долларов, в сравнении с 15.3 миллионами Lockheed Martin. Boeing, военный подрядчик, поглотивший McDonnell Douglas в 1997 тоже оказался ниже, с тратами в 15.6 миллионов; Northrop Grumman [прим. Справка из Вики: Northrop Grumman Corporation – американская военно-промышленная компания, работающая в области электроники и информационных технологий, авиакосмической отрасли, судостроении] также оказалась ниже, потратив 17.5 миллионов долларов.
Осенью 2013 года, администрация Обамы пыталась получить одобрение авиаударов в Сирии. Несмотря на неудачи, администрация продолжала настаивать на военных действиях в сентябре в речах и публичных выступлениях президента Барака Обамы и госсекретаря Джона Керри. 10 сентября, Google одолжил свою главную страницу – самую популярную страницу в интернете – для поддержки войны, разместив под поисковой строкой запись «Живьем! Сектретарь Керри отвечает на вопросы по Сирии. Сегодня, в 2 пополудни, через Hangout» (“Live! Secretary Kerry answers questions on Syria. Today via Hangout at 2pm ET.”) [прим. Ассанж отмечает, что помимо прочего, этот случай нарушает первую из 10 корпоративных "заповедей" Google: «интерфейс нашей домашней страницы прост и понятен, а страницы загружаются мгновенно. Места в результатах поиска не продаются никому, реклама всегда обозначена как таковая и наполнена соответсвующим содержанием, чтобы не отвлекать»].
Домашняя страница Google 10 сентября 2013 года
Колумнист New York Times, и, как он сам себя называет «радикальный центрист», Том Фридман (Tom Friedman), в 1999 году описывал отношения между американскими технологическими компаниями и правительством, как нечто сродни «свободному рынку»:
И если что-то и изменлось с тех пор, как были написаны эти слова, так это то, что Долина выросла из своей пассивной роли и пытается укрощать этот «невидимый кулак», становясь для него чем-то вроде вельветовой перчатки. Так, в 2013 году, Шмидт и Коэн утверждают:
Это лишь одно из многих смелых утверждений, сделанных Шмидтом и Коэном в их книге, которая в итоге была опубликована в апреле 2013 года. Рабочее название «Империя разума» сменилось на «Новая цифровая эра: меняя будущее людей, наций и бизнеса». К тому времени, как она была выпущена, я успел запросить и получить политическое убежище у правительства Эквадора и укрыться в их посольстве в Лондоне. На тот момент я провел уже год в их посольстве под наблюдением полиции, заблокировавшей безопасный выход из Соединенного Королевства. Уже в Сети я заметил жужжание прессы, реагирующей на книгу, легкомысленно не обращавшей внимание на цифровой империализм в заглавии и предпубликационную похвалу от знаменитых разжигателей войны, вроде Тони Блэра (Tony Blair), Генри Киссинджера, Билла Хайдена (Bill Hayden) и Мадлен Олбрайт (Madeleine Albright).
Эрик Шмидт и Генри Киссинджер, госсекретарь и глава Национального совета безопасности при Ричарде Никсоне во время «непринужденной болтовни» – встречи с сотрудниками в главном офисе Google в Маунтин-Вью, Калифорния, 30 сентября 2013 года
Объявленная как дальновидный прогноз научно-технического будущего, книга не выполняет своего предназначения. Не удается даже вообразить будущее, хорошее или плохое, которое отличалось бы от настоящего. Эта книга – упрощенное слияние идеологии "конца истории" Фукуямы – модной в 90-х – и быстрых мобильных телефонов. По ней размазаны избитые лозунги округа Колумбия, ортодоксальность Государственного департамента, и льстивые заигрывания с Генри Киссинджером. Содержательность низкая – даже убыточная. Это, казалось, не соответствует профилю Шмидта, того резкого, тихого человека в моей гостинной. Но читая, я стал понимать, что эта книга не является серьезной попыткой взглянуть в будущее. Это была песнь любви от Google Вашингтону. Google, пышнорастущая цифровая сверхдержава, предлагает Вашингтону стать его геополитическим провидцем.
С одной стороны, это просто бизнес. Для монополии американских интернет-сервисов, чтобы обеспечивать глобальное влияние не достаточно просто продолжать делать, что они делали и позволить политикам заботиться о себе самим. Американское стратегическое и экономическое господство становится для этих компаний важнейшей опорой в собственном доминирующем положении на рынке. Что делать мегакорпорации? Если она хочет оседлать мир, ей необходимо стать частью первоначальной «империи добра» (“don’t be evil” empire).
Но часть жизнерадостного образа Google как «больше, чем просто компании» происходит от ощущения того, что эта компания не может быть чем-то большим и злобным. Ее склонность заманивать людей в свои ловушки с гигабайтами «бесплатных хранилищ», создает впечатление, что Google раздает услуги бесплатно, действуя вопреки соображениям корпоративной пользы. Google воспринимается как сугубо благотворительное предприятие – волшебный двигатель, управляемый таинственными мечтателями – ведущий в утопичное будущее. Временами компания начинает озабоченно культивировать этот образ, вливая финансы в инициативы «корпоративной ответственности», чтобы производить «социальные изменения» – примером послужит Google Ideas. Но Google Ideas показывает – «благотворительные» усилия компании тоже приносят неловкую близость к империалистической стороне американского влияния. Если Blackwater/Xe Services/Academi [прим. наемное охранное предприятие, приобретшее дурную славу за убийства гражданского населения в Ираке] запустит программу вроде Google Ideas, то непременно встретит шквал критики. Но Google почему-то проход открыт.
[прим. Сноска: Утопизм нередко граничит с манией величия. Так, Ларри Пейдж публично высказывался о своем видении Google-микрогосударств, наподобие Парка Юрского периода: «Законы… они не могут быть правильными, если им 50 лет; они появились еще до интернета. [...] Может, мы могли бы отделить кусок мира… [...] и создать среду, где люди могут делать что-то новое? Я думаю, мы как технологичные люди должны иметь безопасное место, где могли бы делать новые вещи и изучать, как они повлияют на общество, какое воздействие окажут на людей – без необходимости развертывания во всем мире.»]
Является ли Google просто компанией или «больше, чем просто компанией», ее политические стремления тесно вплетены во внешнеполитическую повестку крупнейшей в мире сверхдержавы. По мере того, как монополия поиска и других интернет-сервисов Google растет, пока производственная слежка покрывает все большее население планеты, быстрорастущий мобильный рынок и начавшаяся гонка за покрытие мира Сетью, делают Google синонимом слова «интернет» все для большего количества людей. Возможность компании влиять на выбор и поведение человека наделяет ее властью влиять на ход истории.
Если будущее интернета в том, чтобы стать Гуглом – это повод начать беспокоиться для людей во всем мире: в Латинской Америке, в Восточной и Юго-Восточной Азии, в Индии, на Ближнем Востоке, в экваториальной Африке, в странах бывшего Советского Союза и даже в Европе – для всех тех, для кого интернет воплощает надежду на альтернативу американской культуре, экономике и стратегическому господству.
«Империя добра» остается империей.
Больше информации:
Оригинал отрывка на WikiLeaks
«When Google Met WikiLeaks» целиком (10 у.е.)
Первая часть перевода
Вторая часть перевода
Третья часть перевода
Четвертая часть перевода
Пятая часть перевода
Даже, когда Google показал свое корпоративное раздвоение чувств публике, это не сильно сказалось на вере в компанию. Ее репутация, казалось бы, непоколебима. Красочный, игривый логотип Google отпечатывается на сетчатке человеческих глаз чуть менее шести миллиардов раз каждый день, 2.1 триллиона раз в год – возможность для обработки, какой не было ни у одной компании в истории [прим. цифры приведены на 2013 год]. Пойманый за руку с петабайтами личных данных, открытых для доступа правительственной разведке по программе PRISM в прошлом году, Google тем не менее продолжает без особых усилий держаться на том же уровне за счет своей демагогии «don't be evil». Несколько символических открытых писем Белому Дому, и, кажется, все прощено. Даже борцы со слежкой не в силах себе помочь, осуждая правительственный шпионаж и оновременно пытаясь изменить агрессивные практики слежки Google, используя стратегию миротворца [прим. речь идет об Эдварде Сноудене и его интервью месяц спустя после побега из АНБ].
Никто не хочет признавать, что Google вырос большим и скверным. Но так и есть. За свой срок пребывания на посту CEO в Google, Эрик Шмидт сумел интегрировать компанию с теневыми структурами правления США, по мере ее разрастания в географически агрессивную мегакорпорацию. Однако, Google всегда было комфортно с такой близостью. Задолго до того, как Ларри Пейдж и Сергей Брин наняли Шмидта в 2001 – их первоначальные исследования, на которых была основана Google, частично финансировались агенством DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency, агентство по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам) [прим. остальных вкладчиков можно посмотреть в разделе «7. Благодарности» описания студенческого проекта поисковой системы от 1998 года]. И даже учитывая, что при Шмидте Google и приобрел образ чрезмерно дружелюбного технологического гиганта, все это время шло построение тесных связей с разведывательным сообществом.
К 2013 АНБ стало систематически нарушать Акт о внешней разведывательной деятельности (Foreign Intelligence Surveillance Act, FISA), будучи под руководством генерала Майкла Хайдена (Michael Hayden). Это были дни «тотльной информационной осведомленности» [прим. “Total Information Awareness” – радикальная программа слежки за отдельными личностями с целью выявления их возможного поведения, была начата после 11 сентября под началом DARPA. Хоть она и была остановлена в 2003 в связи с протестами, ее фундамент мог послужить для будущей массовой слежки АНБ]. Прежде, чем программа PRISM была даже задумана, по приказу Белого Дома Буша, АНБ уже было готово «собрать, пронюхать, узнать, обработать и использовать все» [прим. цитата из видеообращения Эдварда Сноудена]. В тот же период времени, Google, объявивший своей корпоративной миссией собрать и «упорядочить всю мировую информацию, сделав ее общедоступной и полезной» принимает от АНБ платежей на сумму 2 миллиона долларов за предоставление Агенству поисковых инструментов для быстрой обработки базы краденных знаний.
В 2004, Google приобрел Keyhole, картографический стартап, который был основан на средства Национального геопространственного разведывательного управления (National Geospatial-Intelligence Agency, NGA) и ЦРУ. На его основе была создана программа Google Earth, enterprise-версию которой Google продал Пентагону, а также получил милионные контракты от федеральных и государственных агенств. В 2008 при поддержке Google был запущен первый космический спутник NGA под названием GeoEye-1, снимками с которого компания делилась с американскими военными и разведкой. В 2010 NGA наградила Google контрактом на «визуализацию геопространственных услуг» суммой в 27 миллионов долларов.
В 2010, когда китайское правительство обвинили в хакерской атаке на Google, компания вступила отношения «формального обмена информацией» с АНБ, что позволило аналитикам Агенства производить «оценку уязвимости» ПО и оборудования Google. И хотя условия сделки не разглашаются, АНБ пригласило на помощь и другие агенства, включая ФБР и Департамент национальной безопасности.
Примерно в то же время компания Google начинает участвовать в программе под названием «Enduring Security Framework» (ESF), повлекшей создание сети быстрого обмена информацией между компаниями Кремниевой Долины и филиальными агенствами Пентагона. Электронные письма, полученные в 2014 году, показывают, что Шмидт и Сергей Брин свободно общаются с генералом Китом Александером, главой АНБ по поводу программы ESF. В расследовании по полученным письмам акцент делается на фамильярности в переписке между этими людьми. «Генерал Кит… так рад вас видеть...!» – писал Шмидт (“General Keith... so great to see you... !”). Но большинство отчетов по переписке упускает ключевую деталь. «Ваши идеи как ключевого члена оборонно-промышленной базы,» – писал Александер Брину – «имеют большую цену, так как обеспечивают программе ESF ощутимую отдачу».
Департамент государственной безопасности определяет оборонно-промышленную базу как «всемирный производственный комплекс, который позволяет проводить исследования и разработку, а также проектирование, производство, доставку и поддержку военных оружейных систем, подсистем, а также частей и компонентов для удовлетворения военных требований США».
Скриншот из видео в инстаграме Эрика Шмидта от 2 мая 2014 года, с демонстрацией работы одной из первых версий знаменитых роботов компании Boston Dynamics, которую Google, по последним новостям, продает
Оборонно-промышленная база предоставляет «продукты и услуги, которые имеют важное значение для мобилизации, развертывания и поддержки военных операций». Включает ли это регулярные коммерческие услуги оказываемые американским военным? Нет. Определение конкретно исключает покупку коммерческих услуг. Что бы ни делало Google «ключевым членом оборонно промышленной базы», это точно не кампании по продвижению в Google AdWords или проверка Gmail-аккаунтов солдат.
В 2012 году, Google вошел в список главных транжир на лобби в Вашингтоне – обычно в этот список попадают исключительно Торговая палата США, военные подрядчики и углеводородные левиафаны. Google оказался в списке выше военно-космического гиганта Lockheed Martin, потратив 18.2 миллиона долларов, в сравнении с 15.3 миллионами Lockheed Martin. Boeing, военный подрядчик, поглотивший McDonnell Douglas в 1997 тоже оказался ниже, с тратами в 15.6 миллионов; Northrop Grumman [прим. Справка из Вики: Northrop Grumman Corporation – американская военно-промышленная компания, работающая в области электроники и информационных технологий, авиакосмической отрасли, судостроении] также оказалась ниже, потратив 17.5 миллионов долларов.
Осенью 2013 года, администрация Обамы пыталась получить одобрение авиаударов в Сирии. Несмотря на неудачи, администрация продолжала настаивать на военных действиях в сентябре в речах и публичных выступлениях президента Барака Обамы и госсекретаря Джона Керри. 10 сентября, Google одолжил свою главную страницу – самую популярную страницу в интернете – для поддержки войны, разместив под поисковой строкой запись «Живьем! Сектретарь Керри отвечает на вопросы по Сирии. Сегодня, в 2 пополудни, через Hangout» (“Live! Secretary Kerry answers questions on Syria. Today via Hangout at 2pm ET.”) [прим. Ассанж отмечает, что помимо прочего, этот случай нарушает первую из 10 корпоративных "заповедей" Google: «интерфейс нашей домашней страницы прост и понятен, а страницы загружаются мгновенно. Места в результатах поиска не продаются никому, реклама всегда обозначена как таковая и наполнена соответсвующим содержанием, чтобы не отвлекать»].
Домашняя страница Google 10 сентября 2013 года
Колумнист New York Times, и, как он сам себя называет «радикальный центрист», Том Фридман (Tom Friedman), в 1999 году описывал отношения между американскими технологическими компаниями и правительством, как нечто сродни «свободному рынку»:
Невидимая рука рынка никогда не будет работать без невидимого кулака. McDonnell не сможет процветать без McDonnell Douglas, проектировщика F-15. А скрытый кулак, который держит в безопасности процветающий технологический мир Кремниевой Долины зовется армией США и Морским корпусом.
И если что-то и изменлось с тех пор, как были написаны эти слова, так это то, что Долина выросла из своей пассивной роли и пытается укрощать этот «невидимый кулак», становясь для него чем-то вроде вельветовой перчатки. Так, в 2013 году, Шмидт и Коэн утверждают:
То, чем Lockheed Martin была для двадцатого века, технологические компании и компании, специализирующиеся на информационной безопасности будут для двадцать первого.
Это лишь одно из многих смелых утверждений, сделанных Шмидтом и Коэном в их книге, которая в итоге была опубликована в апреле 2013 года. Рабочее название «Империя разума» сменилось на «Новая цифровая эра: меняя будущее людей, наций и бизнеса». К тому времени, как она была выпущена, я успел запросить и получить политическое убежище у правительства Эквадора и укрыться в их посольстве в Лондоне. На тот момент я провел уже год в их посольстве под наблюдением полиции, заблокировавшей безопасный выход из Соединенного Королевства. Уже в Сети я заметил жужжание прессы, реагирующей на книгу, легкомысленно не обращавшей внимание на цифровой империализм в заглавии и предпубликационную похвалу от знаменитых разжигателей войны, вроде Тони Блэра (Tony Blair), Генри Киссинджера, Билла Хайдена (Bill Hayden) и Мадлен Олбрайт (Madeleine Albright).
Эрик Шмидт и Генри Киссинджер, госсекретарь и глава Национального совета безопасности при Ричарде Никсоне во время «непринужденной болтовни» – встречи с сотрудниками в главном офисе Google в Маунтин-Вью, Калифорния, 30 сентября 2013 года
Объявленная как дальновидный прогноз научно-технического будущего, книга не выполняет своего предназначения. Не удается даже вообразить будущее, хорошее или плохое, которое отличалось бы от настоящего. Эта книга – упрощенное слияние идеологии "конца истории" Фукуямы – модной в 90-х – и быстрых мобильных телефонов. По ней размазаны избитые лозунги округа Колумбия, ортодоксальность Государственного департамента, и льстивые заигрывания с Генри Киссинджером. Содержательность низкая – даже убыточная. Это, казалось, не соответствует профилю Шмидта, того резкого, тихого человека в моей гостинной. Но читая, я стал понимать, что эта книга не является серьезной попыткой взглянуть в будущее. Это была песнь любви от Google Вашингтону. Google, пышнорастущая цифровая сверхдержава, предлагает Вашингтону стать его геополитическим провидцем.
С одной стороны, это просто бизнес. Для монополии американских интернет-сервисов, чтобы обеспечивать глобальное влияние не достаточно просто продолжать делать, что они делали и позволить политикам заботиться о себе самим. Американское стратегическое и экономическое господство становится для этих компаний важнейшей опорой в собственном доминирующем положении на рынке. Что делать мегакорпорации? Если она хочет оседлать мир, ей необходимо стать частью первоначальной «империи добра» (“don’t be evil” empire).
Но часть жизнерадостного образа Google как «больше, чем просто компании» происходит от ощущения того, что эта компания не может быть чем-то большим и злобным. Ее склонность заманивать людей в свои ловушки с гигабайтами «бесплатных хранилищ», создает впечатление, что Google раздает услуги бесплатно, действуя вопреки соображениям корпоративной пользы. Google воспринимается как сугубо благотворительное предприятие – волшебный двигатель, управляемый таинственными мечтателями – ведущий в утопичное будущее. Временами компания начинает озабоченно культивировать этот образ, вливая финансы в инициативы «корпоративной ответственности», чтобы производить «социальные изменения» – примером послужит Google Ideas. Но Google Ideas показывает – «благотворительные» усилия компании тоже приносят неловкую близость к империалистической стороне американского влияния. Если Blackwater/Xe Services/Academi [прим. наемное охранное предприятие, приобретшее дурную славу за убийства гражданского населения в Ираке] запустит программу вроде Google Ideas, то непременно встретит шквал критики. Но Google почему-то проход открыт.
[прим. Сноска: Утопизм нередко граничит с манией величия. Так, Ларри Пейдж публично высказывался о своем видении Google-микрогосударств, наподобие Парка Юрского периода: «Законы… они не могут быть правильными, если им 50 лет; они появились еще до интернета. [...] Может, мы могли бы отделить кусок мира… [...] и создать среду, где люди могут делать что-то новое? Я думаю, мы как технологичные люди должны иметь безопасное место, где могли бы делать новые вещи и изучать, как они повлияют на общество, какое воздействие окажут на людей – без необходимости развертывания во всем мире.»]
Является ли Google просто компанией или «больше, чем просто компанией», ее политические стремления тесно вплетены во внешнеполитическую повестку крупнейшей в мире сверхдержавы. По мере того, как монополия поиска и других интернет-сервисов Google растет, пока производственная слежка покрывает все большее население планеты, быстрорастущий мобильный рынок и начавшаяся гонка за покрытие мира Сетью, делают Google синонимом слова «интернет» все для большего количества людей. Возможность компании влиять на выбор и поведение человека наделяет ее властью влиять на ход истории.
Если будущее интернета в том, чтобы стать Гуглом – это повод начать беспокоиться для людей во всем мире: в Латинской Америке, в Восточной и Юго-Восточной Азии, в Индии, на Ближнем Востоке, в экваториальной Африке, в странах бывшего Советского Союза и даже в Европе – для всех тех, для кого интернет воплощает надежду на альтернативу американской культуре, экономике и стратегическому господству.
«Империя добра» остается империей.
Больше информации:
Оригинал отрывка на WikiLeaks
«When Google Met WikiLeaks» целиком (10 у.е.)
Первая часть перевода
Вторая часть перевода
Третья часть перевода
Четвертая часть перевода
Пятая часть перевода
