Есть один тип мнения, которое я бы очень боялся высказать публично. Если бы кто-то, кого я знал как эксперта в предметной области и как здравомыслящего человека, предложил идею, которая звучала бы абсурдно, я бы очень неохотно сказал: «Это никогда не сработает».
Каждый, кто изучал историю идей, и особенно историю науки, знает, как начинаются большие дела. Кто-то предлагает идею, которая звучит безумно, большинство людей отвергают ее, а затем она постепенно захватывает мир.
Большинство невероятно звучащих идей на самом деле плохи, и от них можно спокойно отказаться. Но не тогда, когда их предлагают здравомыслящие эксперты в своей предметной области. Если человек, предлагающий идею, здравомыслящий, то он знает, насколько неправдоподобно звучит его идея. И тем не менее, он все равно ее предлагают. Это говорит о том, что он знает что-то, чего не знаете вы. И если у него есть глубокая экспертиза в предметной области, вероятно, откуда и вырастает эта идея.
Отмахиваться от таких идей небезопасно, и у них непропорционально высокий шанс быть интересными. Когда обычный человек предлагает неправдоподобную идею, эта неправдоподобность свидетельствует о его некомпетентности. Но когда серьезный эксперт в своей области предлагает такое, ситуация обратна. Здесь работает что-то вроде эффективного рынка: в среднем идеи, которые звучат сумасшедше, если окажутся справедливыми, создадут наибольший эффект. Поэтому если вы можете исключить версию, что предлагающий маловероятно звучащую идею просто некомпетентен, ее маловероятность становится доводом не в пользу того, что она скучна, а в пользу того, что она увлекательна. [1]
Нет гарантий, что такие идеи сработают. Но они и не должны всегда работать. Главное, чтобы они были хорошей ставкой — имели достаточно высокую ожидаемую ценность. Я думаю, в среднем они ей обладают. Я думаю, если ставить на целый пакет маловероятно-звучащий идей от серьезных экспертов в своих областях, окажешься в целом в плюсе.
Причина в том, что все люди слишком консервативны. Слово «парадигма» используется слишком часто, но в данном случае оно оправдано. Все находятся в тисках нынешней парадигмы. Даже люди, у которых есть новые идеи, изначально недооценивают их. Это означает, что еще до того, как они дойдут до стадии публичного предложения, они уже подвергли их чрезмерно строгому фильтру. [2]
Мудрый поступок в ответ на такую идею — это не делать заявлений, а задавать вопросы, потому что здесь есть настоящая тайна. Почему этот умный и здравомыслящий человек предложил идею, которая кажется такой ошибочной? Ошибаются он или вы? Кто-то из вас точно ошибается. Если ошибаетесь вы, то об этом было бы неплохо узнать, потому что это означает, что в вашей модели мира есть дыра. Но даже если ошибаются он, должно быть интересно узнать, почему. Вы тоже должны беспокоиться о ловушке, в которую попадает эксперт.
Все это кажется довольно очевидным. Но есть много людей, которые не разделяют моего страха отвергнуть новые идеи. Почему они это делают? Зачем рисковать выглядеть придурком сейчас и дураком позже, вместо того, чтобы просто осудить новую идею?
Одна из причин, по которой они это делают, — зависть. Если вы предложите радикально новую идею и она увенчается успехом, ваша репутация (и, возможно, также ваше богатство) увеличится пропорционально. Некоторые люди завидуют, если это произойдет, и эта потенциальная зависть снова перерастет в убеждение, что вы, должно быть, неправы.
Еще одна причина, по которой люди отвергают новые идеи, заключается в том, что это простой способ казаться опытным. Когда новая идея возникает впервые, она обычно кажется довольно слабой. Это всего лишь птенец. Полученная мудрость по сравнению с ним — взрослый орел. Так что легко начать разрушительную атаку на новую идею, и любой, кто это сделает, покажется умным тем, кто не понимает этой асимметрии.
Этот феномен усугубляется разницей между вознаграждением тех, кто работает над новыми идеями, и тех, кто их атакует. Вознаграждение за работу над новыми идеями зависит от ценности результата. Это стоит того чтобы поработать над чем-то, что имеет только 10% шанс на успех, если это сделает вещи более чем в 10 раз лучше. В то время как награда за атаку на новые идеи примерно постоянна; такие атаки кажутся примерно одинаково умными, независимо от цели.
Люди также будут атаковать новые идеи, если они заинтересованы в старых. Неудивительно, например, что некоторые из самых резких критиков Дарвина были церковниками. Люди строят карьеру на одних идеях. Когда кто-то заявляет, что они лживые или устаревшие, они чувствуют угрозу.
Одна из худших вещей в отрицании идей – это “фракционность”. То есть когда мы автоматом отклоняем какую-то идею, просто потому что она принадлежит другой “фракции”. Но самое плохое что можно сделать – это отклонить идею просто потому, что она принадлежит конкретному человеку.
Но основная причина, которая приводит благоразумных людей к отвержению новых идей, это та же причина, которая удерживает их от выдвижения этих идей — повсеместная распространенность существующей парадигмы. Она не просто влияет на то, КАК мы мыслим. Её можно сравнить с конструктором Лего, из которого мы строим мысли. Вырваться из существующей парадигмы удается совсем немногим. И даже им сначала приходиться подавлять свою интуцию, как пилоту, летящему через облака — ему нужно доверять своим инструментам, а не чувству равновесия.
Парадигмы не только характеризуют наше нынешнее мышление. Они также пылесосят след от крошек, который привел к ним, делая наши стандарты для новых идей невероятно высокими.
Существующая парадигма представляется нам, ее потомкам, настолько совершенной, ч��о мы воображаем, что она должна была быть сразу принята, как только была открыта. Что бы ни думала церковь о гелиоцентрической модели, астрономы должны были быть убеждены, как только Коперник предложил ее. Фактически, все было совсем не так. Коперник опубликовал гелиоцентрическую модель в 1532 году, но только в середине 17 века баланс в научной структуре изменился в ее пользу. [4]
Немногие понимают, насколько зыбкими выглядят только появившиеся идеи. Поэтому, если вы думаете генерировать новые идеи самостоятельно, одна из самых ценных вещей, которую только можно делать — это учить, как они выглядят только появившись. Прочитайте чего-нибудь о появлении новых идей, и постарайтесь вжиться в головы людей того времени. Какую картинку они видели, когда новая идея была готова на половину, и даже её создатель не был полностью в ней уверен?
Но вам не обязательно зацикливаться на истории. Вы можете наблюдать как прямо сейчас вокруг вас рождаются большие идеи. Просто найдите здравомыслящего эксперта в какой-то области, предлагающего что-то такое, что звучит неправильно.
Если вы хороши, также как и мудры, вы не только устоите перед нападками на них, но и даже будете поощрять их. Производство новых идей — дело одинокое. Этим людям важна ваша поддержка. И если вы поможете им, вероятно вы чему-то научитесь в процессе.
Примечания
[1] Я не утверждаю, что этот принцип выходит далеко за пределы математики, инженерии и естественных наук. В политике, например, безумные идеи обычно настолько же плохи, насколько звучат. Возможно и это не является исключением, потому что люди, которые их озвучивают — не предметные эксперты; политики являются экспертами в области политических тактик – как быть избранным и как принять законодательство, но не в том мире, на который действует политика. Возможно, никто и не смог бы.
[2] Это значение “парадигмы” было определено Томасом Куном в его Структуре научных революций, но я также рекомендую его книгу Коперниканская революция, где вы можете увидеть, как он развивает эту идею.
[3] Это одна из причин, по которой люди с синдромом Аспергера имеют преимущество в открытии новых идей. Они всегда летают по приборам.
[4] Холл, Руперт. От Галилея до Ньютона. изд. Коллинз, 1963. Эта книга особенно хорошо проникает в головы современников.
Спасибо Trevor Blackwell, Patrick Collison, Suhail Doshi, Daniel Gackle, and Jessica Livingston за вычитку черновиков.
Спасибо всем, кто принял участие в коллективном переводе.
Следите за новостями YC Startup Library на русском в телеграм-канале или в фейсбуке.
