Информационная служба Хабра в лице @ancotir и @IgnatChuker посетила проектно-образовательный интенсив «Архипелаг 2022», прошедший в Севастополе. Мы уже рассказывали о выставке-фестивале «Настоящее Будущее», проходившей в рамках мероприятия. Сегодня поговорим про школу акселерации стартапов — одну из центральных инициатив «Архипелага». Подробности создания проекта и его реальную ценность для рынка обсудили с разработчиками школы Ростиславом Сперанским @kerchyk и Ильёй Антиповым @LightVessel.
Давайте начнём с самого начала. Откуда «растут ноги» проекта?
Ростислав Сперанский: Платформа НТИ выступает оператором федерального проекта «Платформа университетского технологического предпринимательства», в рамках которого в российских вузах запускается 150 акселерационных программ. На интенсиве «Архипелаг 2022», который состоялся в июле в Севастополе, была организована Школа акселерации, где университетские команды прошли подготовку к запуску таких акселераторов на своих площадках.
Зачем вообще нужна Школа? Что вузы получили при прохождении программы?
Ростислав Сперанский: Есть вузы, где с акселераторами всё хорошо, они знают, в чём суть всего этого процесса, умеют им управлять и имеют сильные проекты на выходе. Они знают свою конверсию, могут с ней работать. Это, например, МГТУ, МИФИ, ИТМО, МФТИ. Эти вузы понимают специфику предпринимательской деятельности, их выпускники известны крепкими инициативами. Есть вузы, у которых вообще такого опыта не было. Они не понимают, что это за зверь «стартап», как он возникает, что такое акселератор, не в курсе значения терминов «девелопер», «HADI-цикл», «лаунчпад» и так далее. Для них всё это новый язык, на котором они пока не могут управлять.
В общем, все вузы у нас были разные по степени готовности к развёртыванию акселерационной программы. Чтобы как-то этот момент выровнять, хотя бы до начально-среднего уровня, Платформа НТИ решила организовать Школу акселерации. Представители пожелавших участвовать в инициативе вузов приехали в Севастополь на обучение с 6 по 15 июля, где им рассказали, как устроен акселератор, как его разворачивать, интегрировать с остальными внутренними процессами, обучили терминам, понятиям, дали начальную базу материалов для представления о процессе разворачивания акселерационной программы.
Разве за такой период можно получить крепкую базу?
Ростислав Сперанский: Мы прекрасно отдаём себе отчёт, что за 10 дней совершенно нереально подготовить кого угодно для того, чтобы они, допустим, собрали с нуля Y Combinator или что-то подобное. Тем не менее, для любой программы важна некоторая стартовая точка, от которой выстраивается взаимодействие.
Как шла программа? Насколько реальность совпала с планами?
Ростислав Сперанский: Итоговая картина оказалась намного приятней, чем мы ожидали. Из оказавшихся на площадке вузов, а их было более 80, с совершенно нулевым опытом акселерации было где-то 20-30%. В остальном это были вузы, уже имеющие опыт реализации инкубаторов, акселераторов или имевшие стойкий интерес к теме. Например, из Грозного был отличный университет с мощной программой с ориентацией на Ближний Восток, Самарский университет им. Королёва показал отличные наработки.
В целом, программу пришлось по ходу пересобирать. Первые два дня мы рассказывали, что такое венчур, каким образом строится акселератор, рассказывали о разных форматах взаимодействия со стартапами и партнёрами, которыми могут выступать корпорации, фонды и не только. Дальше программа пересобиралась и адаптировалась конкретно под уровень людей, оказавшихся в аудитории. По итогу все участвовавшие в школе вузы точно понимают, что такое акселератор.
Ваша программа отличается от иностранных?
Ростислав Сперанский: Я не знаю случаев за рубежом, чтобы школы акселерации разворачивались на такое количество вузов. Разве что в Китае была подобная программа, когда Китай начал перестраиваться на другие рельсы, а тему IT, технологического предпринимательства вывесили на флаг.
Илья Антипов: Я бы отметил вовлечённость преподавателей в создание компаний. Если мы возьмём Стенфорд как пример, там в культуре университета есть практика брать отпуск на несколько лет для коммерческой деятельности и развития проектов, разработанных в университете. Это построено таким образом, что выгодно для всех сторон. Интеллектуальная собственность получает развитие, так как она лицензируется компанией у университета, университет зарабатывает от этого,. Более того, автор ИС становится сооснователем в стартапе, а кто как не он лучше знает свою тему. И по возвращении вуз получает преподавателя с практикой создания и коммерциализации ИС. Преподаватели возвращаются с деньгами и коммерчески успешными стартапами. Нередко именно они выписывают «первый чек» студенческим стартапам и финансируют эндаумент вуза.
Эта механика отличается от российской. Не знаю, будет ли она отличаться в будущем, и есть ли смысл перенимать подобную в России. Тем не менее, проект достаточно интересный.
Какие особенности у программы? Какие вопросы из всех, что рассматривали, можете выделить отдельно?
Ростислав Сперанский: Вопрос о встраивании предпринимательской компоненты в образовательный процесс непростой, многое определяет специфика университета и его модели управления. Программу всегда нужно интегрировать с образовательной деятельностью университета, ресурсной базой, другими процессами.
Илья Антипов: Работа над стартапом требует огромного количества времени и усилий. Переход от учёбы к работе над реальным стартапом пока не очень продуман. Если цель программы — получить на выходе большое количество стартапов, необходимо продумать, что делать в ситуации, когда стартап получается, есть спрос на продукт, а времени на работу у ребят нет, так как они заняты учебой. На днях было объявлено, что вузы смогут предоставлять студенческим командам, работающим над стартапом, академических отпуск. Эта инициатива даст студентам возможность качественно работать над проектом без ущерба учебе.
Также имеет значение фактор опыта. Если посмотреть на статистику, в основном успешные стартапы создаются в более зрелом возрасте, в районе 30-35 лет, может, даже и старше. Мне кажется, стоит продумать схему, когда студенты выступают в качестве сооснователей в связке с более взрослыми фаундерами.
Как можно решить проблему высокой загруженности студентов? Уже есть готовые идеи?
Ростислав Сперанский: Самый простой выход, который редко используется, — это студенческая практика. Вуз может направлять студентов на практику во внутренние подразделения. Студента могут направить на проработку проекта стартапа. Если этот процесс проходит в течение учебного года, никто не мешает им засчитать это автоматом как летнюю практику. Также можно засчитать это в зимнюю практику. Это простая история и конкретная польза для студента, поскольку далеко не все практики дают студентам реальную пользу и опыт.
Второй вариант — интеграция в учебные курсы по темам, по которым ведётся проект. Это можно засчитать, например, как проектную деятельность (ПД), которая в разных вузах также неоднородная. Где-то ПД прописана подробно и хорошо, где-то это просто представление доклада на какую-то тему. По меньшей мере, проект в виде стартапа будет приносить студенту реальную пользу.
Третий вариант — самый простой для вузов, но крайне, на мой взгляд, малоэффективный. Акселератор можно оформить как внеучебную деятельность. Вуз заявляет, что у нас есть такая инициатива, выпускает приказ о внеучебной деятельности. Но, поскольку это всё проходит во внеучебное время, крайне маловероятно, что студенты массово туда добровольно пойдут. В этом случае мотивацию для посещения можно получить путём привлечения компаний-партнёров, которые могут взять студентов к себе на стажировку, возможно, даже целыми командами.
А вузу какой плюс?
Ростислав Сперанский: Упрощение отчётности и операционной деятельности. Каждый год приходится оформлять тысячи студентов на практику чуть ли не по отдельности, а тут можно десятки или сотни людей направить буквально одним документом. С учётом того, что рабочий день преподавателя и управленческого состава вузов чаще всего превышает установленные нормы и нередко длится дольше 12 часов, облегчение работы даже в таком виде будет им только в плюс. То есть как минимум плюс для вуза заключается в сокращении нагрузки на определённых работников. Обращаю внимание, что здесь мы говорим о модели, в которой акселератор реализуется в формате учебной практики, и о нагрузке только соответствующих специалистов.
Разумеется, нельзя упускать и момент с развитием бренда. Это тоже важная составляющая вуза. Если из университета регулярно выходят стартапы или хотя бы есть сервисы, которые позволяют их делать, это напрямую влияет на имидж вуза для студентов и абитуриентов.
Вернёмся к теме проведения Школы акселерации. Как представители вузов отреагировали на программу? Все ли вузы горят желанием этим заниматься?
Ростислав Сперанский: Нужно найти конкретную пользу, которую может получить слушатель, и тогда появляется ярый интерес к лекциям. Я считаю, что в этом смысле мы всё сделали грамотно. Тем более, что у нас есть объективный показатель. В ходе «Архипелага 2022» и Школы акселерации в том числе все участники отмечали свои успехи, эмоции от программы, конкретных спикеров и свои впечатления. По итогам интенсива я получил приз как лучший спикер по отзывам слушателей.
Что касается мотивации, кто-то из участников приехал обменяться опытом, кто-то хотел базово понять, как работает акселератор и на что в целом выделяется грант. Почти все представители вузов ставили целью не найти способ отчитаться в будущем по проекту, а именно круто реализовать акселерационную программу.
Как велась работа со слушателями?
Ростислав Сперанский: Было очень много запросов, вопросов, идей, уточнений, мы постоянно по этому поводу общались с людьми. Им также было очень важно получить обратную связь по тем идеям, что они придумали в своих вузах. Это, кстати, тоже прямой показатель вовлечённости. Я как-то уехал с площадки только в два часа ночи, когда закончил общаться с последним заинтересованным вузом.
Кроме того, на третий день мы обратились к аудитории с вопросом, что для них реально было бы интересно изучить, поскольку программа была рассчитана на базовй уровень знаний у слушателей. Мы обсудили, что им действительно интересно знать, и пересобрали программу. К этому же мы призываем и команды в процессе работы над акселератором: это достаточно сложный, во многом неизвестный процесс, для чего необходима гибкость и коррекция программ по ходу действия и отсутствие страха отказываться от заранее собранного плана.
Какой эффект может быть от реализации программы по запуску акселераторов в вузах?
Ростислав Сперанский: Правительство сделало ставку на то, что прорывные проекты появятся в университетах. Результаты мы увидим не раньше 2023-2024 годов, поскольку за два месяца этого года, очевидно, студенты никаких мощных проектов не соберут. Это всё требует времени, тем более у студентов, как правило, нет опыта в предпринимательстве.
Студентам участие в акселератор точно принесет пользу. Их задача в рамках университета — подготовиться к рынку труда и стать востребованным специалистом. Сейчас в целом по России наблюдается сильное сближение вузов и бизнеса. То есть курс на ликвидацию разрыва между тем, что читается в аудитории, и что реально нужно на рынке. Разрыв между вузом и венчуром намного больше, там совершенно другая культура, а у студентов в рамках обучения раньше не было возможности попробовать себя в этой деятельности. Теперь такая возможность есть и это тоже огромный плюс. Он позволит уже в студенчестве определиться, хотят они вообще вести предпринимательскую деятельность или нет, и распространить культуру предпринимательства.
Илья Антипов: Польза будет как минимум в развитии экосистемы и культуры предпринимательства, а это само по себе очень ценно. Попытки создания стартапов студентами в вузе можно рассматривать как первую волну приобретаемого опыта предпринимателя. Во время первой волны, конечно, вырастет вероятность создания новых стартапов и компаний, но основной скачок результатов происходит во второй-третьей волне, после того, как студенты покинули вуз. Это не история быстрого результата, тут речь идёт о формировании новой структуры рынка труда и культуры ценностей и лидерства, предприимчивого решения социальных проблем и бизнес-задач.
Не вызовет ли это череду поглощений техгигантами и их укрепления, а не рост конкуренции?
Илья Антипов: В какой-то степени это в любом случае будет, от этого никуда не убежать. Но я не думаю, что прямо всех ребят будут забирать в крупные компании. Какая-то часть останется, и дух предпринимательства в любом случае будет развиваться. И не так плохо, если компании будут скупать стартапы даже на ранних стадиях. Это говорит о росте интереса и потребности к сплочённым командам с готовыми идеями. Тут уже вопрос культуры и баланса экосистемы, на каком этапе команды будут готовы продаваться и за какую стоимость. Могут появляться менторы, помогающие стартапам подрасти пару лет, чтобы в разы увеличить стоимость компании перед поглощением, а может, и инвесторы, жаждущие вырастить ещё одного гиганта.
И последний вопрос. На ваш взгляд, какая конечная цель правительства в этой инициативе?
Ростислав Сперанский: Речь идет об обеспечении условий для достижения технологического суверенитета, получении на выходе полностью отечественных продуктов на замену зарубежным. В конце концов, сама идея стартапов заключается в проработке социально важных тем и создании востребованных на рынке решений, даже если и нишевых.
Илья Антипов: Сегодня невозможно создавать сложные продуктовые решения без учета опыта и уникальных технологий, которые есть в других странах. Важно уметь их интегрировать и создавать оригинальные продукты как для своей страны, так и для остального мира. За последние годы в России создано много классных технологических решений, у которых нет аналогов на зарубежном рынке, например, в сфере финтеха. Так, со многими российскими банковскими сервисами на порядок удобнее взаимодействовать, чем с сервисами банков в той же Европе. И подобные решения наших компаний могут быть интересны с точки зрения экспортного потенциала.
