Об особенностях электротехнических сообществ: вредные советы
Об особенностях электротехнических сообществ: опасная сделка 1
Об особенностях электротехнических сообществ: опасная сделка 2
Об особенностях электротехнических сообществ: опасная сделка 3
Это завершающая статья цикла, посвящённого юридическим аспектам контрактной разработки электроники. В ней, помимо двух взглядов на одно, дошедшее до суда дело, и комментариев юриста, будет некоторый выход за пределы юридической тематики.
Диммер для светодиодов
Я: Здравствуйте, Евгений. Расскажите, пожалуйста, вашу историю.
Евгений: Моя фирма производит светотехническое оборудование. Однажды у нас возникла потребность в разработке линейки регулируемых источников питания (диммеров) для светодиодных лент, управляемых через Bluetooth.
Прочитав в Сообществе некоторое количество статей Игната, я решил, что он именно тот специалист, у которого стоит заказать контрактную разработку данной линейки. Кроме этого, по внутреннему рейтингу Сообщества Игнат был в числе лучших, а в ходе дальнейшей работы вообще занял первое место.
Мы списались, я обрисовал задачу. Игнат, как мне казалось, моментально вник в мою проблему и заверил, что в данной, пусть и не вполне чёткой постановке, задача вполне решаема.
Вообще, в течение всего нашего сотрудничества это было его отличительной чертой — у него на любой вопрос был моментальный ответ. Не всегда понятный или разумный, но всегда моментальный. Это создавало ощущение специалиста высокого класса.
Мы обговорили ряд проблем, которые могут возникнуть, предполагаемую целевую стоимость устройств при серийном выпуске, а также примерную спецификацию комплектующих.
Договорились, что он проектирует схемотехнику, трассирует печатные платы и проводит тепловую симуляцию будущих диммеров, закупает комплектующие, собирает прототипы и отправляет их мне. А я оплачиваю каждый отдельный этап.
По ходу было сформулировано техническое задание.
Я: Можно ли его получить? А также можно ли посмотреть техническую документацию вашего проекта, которую в ходе работы присылал Игнат?
Евгений: К сожалению, я не нашёл у себя этих писем. Есть только их текстовый вариант у нанятого мной в дальнейшем юриста.
Я: Жаль, было бы любопытно почитать. Что же было дальше?
Евгений: Тревожным звонком стало размещение в Сообществе статьи про один из основных узлов диммера — планарный трансформатор. Я на это разрешения не давал и поинтересовался у Игната, зачем он это сделал. Он сказал, что данный вопрос не оговаривался, а он — медийная персона, так что счёл это вполне допустимым.
И вот, наконец, Игнат сообщил, что модули собраны и отправлены мне СДЭК‑ом, придут через «3‑4 дня». Проходит месяц, в течение которого мы общаемся и обсуждаем ряд мелких вопросов. Затем я спрашиваю Игната, может ли он скинуть мне номер отправления СДЭК? Игнат сказал, что ему надо посмотреть в личном кабинете, потому что курьер, когда забирает посылку, не даёт номер.
Через пару дней я снова спросил про номер отправления, но Игнат мне не ответил. Тогда я запросил у СДЭК‑а, есть ли хоть какие‑то отправления в мою сторону. И они сказали, что нет.
Тем не менее, через некоторое время Игнат всё же прислал прототип диммера. Когда я подключил его к электросети, диммер взорвался. Изучив схемотехнику, мы попробовали выявить проблемные узлы и провести ремонт прототипа своими силами, но ничего не получилось — прототип так и не заработал. Я набрал Игнату и сообщил о случившемся, на что тот сказал: «Ты с ума сошёл его к сети подключать?!». К чему я должен был подключать диммер — блок питания, который должен питать светодиодную ленту от сети, Игнат не уточнил.
Я: Вы сказали, что диммер должен был регулировать мощность через Bluetooth. Кто писал код?
Евгений: У меня был свой специалист. У нас имелась демоплата с Bluetooth‑контроллером. И пока устройство не было готово, наш специалист писал мобильное приложение и отлаживал связку с будущим устройством при помощи этой демоплаты.
Я: Понятно. И вы решили подать в суд?
Евгений: Да. От подачи искового заявления на нарушение условий договора подряда было решено отказаться, так как это потребовало бы дорогостоящей экспертизы. Её стоимость была бы сопоставима со стоимостью всего проекта. И в случае поражения я бы заплатил, по сути, двойную цену.
Мы подавали на неосновательное обогащение. Однако Игнат оказался весьма компетентен в юриспруденции.
Во‑первых, он указал на следы ремонта прототипа и сказал, что невозможно установить, когда данные изменений были внесены в конструкцию — до или после подключения.
Во‑вторых, он представил поэтапную оплату так, что ему заказывался не результат, а процесс. Процесс был? Был. Какие‑то рендеры и схемы предоставлялись? Предоставлялись. Вот они и были оплачены.
Соответственно, мой иск был отклонён.
Суд решил
Я: Здравствуйте, Игнат. Можете ли вы рассказать, что было с судом по делу Евгения?
Игнат: Там в договоре было 8 пунктов, если правильно помню, а точнее этапов, за каждый этап они платили по факту выполнения. Оплатили только 5 этапов из 8, о каком результате можно говорить?
Не захотели платить дальше — работы остановили. Честно ли это? Вроде честно, так было в договоре, который обе стороны подписали.
Я: В решении суда написано, что там не было договора, там была договорённость и ТЗ с восемью пунктами.
Игнат: А, ну значит так, да, тут я ошибаюсь. Просто помню, что был план на 8 частей и была таблица с ТТХ небольшая, это все ТЗ.
Я: Что с прототипом могло пойти не так?
Игнат: Без понятия, меня там не было. Если ванговать, то что угодно: от повреждения при транспортировке и «уронили пока включали», до кривой отработки OCP (overcurrent protection) на их нагрузке, которая могла сильно отличаться по характеру.
Договор НИОКР
В очередной раз я обратился за комментариями к юристу Семену Сергеевичу Пинхасову.
Я: В ходе контрактной разработки электроники возможна ситуация, когда, пройдя 90% пунктов некоего предварительного плана, может выясниться, что преодоление оставшихся 10% не приведёт к требуемому результату. Так как изначально заложенные в устройство схемотехнические решения оказались неверны, устройство не заработает и потребуется кардинальная переделка проекта.
В этом случае появляется некоторый антагонизм между заказчиком и исполнителем. Заказчик зачастую видит контрактную разработку электроники, как покупку в магазине. Если результат достигнут, он платит 100% стоимости. Если результат не достигнут, он считает справедливым заплатить 0% стоимости.
Исполнитель же нередко относится к контрактной разработке, как к работе по найму. Если он потратил N часов своей жизни, их нужно оплатить. Если он отработал 90% времени, заложенного на проект, то он и должен получить 90% его стоимости, вынося конечный результат за скобки.
Как подобный антагонизм разрешается с точки зрения права?
@bettercallsemen Банальным и общим ответом будет такой: «всё определяется договором и прописанными в нём условиями».
«Профилактика лучше лечения» — если цена работ велика, постарайтесь заключить договор и предусмотреть максимальное количество важных аспектов.
Закон не ограничивает верхнюю планку объёма договора. Вы можете подробнейшим образом расписать ответственность исполнителя за ошибочно избранную принципиальную схему устройства, схемотехнику, трассировку, подбор комплектующих, избыточно купленные комплектующие и так далее.
Если же говорить о подходах по умолчанию, то тут ситуация следующая. В рамках договора подряда, ГК РФ обременяет исполнителя достаточно большой степенью ответственности. Так, в пункте 6 статьи 709 ГК РФ говорится: «Подрядчик не вправе требовать увеличения твердой цены, а заказчик ее уменьшения, в том числе в случае, когда в момент заключения договора подряда исключалась возможность предусмотреть полный объем подлежащих выполнению работ или необходимых для этого расходов».
Хотя ниже в этом же пункте и делается оговорка про внезапно выросшую стоимость материалов и оборудования, при существенном возрастании их стоимости подрядчик вправе требовать увеличения установленной цены договора. Но в целом, согласившись с условиями договора, подрядчик по закону обязан довести работы до конца, до условленного результата и по зафиксированной ранее цене.
Однако существует отдельный вид договора — договор НИОКР — который в теории может быть применён в описываемых делах. Для договоров НИОКР ответственность распределяется несколько иначе. Так, в пункте 3 статьи 769 ГК РФ говорится: «Если иное не предусмотрено законом или договором, риск случайной невозможности исполнения договоров на выполнение научно‑исследовательских работ, опытно‑конструкторских и технологических работ несет заказчик». Потому что в случае НИОКР нельзя гарантировать, что учёный, ведущий работы по договору, например, наверняка откроет новый закон физики. Он может провести все требуемые от него работы, но не найти никакого нового ценного знания.
Я: Если заказчик предполагал, что был составлен обычный договор подряда и не прописал правила поведения сторон в случае столкновения исполнителя с внезапными техническими трудностями, может ли исполнитель на суде начать доказывать, что имел место быть не обычный договор подряда, а именно договор НИОКР?
@bettercallsemen Про договоры НИОКР нужно проговорить следующее. В подавляющем большинстве случаев они заключаются между организациями. Причём организация‑исполнитель либо является каким‑нибудь НИИ и специализируется на НИОКР, либо так или иначе предрасположена к выполнению НИОКР. Соответственно, в её штате есть юридический отдел, юристы которого детально изучали соответствующие статьи ГК РФ, а также правоприменительную практику и имеют специфический для данных дел опыт судебных разбирательств.
Встретить подобных очень узких специалистов на свободном рынке юридических услуг крайне сложно. Я, например, таковым не являюсь, и за разбирательство, изначально ведущееся по договору НИОКР, не возьмусь. Даже если у юридической компании или отдельного юриста в списке специализаций написано в числе прочего «договоры НИОКР», есть немалая вероятность, что ни одного судебного разбирательства по договорам НИОКР данный юрист не вёл.
Да, исполнитель‑ответчик, либо его защита, в теории, могут начать отстаивать позицию, что заключённый с вами договор по своей сути является договором НИОКР. Но что дальше? Во‑первых, если это разбирательство одного физлица против другого физлица, то сторона исполнителя пойдёт по скользкой дорожке незнания, потому что в специфике договоров НИОКР она сама вполне может быть не сильна.
Во‑вторых, мало заявить, что в ходе работ по договору НИОКР исполнитель столкнулся с непреодолимыми трудностями технического характера. Надо ещё это доказать. А для этого почти наверняка потребуется весьма дорогая экспертиза.
Я: Что вы, как юрист, будете делать, если взявшись изначально за дело о нарушении условий договора подряда, противоположная сторона постарается превратить судебное разбирательство в дело о договоре НИОКР?
@bettercallsemen Во‑первых, при подобном ходатайстве суд обычно назначает новое судебное заседание. Назначается оно приблизительно через месяц.
Во‑вторых, противоположная сторона для такого ходатайства должна предоставить вескую аргументацию.
Соответственно, при наличии развёрнутой аргументации противоположной стороны видно, в каких местах её возможно «рубить». За предоставленное время возможно подготовить контраргументы, и кроме того, изучить соответствующий раздел ГК РФ, а главное — судебную практику по делам о НИОКР. Да, в таком случае я буду вынужден частично стать специалистом по договорам НИОКР.
Экспертиза
За консультацией об особенностях судебной технической экспертизы я обратился к Максиму Витальевичу Тучинскому, эксперту автономной некоммерческой организации «Судтехэксперт».
Я: Здравствуйте, Максим Витальевич. Для начала хотелось бы узнать, кто может выступать в суде в роли эксперта?
@maxtuchinsky Судебные эксперты бывают государственные и негосударственные. Государственный судебный эксперт должен быть аттестован экспертно‑квалификационной комиссией. Негосударственный судебный эксперт может не проходить никаких аттестаций, но он должен быть сотрудником судебно‑экспертной организации. Физическое лицо не может играть роль эксперта в суде.
Вне зависимости от типа, эксперт должен быть способен документально подтвердить свою квалификацию по вопросам, рассматриваемым в конкретном судебном разбирательстве.
Я: Может ли быть экспертом, например, дворник?
@maxtuchinsky Да, если в суде рассматривается вопрос, связанный, скажем, с качеством клининговых услуг и у данного дворника есть документ о прохождении соответствующих курсов. Но подтверждением должен быть именно документ об образовании.
Я: Об образовании? То есть если человек отучился в колледже на сантехника, затем пошёл работать в автомастерскую, проработал там, допустим, 15 лет, постоянно занимаясь самообразованием, и имеет среди всех клиентов данной мастерской статус мастера «золотые руки», то такой человек не сможет быть экспертом в суде?
@maxtuchinsky Верно, не сможет. Отмечу, что речь не идёт исключительно о средне‑специальном или высшем образовании. Доказательством обладания необходимыми знаниями в суде может быть и документ о прохождении переквалификации, либо каких‑нибудь курсов.
Я: В рамках обучения специальности 11.03.04 «Электроника и наноэлектроника» студент может проходить курс «Программирование микроконтроллеров и микропроцессоров». И, как следствие, данный студент позже может стать программистом микроконтроллеров. Однако в ходе работы, скорее всего, произойдёт ещё бо́льшая специализация.
Так, программист микроконтроллеров для вендинговых автоматов будет вынужден изучить протокол Multi‑Drop Bus. А программист микроконтроллеров для инерциальных навигационных систем будет вынужден изучить реализации фильтра Калмана.
То есть, несмотря на идентичный образовательный бэкграунд, который можно подтвердить документально, знания двух этих экспертов будут значительно различаться. Представляется, что в реальной ситуации по ряду вопросов может потребоваться крайне узкоспециализированная экспертиза — у́же, чем позволяют различить современные учебные программы. Это влияет на экспертизу?
@maxtuchinsky Влияет. Разумеется, любая судебно‑экспертная организация не способна содержать бесконечное число узких специалистов, надобность в каждом из которых возникает раз в несколько лет. Поэтому бывают случаи, когда человеку, профессионально занимающемуся судебной экспертизой по какому‑либо техническому профилю, самому приходится обращаться за консультацией.
Это неизбежная проблема. Другое дело, что хороший эксперт обычно способен разобраться в вопросе.
Я: Способна ли ваша организация в рамках судебного процесса дать заключение о том, что разработанное на заказ устройство соответствует критериям заказчика?
@maxtuchinsky Организация не дает заключений. Заключение дает эксперт. По сути, провести экспертизу по данной теме возможно. Проблема в том, описал ли заказчик эти критерии заранее, либо он подразумевал их в неявной форме. Если заказчик описал критерии и проработал последовательность тестирования в рамках процесса приёмки, то с высокой вероятностью до суда дело может не дойти, ввиду очевидности результатов. Если же заказчик не описал критерии подробно, здесь возникают проблемы.
Я: Предположим, что конкретные критерии описаны не были и заказчик просто написал исполнителю, что хочет, скажем, лазерный дальномер. А исполнитель прислал заказчику пустую картонную коробку с надписью маркером «Лазерный дальномер». Способна ли экспертиза убедительно доказать, что несмотря на отсутствие конкретных критериев, поставленное «оборудование» не является лазерным дальномером?
@maxtuchinsky Конечно. У лазерных дальномеров существуют типовые принципиальные схемы и типовые узлы: сам лазер, оптика, система управления, система отображения данных и так далее. В ходе экспертизы картонной коробки будет установлено, что данные узлы отсутствуют. Следовательно, это не лазерный дальномер.
Я: А если разработанное устройство по своей принципиальной схеме является лазерным дальномером, но это самый худший дальномер в мире? Он самый большой по габаритам, наименее точный, его диапазон измерения и температурный диапазон работы самые узкие, у него самое короткое время автономной работы и самая плохая точность.
@maxtuchinsky Как эксперт, я лишь отвечаю на вопросы, а не задаю их. Грамотно подобрать вопросы для эксперта — задача юриста.
В теории можно было бы запросить в рамках экспертизы поиск, скажем, аналогичных по габаритам лазерных дальномеров. А следующим вопросом запросить сравнение характеристик разработанного дальномера с самыми дешёвыми аналогами из ранее составленного списка. И развить тему в направлении «мой клиент, заказывая разработку, очевидно, не имел в виду создание самого плохого лазерного дальномера в мире».
Но в целом, это было бы уже хватание за соломинку. Очевидно, что тщательно расписав требуемые характеристики будущего изделия заранее, заказчик убережет себя от множества потенциальных проблем ближе к окончанию проекта.
Я: Можно ли в ходе экспертизы установить, столкнулся ли исполнитель в ходе выполнения НИОКР с непреодолимыми трудностями, либо просто растратил все деньги заказчика?
@maxtuchinsky НИОКР подразумевает творческую деятельность, выраженную в технических решениях. Соответственно, в ряде случаев экспертиза не сможет дать однозначный ответ. Но если говорить в общем, то вопросы для эксперта в данном случае будут примерно следующие:
– есть ли в результатах исследуемой работы недостатки, не позволяющие истцу использовать эти результаты по оговоренному назначению?
– являются ли эти недостатки устранимыми?
Эскроу-счёт
В 1999 году появилась первая биржа фриланса — elance.com (позже ставшая upwork.com). За эту четверть века фриланс в смысле подряда, базирующегося на том или ином интернет‑сервисе, разросся и частично специализировался. При этом условия использования конкретного интернет‑сервиса становятся, по сути, законодательством внутри законодательства. А служба технической поддержки, в случае конфликта заказчика и исполнителя, может в той или иной форме производить арбитраж.
Подобная квазисудебная система имеет два рычага влияния на членов сообщества: исключение из сообщества (временное либо постоянное) и манипуляции с гонораром. Последний вариант заключается в следующем.
После заключения договорённости между заказчиком и исполнителем заказчик перечисляет полную сумму денег. Но не на счёт исполнителя, а на счёт интернет‑сервиса (такой механизм в сфере финансов называется эскроу‑счёт). Исполнитель получает эти средства от интернет‑сервиса только по выполнении работ. Чтобы узнать, насколько подобный механизм мог бы быть эффективен в ситуациях, рассматриваемых в данном цикле статей, я обратился за комментарием к технической поддержке фриланс‑платформы «Хабр Фриланс».
Я: Здравствуйте. Я хотел бы узнать об организационном опыте, связанным с опцией «Безопасная сделка».
Техподдержка: Для того, чтобы массово хранить и переводить средства других людей без проблем с законом, нужен особый правовой статус. Вариант с регистрацией собственной финансовой организации мы изначально не рассматривали, в связи с его нецелесообразностью. Поэтому нам пришлось заключать договор со сторонней организацией и интегрировать её систему платежей в наш сервис.
Какое-то время это решение прекрасно работало. Но на международной арене произошел форс-мажор и появились неожиданные проблемы с трансграничным переводом денежных средств. В некоторых случаях возникали проблемы даже с переводами денег между различными банками одной и той же страны. Мы уже не могли гарантировать оперативность переводов и никак не могли на это повлиять, поэтому приняли решение отказаться от предоставления услуги «Безопасная сделка».
Я: Это печально. Тем не менее, когда данная опция была доступна, были ли у вас случаи арбитража по заказам на контрактную разработку электроники?
Техподдержка: За годы предоставления услуги «Безопасная сделка» у нас не было ни одного арбитража, связанного с разработкой плат и устройств. Поэтому мы можем поделиться только общими соображениями, без учета специфики.
Я: Если говорить в общем случае, без учёта специфики, как происходил арбитраж, когда работа исполнителем вроде бы делалась, но конечный результат не удовлетворил заказчика ни полностью, ни частично?
Техподдержка: Еще на этапе внедрения услуги «Безопасная сделка» мы понимали сложность оценки процента выполненной работы. Поэтому в базовом договоре было прописано, что наш арбитраж принимает только три вида решений: оплата работы исполнителю в полном объеме, возврат суммы заказчику в полном объеме, и разделение средств между заказчиком и исполнителем в соотношении 50:50. Разделение средств производилось, если исполнителем был проделан достаточно большой объем работ и результат можно было бы без существенных потерь использовать для продолжения работы. Если возникала ситуация, которую мы не могли разрешить экспертизой работников нашей компании, то мы нанимали сторонних экспертов.
Я: Были ли случаи, когда одна из сторон, не удовлетворившись результатами арбитража подавала в суд на другую сторону, либо на сервис «Хабр Фриланс»?
Техподдержка: По отношению к нашей компании исков не было. А о том, судились ли исполнители и заказчики друг с другом, нам ничего не известно.
Я: Какой вы видите перспективу крупных фриланс сервисов изолироваться в своей квазиправовой системе, чтобы оперативно решать конфликты, возникающие между пользователями?
Техподдержка: Во‑первых, конечным источником права и законности всегда выступает государство, поэтому полностью абстрагироваться от установленных государствами правовых норм не получится.
Во‑вторых, часто забывают, что функционирование фриланс‑сервиса, как гаранта договорённостей, стоит немалых средств. В частности, затрат требуют:
– разработка, внедрение и поддержка интерфейсов
– разработка, внедрение и своевременная актуализация правовой документации
– комиссия платежных систем (за переводы между заказчиком и гарантом, гарантом и исполнителем)
– оплата работы экспертов (на анализ ситуации по заказу с небольшой стоимостью можно потратить больше, чем его стоимость)
– иные издержки (например, оплата работы операторов службы поддержки)
Всё это очень дорого. Даже если попытаться распределить расходы по ряду перечисленных позиций на большое число людей, оплата комиссий за переводы «заказчик‑гарант‑исполнитель» и «заказчик‑гарант‑заказчик» все равно не позволит существенно снизить стоимость привлечения гаранта.
Это приводит к тому, что в тех случаях, когда люди оплачивают привлечение гаранта, но сделка не оказывается успешной, у них начиналась форменная истерика, обусловленная непониманием того, за что они платят. Они видят в гаранте мошенника, делающего деньги из воздуха, хотя, по факту, все эти деньги уходят в виде комиссий за их переводы.
Также нужно учесть, что некоторым людям приходится выступать в роли заказчика лишь раз в жизни, а исполнители приходят во фриланс для того, чтобы зарабатывать, а не тратить. Соответственно, идея платить за привлечение гаранта им не очень‑то нравится.
Резюмируя, мы видим указанную вами перспективу весьма утопической.
Заключение
Подводя итог, стоит, пожалуй, отметить следующее. Даже если исполнитель вам очень сильно нравится и выглядит как приличнейший человек, составить и подписать договор не стыдно и не лишне. Даже если договор не будет нотариально заверен, даже если он не пригодится непосредственно в судебном разбирательстве, он способен упорядочить и дисциплинировать взаимодействие вас с исполнителем. Его можно рассматривать не столько как юридический документ, сколько как некий заранее предусмотренный план действий, которому вы оба обязуетесь следовать. Написание договора в какой‑то мере творческий процесс.
И я выражаю надежду, что аудитория Хабра в обсуждении сможет поделиться пунктами, которые на её взгляд могут быть полезны в договоре на контрактную разработку электроники.
