Возможно, вы сами когда-то были таким админом. Или могли его видеть. В жизни, в кино, на архивных фото в старых офисах — это узнаваемый образ. Очки, часто — борода, большая кружка чая, удобный свитер. Иногда с орнаментом, иногда просто растянутый, но всегда — тёплый. И всегда в тему.
Свитер действительно стал неофициальной формой сисадминов 90-х и начала нулевых. За ним — целая система координат и смыслов: климат, быт, культура и выживание.
Сисадмины 90-х — это чаще всего реальные инженеры. Люди, которые раньше работали в ВЦ, НИИ, на оборонных и научных предприятиях. Там, где система рушилась, а кадровые гиганты теряли смысл, многие переходили в частные фирмы — в ИТ, которое только зарождалось.
Часть из них «вышла из железа»: знали схемотехнику, программировали на ассемблере, умели держать в руках паяльник и пинцет. Другие пришли из мира больших ЭВМ и научных расчётов. Третьи — самоучки, но с инженерным складом ума. Их объединяло одно: они не боялись ковыряться в системах. Им было интересно понять, как всё устроено, — и починить, если не работает.
Многие были интровертами — не в модном сейчас смысле «человек, который не любит шумные тусовки», а в настоящем: теми, кому по-настоящему комфортно в мире логики. Где системы поддаются анализу. Где можно построить сеть, которую понимаешь до последнего хоста. Где серверы не устраивают совещаний, не обижаются и не требуют объяснить, «почему ты сегодня угрюмый».
Для таких людей работа с техникой была не просто профессией. Это был способ остаться собой. Уйти в глубину. Сосредоточиться. Решать задачи без суеты и без толпы людей за спиной. Поэтому многие из них не стремились идти в начальники — это было чужое. Руководить людьми? Нет, спасибо. Руководить инфраструктурой — вполне.
Сисадминов в те поры редко называли по должности. В народе они были просто компьютерщиками. Универсальное слово, в которое укладывалось всё подряд: от мастера по заправке картриджей до человека, настраивающего NT-домен. Если человек хоть как-то «разбирается в компьютерах» — значит, компьютерщик. Это мог быть админ, программист, сетевик, техник, просто «тот парень с четвёртого этажа, у которого компьютер дома есть». Чем он занимался? Порой всем. Абсолютно всем.
Звонили и говорили: «У меня ничего не работает!» — а там у системника вилка не вставлена. Или в мониторе яркость выкручена на ноль. Или CD-диск вставлен этикеткой вниз. Бывало, жаловались — «принтер сломался» — а там закончился порошок или зажевало бумагу. Сканер перестал работать — а просто провод не подключён к компу.
Компьютерщик вытаскивал застрявшие диски скрепкой, продувал кулеры, настраивал мышки с шариками, подгибал разболтанные контакты в LPT-портах. Подключал факсы. Разводил COM и COM2, когда оба пытались забрать один IRQ. Искал драйверы, устанавливал «офис», «винду» и «антивирус» — всё с одного диска, который трепетно хранил, без него никак.
Он знал, какой из девяти одинаковых проводов идёт к главбуху и почему нельзя трогать флажок на роутере. Ему передавали через секретаршу список пожеланий от отдела: «Поставьте нам, пожалуйста, ICQ, SolSuite и шрифты как в газете».
Иногда его вызывали на «непонятный шум» из системника. А иногда — чтобы распечатать файл с расширением .lnk. Или чтобы «перевести компьютер с английского на русский». Или чтобы «открыть интернет» в Netscape.
Всё это делал один и тот же человек. Компьютерщик. В свитере.
Но настоящим делом сисадминов было всё же поднимать сети, держать в голове топологию офиса, патчить ядро и ночами ловить зависший RAID. Да, тоже в свитере, и не просто так.
Тем, кто сегодня работает в тёплых опенспейсах с климат-контролем, сложно представить, как выглядели серверные 90-х. Но кто там был — помнит.
Комната, заставленная железными шкафами. Серверы, дисковые массивы, коммутаторы — всё это сильно греется. Чтобы техника не сгорела, её нужно охлаждать. Сильно охлаждать. Температура в серверной 18 °C по регламенту. По факту — часто ниже. Сисадмин проводил там часы: распутывал провода там, куда кошка не пролезет, перетыкал патч-корды, менял сгоревший блок питания в глубине сервера. Куртка мешает. Пиджак вообще не в тему. Рубашка не спасает.
Свитер — идеальный компромисс. Не такой громоздкий, как куртка, но теплее рубашки. Руки свободны, тело не мёрзнет. Можно снять, если жарко, или надеть поверх футболки перед заходом в «морозилку». Он удобный, не сковывает движений. В нём удобно сидеть за консолью. Или лежать на полу. Или свернуться калачиком на диванчике, если остался на ночную раскатку.
В наши дни в серверные почти не заглядывают — всё по удалёнке, всё в облаке. А раньше сисадмин и серверная были практически сросшимися организмами.
Но дело не только в серверных. Многие айтишники того времени работали в помещениях, где центральное отопление было скорее мифом, чем инфраструктурой.
Свитер в этом климате — универсальная броня. Надел и работай. Хоть в кабинет, хоть под стол к коммутатору, хоть в соседний корпус тянуть оптику.
Вообще одежда айтишника — это всегда компромисс между удобством и реальностью вокруг. Но если сегодня можно прийти хоть в футболке с динозавром, то тогда всё решал климат. Сравним:
В 90-е ИТ не было глянцевым. Айтишники — тем более. Они не презентовали продукты в переговорках с плазмами. Они чинили, поднимали, разруливали. Бегали по офису с паяльником в руках и системником под мышкой.
Это были не менеджеры в костюмах, а инженеры в свитерах.
Свитер не требовал глажки. Не жал плечи. В нём можно было сутками сидеть за терминалом или лечь спать на столе, положив под голову документацию по Novell NetWare.
В постсоветской культуре свитер вообще ассоциировался не с небрежностью, а с интеллектуальным трудом. Инженер, учёный, преподаватель — у всех в шкафу были вязаные вещи. Это был знак: «Я не начальник. Я работаю головой».
Когда интернет только-только проклёвывался в самых прогрессивных организациях, а «выход в сеть» означал шумный модем и занятую телефонную линию, одежда не была вопросом самовыражения. На фоне тотального дефицита 90-х хороший тёплый свитер был не просто предметом гардероба, а настоящей удачей.
Свитер не мялся, не был марким, не требовал ежедневной стирки. В нём можно чистить системник, в нём же — лезть под фальшпол. Он становился рабочей формой, бронёй и пледом одновременно. Особенно для тех, кто жил по принципу «пока сеть не подниму — домой не пойду».
В СССР свитер изначально был не столько модной вещью, сколько одеждой для выживания — он входил в обмундирование лётчиков, моряков, геологов, участников полярных экспедиций (и, к слову, заключённых). Тёплый, износостойкий, часто грубой вязки, он ассоциировался с экстремальными условиями — и соответствующими профессиями. Одновременно свитер нёс в себе след домашнего тепла: многие были связаны вручную — матерями, жёнами, подругами. В нём соединялись суровая необходимость и забота, вещь становилась почти талисманом — особенно в армии, в экспедициях на Севере, среди морских волн.
Позже, с 1960-х, свитер перешёл в сферу гражданской моды, в условиях дефицита подчёркивая индивидуальность владельцев. Он стал частью «неофициального костюма» советской интеллигенции — удобным, чуть небрежным, часто не по сезону, «чтоб красиво».
Автор десятков легендарных песен Юрий Визбор в боевом свитерном облачении
Поэт-шестидесятник Андрей Вознесенский в «домашнем, уютном»
В 70–80-х вязаный свитер — особенно импортный или самодельный с узором — стал символом вкуса, принадлежности к «своим». Он указывал не только на стиль, но и на доступ к закрытым источникам, умение достать или сделать вещь лучше, чем в магазине. Свитер стал важной деталью образа — почти биографией, рассказанной без слов.
Сегодня инженер нажимает кнопку в AWS. Тогда — тянул Ethernet через потолок, запаивал порты, таскал серверы весом в полцентнера. Всё — руками.
Физический труд, грязь, пыль, баги, которые «воспроизводятся только в полнолуние». Свитер — не стиль. Инструмент.
Это была форма, в которой можно было пережить 48 часов без сна, три перезагрузки стойки, два «упавших» диска и один звонок от начальства: «Ничего не работает, и я не могу распечатать, срочно решай, а то уволю».
Сами задачи тоже были другими — и по духу, и по инструментам.
Образ сисадмина в свитере стал мемом. Но этот мем — с реальной прошивкой. Он отразился в айти-фольклоре — потому что был узнаваем до боли. Потому что в нём — правда. Правда о времени, профессии и людях. Он не продавал идеи, не вёл «команду к синергии». Он сидел в подвале и собирал сеть, которой потом пользовались все. У него не было KPI и корпоративных психологов. Только баг-трекер — и ночные ребуты.
Вот почему свитер так точно запомнился. Он стал не только одеждой — символом. Униформой тех, кому ближе логика, чем совещания. Кто был не в кадре — но делал, чтобы кадр вообще был возможен.
Сколько герц, брат?
Свитер у сисадмина — как свитер у Бодрова в «Брате». Простая вязка. Тепло. Никаких понтов. Ты просто есть. Ты решаешь. Ты не объясняешь — о нет, ты действуешь. У тебя нет «речи для питча» — есть кнопка перезагрузки. И ты знаешь, когда её нажать. Это и был культурный код той эпохи.
Сегодня всё иначе. Худи, мерч, термокофе. Но когда вы видите старое фото сисадмина в свитере, не забывайте: это был доспех. Униформа. Культурный код.
Теперь серверные стали теплее, а сисадмины — мобильнее. Но архетип остался.
И, возможно, у кого-то в шкафу (или на даче) ещё лежит такой — немного растянутый, с катышками, но чертовски удобный — свитер. Он прошёл всё: отключения, сбои, апгрейды, ночные дежурства, споры с бухгалтерами и спасённые серверы.
Он — доказательство того, что инженерный подход всегда побеждает внешний блеск.
И никакой другой одежды там и быть не могло.
Ну, показывайте свои свитера в комментах.
Свитер действительно стал неофициальной формой сисадминов 90-х и начала нулевых. За ним — целая система координат и смыслов: климат, быт, культура и выживание.
Кто они были: инженеры, ушедшие в сеть
Сисадмины 90-х — это чаще всего реальные инженеры. Люди, которые раньше работали в ВЦ, НИИ, на оборонных и научных предприятиях. Там, где система рушилась, а кадровые гиганты теряли смысл, многие переходили в частные фирмы — в ИТ, которое только зарождалось.
Часть из них «вышла из железа»: знали схемотехнику, программировали на ассемблере, умели держать в руках паяльник и пинцет. Другие пришли из мира больших ЭВМ и научных расчётов. Третьи — самоучки, но с инженерным складом ума. Их объединяло одно: они не боялись ковыряться в системах. Им было интересно понять, как всё устроено, — и починить, если не работает.
Многие были интровертами — не в модном сейчас смысле «человек, который не любит шумные тусовки», а в настоящем: теми, кому по-настоящему комфортно в мире логики. Где системы поддаются анализу. Где можно построить сеть, которую понимаешь до последнего хоста. Где серверы не устраивают совещаний, не обижаются и не требуют объяснить, «почему ты сегодня угрюмый».
Для таких людей работа с техникой была не просто профессией. Это был способ остаться собой. Уйти в глубину. Сосредоточиться. Решать задачи без суеты и без толпы людей за спиной. Поэтому многие из них не стремились идти в начальники — это было чужое. Руководить людьми? Нет, спасибо. Руководить инфраструктурой — вполне.
Компьютерщик — с витой парой и в свитере
Сисадминов в те поры редко называли по должности. В народе они были просто компьютерщиками. Универсальное слово, в которое укладывалось всё подряд: от мастера по заправке картриджей до человека, настраивающего NT-домен. Если человек хоть как-то «разбирается в компьютерах» — значит, компьютерщик. Это мог быть админ, программист, сетевик, техник, просто «тот парень с четвёртого этажа, у которого компьютер дома есть». Чем он занимался? Порой всем. Абсолютно всем.
Звонили и говорили: «У меня ничего не работает!» — а там у системника вилка не вставлена. Или в мониторе яркость выкручена на ноль. Или CD-диск вставлен этикеткой вниз. Бывало, жаловались — «принтер сломался» — а там закончился порошок или зажевало бумагу. Сканер перестал работать — а просто провод не подключён к компу.
Компьютерщик вытаскивал застрявшие диски скрепкой, продувал кулеры, настраивал мышки с шариками, подгибал разболтанные контакты в LPT-портах. Подключал факсы. Разводил COM и COM2, когда оба пытались забрать один IRQ. Искал драйверы, устанавливал «офис», «винду» и «антивирус» — всё с одного диска, который трепетно хранил, без него никак.
Он знал, какой из девяти одинаковых проводов идёт к главбуху и почему нельзя трогать флажок на роутере. Ему передавали через секретаршу список пожеланий от отдела: «Поставьте нам, пожалуйста, ICQ, SolSuite и шрифты как в газете».
Иногда его вызывали на «непонятный шум» из системника. А иногда — чтобы распечатать файл с расширением .lnk. Или чтобы «перевести компьютер с английского на русский». Или чтобы «открыть интернет» в Netscape.
Всё это делал один и тот же человек. Компьютерщик. В свитере.
Но настоящим делом сисадминов было всё же поднимать сети, держать в голове топологию офиса, патчить ядро и ночами ловить зависший RAID. Да, тоже в свитере, и не просто так.
Серверная как климатическая зона
Тем, кто сегодня работает в тёплых опенспейсах с климат-контролем, сложно представить, как выглядели серверные 90-х. Но кто там был — помнит.
Комната, заставленная железными шкафами. Серверы, дисковые массивы, коммутаторы — всё это сильно греется. Чтобы техника не сгорела, её нужно охлаждать. Сильно охлаждать. Температура в серверной 18 °C по регламенту. По факту — часто ниже. Сисадмин проводил там часы: распутывал провода там, куда кошка не пролезет, перетыкал патч-корды, менял сгоревший блок питания в глубине сервера. Куртка мешает. Пиджак вообще не в тему. Рубашка не спасает.
Свитер — идеальный компромисс. Не такой громоздкий, как куртка, но теплее рубашки. Руки свободны, тело не мёрзнет. Можно снять, если жарко, или надеть поверх футболки перед заходом в «морозилку». Он удобный, не сковывает движений. В нём удобно сидеть за консолью. Или лежать на полу. Или свернуться калачиком на диванчике, если остался на ночную раскатку.
В наши дни в серверные почти не заглядывают — всё по удалёнке, всё в облаке. А раньше сисадмин и серверная были практически сросшимися организмами.
| Тогда |
Сейчас |
| Температура в серверной: +15…+17 °C |
Климат-контроль и удалённый доступ |
| Доступ — физически, через замок |
RDP, SSH, VPN и тикет в Jira |
| Под сервером — пыль, кабели, мышеловки |
В серверной не был ни разу |
| Сисадмин — постоянно на месте |
DevOps-инженер — в другой стране |
Офис, который не греет
Но дело не только в серверных. Многие айтишники того времени работали в помещениях, где центральное отопление было скорее мифом, чем инфраструктурой.
- Вузовские лаборатории с продуваемыми всеми ветрами щелями в оконных рамах.
- Офисы в старых зданиях, где батареи включали «по графику» (и никто не знал, чей это был график).
- НИИ с бетонными стенами, сквозняками и дверьми, из которых всегда тянуло.
Свитер в этом климате — универсальная броня. Надел и работай. Хоть в кабинет, хоть под стол к коммутатору, хоть в соседний корпус тянуть оптику.
Вообще одежда айтишника — это всегда компромисс между удобством и реальностью вокруг. Но если сегодня можно прийти хоть в футболке с динозавром, то тогда всё решал климат. Сравним:
| Тогда |
Сейчас |
| Рабочее место — рядом с сервером |
Рабочее место — рядом с кофемашиной |
| Окно на проветривании — 24/7 |
Дизайн-офис с подогреваемым полом |
| В комнате — курят |
В комнате — аромадиффузор и зум |
| Стул с советской кафедры |
Эргономичное кресло с поясничной опорой |
Визуальный код «технаря»
В 90-е ИТ не было глянцевым. Айтишники — тем более. Они не презентовали продукты в переговорках с плазмами. Они чинили, поднимали, разруливали. Бегали по офису с паяльником в руках и системником под мышкой.
Это были не менеджеры в костюмах, а инженеры в свитерах.
Свитер не требовал глажки. Не жал плечи. В нём можно было сутками сидеть за терминалом или лечь спать на столе, положив под голову документацию по Novell NetWare.
В постсоветской культуре свитер вообще ассоциировался не с небрежностью, а с интеллектуальным трудом. Инженер, учёный, преподаватель — у всех в шкафу были вязаные вещи. Это был знак: «Я не начальник. Я работаю головой».
| Тогда |
Сейчас |
| Стиль — «что было дома, то и ношу» |
Стиль — old money hoodie и tech swag |
| Дресс-код? Только если праздник |
Худи с логотипом стартапа за 4 млн $ |
| Очки в пластиковой оправе |
Очки — VR или Ray-Ban Meta Smart |
| Программист в свитере — норма |
Свитер? — только если с иронией |
Свитер: от тёплых бытовых лат до атрибута интеллигентов
Когда интернет только-только проклёвывался в самых прогрессивных организациях, а «выход в сеть» означал шумный модем и занятую телефонную линию, одежда не была вопросом самовыражения. На фоне тотального дефицита 90-х хороший тёплый свитер был не просто предметом гардероба, а настоящей удачей.
- Его можно донашивать — старый, ещё советский — они, кстати, были добротными и носкими.
- Можно получить в подарок от мамы или бабушки — вязаные вещи тогда были выражением любви и заботы, как домашние блинчики.
- Если повезло с женой — она свяжет (иногда даже в цвет логотипа Novell).
- Можно купить на рынке — выбор скромный, но цены гуманные, и, главное, он тоже будет греть.
Свитер не мялся, не был марким, не требовал ежедневной стирки. В нём можно чистить системник, в нём же — лезть под фальшпол. Он становился рабочей формой, бронёй и пледом одновременно. Особенно для тех, кто жил по принципу «пока сеть не подниму — домой не пойду».
В СССР свитер изначально был не столько модной вещью, сколько одеждой для выживания — он входил в обмундирование лётчиков, моряков, геологов, участников полярных экспедиций (и, к слову, заключённых). Тёплый, износостойкий, часто грубой вязки, он ассоциировался с экстремальными условиями — и соответствующими профессиями. Одновременно свитер нёс в себе след домашнего тепла: многие были связаны вручную — матерями, жёнами, подругами. В нём соединялись суровая необходимость и забота, вещь становилась почти талисманом — особенно в армии, в экспедициях на Севере, среди морских волн.
Позже, с 1960-х, свитер перешёл в сферу гражданской моды, в условиях дефицита подчёркивая индивидуальность владельцев. Он стал частью «неофициального костюма» советской интеллигенции — удобным, чуть небрежным, часто не по сезону, «чтоб красиво».
Автор десятков легендарных песен Юрий Визбор в боевом свитерном облачении
Поэт-шестидесятник Андрей Вознесенский в «домашнем, уютном»
В 70–80-х вязаный свитер — особенно импортный или самодельный с узором — стал символом вкуса, принадлежности к «своим». Он указывал не только на стиль, но и на доступ к закрытым источникам, умение достать или сделать вещь лучше, чем в магазине. Свитер стал важной деталью образа — почти биографией, рассказанной без слов.
Эпоха «железа»
Сегодня инженер нажимает кнопку в AWS. Тогда — тянул Ethernet через потолок, запаивал порты, таскал серверы весом в полцентнера. Всё — руками.
Физический труд, грязь, пыль, баги, которые «воспроизводятся только в полнолуние». Свитер — не стиль. Инструмент.
Это была форма, в которой можно было пережить 48 часов без сна, три перезагрузки стойки, два «упавших» диска и один звонок от начальства: «Ничего не работает, и я не могу распечатать, срочно решай, а то уволю».
Сами задачи тоже были другими — и по духу, и по инструментам.
| Тогда |
Сейчас |
| Обновление — вручную с дискет |
CI/CD и автодеплой с rollback |
| Тянул витую пару через лестницу |
Настроил Terraform — ушёл на обед |
| Аптайм — религия, мониторинг — вручную |
Мониторинг через Grafana, алерты в Telegram |
| Рабочее — в офисе, по выходным — тоже |
Рабочее — в Slack, из любой страны |
Свитер как миф, артефакт и культурный код
Образ сисадмина в свитере стал мемом. Но этот мем — с реальной прошивкой. Он отразился в айти-фольклоре — потому что был узнаваем до боли. Потому что в нём — правда. Правда о времени, профессии и людях. Он не продавал идеи, не вёл «команду к синергии». Он сидел в подвале и собирал сеть, которой потом пользовались все. У него не было KPI и корпоративных психологов. Только баг-трекер — и ночные ребуты.
Вот почему свитер так точно запомнился. Он стал не только одеждой — символом. Униформой тех, кому ближе логика, чем совещания. Кто был не в кадре — но делал, чтобы кадр вообще был возможен.
Сколько герц, брат?
Свитер у сисадмина — как свитер у Бодрова в «Брате». Простая вязка. Тепло. Никаких понтов. Ты просто есть. Ты решаешь. Ты не объясняешь — о нет, ты действуешь. У тебя нет «речи для питча» — есть кнопка перезагрузки. И ты знаешь, когда её нажать. Это и был культурный код той эпохи.
Сегодня всё иначе. Худи, мерч, термокофе. Но когда вы видите старое фото сисадмина в свитере, не забывайте: это был доспех. Униформа. Культурный код.
Постскриптум
Теперь серверные стали теплее, а сисадмины — мобильнее. Но архетип остался.
И, возможно, у кого-то в шкафу (или на даче) ещё лежит такой — немного растянутый, с катышками, но чертовски удобный — свитер. Он прошёл всё: отключения, сбои, апгрейды, ночные дежурства, споры с бухгалтерами и спасённые серверы.
Он — доказательство того, что инженерный подход всегда побеждает внешний блеск.
И никакой другой одежды там и быть не могло.
Ну, показывайте свои свитера в комментах.