Но самое печальное – видеть, как множество из тех, кто провел свои лучшие годы в отчаянных заботах несмотря ни на что, транжиря всё, что у них было, довели себя, в награду за свои ничтожные старания, до самой крайней степени бедности. Пенотус послужит нам примером такого рода, среди тысяч подобных. Он умер без двух лет столетним старцем, в госпитале швейцарского Ивердона, сказав перед смертью следующее о своих тщетных поисках философского камня: «Только смертельному врагу, которого не осмелишься встретить открыто, посоветовал бы я прежде всего посвятить себя изучению и практике Алхимии».

Никола Лемери, «Курс Химии». 1675 год.

Латынь для неучей

Мы все слышали дофамине, серотонине, норадреналине, кортизоле. И нам кажется, что это (вместе с какой-то медитацией) может нам как-то помочь. Но всё никак не получается это применить к жизни.

Я вас порадую: и не получится. Ни у вас, ни у кого-то ещё. Потому что это так не работает.

Вся это болтовня вокруг гормонов, которая кочует из статьи в статью и из ролика в ролик — не наука. Это произвольные выводы из неправильно понятых и кое-как переведённых экспериментальных данных полувековой давности.

Вcё дело в том, что в XXI веке человек окончательно заменил душу на химию.

Эмоции стали описываться не как внутренние состояния человека, а как баланс веществ. Радость — это дофамин, тревога — кортизол, грусть — серотонин, любовь — окситоцин.

Это звучит очень научно, сплошная латынь. Но по сути мы вернулись в античность, только теперь вместо «чёрной желчи» у нас «серотониновый дефицит».

На смену мистическим стихиям пришли гормоны и нейромедиаторы, но сама логика осталась прежней: чувства объясняются как субстанции, а не как смыслы.

Современная популярная психология торжественно объявила: «ваши эмоции — это химия». И человек поверил, что если скорректировать дозу вещества, то можно исправить и внутреннюю жизнь.

Гиппократ и Гален в те времена, когда на латыни писали на стенах, учили, что темперамент и душевное состояние зависят от соотношения четырёх жидкостей: крови, флегмы, жёлтой и чёрной желчи.

В XX веке та же схема вернулась под другими именами — дофамин, серотонин, норадреналин, кортизол. И многие уверены, что так говорит наука и что этому можно как-то помочь. Но вместо этого просто начинают называть свои проблемы по-другому и ещё больше запутываются.

Точно так же, как люди, увлечённые тибетской медициной, усваивают из неё пять элементов и три жизненные начала, но почему-то из всех этих знаний следует один-единственный результат: хроническое “ветры не порядке”.

)Тибетская фармацевтика и травматология, кстати, такого эффекта лишены — они утомительно подробны, похожи на европейские и там всё по-тибетски.)

Но по большому счёту, между “ветрами тибетской медицины” и “дофаминовыми путями мозга” не так уж много различий: обе системы стремятся превратить качественный опыт в количественную субстанцию.

Обе обещают контроль, обе внушают надежду, что внутренний мир можно отрегулировать как механизм. Так гормоны стали культурными символами.

Серотонин — символ счастья, кортизол — враг, дофамин — валюта мотивации.

Всё это превратилось в нечто вроде новой алхимии, где достаточно знать название вещества, чтобы считать себя “просвещённым”.

Психология стала маркетингом:

  • “Дофаминовый детокс” учит отказаться от удовольствий,

  • “Биохакинг” — увеличить продуктивность,

  • “Кортизольный контроль” — управлять стрессом.

Эти рецепты создают ощущение научности, но воспроизводят магическую структуру: знание имени духа даёт власть над ним.

Только теперь вместо демонов — гормоны.

Правда, в отличии от времён сэра Исаака Ньютона, алхимики не спешат испытывать на себе невесть где добытые философские камни.

А между как раз люди, которые изучают эту тему достаточно серьёзно, чтобы у них не было времени на ведение Ютуб-каналов, прекрасно знают, что связь гормонов и настроения очень сложна и очень ограничено применима.

Пределы фармакологии

Ещё в 1962 году, когда Битлз до Америки не доехали, был проведён весьма знаковый эксперимент Шахтера–Сингера.

Испытуемым вводили адреналин, но говорили разное:

  • одной группе — что “это витамин, вызывающий учащение пульса” (то есть честно предупредили);

  • другой — ничего не говорили (люди не знали, почему у них колотится сердце).

После инъекции испытуемых помещали в комнату с актёром, который:

  • либо вёл себя весело и возбуждённо (разбрасывал бумагу, шутил);

  • либо — раздражённо и агрессивно.

Далее измеряли, как испытуемые описывают свои чувства.

Казалось бы, если бы настроение однозначено определялось адреналином.

Но ничего подобного:

  • Те, кто знали о действии адреналина, объясняли возбуждение “медицинским” образом (“у меня просто сердце бьётся быстрее”).

  • Те, кто не знали, приписывали своё волнение ситуации — и заражались эмоцией актёра. Рядом с весёлым — чувствовали радость, рядом с злым — раздражение.

Хотя казалось бы — адреналин должен был влиять на их настроение напрямую! Но нет, даже реакция на гормон, введённый прямо через укол, зависела от ситуации и культуры. Вот настолько все мы разные!

Конечно, люди разных культур могут понимать и договариваться друг с другом. Но похоже, даже базовые эмоции культурно обусловлены. Порой мы и вправду испытываем “чувства, которое можно выразить словами только по-французски”. Неспроста, к примеру, немецкое schadenfreude так и пишется по-английски без перевода, а в русском для него есть аналог (возможно, калькированный перевод): злорадство.

Обратное тоже верно: поведение и образ жизни почти не способны “поднять тестостерон”, “выплеснуть кортизол” или “включить дофамин” в терапевтическом смысле. Иначе бодибилдеры просто не нуждались бы в стероидах: чем больше бы росли их мышцы, тем больше бы гормонов давал организм.

Скачки тестостерона после силовой тренировки — минимальны и длятся 15–30 минут, после чего уровень возвращается к норме. У тренированных мужчин адаптивный ответ ещё слабее: организм “привыкает” и не повышает уровень тестостерона вообще. Даже экстремальные нагрузки (марафон, кроссфит, триатлон) вызывают снижение, а не повышение тестостерона, из-за стресса и катаболизма.

Уровень кортизола в крови — очень устойчивый показатель: кратковременно его можно повысить физическим или эмоциональным стрессом, но на длительный уровень влияют лишь хронические заболевания, серьёзный недосып, приём лекарств (глюкокортикоиды). Простое “изменение отношения к жизни” или “утренний бег” не снижает кортизол устойчиво — максимум создаёт кратковременное ощущение расслабления.

Точно так же уровень дофамина не повышается от “радостных событий” достаточно заметно — он отражает скорее предвкушение и оценку значимости стимулов, чем “наслаждение”. Поэтому “повысить дофамин” с помощью йоги, медитации или шоколада — это метафора, не физиологический факт. Реальные уровни дофамина регулируются в пределах очень узкого диапазона, и метаболизм быстро компенсирует любые отклонения.

Одно время гремела сенсация Эми Кадди (2010) о “позе уверенности” — якобы она повышала тестостерон и снижала кортизол. Репликация полностью провалились: в 2015–2018 годах несколько независимых лабораторий (Ranehill et al., Psychological Science, 2015) не нашли никакого гормонального эффекта.

Впрочем, её с умным видом повторяет в своей книге по самопомощи Джордан Питерсон, приводя в пример лобстеров. Видимо, он считает, что его читатели остановились в своём развитии на уровне ракообразных: мозга нет, а вся нервная система — 18 узлов.

Когда в экспериментальных условиях учёные реально вмешиваются в гормональный фон (например, назначают тестостерон, дофаминовые агонисты, антидепрессанты), эффект проявляется только при фармакологических дозах.

Таблетки нерадости

Так что советую с депрой сперва к психиатру. Если можете к честному. Чтоб выписал антидепрессанты. Хотяб попробовать. Допускаю что вам это кажется изменением своей личности, но это не так работает.

Типичный совет из Интернета

Характерный пример этой доморощенной психоалхимии — миф о том, что депрессия возникает от “нехватки серотонина”. Это одно из самых живучих клише. Например, на нём работает огромная индустрия производства антидепрессантов.

Между тем депрессивное состояние — это не просто хандра или упадок сил. Это действительно серьёзный недуг, оно длится неделями и человеку бывает сложно даже с постели встать.

Сам по себе мрачный взгляд на мир — это не депрессия, и в чём-то он даже правдив, Большинство эмоций у человека негативны хотя бы потому, что большую часть своей истории человек должен был не радоваться жизни, а выживать.

Вообще позитивное мышление — ещё одна глупость из прошлого века, которая не работает. Любой актёр вам подтвердит: даже профессионалу тяжело удерживать одну эмоцию хотя бы пять минут, а тут требуют быть на позитиве кру��лосуточно.

Так вот, даже настоящее депрессивное состояние может быть вызвано десятками причин и не все из них сводимы к биохимии. Их можно разделить на:

  • Экзистенциальные: утрата смысла, разочарование, внутренним выгорание.

  • Жизненные обстоятельства: потеря близких, одиночество, социальная нестабильность.

  • Физиологические: переутомление, воспалительные процессы, нарушение сна, гормональные сбои.

  • Психопатологические: первые признаками биполярного расстройства, всевозможных шизоаффективных состояний.

Особенно невесело человеку в этом состоянии слышать советы советы “пойти в спортзал” и “просто не ныть”. С тем же успехом вы можете посоветовать человеку, который слопал стратегический запас касторки, “поменьше какать” — он бы и сам рад, да вот что-то не получается.

Как писал Виктор Франкл: «Не всегда боль требует лекарства; часто она требует смысла».

Что же из этого лечат антидепрессанты? Они просто пытаются “протолкнуть” серотонин. То есть воздействуют на один из вариантов только одной из возможных причин. Не удивительно, что метаанализы показывают, что даже при лёгкой и умеренной депрессии их эффективность лишь немного превосходит плацебо и даже тут требует сопутствующей психотерапии.

Для всех остальных случаев вы получите лишь побочные эффекты. Прямо как тот лось из анекдота: “Вроде пью, пью — а мне всё хуже и хуже”.

Лечить все формы душевной боли одной таблеткой — это всё равно что лечить кашель, не зная, простуда это или астма.

Кстати, исправление других причин депрессии — тоже задача очень нетривиальная. Экзистенцией и жизненными обстоятельствами современная психология не занимается — по идее, это область философии и социологии. Между тем современные философские факультеты выпускают в основном политтехнологов, художниц-акционисток и (безграмотных) журналистов.

А чтобы диагностировать хотя бы воспалительный процесс, нужно сначала сделать общий анализ крови, потом биохимию, а потом долго выяснять, что именно воспалилось, хотя вы, возможно, это не чувствуете (к примеру, носовая перегородка). А может и ничего не воспалилось: депрессивные эпизоды могут вызываться в том числе анемией, тиреоидным дисбалансом, дефицитом железа, печёночной или почечной недостаточностью.

Ничто из этого антидепрессанты не лечат. Зато все их побочки вы получаете гарантировано.

Прямо по Григорию Остеру: бедный печальный дядя Боря — сейчас он станет ещё печальнее!

Счастье армейским способом

Современная культура выработала ещё одну форму биологического самообмана — культ стресса.

Контрастный душ, горные походы, марафоны, “выйди из зоны комфорта” — всё это вариации на тему: “через страдание — к силе”.

Такие практики действительно вызывают прилив энергии: организм отвечает выбросом адреналина, эндорфинов, серотонина.

Но достигается это удовольствие старым добрым “армейским способом”: сначала сделать плохо, потом вернуть как было — и почувствовать облегчение.

Это не здоровье, а просто физиологический откат после стресса.

Людям свойственно путать облегчение с радостью, усталость с очищением, изнурение с победой. Между тем людям с тревожным темпераментом, истощением, сердечно-сосудистыми или аутоиммунными проблемами подобные “встряски” вредны.

И это нормально.

Отказ от насилия над собой — не слабость, а зрелость. Настоящее равновесие не нуждается в контрастах.

Покой, умеренность и простая радость — это не “зона комфорта”, а нормальное состояние живого организма, не находящегося в опасности.

Многие подобные оздоровительные практики XX века — продукт армейской культуры. Тогдашним массовым призывным армиям действительно были нужны примерно одинаковые, физически выносливые, неприхотливые и умеренно толковые бойцы. И лучше их готовить прямо в школе — не просто так все крупные государства вкладывались в скаутского движение и его аналоги вроде пионерии.

Но уже тогда опытные офицеры понимали, что далеко не всякий годится в солдаты.

Возможно, что и вы не годитесь.

И это не означает, что если вы не хотите восходить на Эльбрус — то вам лучше лежать на диване. Возможно, вам действительно не хватает физической активности.

Но — какой именно?

Одна из наиболее устойчивых и подтверждённых гипотез в современной физиологии и спортивной медицине — что тип физической активности должен подбираться под физиологический и психический профиль человека. А вовсе не под желание того, кто это рекламирует. Разумеется, тренер в спортзале вам скажет, что спортзал лучше бассейна, а тот, что в бассейне — что бассейн лучше спортзала.

Более того — фитнесс это не профессиональный спорт, он требует других навыков и от человека, и от тренера. Все эти темы с преодолением и выходом на пределы своих возможностей — это как раз профессиональный спорт, который в принципе не должен прибавлять здоровье, а как раз эксплуатирует тело до предела возможностей, чтобы его выбросить. Финтесс напротив, исполняет вашу потребность в движении и должен приносить радость.

К сожалению, эти элементарные логические построения недоступны современных горе-алхимикам. Вместо осмысления уникальности каждого человека мы читаем рассуждения, которые потому и кажутся убедительными, что о них никто не задумывается:

И появилась наконец возможность пойти в отпуск. Куда? Давайте выбирать, сгонять загорать на Мальдивы или сходить на зимний Эльбрус? Конечно, хочется быстрого дофамина и Мальдивы.

Ничего себе, быстро — на Мальдивы. Девять час��в занимает только прямой перелёт, а если рейс ещё и стыковочный… И, собственно, что вы там собираетесь найти? Тропический климат выглядит приятным в основном на картинках. А если ехать с семьёй, то вы же понимаете — если семья с детьми съездила на отдых и за всё это время не разу не разругалась, то ей надо медаль давать.

При этом — даже в самые слякотные и промозглые месяцы можно даже пешком добраться до ближайшего спортивного центра, где есть и бассейн, и бани всех видов, и даже массаж, и лампы святят ярче и комфортнее, чем на Мальдивах. Туда добираться точно меньше, чем девять часов, а быть там — куда дешевле. Быть может, там ещё более дешёвый дофамин?..

Но алхимик прекрасное понимает, что вы всё равно не будете проверять его рецепты.

Счастье — это проблема

Проблема счастья — не в дозировке серотонина, а в архитектуре человеческих потребностей.

И материальные потребности как раз и выглядят такими важными, что более-менее общи у всех. Но кроме материальных ценностей есть и другие, и они ещё сильнее отличаются у разных людей.

Например, потребность в социальной реализации — быть увиденным, нужным, признанным. Людям хочется этого не меньше, чем материальных благ.

И уже эти две потребности могут (внезапно) противоречить друг другу. 

Как же так? Ведь обеспеченного человека уважают!

Да. А ещё ему завидуют. Или мечтают унизить, чтобы не зазнавался. Или уверены, что онн просто обязан с ними поделиться — у него же и так много.

Окружающим может начать казаться, что человек, который преуспел — стал более чёрствым, требовательным, уделяет им меньше времени. Для него, в свою очередь, прежнее окружение может начать казаться бесполезными неудачниками, которые собираются потратить его время и деньги и затянуть его обратно в болото.

Кто из них прав? Кто неправ? В мире действительно есть чёрствые, самовлюблённые люди, которых испортили даже небольшие деньги. Но в мире есть и бездарные, завистливые люди, которых испортило безденежье.

Дело тут, очевидно, не в гормонах.

Но есть и другие потребности. Например, потребность в в стимуляции — переживать новое, нарушать монотонность, ощущать жизнь.

Казалось бы, это тоже решаемо с помощью материального успеха. Есть деньги — могу путешествовать…

Но тут опять же вылезает противоречие. Путешествуя, вы тратите деньги — а ещё время, которое могли потратить на то, чтобы заработать ещё больше.

К тому же, как показывает опыт всевозможных хиппи-автостопщиков, для достаточно нетребовательного человека вполне доступны и путешествия с минимальными затратами.

И, при всём миролюбии хиппи, это не так уж далеко от армейского способа. Действительно, можно пытаться удовлетворить материальные потребности, пока они непомерно растут куда-то в сторону Мальдив — а можно просто привыкнуть довольствоваться малым. Тот богат, кому хватает — и этот факт открыли не биологи и врачи, как раз философы (те самые древнегреческие киники).

С другой стороны, человеком, который довольствуется малым, едва ли будут восхищаться. Самый известный из киников (уже забавно звучит) Диоген жил умеренно, но прославился совсем не этим.

Видимо, одного счастье на всех не построишь и каждый выбирает сам (и счастлив, пока есть из чего выбирать). Не просто так у древних греков были разные философские традиции— стоики, эпикурейцы, киники и каждый находил себе что-то своё (а то и вовсе погружался в мистерии Изиды). И даже когда на смену этой пестроте пришло вроде бы единое христианство — его мистерия была одна на всех, но богословские школы-то были разные, и они накладывались на традиции разных народов. Кельтское христианство не похоже на египетское — ни сейчас, ни в V веке нашей эры. Конечно, можно считать ереси и расколы делом политическим — но почему тогда у разных монашеских орденов уставы разные?..

Ни я, ни кто-то ещё, ни даже религия не может сказать, какой фитнесс, какая философия и даже какая жизнь вам подойдёт.

Нужно узнавать варианты, пробовать и прислушиваться к вашим ощущениям. Чтобы ветры дули в ваши паруса, а не пребывали в вечном непорядке.