Помните, на сайте была программа «5 недель с компанией Intel»? Сегодня в своем роде ее логическое продолжение — у нас в гостях Камиль Исаев, до последнего времени занимавший пост директора по маркетингу русского офиса Intel. С 1 февраля Камиль стал генеральным директором по исследованиям и разработкам Intel в России и СНГ.
Под катом находится интервью, из которого можно узнать о переменах в деятельности компании, планах по поводу российских разработок и, самое главное, ответ на вопрос «Чем же они там занимаются», который у многих возник после поста «Офис компании Intel». Ну и возможность задать свой вопрос никуда не делась ;)
SSG — Software & Services Group, подразделение Intel по разработке программного обеспечения. Для людей, которые находятся вне компании, Intel выглядит компанией, в первую очередь производящей процессоры. Это тот имидж, который у нас есть, и это в существенной степени соответствует действительности. Тем не менее, в составе Intel есть довольно-таки большое подразделение, которое занимается разработкой ПО. Занимается по понятным причинам — железо без соответствующего программного обеспечения не работает. Для того, чтобы наши процессоры продавались, мы готовим ПО, которое идет в помощь разработчикам — например, средства разработки приложений, оптимизированных под нашу платформу, и под наши процессоры. Это компиляторы, пакеты, предназначенные для оптимизации, например, профилировщик vTune, который позволяет устранить узкие места в программах и повысить их производительность. Следующий этап развития подобных инструментов представляет наш сравнительно новый продукт под названием Intel Parallel Studio. Кроме того, это библиотеки, например, библиотеки стандартных математических функций, MKL (Math Kernel Library), есть Intel Performance Primitives и так далее — целый ряд библиотек, которые предназначены в помощь разработчикам.
Верно, и недаром группа SSG недавно была переименована из Software Solutions Group в Software and Services Group — аббревиатура та же, но появление слова “services” очень символично. Идет работа по расширению спектра деятельности Intel с точки зрения разработки и выведения на рынок некоторых сервисов, которые могли бы стать платными, то есть помогали бы компании зарабатывать деньги. «Сервисы» — понятие достаточно широкое, так что упомянутый AppUp Store тоже может рассматриваться как некий сервис, во всяком случае, сам интерфейс разработан внутри той группы SSG, которая именно сервисами занимается. Есть и другие группы, занимающиеся, например, различными системами обеспечения безопасности, но в основном все, что касается сервисов, это в некотором смысле венчурное предприятие для Intel. Понятно, почему — компания никогда не занималась этим раньше, это новые для нее проекты, и успех, как и в любом венчурном предприятии, не гарантирован. Тем не менее, такое обязательство со стороны менеджмента существует, и я надеюсь, что нас ждет определенный успех.
Я в Intel тринадцать лет, за это время я успел поработать на самых разных должностях. Первая моя работа касалась университетских программ, если шире, то образовательных программ; до некоторой степени я в это же время имел опыт работы с правительственными организациями. Вторая работа — лидер группы, которая называется TMG, Technology Manufacturing Group, технологическое подразделение Intel. В то время, когда я им занимался, а это был 2002–2005 год, была основана российская часть этого подразделения, которое я и возглавил. Третий этап, который сегодня подходит к завершению — директор по маркетингу в России и странах СНГ. Та должность, к которой я прихожу — генеральный директор по исследованиям и разработкам в России, то есть человек, возглавляющий группу SSG. Думаю, что из перечисленного понятно, что за тринадцать лет мне удалось приобрести широкий опыт, оставаясь в то же время сотрудником компании. Это, безусловно, один из факторов, способствовавших назначению, потому что тот опыт, который я получил и в должности менеджера образовательных программ, в процессе взаимодействия с правительственными организациями, в процессе руководства инженерным подразделением — это опыт, очень релевантный моей новой должности. Мое образование не на 100% соответствует задачам разработки ПО — я закончил физфак МГУ, и являюсь кандидатом физико-математических наук, однако мое образование имело самое непосредственное отношение к Intel — я занимался физикой плазмы, которая используется в том числе и в производстве микрочипов.
Мне кажется, что руководство компании ожидает от российского подразделения SSG большей отдачи, чем это было раньше. Ожидает более интересных и более прорывных проектов, которые будут зарождаться здесь, в России. Моя задача состоит в том, чтобы этим ожиданиям отвечать. Разумеется, не только лично, но и вместе с коллективом.
В Intel сейчас порядка 85 тысяч сотрудников. Без учета Wind River и других последних поглощений в SSG работают свыше трех тысяч человек. В России — около 700, так что сотрудники русского офиса составляют значительную долю SSG; другие крупные части SSG находятся в США и Китае.
Разработка библиотек — преимущественно российский продукт. Компиляторы — в существенной степени.
Так сложилось исторически — знания, экспертиза. Intel в России присутствует с 1991 года, SSG — с 1992-го. Начиналось все с контрактов с Федеральным Ядерным Центром в Сарове, в то время — ВНИИЭФ; в математическом отделе Института экспериментальной физики работало достаточно большое количество программистов, обладающих соответствующими знаниями и навыками.
Компания очень серьезно относится к тому, что называется diversity, к разнообразию. К разнообразию идей, подходов — это особенно важно в R&D. Intel как глобальная компания не смогла бы без этого существовать — она не была бы столь успешной в разработке тех продуктов, которые сейчас представляет на рынке. Тем более, что в каждом из этих продуктов годы труда тысяч инженеров. Российская научная школа и система образования занимают в этой системе свое место — в силу разных причин мы отличаемся от остального мира, это нормально. Разнообразие как раз и предполагает, что учитываются самые разные тенденции и идеи, и эти идеи должны быть услышаны. А для того, чтобы осуществить это разнообразие, нужны менеджеры.
С государственными организациями, такими, как университеты и Академия наук, мы взаимодействуем давно и очень интенсивно. Нельзя построить сколько-нибудь значительный бизнес в области высоких технологий без взаимодействия с окружающей средой, в том числе с государством и некоторыми его институтами. С этой средой должен обязательно проходить обмен идеями и мнениями. Иногда этот обмен носит формальный характер — например, это могут быть исследовательские проекты между Intel и университетами, а иногда — менее формальный, потому что есть конференции, в которых мы участвуем и которые поддерживаем, лаборатории в университетах и так далее. Наши профильные министерства — министерство телекоммуникаций и информационных технологий, министерство образования, минэкономразвития. Сейчас благоприятный момент, чтобы подобное сотрудничество вывести на новый уровень. По-видимому, потому, что сейчас пересечение наших и государственных интересов гораздо значительнее, чем это было еще несколько лет назад.
Очевидно, что сейчас тема диверсификации российской экономики и придания ей более современного вида, перехода от преимущественно сырьевой экономики к более современной, более инновационной, более мобильной и менее ресурсозатратной модели является чрезвычайно популярной. Иногда говорят, что это одни слова. Отчасти это так, но в общественной жизни слово очень важно. Тезис «в начале было слово» хорошо применим к общественной жизни, тем более, если это слово исходит от первых лиц государства, поскольку в нашем обществе всегда было важным то, что говорят первые лица. Сейчас тема построения инновационной экономики в России стала модной — в хорошем смысле этого слова. Слова об этом звучат из разных СМИ по самым разным поводам.
Кое-что уже делается. Все мы знаем, что существует компания Роснано; можно спорить об ее эффективности, но важен сам факт ее существования, потому что это некий message, некое сообщение, которое в общество передано. Я думаю, что если намерения по переустройству экономики серьезны, то правильным тенденциям надо помогать. Intel — одна из тех организаций, которые в состоянии помочь экспертизой, и даже самим фактом своего существования, самим фактом того, что на высоких технологиях можно делать деньги, очень хорошие и в течение очень длительного времени. С Роснано мы сотрудничаем достаточно интенсивно уже больше года, подписан протокол о намерениях, так что наше сотрудничество формализовано. Как и любое взаимодействие, оно начинается с малых дел. Мы уже участвовали в двух Роснанофорумах, которые госкорпорация проводит ежегодно — участвовали не просто как спонсоры, а с неким контентом. Например, совместно с Роснано мы проводим конкурс по высокопроизводительным вычислениям (HPC), и есть планы по расширению сотрудничества, в том числе на следующем Роснанофоруме, ведь любое подобное мероприятие — некая веха, очень хороший повод что-то сделать к определенному времени. Как раз к этому времени подтягиваемся и планируем участвовать в выставке на следующем форуме. Безусловно, мы повторим очередной HPC-конкурс, кроме того, мы планируем вместе с Роснано организовать специальную секцию в рамках Роснанофорума, посвященную преимущественно высокопроизводительным вычислениям и с фокусом на применении HPC в бизнесе. Есть и другие планы по сотрудничеству с Роснано и с Российской венчурной компанией. С РВК мы пока находимся на стадии обсуждения совместных проектов, но, безусловно, у наших сфер интересов есть пересечения — это и уже упомянутое развитие экосистемы, и венчурное инвестирование. Мы заинтересованы в том, чтобы наша индустрия и другие смежные отрасли экономики росли.
Intel не комментирует действия других компаний. Но, действительно, трудно говорить о подобных вещах в отрыве от контекста, иногда удобно ссылаться на действия других компаний — если мы берем Apple за точку отсчета, то давайте обсудим Apple, но с оговоркой, что это мое личное мнение, и оно не является официальным мнением компании ни в коей мере. Вопрос, скорее всего, вызван недавним объявлением iPad; мне кажется, что iPad это представитель новой продуктовой категории. Новой в относительной степени, поскольку попытки вывести подобные продукты на рынок делались в течение нескольких последних лет. Насколько эта новая категория будет успешной — вопрос времени, тут стоит подождать и посмотреть. Но уже по уровню ожидания и ажиотажа вокруг запуска этого устройства нельзя сказать, что это совершенно не успешная вещь. Apple удается создавать внутри себя «платформенные» продукты — это не только (и не столько) инженерная, «железная» начинка, это действительно интерфейс, совокупность самых разных вещей, которые делают этот продукт цельным. В результате у компании есть армия преданных, весьма лояльных поклонников — в маркетинговом понимании Apple это классический lovemark.
Повторить успех таких продуктов, как iPhone, чрезвычайно сложно. Понятно, что после того, как он появился, появился и целый ряд последователей — это хорошо; так и должно быть. Сделать нечто новое из той же серии — задача чрезвычайно сложная и плохо формализуемая. Невозможно, внимательно посмотрев на Apple, скопировать их опыт куда-то еще. Думаю, что есть вещи, которые просто-напросто попадают в резонанс с человеческой природой. Пример, который мне приходит на ум — кукла Барби. Чем она особенная? Думаю, в ней есть некоторые вещи, которые прошли мимо внимания миллионов людей, которые делали куклы до этого, и каким-то чудесным образом попали в голову человеку, который такую куклу придумал. Это почти как любовь. Химия. Как это все формализовать? Думаю, что это искусство в чистом виде. В Apple работают совершенно гениальные люди, которым удается удивлять мир на протяжении многих лет. Впрочем, сильные стороны есть как у них, так и у нас — сильные стороны, на которых мы строим успех. Характер производимых Intel продуктов специфичен — они не попадают в руки конечному потребителю; это касается как железа, так и ПО, которое мы создаем.
Верно. Так что у нас есть желание, чтобы такие продукты попадали к конечному потребителю. Коль скоро есть желание, есть и надежда. Нет конкретного рецепта по получению подобных результатов, но мы понимаем, что в эту сторону надо двигаться — особенно учитывая происходящую диверсификацию устройств, о которой я говорил. Устройства становятся все более персональными, так что упомянутая любовь к ним играет все большую роль. В этой любви программное обеспечение и прочие элементы, связанные с пользовательским интерфейсом, тоже играют все большую роль. Так что у нас есть и понимание важности подобных разработок, и планы — но разработки в этой области находятся на начальной стадии.
Я считаю, что успех компьютерных технологий и информационных технологий в течение последних 20 лет убедительно показывает, что они попадают в резонанс с человеческой природой, вот как упомянутая кукла Барби — хотя я сейчас говорю не о конкретном продукте, а о целом направлении, которое касается хранения, обработки и передачи информации.
Почему? Давайте для примера взглянем на прогресс за последние двести лет. Сравним образ жизни городского жителя, какого-нибудь чиновника, 200 лет назад и сейчас. Мы увидим, что они не отличаются радикально — такой человек живет в похожих домах, ходит на службу, ест похожую еду. Что же отличается? Отличаются коммуникации, способ хранения и передачи информации. Если сюда же добавить путешествия, что по большому счету тоже коммуникации, потому что люди ездят тоже за информацией — мир посмотреть и себя показать — то мы увидим самые невероятные перемены. Поэтому можно рассматривать эволюцию IT-технологий как некий критерий эволюции человечества в общем и целом. Это наблюдение позволяет мне сделать вывод, что наша индустрия никогда не исчезнет — мало того, всегда будет процветать. Так что впереди нас всех ждет большое количество самой интересной работы.
Ну вот, пожалуй, и все. Если у Вас остались или появились вопросы по деятельности компании — не стесняйтесь, задавайте!
Успехов!
Под катом находится интервью, из которого можно узнать о переменах в деятельности компании, планах по поводу российских разработок и, самое главное, ответ на вопрос «Чем же они там занимаются», который у многих возник после поста «Офис компании Intel». Ну и возможность задать свой вопрос никуда не делась ;)
Что такое SSG?
SSG — Software & Services Group, подразделение Intel по разработке программного обеспечения. Для людей, которые находятся вне компании, Intel выглядит компанией, в первую очередь производящей процессоры. Это тот имидж, который у нас есть, и это в существенной степени соответствует действительности. Тем не менее, в составе Intel есть довольно-таки большое подразделение, которое занимается разработкой ПО. Занимается по понятным причинам — железо без соответствующего программного обеспечения не работает. Для того, чтобы наши процессоры продавались, мы готовим ПО, которое идет в помощь разработчикам — например, средства разработки приложений, оптимизированных под нашу платформу, и под наши процессоры. Это компиляторы, пакеты, предназначенные для оптимизации, например, профилировщик vTune, который позволяет устранить узкие места в программах и повысить их производительность. Следующий этап развития подобных инструментов представляет наш сравнительно новый продукт под названием Intel Parallel Studio. Кроме того, это библиотеки, например, библиотеки стандартных математических функций, MKL (Math Kernel Library), есть Intel Performance Primitives и так далее — целый ряд библиотек, которые предназначены в помощь разработчикам.
Но ведь появляются такие проекты, как AppUp Store и Moblin?
Верно, и недаром группа SSG недавно была переименована из Software Solutions Group в Software and Services Group — аббревиатура та же, но появление слова “services” очень символично. Идет работа по расширению спектра деятельности Intel с точки зрения разработки и выведения на рынок некоторых сервисов, которые могли бы стать платными, то есть помогали бы компании зарабатывать деньги. «Сервисы» — понятие достаточно широкое, так что упомянутый AppUp Store тоже может рассматриваться как некий сервис, во всяком случае, сам интерфейс разработан внутри той группы SSG, которая именно сервисами занимается. Есть и другие группы, занимающиеся, например, различными системами обеспечения безопасности, но в основном все, что касается сервисов, это в некотором смысле венчурное предприятие для Intel. Понятно, почему — компания никогда не занималась этим раньше, это новые для нее проекты, и успех, как и в любом венчурном предприятии, не гарантирован. Тем не менее, такое обязательство со стороны менеджмента существует, и я надеюсь, что нас ждет определенный успех.
Какие личные и профессиональные качества способствовали Вашему назначению?
Я в Intel тринадцать лет, за это время я успел поработать на самых разных должностях. Первая моя работа касалась университетских программ, если шире, то образовательных программ; до некоторой степени я в это же время имел опыт работы с правительственными организациями. Вторая работа — лидер группы, которая называется TMG, Technology Manufacturing Group, технологическое подразделение Intel. В то время, когда я им занимался, а это был 2002–2005 год, была основана российская часть этого подразделения, которое я и возглавил. Третий этап, который сегодня подходит к завершению — директор по маркетингу в России и странах СНГ. Та должность, к которой я прихожу — генеральный директор по исследованиям и разработкам в России, то есть человек, возглавляющий группу SSG. Думаю, что из перечисленного понятно, что за тринадцать лет мне удалось приобрести широкий опыт, оставаясь в то же время сотрудником компании. Это, безусловно, один из факторов, способствовавших назначению, потому что тот опыт, который я получил и в должности менеджера образовательных программ, в процессе взаимодействия с правительственными организациями, в процессе руководства инженерным подразделением — это опыт, очень релевантный моей новой должности. Мое образование не на 100% соответствует задачам разработки ПО — я закончил физфак МГУ, и являюсь кандидатом физико-математических наук, однако мое образование имело самое непосредственное отношение к Intel — я занимался физикой плазмы, которая используется в том числе и в производстве микрочипов.
Почему эта должность появляется именно сейчас?
Мне кажется, что руководство компании ожидает от российского подразделения SSG большей отдачи, чем это было раньше. Ожидает более интересных и более прорывных проектов, которые будут зарождаться здесь, в России. Моя задача состоит в том, чтобы этим ожиданиям отвечать. Разумеется, не только лично, но и вместе с коллективом.
Общая численность SSG в Intel?
В Intel сейчас порядка 85 тысяч сотрудников. Без учета Wind River и других последних поглощений в SSG работают свыше трех тысяч человек. В России — около 700, так что сотрудники русского офиса составляют значительную долю SSG; другие крупные части SSG находятся в США и Китае.
У русской части SSG есть своя специфика?
Разработка библиотек — преимущественно российский продукт. Компиляторы — в существенной степени.
Почему?
Так сложилось исторически — знания, экспертиза. Intel в России присутствует с 1991 года, SSG — с 1992-го. Начиналось все с контрактов с Федеральным Ядерным Центром в Сарове, в то время — ВНИИЭФ; в математическом отделе Института экспериментальной физики работало достаточно большое количество программистов, обладающих соответствующими знаниями и навыками.
Intel планирует теснее сотрудничать с российской наукой?
Компания очень серьезно относится к тому, что называется diversity, к разнообразию. К разнообразию идей, подходов — это особенно важно в R&D. Intel как глобальная компания не смогла бы без этого существовать — она не была бы столь успешной в разработке тех продуктов, которые сейчас представляет на рынке. Тем более, что в каждом из этих продуктов годы труда тысяч инженеров. Российская научная школа и система образования занимают в этой системе свое место — в силу разных причин мы отличаемся от остального мира, это нормально. Разнообразие как раз и предполагает, что учитываются самые разные тенденции и идеи, и эти идеи должны быть услышаны. А для того, чтобы осуществить это разнообразие, нужны менеджеры.
Планируется ли более тесное сотрудничество с госорганизациями?
С государственными организациями, такими, как университеты и Академия наук, мы взаимодействуем давно и очень интенсивно. Нельзя построить сколько-нибудь значительный бизнес в области высоких технологий без взаимодействия с окружающей средой, в том числе с государством и некоторыми его институтами. С этой средой должен обязательно проходить обмен идеями и мнениями. Иногда этот обмен носит формальный характер — например, это могут быть исследовательские проекты между Intel и университетами, а иногда — менее формальный, потому что есть конференции, в которых мы участвуем и которые поддерживаем, лаборатории в университетах и так далее. Наши профильные министерства — министерство телекоммуникаций и информационных технологий, министерство образования, минэкономразвития. Сейчас благоприятный момент, чтобы подобное сотрудничество вывести на новый уровень. По-видимому, потому, что сейчас пересечение наших и государственных интересов гораздо значительнее, чем это было еще несколько лет назад.
Почему?
Очевидно, что сейчас тема диверсификации российской экономики и придания ей более современного вида, перехода от преимущественно сырьевой экономики к более современной, более инновационной, более мобильной и менее ресурсозатратной модели является чрезвычайно популярной. Иногда говорят, что это одни слова. Отчасти это так, но в общественной жизни слово очень важно. Тезис «в начале было слово» хорошо применим к общественной жизни, тем более, если это слово исходит от первых лиц государства, поскольку в нашем обществе всегда было важным то, что говорят первые лица. Сейчас тема построения инновационной экономики в России стала модной — в хорошем смысле этого слова. Слова об этом звучат из разных СМИ по самым разным поводам.
Кое-что уже делается. Все мы знаем, что существует компания Роснано; можно спорить об ее эффективности, но важен сам факт ее существования, потому что это некий message, некое сообщение, которое в общество передано. Я думаю, что если намерения по переустройству экономики серьезны, то правильным тенденциям надо помогать. Intel — одна из тех организаций, которые в состоянии помочь экспертизой, и даже самим фактом своего существования, самим фактом того, что на высоких технологиях можно делать деньги, очень хорошие и в течение очень длительного времени. С Роснано мы сотрудничаем достаточно интенсивно уже больше года, подписан протокол о намерениях, так что наше сотрудничество формализовано. Как и любое взаимодействие, оно начинается с малых дел. Мы уже участвовали в двух Роснанофорумах, которые госкорпорация проводит ежегодно — участвовали не просто как спонсоры, а с неким контентом. Например, совместно с Роснано мы проводим конкурс по высокопроизводительным вычислениям (HPC), и есть планы по расширению сотрудничества, в том числе на следующем Роснанофоруме, ведь любое подобное мероприятие — некая веха, очень хороший повод что-то сделать к определенному времени. Как раз к этому времени подтягиваемся и планируем участвовать в выставке на следующем форуме. Безусловно, мы повторим очередной HPC-конкурс, кроме того, мы планируем вместе с Роснано организовать специальную секцию в рамках Роснанофорума, посвященную преимущественно высокопроизводительным вычислениям и с фокусом на применении HPC в бизнесе. Есть и другие планы по сотрудничеству с Роснано и с Российской венчурной компанией. С РВК мы пока находимся на стадии обсуждения совместных проектов, но, безусловно, у наших сфер интересов есть пересечения — это и уже упомянутое развитие экосистемы, и венчурное инвестирование. Мы заинтересованы в том, чтобы наша индустрия и другие смежные отрасли экономики росли.
Давайте взглянем на одну из идей, продвигаемых Intel — на идею MID, мобильного интернет устройства. MID — не только продукт технической начинки, но в большой степени и продукт программного дизайна. Последние события вокруг MID показывают любопытный момент — дизайн пользовательского интерфейса и того, что называется user experience, это большая задача, прежде всего касающаяся программных разработок. Какие у Intel (и у SSG в частности) планы в этой области?
Intel не комментирует действия других компаний. Но, действительно, трудно говорить о подобных вещах в отрыве от контекста, иногда удобно ссылаться на действия других компаний — если мы берем Apple за точку отсчета, то давайте обсудим Apple, но с оговоркой, что это мое личное мнение, и оно не является официальным мнением компании ни в коей мере. Вопрос, скорее всего, вызван недавним объявлением iPad; мне кажется, что iPad это представитель новой продуктовой категории. Новой в относительной степени, поскольку попытки вывести подобные продукты на рынок делались в течение нескольких последних лет. Насколько эта новая категория будет успешной — вопрос времени, тут стоит подождать и посмотреть. Но уже по уровню ожидания и ажиотажа вокруг запуска этого устройства нельзя сказать, что это совершенно не успешная вещь. Apple удается создавать внутри себя «платформенные» продукты — это не только (и не столько) инженерная, «железная» начинка, это действительно интерфейс, совокупность самых разных вещей, которые делают этот продукт цельным. В результате у компании есть армия преданных, весьма лояльных поклонников — в маркетинговом понимании Apple это классический lovemark.
Здесь мы снова приходим к мысли о том, что по большому счету успешность подобного рода продуктов обеспечивается не столько аппаратной частью устройства, сколько его программной частью и наличием платформы. Хорошим примерном тут является iPhone, операционная система которого претерпела фундаментальные изменения за последние несколько лет, но при этом аппаратную начинку устройства нельзя назвать передовой.
Повторить успех таких продуктов, как iPhone, чрезвычайно сложно. Понятно, что после того, как он появился, появился и целый ряд последователей — это хорошо; так и должно быть. Сделать нечто новое из той же серии — задача чрезвычайно сложная и плохо формализуемая. Невозможно, внимательно посмотрев на Apple, скопировать их опыт куда-то еще. Думаю, что есть вещи, которые просто-напросто попадают в резонанс с человеческой природой. Пример, который мне приходит на ум — кукла Барби. Чем она особенная? Думаю, в ней есть некоторые вещи, которые прошли мимо внимания миллионов людей, которые делали куклы до этого, и каким-то чудесным образом попали в голову человеку, который такую куклу придумал. Это почти как любовь. Химия. Как это все формализовать? Думаю, что это искусство в чистом виде. В Apple работают совершенно гениальные люди, которым удается удивлять мир на протяжении многих лет. Впрочем, сильные стороны есть как у них, так и у нас — сильные стороны, на которых мы строим успех. Характер производимых Intel продуктов специфичен — они не попадают в руки конечному потребителю; это касается как железа, так и ПО, которое мы создаем.
Пока не попадают. Потому что теперь появляется AppUp Store.
Верно. Так что у нас есть желание, чтобы такие продукты попадали к конечному потребителю. Коль скоро есть желание, есть и надежда. Нет конкретного рецепта по получению подобных результатов, но мы понимаем, что в эту сторону надо двигаться — особенно учитывая происходящую диверсификацию устройств, о которой я говорил. Устройства становятся все более персональными, так что упомянутая любовь к ним играет все большую роль. В этой любви программное обеспечение и прочие элементы, связанные с пользовательским интерфейсом, тоже играют все большую роль. Так что у нас есть и понимание важности подобных разработок, и планы — но разработки в этой области находятся на начальной стадии.
Я считаю, что успех компьютерных технологий и информационных технологий в течение последних 20 лет убедительно показывает, что они попадают в резонанс с человеческой природой, вот как упомянутая кукла Барби — хотя я сейчас говорю не о конкретном продукте, а о целом направлении, которое касается хранения, обработки и передачи информации.
Почему? Давайте для примера взглянем на прогресс за последние двести лет. Сравним образ жизни городского жителя, какого-нибудь чиновника, 200 лет назад и сейчас. Мы увидим, что они не отличаются радикально — такой человек живет в похожих домах, ходит на службу, ест похожую еду. Что же отличается? Отличаются коммуникации, способ хранения и передачи информации. Если сюда же добавить путешествия, что по большому счету тоже коммуникации, потому что люди ездят тоже за информацией — мир посмотреть и себя показать — то мы увидим самые невероятные перемены. Поэтому можно рассматривать эволюцию IT-технологий как некий критерий эволюции человечества в общем и целом. Это наблюдение позволяет мне сделать вывод, что наша индустрия никогда не исчезнет — мало того, всегда будет процветать. Так что впереди нас всех ждет большое количество самой интересной работы.
Ну вот, пожалуй, и все. Если у Вас остались или появились вопросы по деятельности компании — не стесняйтесь, задавайте!
Успехов!
