Приветствую, Хабр!
Однажды я наткнулся в YouTube на это видео с Линусом Торвальдсом и с огромным удовольствием его посмотрел, узнал много интересного для себя и к своему удивлению обнаружил, что на Хабре оно осталось незамеченным, особенно учитывая то, что предыдущее его общение со студентами из этого университета многим хорошо известно из-за случая внезапного пиара nVidia со стороны Линуса. Не знаю, может я плохо искал, но, в любом случае, беседа ведется на английском языке и длится более часа и, возможно, кто-то из вас не очень хорошо им владеет, поэтому я решил перевести ее для вас в текст на русском языке и опубликовать на Хабре. Итак, тем, кто хочет узнать что сейчас Линус делает в Linux, как он борется с прокрастинацией, что он думает о Linux на мобильных устройствах, что для него важнее в Linux, юзабилити или безопасность, как он относится к производителям железа, на чем зарабатывает, как отдыхает, программируют ли его дети и многое-многое другое — добро пожаловать под кат!
И перед тем как начать, небольшой «дисклеймер»: в беседе не принимал участие ни один native-носитель английского языка, более того, большая часть людей говорит на нем с ужасным акцентом, обильно засоряя и коверкая речь, так же в начале беседы звукооператор долго просыпался и не выровнял уровень микрофона для зала, поэтому вначале часть вопросов просто не слышно, но по ответам можно понять о чем идет речь и ведь вся суть именно в ответах. Надеюсь на ваше понимание. И да, некоторые замечания и пояснения от меня по ходу текста идут в скобках. Что ж, приятного чтения!
Линус Торвальдс беседует со студентами университета Аалто
Эспоо, Финляндия, 23 октября, 2012 года
Модератор: профессор Марко Турпеинен
Профессор:
Прежде всего, это очень огромное удовольствие, что ты вернулся в университет Аалто.
Линус:
Спасибо.
Профессор:
И прошло не так много времени с тех пор как ты здесь был, я полагаю это было в начале лета.
Линус:
Быстрый вопрос. Кто был здесь в июне? (часть зала поднимает руки) Ок, значит есть свежая кровь в аудитории. Хорошо.
Профессор:
А у меня другой вопрос, сколько здесь студентов Аалто? (в зале поднимают руки) Отлично, потому что это был один из запросов Линуса. Он хотел поговорить со студентами Аалто. Я рад, что вы здесь. Если я сейчас пойду на YouTube и поищу университет Аалто, твоя запись всплывет достаточно высоко. (Линус делает фэйспалм, зал смеется) Только чтобы тебя предупредить…
Линус:
Никаких больше пальцев в этот раз. (смеется вместе с залом)
Профессор:
В этот раз мы так же все записываем и также все уходит в прямой эфир. Давай надеяться и держать пальцы скрещенными (смеются), что будет в равной степени веселое и волнующее событие. Еще одна вещь. Несколько слов, которые надо сказать. Мы в Открытом Доме Инноваций, поэтому действуют некоторые правила Дома и может также инноваций. Мы бы хотели, чтобы вы принимали участие. Есть несколько вариантов того, как вы можете участвовать и один из них называется Screen.IO, который является стартапом людей, которые работают в этом здании от Хельсинкского Института Информационных Технологий. Через Screen.IO каждый здесь присутствующий может принимать участие, наш адрес screen.io/linus, поэтому, если у вас есть что угодно, на чем работает браузер, используйте его. Прямо сейчас вы можете залогиниться, там есть некий первый вопрос (о любимой платформе), там сверху (смотрит на экран за спиной), если вы входите, поэтому, ребята, ответьте на него. Это один способ. У нас есть очень эстетичный способ для вас, чтобы вас занять. Screen.IO — это первый. Мы так же зарезервировали хэштег, если кто-то твитит, пожалуйста используйте #linuseit, как хэштег для этого события. Затем, третий способ — у нас есть еще одна инновация от студентов университета Аалто, это что-то, что называется CatchBox. Кто бы здесь ни захотел задать вопрос мы бросим вам микрофон. Так что это микрофон и не беспокойтесь, он довольно мягкий. Так что никаких травм пока не было. В любом случае, это микрофон, который мы будем постоянно передавать, вы можете передать его обратно нам. Я думаю он будет у нас или Линуса. (Линус замахивается) Я полагаю там пока нет вопросов. Мы бросим его вам, когда у вас будут вопросы. В любом случае, это маленький кусочек технологии, который разрабатывался здесь в университете Аалто, который мы сегодня используем. Я полагаю, одна из замечательных вещей быть модератором состоит в том, что я имею возможность задать вопросы первым и вот одна из вещей, которая меня волнует, из тех что я могу вспомнить, прочитав книгу «Just for fun» около 10 лет назад, которая была о тебе и о том что ты делал и какие мотивации за этим стояли. Итак, 10 лет прошли, можешь немного рассказать, во-первых, о том, что ты сейчас делаешь для Linux и что заставляет тебя продолжать, что тебя мотивирует?
Линус:
В эти дни то что я делаю в Linux — это читаю почту. И я отвечаю на почту, применяю патчи, но чаще просто мерджу код от других разработчиков. Я не кодил сам уже несколько лет. Я все еще пишу код, но тот код, что я пишу — это простые фиксы тупых ошибок, которые делают другие. Так что большую часть времени мой вклад в код — это однострочники и двустрочники. И что я действительно делаю — это только мерджу код от тысяч актуальных разработчиков и пытаюсь сделать легким добавление кода в ядро, будучи доступным и идущим навстречу каждый день, так что людям не приходится ждать меня как технического руководителя. И это то как мы, я имею в виду… в среднем за последний год, я собирал статистику, каждый день мы производим в среднем около 170 наборов изменений. Мы делаем около тридцати мерджей, ну, большая часть из них сделана мной, каждый день, в среднем за последний год. Изменяется 15 000 строк кода. Для сравнения, когда я начал и сделал первый релиз ядра Linux все ядро состояло из 10 000 строк кода. Теперь мы делаем изменения в 15 000 строк кода каждый день. И как результат этого, ядро содержит более 60 миллионов строк кода и 40 тысяч файлов. Так что я могу действовать как менеджер, но как технический менеджер всего проекта, создавая очень мало кода. Тот кодинг, что я делаю, это маленькие проекты, мои домашние проекты, а что касается ядра — я лишь скучный менеджер. Там был еще вопрос?
Профессор:
Что тебя мотивирует продолжать это делать, может те домашние проекты?
Линус:
Нет, домашние проекты это просто развлечение, хотя это примыкающие проекты. Что меня мотивирует, это конечно то, что я начал как истинный программист, пишущий код самостоятельно и это до сих пор весело и я все еще делаю это в маленьких проектах, но получается, что хоть я и гик, я реально получаю удовольствие от социальных взаимодействий, мне нравится ругаться на людей, когда они допускают ошибки, мне нравится обмен мнениями, мне нравятся аргументы, это очень меня мотивирует быть частью очень общительного сообщества. У нас есть много инженеров с большим эго и это очень волнительно участвовать в этом. У нас бывают технические дискуссии и не все из них проходят с руганью. Это придает вкус жизни.
Профессор:
Так все дело в сообществах, в людях?
Линус:
Это сообщества, общение, да.
Профессор:
Хорошо. (обращается к коллегам) Может сейчас мы покажем результаты разогрева? Речь шла о любимой платформе. (смотрят на слайд, где показан график распределения любимых платформ среди студентов)
(Распределение: Linux — 68%, Windows — 19%, OS X / iOS — 10%, Остальное — 3%. Лучше бы показали с какой платформы студенты заходят на Screen.IO)
Профессор:
Ок.
Линус:
Ну, это большой сюрприз. Я уверен, что это отчасти самостоятельный выбор. (профессор смеется)
Профессор:
В любом случае, здесь много поклонников вокруг, это хорошо. С другой стороны, и это будет мой второй вопрос и он выглядит как тот, что пришел от аудитории, поэтому давайте двинемся дальше. Мы сейчас в Финляндии и Linux, как операционная система, в центре очень интересной технологической битвы между разными мобильными платформами…
Линус:
О, это Nokia-вопрос?
Профессор:
Это Nokia-вопрос, именно.
Линус:
Иисусе… (делает фейспалм, смех в зале)
Профессор:
Я бы не задал его таким образом, но кто-то из аудитории его задал так (вопрос на слайде: «Альянс Microsoft и Nokia: полон г-на?»), но в любом случае, я думаю этот вопрос немного шире чем то, что делают Nokia и Microsoft. Я думаю, с моей стороны вопрос звучал бы так — насколько важной ты видишь роль операционной системы и почему ты думаешь, что Linux имеет сейчас для этого все необходимые ингредиенты? Я полагаю, что ты так думаешь, что основанные на Linux системы будут теми, кто победит в мобильной битве.
Линус:
Честно, я не собираюсь отвечать на Nokia-вопрос. В этом нет никакой пользы для меня. Не важно, просто не спрашивайте. Было очень интересно увидеть Linux на телефонах по нескольким причинам. Одна из которых была чисто технической — возможности по низкому потреблению энергии, часто используемые людьми с телефонами. Поэтому последние несколько лет мы боролись, чтобы в ядре было управление питанием, которое в большей степени продвигалось за счет лэптопов. Но телефоны так же составляют огромную часть. Другая причина, которая доставляет мне удовольствие, это насколько популярен Linux в телефонах, большое спасибо Android, это так же показывает, что Linux на самом деле очень продвинут в плане богатых пользовательских интерфейсов с которыми взаимодействуют «нормальные люди». Я имею в виду, до Android были люди пытающиеся сделать Linux на телефонах более или менее успешным, в большинстве — менее, но люди ощущали, что пользовательские интерфейсы как настоящие потребительские продукты это не то, чем славился Linux. И Android изменил ситуацию и понимание этого было очень важным, и многие компании озаботились на этот счет. Даже если вы не используете Android, а многие люди используют Android, я думаю это сделает Linux более приемлемым в определенных областях, таких как потребительский интерфейс и это интересно, я думаю это очень важная область.
Профессор:
Теперь, я думаю, время для вопроса из зала. Кто хочет начать?… (тишина)… Вау! Ну же, пожалуйста…
(невнятный вопрос из зала)
Линус:
Даже не знаю. Когда я учился в Хельсинкском университете первые годы я занимался больше математикой, чем информатикой. И я не припоминаю прямого применения какого-либо из разделов математики (смех в зале)… Но! Я проходил множество очень теоретических курсов, я имею в виду набор теории, от алгебры до предметов о концепциях и не столь много численного материала. Возможно, никогда не используя эти вещи напрямую, я думаю, модель мышления это то, что реально важно. И для примера, другой проект, не такой известный как Linux, в котором я участвовал — Git. Я думаю, что обладание математическим умом и модельным мышлением, набор теории и создание подобных вещей — очень важно для программиста, даже если вы не используется математику напрямую. Мне очень нравится математика, на самом деле причина, по которой я изучал информатику как основной предмет в университете была скорее связана с тем, что я чувствовал, что скорее мог получить работу связанную с информатикой, чем с математикой, но математика была, на самом деле, моим основным интересом. И я думаю это полезный опыт, поэтому те люди, кто хлопает, потому что ненавидят математику — вы неправы.
Профессор:
Хорошо. Следующий вопрос? (тишина)
Линус:
Вау! Вы гораздо хуже, чем студенты Хельсинкского университета. (смех в зале)
Профессор:
Это не хорошо. Это не хорошо.
(невнятный вопрос из зала)
Линус:
У меня три дочери. Одной скоро будет 16. И ни одна из них не проявляет никакого интереса к программированию. Это грустно. Но это так. Они больше заинтересованы в Facebook и вещах наподобие этого. Я не ожидаю, что кто-то из них будет инженером. Я пробовал заинтересовать их, но проблема в том, что я плохой учитель. Я очень расстраиваюсь и нервничаю, если они мгновенно не понимают, что я пытаюсь им сказать и это, возможно, пугает моих детей больше, чем пробуждает желание научиться программировать. Однажды я просто осознал, что мне нужно прекратить даже пытаться.
Профессор:
Какие-нибудь еще вопросы?
(невнятный вопрос из зала)
Линус:
Что ментально напоминает программирование… Я правда не знаю. Полагаю, это больше похоже на архитектуру или построение моста или проектирование, не настолько научный подход, в общем. Но мне трудно даже сказать. Я бы предпочел ответить на ваш второй вопрос, потому что я действительно не могу ответить на этот. Наиболее важное, что вы должны держать в уме, строя что-то новое — это то, что вы не должны думать о том, что вы собираетесь менять мир, делая что-то огромное и большое и совершенно другое в отличие от того, что было раньше. Приятно думать, что у кого-то есть одна великая идея и мы применим эту идею, что бы сделать мир лучше, но это не то, как на самом деле работает мир. Я участвовал во многих проектах, но все они начинались с очень скучного правила — решать конкретную проблему, которая у меня есть. Некоторые из них так никуда и не продвинулись, но те, что были успешны… когда я решал свою проблему, кто-то другой приходил и говорил: «эй, это почти решает и мою проблему тоже», и они вырастали из того, что они начинались как маленькие, но корни и основы были достаточно хороши для того, чтобы они могли расти. Но не пытайтесь прицеливаться на Луну. Я имею в виду, что я не начал Linux думая о том, что я захвачу мир (потирает руки), но мы уже почти у цели, правда? (смех в зале)
Профессор:
У меня есть один вопрос здесь. Open Source для тебя это основной путь для получения хороших программ или ты думаешь, что Open Source это такая идея, ну, в более широком смысле?
Линус:
Для меня лично большое преимущество Open Source в том, что это намного веселей, намного интересней работать вместе с другими людьми и иметь возможность работать вместе с кем угодно. Я делал программы с закрытым исходным кодом, я работал для компании, которая делала софт и я тоже делал проприетарный софт. И мне действительно нравилось. Но. Просто, делая это в открытом сообществе и позволяя каждому быть вовлеченным, когда это действительно работает, это настолько весело. Это полное социальное взаимодействие, это полностью различные точки зрения. Факт в том, что в компании у тебя обычно есть видение куда ты идешь. Это скучно! Намного интереснее иметь проект, как Linux, где у тебя нет видения №1, это как, если у всех есть свое видение. Тут бывают некоторые перекрытия видений, но так же полно и неперекрывающихся идей. Одна из сил Linux в том, что у тебя есть люди, которые делают телефоны, но так же есть люди, которые делают суперкомпьютеры. И пытаться сбалансировать все это является великим удовольствием. Поэтому, с моей личной точки зрения, разработка в Open Source намного более интересна. Есть так же множество других преимуществ. Я думаю, что с концептуальной точки зрения так же очень важен научный метод. И чтобы добиваться реального прогресса на сложных проблемах — необходимо множество людей работающих вместе и строящих свою работу на работе друг друга. Я процитирую Ньютона. Это моя любимая цитата: «Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов». И он говорил о физике и науке, но я думаю, что абсолютно то же самое развивает технологию в наиболее реальную технологическую инновацию. Речь не о великой новой идее, речь о верхушке постепенно проверенных существующих технологий и только спустя годы и десятилетия ты получаешь из того что было типа неуклюжего автомобиля то, что мы видим сегодня. И еще раз, Open Source это вид научной модели для информатики. И я думаю это важно. Дальше, есть точка зрения свободного софта, которая считает, что Open Source важен лишь по моральным причинам и я нахожу это интригующей и интересной точкой зрения, даже если я, как правило, несогласен с этим. Но это интересно, как много различных людей делают Open Source по столь разным причинам, как по техническим, так и по личным. И я думаю это реальная сила.
(невнятный вопрос из зала)
Линус:
Я должен сказать, что каждая индивидуальная часть достаточно медленна, иногда мучительно, поэтому тебе хочется получить намного более быстрый прогресс и происходит то, что ты просто делаешь маленькие инкрементальные улучшения в любой отдельной части и «взрывной рост» Linux на самом деле не относится к отдельной области ядра, как правило. Разработчики очень быстрые, потому что там работает 9 000 людей над разными частями ядра. И это как если бы ты смотрел на маленькую деталь — вещи могут занимать годы до того как созреют, но когда ты смотришь на все целиком, получается, что каждую неделю многие вещи меняются, поэтому у тебя есть как медленный прогресс, так и быстрый глобальный прогресс на другом уровне. Например, я очень сильно волновался по поводу всей работы над управлением питанием, которую мы делали, это заняло у нас годы. И это достаточно общий случай, когда что-то пересекает границы, как управление питанием, особенно для телефонов, но это так же относилось и к лэптопам. Тебе необходимо иметь планировщик, ввод/вывод очень важен для управления питанием, все драйверы… и мы поддерживаем тысячи различных устройств, они все должны получить право управления питанием. Слой PCI должен получить это право, там множество различных компонентов и это заняло очень много времени и заставляло много нервничать. Поэтому, иногда у тебя есть действительно медленные вещи, а потом люди говорят: «О, ты разработал эту вещь так быстро!». Это правда, в каком-то смысле, в другом смысле — мы не быстрее, чем кто-либо другой.
(невнятный вопрос из зала про Android и Google)
Линус:
Вопрос был о том, думаю ли я, что есть пространство для коммерческой или некоммерческой операционной системы, как Android, но не Android? Я должен сказать, что это действительно сложно разрабатывать целый дистрибутив, это тонны работы. Даже если я полностью люблю низовые усилия Open Source и мы бы имели большую часть работы по ядру сделанную одиночками, которые просто кайфуют от технологий, факт того, что нам были бы необходимы вовлеченные компании, был бы очень важен, потому что это превращается в особо производимый продукт. Я не знаю что это, но вам наверняка будет необходимо то направление, которое бывает у компаний. И я думаю это был один из успехов… Linux был одним из первых Open Source проектов, который был очень открыт для коммерческого использования. Я думаю очень сложно сделать что-то как Android без поддержки компании, без видения того, у кого есть конкретная цель в уме. Я действительно считаю, что коммерция, хотя некоторые люди думают, что это плохо, помогает задавать направление, во многом. Я не говорю, что невозможно собрать сообщество вокруг альтернативы Android, я просто говорю, что это трудно.
Профессор:
Один вопрос из потока. Что ты думаешь о приближающемся движении открытого железа? Относительно Linux.
Линус:
Я не знаю о приближении. Люди пытаются создавать открытое железо уже долгое время. Было множество проектов, пытающихся делать открытое железо. И… Открытое железо это тяжело. Потому что в софт каждый может быть вовлечен, все что вам нужно это компьютер и среда разработки. И у вас нет других затрат. Открытое железо… конечно, вы можете создать дизайн таким путем, если вы создаете новый процессор или графический чип или еще что-то, но в конце кому-то необходимо создать кусок железа. К слову о 3D-печати, которая, очевидно, приближается семимильными шагами. Но это все еще не то, что вы можете делать как одиночка или средняя компания. Что я нахожу более интересным, так это необязательно открытое железо, но очень дешевое железо. Поэтому все эти проекты, если вы считаете что-то наподобие Raspberry Pi открытым железом, я нахожу очень интересными, потому что я думаю, когда железо очень дешевое и широкодоступное, это меняет экономику вещей. Но открытое железо, в том смысле, что оно с открытым дизайном, кажется все еще где-то далеко.
(вопрос из зала на очень ломанном английском, что-то о методологии разработки ядра)
Профессор:
Т.е. методология того, как ты делаешь мерджи? Как ты управляешь этим?
Линус:
Я огромный верующий в НЕмикроменеджмент других и в доверие людям. Поэтому большая часть кода, которую я получаю, я получаю не потому, что я смотрю на каждый кусок кода, потому что на самом деле нет способа, которым бы я смог это сделать, возвращаясь, 15 000 строк кода меняются каждый день. Если бы я даже попытался просто просмотреть код, я бы спятил. Что на самом деле происходит… На протяжении лет я создавал сеть людей, которым я могу доверять, это то как обычно работают люди. У вас есть близкие друзья и вы знаете как они работают. И спустя время вы смотрите код, который они генерируют или код, который они принимают и вы говорите: «Эй, я доверяю ему, он эксперт в этой области». До такой степени, во многих случаях. У меня есть очень хороший обзор текущего состояния, но во многих областях я ни в коем случае не эксперт, поэтому люди, которым я доверяю, часто лучше, чем я в этом коде. Поэтому я был бы дураком, пытаясь использовать микроменеджмент в их отношении и пытаясь смотреть код и погружаясь в проверку того, что они сделали. Это тратило бы мое время и тратило бы их время тоже. Это грустно. И это то, почему я известен как не очень приятный и ругающийся со многими людьми тип. Я никогда не вникаю, когда все идет гладко. (смех в зале) Когда кто-то допускает ошибку и принят код, который в действительности не должен быть принятым, тогда должен вступать я. И люди начинают писать мне на почту и говорить: «Ты сломал ядро и последний релиз больше не работает.». А затем я начинаю ругаться на людей и говорить: «Какого черта? Я доверял тебе! Ты… Ты, очевидно, не должен был этого делать со мной.». Довольно часто я погружаюсь в проблему позже, смотрю на этот код и говорю: «Иисусе! Это уродливый, ужасный код. Как ты мог вообще принять такое?». И это то вникание, которое у меня часто бывает и которое, в большинстве случаев, негативно, которое может быть не очень хорошим иногда. Я имею в виду, что люди делают… некоторые люди на самом деле думают, что я сварливый старик. Я осознаю, что если вы видите только мой флейм и мою ругань, а не приватные дискуссии, когда дела идут хорошо, вы думаете, что я ненавижу всех. И бывают дни, когда это почти правда. Но, я все же проверяю код от людей, которым я не доверяю. Но у меня есть наиболее близкие 10-15 разработчиков, когда они отправляют мне код, я говорю: «Я доверяю тебе, я не собираюсь тратить свое и твое время, пытаясь угадать твое решение.».
Вопрос из зала:
У меня на самом деле был вопрос о железе и вендорах. Как сегодня сказывается разработка ядра Linux и какова ответственность, насколько хороша поддержка Linux?
Линус:
Есть так много вендоров железа, некоторые отличные, некоторые не такие отличные. В этом разговоре я должен сконцентрироваться на хороших, правильно? (смех в зале) Потому что есть вендоры, которые действительно делают хорошую работу. Лучший пример это, вероятно — Intel. Это большой вендор железа. Они делают не только процессоры, они делают сетевое оборудование тоже, как проводное, так и беспроводное, они делают много различных вещей. И они были очень активны в том, что не просто отправляли драйверы и документацию, но так же несколько главных мейнтейнеров ядра на самом деле работают на Intel. Intel, по сути, сказали: «Эй, ты поддерживаешь эту область, позволь нам платить тебе, чтобы ты поддерживал это для нас.». И это пример вендора железа, который сделал все достаточно правильно. Это заняло у них некоторое время. Когда я был в кремниевой долине, на самом деле, может первый год у меня был разговор с Intel по этому поводу, инженеры Intel не допускались для участия в обсуждениях в почтовой рассылке ядра Linux используя адрес почты intel.com. Были жесткие правила внутри Intel, которые говорили — «нет, вы никогда и никому не должны говорить над чем вы работаете в Intel, потому что, если вы сделаете что-то плохое, мы не хотим, чтобы наше имя запятналось вашими действиями». Но спустя годы они стали лучшими из лучших вендоров железа. Есть большой спектр действительно плохих вендоров, которых я не назову снова. (смех в зале) Что наиболее болезненно, это вендоры, которые поняли, что Linux действительно важен для них, для участия в их куске железа и они заставляют инженеров работать за написанием драйвера, скажем, для сетевой карты. И они пишут драйвер полностью своими силами, не говоря об этом никому вокруг и потом они отправляют драйвер нам. В частности, Грэгу, который является мейнтейнер дерева драйверов. Большая часть их драйверов ужасна. Они реально противны. Даже если они работают, качество кода настолько плохое, что никто на самом деле не может прочитать его. И все это было сделано внутри компании, которая делает железо, поэтому ни у кого больше нету документации. У тебя есть плохой код, может он работает, может нет, если что-то ломается, никто не может это пофиксить. Это тот случай, когда компания старается сделать хорошую вещь, но из-за того, что они никогда не взаимодействовали с сообществом, кроме как «нате! возьмите этот драйвер!», это заканчивается очень болезненно для всех. И потом люди, такие, как Грэг… он святой! Я не понимаю как он… потому что он работает с множеством таких компаний, которые на самом деле милые и приятные люди, и пытается убедить этих производителей железа: «Пожалуйста, мы понимаем, что вы пытаетесь сделать как лучше, но это отстой.» (смех в зале) И это может занять годы чтобы получить двустороннюю связь и настоящее взаимодействие сообщества. Все становится лучше. В смысле, становится намного лучше, чем у нас это было раньше — почти никакой поддержки какого-либо производителя железа. И в эти дни множество производителей часто предоставляют нам драйверы даже до того как они выпустят железо. Все гораздо приятнее теперь. Но это был большой обучающий опыт, с обеих сторон.
Профессор:
Далее больше о десктопах и оконных менеджерах и т.д. Первый вопрос был — как ты думаешь, где сейчас находятся десктопы Linux, касаемо текущих дистрибутивов, что сейчас происходит? И там еще был конкретный вопрос — что ты используешь сам?
Линус:
Очевидно, что этот вопрос должен был быть задан. Потому что известно, как мне не нравятся некоторые вещи, которые делают десктопные люди. Должен сказать, сейчас все гораздо лучше, чем это было год назад. Я на самом деле вернулся к использованию Gnome 3 и мне не нравятся некоторые вещи, которые они сделали. Но они фиксят проблемы, становится менее болезненно. У них теперь есть расширения, которые до сих пор слишком трудно найти, но с расширениями ты можешь заставить выглядеть свой десктоп почти так же хорошо, как он выглядел 2 года назад. (смех в зале) В моих словах есть некоторая доля раздражения, потому что я думаю, что десктоп, который становился достаточно хорош на Linux, деградировал в течении нескольких лет. И это было очень обидно, т.к. десктоп всегда был той составляющей, что лично я использую, о которой больше всего лично забочусь. И это было первоначальной целью для Linux. Мы были очень успешны в телефонах, серверах и много где еще, но, очевидно, десктоп очень тяжело не поломать. И со временем это становилось все сложнее, нежели легче.
Профессор:
Что ж, я возьму один вопрос отсюда и потом продолжим. Возвращаясь к мобильному Linux, это конечно касается не только Android, есть множество разных вещей, из тех что всплывают из памяти это Maemo, MeeGo. Люди спрашивают о Jolla, следишь ли ты за этой компанией?
Линус:
MeeGo, это воскресшая компания? На сомом деле я не слежу за ними. Я надеюсь, что они будут успешны и у них будет план Б. Может Jolla будет способна реализовать этот план Б. Это интересно, в том смысле, что очевидно, что Android доминирует в этом пространстве. Но есть компании, работающий MeeGo, работающий Tizen… Азия, в частности, и Корея, заметили, что раньше они были только производителями железа и, частично благодаря Linux, некоторые из этих компаний, которые создавали железо для софта, который писали другие люди, теперь могут сказать: «Эй, мы на самом деле можем контролировать свою судьбу и писать свой собственный софт на основе Linux». И они тоже вовлекаются. И это одна из приятных вещей в Open Source, который позволяет всем этим различным частям экосистемы осознать, что, «эй, я могу тоже поучаствовать». Так, я был в Корее около двух недель назад, разговаривал с людьми из Samsung и LG, и похоже они так же были очень заинтересованы. Они хотят… Они немного нервничают из-за Android, потому что они не Google. Они хотят, может, делать свою собственную операционную систему, просто потому, что они хотят иметь контроль. Поэтому, много чего происходит и может быть Jolla будет отдельной Nokia 2, пересмотрят свои подходы. (пожимает плечами)
Профессор:
Возможно, в аудитории тоже есть несколько человек из Nokia… Кстати, Sailfish — название дистрибутива, на котором работает Jolla.
Линус:
Ясно. Но он основан на MeeGo?
Профессор:
Это MeeGo, но они только переименовали свою собственную версию.
Вопрос из зала:
Я хочу задать вам следующий вопрос, попадет ли Grsecurity в ядро? Это первый вопрос. Второй вопрос — как вы расставляете приоритеты между фиксами безопасности и юзабилити фиксами? И третий, вы только что отметили, что десктопные системы важны для вас, думаете ли вы о принятии патчей ядра, таких как из pf-исходников, которые делают работу ввода/вывода в Linux более шустрой? Это все, что я хотел спросить.
Линус:
Это три разных вопроса. Grsecurity и патчи безопасности. Многое из Grsecurity, на самом деле, уже сделано в ядре. Многое, что уже сделано в ядре, имеет аналоги. Безопасники иногда немного черно-белые. И под этим я подразумеваю — сумасшедшие. Безопасники думают, что любая проблема это либо проблема безопасности, либо нечего об этом и думать. И это неправильно. Большинство безопасных систем — это системы, которые никто не хочет использовать, потому что это боль в заднице. И многие безопасники, похоже, хотят видеть свою систему именно в таком ключе, потому что это «по-настоящему безопасно». Поэтому, моя точка зрения состоит в том, что я не хочу делать большого различия между патчами безопасности и другими патчами. Это касается не только безопасности, кстати. Многие люди, похоже, думают, что проблемы производительности отличаются от проблем точности. И снова я не соглашаюсь. Проблемы производительности — это реальные проблемы, так же, как и проблемы точности. Я не хочу различать патчи производительности от патчей, которые фиксят какие-то проблемы с точностью. И я не хочу различать их от вещей связанных с безопасностью. Хорошая система — это сбалансированная система. Безопасность является частью этого, но безопасность не играет большей роли, чем что-либо другое. Безопасность важна, но это не тот вопрос. И многие безопасники, они просто слепцы и они слишком одномерны. Порой они меня раздражают, иногда я называю их плохими именами, потому что некоторые из этих людей на самом деле реально… конченные придурки. Правда. Они очень умные люди, но они не соображают. Grsecurity содержит много хороших патчей, у них есть несколько патчей, которые в основном звучат так: «Эй, мы можем сломать совместимость, потому что мы хотим сделать некоторые вещи более безопасными. Неважно, все равно никто не хочет использовать конечный результат.». Какой был второй вопрос?
Вопрос из зала:
Вопрос был о pf-исходниках и планировщике ввода/вывода. Это хорошо работает для сервисов, но есть ли здесь преимущества для десктопных систем?
Линус:
Мы имеем множество ситуаций, где… и это одна из тех же проблем, где конкретная определенная ниша хочет создавать патчи для ядра, которые работают очень хорошо для этой маленькой области. И даже когда эта маленькая область — десктоп, это превращается в то, что я не хочу делать. Например, некоторые патчи планировщика. Некоторые из них работают реально хорошо на двух- и четырехпроцессорных машинах и после этой точки больше не масштабируются. И если все, что тебя беспокоит это только двух- и четырехпроцессорные машины, ты говоришь: «Эй, этот код работает гораздо лучше для меня, почему вы его не берете?» и я такой говорю: «Прости, но один из принципов Linux это то, что ты должен иметь возможность балансировать все эти различные области.». И мы, в целом, можем это делать. Так, для примера, когда мы добавили поддержку SMP, а SGI создавали патчи для поддержки своих 4000-процессорных машин-монстров, первоначальные патчи были совершенно непригодны для кого-либо еще. Там были хаки, которые работали очень хорошо на их больших машинах, но они не были тем, что мы могли использовать на маленьких машинах. И я, в основном, говорил им: «Я не возьму это! Для того, чтобы вам смерджить свои наработки обратно, вы должны писать таким образом, чтобы ваши патчи работали для кого-угодно.». И они сделали это. И суть в том, что они, на самом деле, сделали конечный результат намного лучше. Намного лучше для нас, но получилось так, что они сделали даже лучше и для народа из SGI. Они вычистили многие допущения, которые они сделали. Некоторые из проектов, которые вы упомянули, похоже так же имеют этих слепцов, где они говорят: «Мы беспокоимся только о нашем маленьком мирке. Нам не важно, что мы делаем вещи, которые для других работают хуже.». И если у вас такой подход, тогда вы не должны удивляться тому, что я не интересуюсь патчами, которые вы мне присылаете. Люди должны иметь возможность балансировать вещами, иногда вы можете делать это при помощи параметров настроек, но я предпочитаю код, который просто работает, работает хорошо на маленьких машинах и на больших машинах. И это возможно, но это требует намного больше усилий.
Вопрос из зала:
Уже говорилось, что Android ломает барьеры Linux для обычных пользователей, поэтому, что вы думаете по поводу работы Valve с nVidia и Intel в улучшении Open Source драйверов с целью выпуска игровой платформы Steam на Linux? Это год окончательного прихода десктопного Linux?
Линус:
Ну, если Valve действительно, то есть, я имею в виду не «если», а «когда», когда Valve действительно выпустит свой клиент для Linux это во многом только поможет десктопному Linux, потому что, эта область маленькая, но довольно гласная группа людей, которых заботят их игры, а Linux не очень силен в отношении игр. Я не был лично напрямую связан с группой Valve, но я разговаривал с теми разработчиками ядра, кто был. И они были очень впечатлены разрабатывающими людьми. И, похоже, это было взаимно. Они с обеих сторон, на самом деле, наслаждались, работая совместно друг с другом. Люди из ядра Linux и не только из ядра, из стека OpenGL пользовательского пространства, были счастливы увидеть в реальных условиях высокопроизводительную 3D-графику и иметь возможность так же смотреть исходники, которые использует Valve для своего игрового движка. Мы могли сказать: «Оу, вы на самом деле не заботитесь о скорости в этом случае, вы заботитесь о скорости в том случае.», что помогло на стороне OpenGL и ядра. То же самое действует в обратную сторону, когда народ из Valve был по-настоящему счастлив общаясь с Open Source народом, потому что они могли сказать: «Оу, вот почему это никогда не будет быстрым, потому что вы делаете все эти безумные штуки.». Таким образом люди общались и были счастливы от двустороннего взаимодействия. И это, по-видимому, означает, что у нас будет хороший гейминг на Linux в не слишком далеком будущем.
Вопрос из зала:
Вы говорите, что уже сделано множество вещей. Как вы справляетесь с прокрастинацией? Как вы избегаете просмотра целый день видео с котятками?
Линус:
У меня, на самом деле, нет такой проблемы, ну, я составляю порядок действий. Причина, по которой я не смотрю видео с котами каждый день в том, что я не нахожу их такими же интересными, как технические письма, которые я получаю. Так что у меня нет проблемы с прокрастинацией, просто потому что я действительно считаю, что моя работа очень и очень интересная. И когда я просыпаюсь утром… Мой офис над гаражом, я должен прогуляться вверх по лестнице, метров 50, примерно… Для того, чтобы этого не делать за кроватью у меня есть планшет. Поэтому, когда я просыпаюсь утром, первая вещь, которую я обычно делаю — использую планшет, чтобы проверить входящую почту. Но все равно мне нужно поработать у себя в офисе, чтобы понять что происходит. Это одна из причин, почему у меня нет проблем с прокрастинацией. Потом, в других областях я не так хорош, например, я не делаю слайды, я не готовлю речей. Если меня вынудили выступить с докладом, я неизбежно затягиваю с этим пока не остается 5 минут до доклада и потом я понимаю, что у меня больше не осталось времени, чтобы сделать слайды. Потому что я просто не могу заставить себя быть заинтересованным. Это зависит от… Способ, чтобы бороться с прокрастинацией — это найти что-то, что ты просто обожаешь делать и поэтому идешь и делаешь.
Профессор:
Немного связанный с этим вопрос, это был один из самых ранних вопросов, но ты любишь котов?
Линус:
У нас есть… У меня всегда был, ну, не всегда, большую часть моей жизни у меня был кот. У нас и сейчас есть еще один кот. У нас так же есть собака, есть змея, несколько песчанок, хомяков, кролик, рыба, которую я просто презираю. (смех в зале) В нашей семье у нас в разное время были почти любые животные, которых ты можешь представить. Мои любимые — это коты и собаки. Но не видео. Весь смысл в домашних животных это, безусловно, любовь, в случае с собаками, и я не знаю что в случае с котами.
Профессор:
Мы вернемся к тому вопросу — сколько ты работаешь в течение дня? И там был еще один — ты когда-нибудь играл в Angry Birds на Linux?
Линус:
Я играл в Angry Birds. (профессор хихикает) В основном, я играл в Angry Birds, когда ждал детей, чтобы забрать их с гимнастики или типа того. Это крутая программа, когда тебе нужно убить 15 минут, потому что гимнастика затягивается и ты играешь в Angry Birds на телефоне. Какой был первый вопрос?
Профессор:
Сколько… Ты считаешь часы? Сколько часов ты работаешь?
Линус:
Я не считаю часы.
Профессор:
Ты просто не считаешь часы.
Линус:
Я, на самом деле, могу делать большую часть своей работы даже пока нахожусь в поездке. Так, пока у меня есть Wi-Fi и мой лэптоп я, очевидно, могу читать почту, делая большие мучительные мерджи. Это неудобно во время поездки из-за маленькой клавиатуры, плохого интернет-соединения, недостаточной мощности процессора для компилирования такого ядра, как это. Поэтому я стараюсь не устраивать окно для мерджей во время поездки, хотя, на самом деле, это произошло с прошлым окном для мерджей. Сегодня, к примеру, когда я проснулся, я стараюсь растянуть это на весь день, поэтому, я сделал 3 или 4 мерджа этим утром, когда я вернусь, ну, этим вечером я, вероятно, не буду делать мерджи, но я, может быть, смогу их сделать в аэропорту завтра утром, когда буду уезжать, в случае, если я найду бесплатный Wi-Fi в аэропорту Хельсинки.
Профессор:
У них он есть.
Линус:
Точно, у них он есть, да. Хорошо.
Профессор:
Может мы немного вернемся к технической стороне этих ответов. Был вопрос об увеличении сложности ядра Linux. Какой у тебя на это взгляд?
Линус:
Это огромная проблема. Особенно определенные области становятся настолько сложными, что у нас есть всего несколько человек, которые в действительности разбираются в них. VM сейчас тот плохой участок, в котором у нас есть определенные области, где лишь горстка людей действительно хорошо знает код, достаточно для того, чтобы оценивать патчи. Хорошие новости в том, что когда вы такая компактная команда, то патчей не так много. Это не та область, где у вас сотни патчей в день. У вас может быть сотня патчей в пределах одного релиза. Поэтому, это все еще управляемая вещь. Немного более хрупкая, чем мне хотелось бы. Но нет таких областей, которые были бы настолько сложны, что никто бы больше не осмелился к ним прикоснуться. Мы смогли избежать этой проблемы, но некоторые области настолько эзотеричны, что есть только несколько человек, которые в них компетентны.
Вопрос из зала:
Вы всегда носите эти овальные очки? (смех в зале)
Линус, широко улыбаясь:
Эм, нет… Это не вопрос… Я не думаю, что когда-либо получал такой вопрос ранее. На самом деле, почти 10 лет я не ношу очки вообще, у меня LASIK, поэтому (снимает очки), я могу видеть вас, парни, даже без этих очков. До LASIK мое зрение было таким плохим, что я не мог узнать своих детей в плавательном бассейне, и это немного смущает, если ты начинаешь хватать не того ребенка. (смех в зале) Поэтому, я ношу любые очки, которые выбирает моя жена. (смех в зале)
Профессор:
Еще один, скажем, относящийся к семье вопрос, почему ты больше не ведешь torvalds-family.blogspot.fi?
Линус:
Разве блоги на blogspot.fi не были заблокированы?
Профессор:
Я не знаю.
Линус:
Я пытался вести блог, я делал это, может, несколько месяцев. Я достиг того момента, когда стало неловко писать о том, что я делаю. Где-то последний год, я пользуюсь Google+. И если я вижу что-то действительно странное, я могу это сфотать и выложить в Google+ или я постил несколько вопросов по программированию, вообще-то, я постил несколько проповедей, потому что это то, что я делаю. Но я, на самом деле, не так сильно заинтересован во всем этом блоггинге.
Профессор:
Еще один вопрос, перед тем как мы вернемся, это о промахах и любых примерах того, где, как ты думаешь, просчитывался или которыми хотел бы поделиться с аудиторией, на которых ты научился.
Линус:
С технической стороны было множество случаев, когда я принимал неправильное решение. Но это, обычно, не было провалом, это было: «Ок, я принял неправильное решение.», пока я готов в этом признаться, откатываю его и делаю правильно, кому какое дело, в смысле, мы шли не в том направлении какое-то время, у нас такое было. Я бы хотел быть более милым парнем, безусловно, мне бы хотелось меньше проклинать людей и немного больше воодушевлять их к росту, вместо того, чтобы говорить, что они идиоты. Простите, я пытался, во мне этого нет, я срываюсь временами. Мне нравится то, что у нас достаточно разные личности в ядре и многие из них — сильные личности, где сильный не обязательно означает хороший. Но… у нас есть люди, которые специализируются на том, что проводят новых людей через процесс, потому что им на самом деле нравится сопровождать, я никогда таким не был. Может это провал. (пожимает плечами)
Профессор:
Там был вопрос… (показывает в зал) Хочешь попробовать докинуть?
Линус:
Где?
Профессор, шепотом:
Тааам…
Линус:
А, я не докину… попробуйте поймать… (бросает коробкофон)
Профессор:
Хороший бросок.
Линус:
Достаточно близко.
Вопрос из зала на очень-очень ломанном английском:
И так, я думал спросить о вашем видении Systemd, мы знаем, что она делает много вещей, как изоляция, запуск сервисов, но так же есть критика того, как она ломает философию unix в плане хорошего выполнения долгих задач, в плане взаимодействующих друг с другом программ, у вас есть мнение на этот счет?
Линус:
Я думаю Systemd…
Профессор:
Может стоит повторить вопрос?
Линус:
Ок. Вопрос был о моем мнении на счет Systemd и о том, как некоторые люди думают, что она ломает философию unix и что она просто другая. Я не знаю скольких людей здесь волнует, что Systemd это такая замена традиционной модели Init. И она, в общем, пытается взять на себя множество других вещей в процессе запуска. Мне, на самом деле, нравится многое из того, что делает Systemd. Лично моя самая большая проблема с Systemd это то, что многие вовлеченные люди похоже думают, что изменение — это хорошо само по себе. Я видел, как Леннарт Поттеринг (разработчик Systemd), например, говорил о том что что-то сделано плохо, потому что это что-то делалось 30 лет и все это — плохое по определению. Что для меня не имеет никакого смысла, потому что я думаю, если это работало 30 лет, оно определенно делает что-то правильно. Это моя точка зрения. В то время как некоторые люди из команды Systemd, похоже, имеют строго противоположные желания, говоря, что если оно работало таким образом 30 лет, то самое время это изменить. И такой склад ума заставляет меня очень нервничать, похоже, что иногда они делают изменения ради изменений и не сильно беспокоятся о том к чему люди привыкли и приспособились… Это, вероятно, причина почему Systemd генерирует столько негативных отзывов, потому что она выбивает людей из ощущения комфорта и чувствует себя неплохо по этому поводу. И в то же время я думаю, что многое, что она делает — интересно. Так что я немного нервничаю по поводу модели разработки и желания ломать вещи, что я считаю огромной ошибкой, но я также думаю, что она показывает множество перспектив.
Профессор:
Хорошо. Спасибо. Там вопрос, а потом там.
Вопрос из зала на очень ломанном индо-английском:
Привет. Личный вопрос. Как именно вы себя чувствовали, когда выиграли Millennium Technology Prize и, если можно поинтересоваться… что вы сделали с деньгами? (смех в зале)
Линус:
Это сложно объяснить, что ты чувствуешь, когда ты… Это безусловно очень крутая вещь — получить награду за что-угодно. Это признание и Millennium Prize это много денег, на самом деле. Так что же я сделал с деньгами — я заплатил налоги. (смех в зале) Что еще, прямо сейчас у нас нет особых планов насчет премиальных денег, я могу сильно не заботиться о деньгах, но отсутствие заботы о деньгах так же значит нелюбовь беспокоиться о деньгах. У меня есть необходимое количество денег для обучения детей, которое в США очень дорогое. Миллионная премия означает, в частности, что еще одним беспокойством меньше. Я надеюсь, что дети приедут в Хельсинкский университет или университет Аалто (смех в зале) и мы хотим потратить любые деньги на образование (смех в зале) и в этом случае я не смогу потратить деньги на шлюх и кокаин или что там еще… (смех в зале) Ок, вам все же стоило не… (улыбаясь показывает на камеру жест «вырезать»)
Профессор:
Это уже ушло, уже ушло… (Линус смеется)
Линус:
Но дело в том, что деньги там, поэтому мне не нужно об этом беспокоиться. Не то, чтобы я сильно беспокоился о деньгах раньше. Я в порядке.
Вопрос из зала:
Спасибо за присутствие здесь, Линус. У меня два вопроса, один, который немного шире и один специфичный. Один — это, я бы хотел узнать твои личные ощущения насчет персональных компьютеров в будущем, скажем, через 5-10 лет и ты согласен со Стивом Джобсом, который сказал, что это будут «грузовики и легковушки», с такой концепцией? И мой специфический вопрос относится к объединению операционных систем. Насколько это важно иметь единую ОС между PC, планшетами и другими форм-факторами? Спасибо.
Линус:
Ок, вопрос о технологиях в течение ближайших 5-10 лет. Мне на самом деле все равно. Я думаю технологии это интересно, но я думаю, что технологии интересны, в основном, потому что это такая игрушка, которая постоянно меняется и всегда появляется что-то новое. Поэтому, вещь, которой я действительно интересуюсь в 5-10-летнем масштабе это то, что мы достигаем физических пределов, когда дело доходит до сокращения процессов. Я действительно думаю, что это должно быть очень весело и интересно, потому что это означает, что промышленность должна начать меняться. Люди, которые используют вдвое быстрые компьютеры или используют вдвое меньше мощности каждые 18 месяцев должны будут изменять свой подход к работе и это должно вызывать изменения во всей промышленности и я думаю это должно быть очень волнительно и интересно. Я не думаю, что вам будет необходимо выбирать между «легковушками» и «грузовиками», маленькими и большими вещами. Я думаю, вы продолжите наблюдать эту сплошную среду и более вездесущие вещи, просто компьютеры будут везде. И я, на самом деле, думаю, что важно иметь систему, которая пронизывает всю экосистему. Одна из вещей, которые мы сделали удивительно хорошо и я на самом деле не верил, что мы так сделаем. Это факт, что мы это можем. И Linux это единственное ядро, которое действительно может работать от телефонов до суперкомпьютеров и это действительно та же самая исходная основа. Все остальные делали, например, как Apple очевидно делали — OS X на большой стороне и iOS на малой стороне и они не едины. Microsoft сделали тоже самое. Мы увидели, что это огромное преимущество — иметь те же исходники на всем спектре, потому что это подразумевает, что вещи, которые используются в мобильном пространстве, подобно управлению питанием, а мы провели много времени над управлением питанием для мобильных устройств, они применимы и там, где вы переходите к любой другой платформе, как серверная комната, которые сегодня строятся в мире. И использование питания, если не номер один, то номер два из тех вещей, о которых люди беспокоятся. И о таких вещах 5-10 лет назад люди даже особо не задумывались, некоторые люди да, но это не было общепризнанным. И наличие общей основы означает, что ты получаешь все эти различные входы и если ты способен покрыть весь спектр — это очень мощный технологический инструмент, чтобы быть гибким. Поэтому ты можешь заботиться о питании на бизнес-компьютерах. Мы сделали SMP для серверов и суперкомпьютеров, а на десктопах люди гоняли один процессор, на телефонах люди даже не могли представить SMP 10-15 лет назад. Сегодня вы даже не можете купить телефон с одним процессором, ну, вы можете, если вы покупаете телефон на Windows. (смех в зале) Любой современный не виндофон будет иметь 2 или 4 процессора. Обычно ты думаешь, что это важно только для одной области, а получается — нет, не только. В действительности это важно для всего спектра. Поэтому, я думаю это так же очень полезно для Linux — насколько широка основа.
Профессор:
Я думаю это отличный ответ, для того, кто говорит, что его не волнует будущее IT. Также это мне напоминает, касаемо управления питанием, например, что треть всех этих веб-сервисов в мире работает на Linux. И затрата энергии этих сервисов поразительна. И ты можешь сохранить несколько… ну, не строя несколько АЭС, просто делая управление питанием лучше.
Линус:
Я не знаю какая сейчас ситуация в Финляндии, но я знаю, что в США, когда люди строят большие датацентры, есть тенденция строить их, к примеру, достаточно близко к электростанциям и особенно вокруг водных резервуаров, где они могут получать дешевую энергию круглый год. Это интересно, насколько важным стало управление потреблением энергии для серверного бизнеса. И это началось сравнительно недавно, последние 3 года, и становится иногда причиной номер один для беспокойства.
Профессор:
Я здесь вклинюсь со своим вопросом, что самое большое случится с Linux в ближайшие 5-10 лет? Новое, большое, которое прямо за углом?
Линус:
Я не думаю таким образом. Правда. Я планирую 1 или 2 цикла релизов наперед. Т.е. для Linux это означает от 3 до 6 месяцев вперед. Я получаю доступ к раннему железу, также получаю доступ к людям, которые мне рассказывают о своих планах на два года. Я не могу говорить о них, но это означает, что когда мы делаем релизы и смотрим на код, многие разработчики ядра так поступают, у нас есть некое окно того, что получится в ближайшем будущем и говорим «Ок, это может иметь смысл» или «Нет, это плохая идея, потому что, если начав сейчас мы будем делать это в течение двух лет, это будет неправильно». Но у меня нет пятилетнего плана. Большая часть нашей работы в ядре, на самом деле, это новое железо и новые сценарии использования, поэтому мы управляемся извне, как производителями железа, так и компаниями, которые используют Linux. И это происходит очень интересно, но это не означает, что я провидец, мне не нравится слово «провидец». Я не планирую на 5 лет вперед, я не думаю, что это работает. Мы реакционеры, мы стараемся делать настолько хорошо, насколько можем с достаточно коротким временным отрезком для будущих планов.
Профессор:
Хорошо. Следующий вопрос. Здесь.
Вопрос из зала на очень ломанном английском:
Google, Facebook и Samsung оплачивают вам страховые счета?
Линус:
Мои страховые счета? Ну… нет. (смех в зале) Но они, на самом деле, довольно непосредственно платят мне зарплату. Я получаю зарплату как сотрудник Linux Foundation, а Linux Foundation это некоммерческая группа, которая оплачивается Google, Intel, Samsung и т.д. Так что, они платят мне зарплату. Они платят, например… это не совсем… хотя, полагаю, это можно считать разновидностью страховки, они также платят Linux Foundation Legal Department, поэтому, если кто-то собирается засудить меня или Linux, я, напрямую, не должен об этом беспокоиться, есть Legal Department, который вмешается. Этого, на самом деле, не происходит, зачем вам судить меня, судите большие компании, у которых много денег. (смех в зале)
Вопрос из зала на очень ломанном английском:
Вдогонку. Что насчет вашей роли ведущего разработок Linux, что вы думаете о будущем?
Линус:
Моя роль в разработке Linux? Она остается достаточно стабильной за последние несколько лет. Мы обнаружили, что эта модель работает очень хорошо. У нас использовалась модель выпуска релизов основанная на добавлении фич и мы использовали модель управления основанную на системе контроля версий, которая не очень хорошо работала и было множество проблем с обеими. Спустя годы мы нашли что работает, а что — нет. И у нас есть модель релизов и модель управления, которые, похоже, хорошо масштабируются. Пропускная способность разработки, в действительности, повысилась. Поэтому у нас больше входящих патчей, больше входящих изменений и мы поддерживаем высокую планку. И похоже это реально работает. Кто знает, может в ближайшие несколько лет появится какая-то проблема, которая будет означать, что нам придется изменить модель и это очень-очень болезненно. Некоторые наиболее болезненные изменения, которые мы когда либо делали в ядре были связаны не с технологиями, они были связаны с тем как мы ведем разработку. Но сейчас я не вижу ничего приближающегося. Похоже, мы все делаем очень хорошо.
Вопрос из зала на ломанном индо-английском:
Дело в том, что я уже какое-то время использую Linux. Но я хочу получить целиком настоящий Windows, но этого не происходит. Причина, например, в том, что я использую некий мобильный телефон, для которого используется некое собственное приложение под названием Keys, которое необходимо для управления мобильным телефоном. Но я не нахожу эквивалент в Linux для этого. Это моя проблема. Я возвращаюсь на Windows, например, для обновления моего телефона или чтобы посмотреть свои контакты.
Линус:
У меня была проблема. У моей жены был iPhone. Иисусе, это было болью по тем же причинам — ему был необходим iTunes просто чтобы все синхронизировать. Она была настолько счастливей, когда я наконец купил ей телефон на Android и она заметила: «Эй, я могу делать все через Web, мне не надо проделывать всякую синхронизацию». Это было болезненно, когда определенные вещи идут вместе с дровами для Windows или приложениями. Что лично мне действительно не нравится, это железо идущее с обновлениями прошивки, и обновляющая программа — это какая-то тупая программа под Windows. В моем доме нет Windows, нигде. Поэтому я не могу обновить прошивку железа, которое у меня есть. И я говорю: «Ок, мне нужно прекратить… покупать такое железо.». (смех в зале) В какой-то степени, Apple помогла в этой ситуации, потому что вышло так, что если вы сегодня делаете приложения только для Windows, Apple достаточно большая, что раздражает людей. Поэтому, сейчас некоторые производители делают версии для Windows и для Mac. Но другие производители просто сказали: «Эй, мы сделаем обновления через Web.». Поэтому, тот факт, что Windows больше не занимает 99% на рынке десктопов, в какой-то степени тоже помог Linux приниматься в расчет. Но, да, все еще есть проблемные места.
Реплика из зала на ломанном индо-английском:
Я надеюсь эти проблемы скоро будут решены.
Профессор:
Еще один из Screen.IO. Ты начал Linux, когда был студентом Хельсинкского университета и я полагаю вопрос был — ты думаешь это подходящее время для начала большого нового проекта, такого как Linux или было бы лучше делать это в свободное время, когда ты оканчиваешь университет, у тебя есть работа, потом ты выделяешь некоторые другие ресурсы для чего-то такого, что ты сделал? Это правильное время для начала Linux?
Линус:
Я думаю да. У меня было много свободного времени, потому что обучение в Хельсинкском университете заняло у меня 8 лет (смех в зале), я не то чтобы учился напряженно. Я так же думаю, что достаточно часто ты должен быть немного неграмотен в том, что ты делаешь, чтобы сделать что-то. Если бы ты знал больше, ты бы сказал: «Здесь слишком много работы, я никогда и ничего здесь не закончу!». Когда ты студент в университете, ты можешь… эй, у тебя есть выбор между «выпить пива» и «сделать что-то веселое с компьютером». Я делал и то и другое! (смех в зале) И это не было тратой времени, это помогло мне с учебой, это было интересно. И это было бы гораздо трудней, сделать что-то как Linux, когда у меня была бы «настоящая работа», и дети, и настоящая жизнь. Поэтому, я думаю, по крайней мере в случае с Linux, мои университетские годы были абсолютно правильным временем для начала.
Профессор:
Хорошо. Там был один из ранних вопросов и это, я полагаю, типа твоего ответа. Конечно, университетская система пытается заставить студентов заканчивать обучение за короткий срок, за 5 лет и т.д. Каково твое мнение о такой тенденции?
Линус:
Я понимаю, почему ты думаешь, что трата 10 лет твоей жизни на пьянство — это не хорошо для общества. (смеются) Я должен сказать, мне очень нравится Хельсинкский университет. И тот факт, что за восемь лет обучения я получил только степень магистра, для меня это был большой успех. Я осознаю что, может быть, большинство людей не делают больше ничего продуктивного в то же самое время. Поэтому, это будет толчком, чтобы сделать людей более эффективными. Я не знаю. Наслаждайтесь, пока можете — это мой… совет. Все хорошо.
Профессор:
Это не плохое время, чтобы начать что-нибудь большое. Следующий.
Вопрос из зала с ярко выраженным финским акцентом:
Привет. Не расскажите немного о своих домашних проектах или, в более широком смысле, в каких других областях разработки ядра и Git вы участвуете?
Линус:
И так, вопрос был о моих домашних проектах и других вещах, которые я делаю вне ядра. Ядро — это моя основная работа, я имею в виду, ядро это то, где я использую все свое время, даже если я не программирую, это то, чем я занят день за днем. Я действительно имею несколько проектов, над которыми я работал попутно. Git был, очевидно тем, что я делал очень активно 5 лет назад. В эти дни мне не нужно сильно беспокоиться о Git, потому что у Git отличные мейнтейнеры. Я мог бы просто сказать: «Будь что будет, Джунио Хамано делает отличную работу по сопровождению в течение последних 6+ лет.». Поэтому, я больше не вовлечен так в Git, я иногда отсылаю патч, просто потому что я нашел что-то, что Git сделал не достаточно правильно для моего варианта использования. Другой домашний проект, который у меня есть — программа Subsurface. Я обожаю дайвинг, если я еду в отпуск, я хочу поехать туда, где теплая вода и цветные рыбы и кораллы, и я могу погрузиться под воду и плавать с аквалангом и оказывается, что нет ни одного хорошего приложения для дайвинга, которое работает под Linux, поэтому я написал свое собственное. И если в аудитории есть дайверы, мой ко-мейнтейнер Джо Конделл только что выпустил версию 2.1 Subsurface, сегодня или вчера, зависит от вашего времени. Так что у меня есть еще несколько других проектов, над которыми я работаю, но это игрушечные проекты, по сравнению с ядром.
Профессор:
Я полагаю это время для последнего вопроса. В хорошей компании время пролетает незаметно. И я возьму его отсюда. И он может звучать как «который из детей ваш любимый?», но я хочу спросить какой частью Linux ты больше всего гордишься?
Линус:
Есть части ядра с которыми я тесно связан под техническим углом и мне действительно нравится, например, разрешение имен путей, я думаю Linux делает это лучше, чем кто либо другой, но в то же время в большом масштабе, что более важно, у нас есть отличное сообщество ядра и то, что мы вырастили сообщество от пустого до тысяч вовлеченных людей, я возьму часть этой заслуги на себя, это более важно, чем код сам по себе, что мы имеем очень здоровое сообщество по разработке, где бывают времена «горячих» дискуссий, но я думаю, что люди на самом деле делают работу, получая много удовольствия от сообщества ядра.
Профессор:
Ну, я думаю это отличный момент, чтобы завершить эту дискуссию. И я надеюсь вы ко мне присоединитесь с большими апплодисментами для Линуса. (зал хлопает)
Послесловие от автора перевода
Спасибо всем, кто выдержал и дочитал до конца! Возможно это стоило сказать вначале, но я далеко не переводчик и это мой первый опыт перевода. Поэтому не судите строго. В тексте было много специфичных терминов и обозначений, а также имен и названий, о которых я узнал только из беседы. И знаете что я вам скажу? Это было ужасно! Вынужден признать, что перевод сам по себе, а особенно перевод плохого английского из голоса в текст — это адские муки и действительно тяжелая работа. Из всех присутствующих наиболее достойно на английском говорил Линус, что очевидно, хотя тоже периодически засорял речь, за ним профессор, правда к нему у меня тоже много претензий, ну а дальше просто мрак. Так же было много других факторов, таких как накладывающийся смех, проблемы со звуком и т.д., которые могли повлиять на точность перевода. В любом случае, надеюсь беседа с Линусом Торвальдсом была для вас интересна и вы почерпнули много полезного для себя. Да, чуть не забыл, можете свободно использовать перевод или любую его часть в своих целях с указанием авторства и источника. Все замечания и предложения по переводу направляйте в личку.
Спасибо университету Аалто и Линусу! И спасибо вам за прочтение!
