Вчера мы начали разговор о том, как менялось восприятие музыкальной индустрии и музыкальной критики за последние 200 с лишним лет.
Если на рубеже 18-19 веков критика только начала свое становление, и музыкальные произведения оценивали в первую очередь сами коллеги-композиторы, то индустриализация двадцатого века резко изменила положение дел в этой сфере.
Посмотрим, что привело к таким изменениям и как ведущая роль в формировании музыкальной повестки дня перешла от культурных элит к корпорациям.
Фото frankie cordoba / Unsplash
В начале 20-го века у романтической традиции, которая сформировала музыкальную индустрию в привычном нам понимании, появились соперники. Гармония начала «выходить из тональных берегов», начертанных ранними романтиками. Организации, которые занимались регулированием общественного вкуса, на это отреагировали холодно.
Шенберг, Веберн и Берг основали свой композиторский кружок, который пресса прозвала Второй (Новой) Венской Школой, в противовес старым порядкам. Постепенно авангард вышел за рамки «протестного движения» и приобрел поклонников — в первую очередь в среде коллег-музыкантов и интеллигенции. Так нашел место в репертуаре многих исполнителей второй фортепианный концерт Прокофьева, премьеру которого петербургская публика освистала.
По сравнению с романтизмом 19 века авангард был более демократичным жанром, отчасти благодаря разрыву с классической традицией, отчасти — благодаря социальным изменениям в Европе. Получить профессию композитора, поддержать и развить в себе творческие порывы стало проще, чем раньше — тот же Шенберг вырос в обычной еврейской семье и даже не окончил школу. Но порог входа для слушателей стал только выше, и работа критика была как никогда востребована. Неискушенному человеку непросто понять атональную музыку.
19 век был золотым временем для песенных композиторов. В Европе расцветал жанр lieder, в России — романсы. Такая музыка распространялась в виде нот и предназначалась для домашнего исполнения. Но не все могли играть на фортепиано или петь, что ограничивало популярность этого жанра. Звукозапись и радио изменили ситуацию. И в начале 20 века, под шум мировых войн и авангардных революций, песни захватили массовую культуру.
Академическая музыка напротив с каждым годом становилась все более нишевой, менее доступной. Культурное влияние элит, поддерживавших академическую традицию, также постепенно уменьшалось. Одновременно с этим поп-музыка завоевывала широкую аудиторию.
А критики относились к ней все более серьезно.
Ключом к этой трансформации были технологии. Звук, застывший во времени, — еще более абстрактная вещь, чем живое исполнение. Слушатель может погрузиться в вечность мелодии, даже не подозревая о том, как она была создана. Эта идея была бы очень созвучна романтикам.
Более того, когда в 1948 году вышла первая долгоиграющая пластинка, появился последний недостающий фрагмент мозаики. Поп-музыка получила свою «серьезную» форму, аналогичную вокальным циклам романтических композиторов.
Как только исполнители начали экспериментировать с форматом альбома и создавать целостные произведения с претензией на высокое искусство, появилась та поп-музыка, которую мы знаем сейчас. Но влияние элит никуда не исчезло, а просто изменило форму.
Фото frankie cordoba / Unsplash
Их главной задачей стало информировать широкий круг людей о том, достоин тот или иной альбом их внимания (и денег) или нет. Журналисты, диджеи, музыкальные директоры стали главными навигаторами по международному миру музыки. Появление в «правильной» радиопередаче могло дать толчок успешной карьере, восторженные рецензии критиков были путем к признанию.
Но, как и любая подобная иерархия, эта система имела свои недостатки. Голоса меньшинств, или несогласных со статусом-кво той или иной «звезды», систематически заглушались. Людям предлагали слушать не то, что они хотят, а то, что другие считают достойным их внимания.
С другой стороны, развитие института критики помогало не превращать музыкальную индустрию в конкурс популярности. Благодаря работе критиков общественное внимание направлялось и на вещи, артистическая ценность которых превышает их коммерческий успех.
Но ничто не вечно. От былого статуса критиков практически ничего не осталось — интернет предоставил доступ к музыке без посредников. О том, к чему это привело и какие процессы регулируют общественное мнение о музыке сегодня, расскажем в следующем материале.
Фото Mohammad Metri / Unsplash
Наши хабрасериалы:
Если на рубеже 18-19 веков критика только начала свое становление, и музыкальные произведения оценивали в первую очередь сами коллеги-композиторы, то индустриализация двадцатого века резко изменила положение дел в этой сфере.
Посмотрим, что привело к таким изменениям и как ведущая роль в формировании музыкальной повестки дня перешла от культурных элит к корпорациям.
Фото frankie cordoba / Unsplash
Революция в академической музыке
В начале 20-го века у романтической традиции, которая сформировала музыкальную индустрию в привычном нам понимании, появились соперники. Гармония начала «выходить из тональных берегов», начертанных ранними романтиками. Организации, которые занимались регулированием общественного вкуса, на это отреагировали холодно.
Даже такие «безобидные» по нынешним меркам произведения, как «Просветленная ночь» (нем. Verklärte Nacht) Шенберга блокировались арт-советами.
Композиторы, движимые тягой к абсолютному, хотели освободить себя от оков традиции. Так родился авангард — по воле композиторов, но не заказчиков их музыки.
Шенберг, Веберн и Берг основали свой композиторский кружок, который пресса прозвала Второй (Новой) Венской Школой, в противовес старым порядкам. Постепенно авангард вышел за рамки «протестного движения» и приобрел поклонников — в первую очередь в среде коллег-музыкантов и интеллигенции. Так нашел место в репертуаре многих исполнителей второй фортепианный концерт Прокофьева, премьеру которого петербургская публика освистала.
По сравнению с романтизмом 19 века авангард был более демократичным жанром, отчасти благодаря разрыву с классической традицией, отчасти — благодаря социальным изменениям в Европе. Получить профессию композитора, поддержать и развить в себе творческие порывы стало проще, чем раньше — тот же Шенберг вырос в обычной еврейской семье и даже не окончил школу. Но порог входа для слушателей стал только выше, и работа критика была как никогда востребована. Неискушенному человеку непросто понять атональную музыку.
Поп-музыка и шоу-бизнес
19 век был золотым временем для песенных композиторов. В Европе расцветал жанр lieder, в России — романсы. Такая музыка распространялась в виде нот и предназначалась для домашнего исполнения. Но не все могли играть на фортепиано или петь, что ограничивало популярность этого жанра. Звукозапись и радио изменили ситуацию. И в начале 20 века, под шум мировых войн и авангардных революций, песни захватили массовую культуру.
Академическая музыка напротив с каждым годом становилась все более нишевой, менее доступной. Культурное влияние элит, поддерживавших академическую традицию, также постепенно уменьшалось. Одновременно с этим поп-музыка завоевывала широкую аудиторию.
А критики относились к ней все более серьезно.
Ключом к этой трансформации были технологии. Звук, застывший во времени, — еще более абстрактная вещь, чем живое исполнение. Слушатель может погрузиться в вечность мелодии, даже не подозревая о том, как она была создана. Эта идея была бы очень созвучна романтикам.
Более того, когда в 1948 году вышла первая долгоиграющая пластинка, появился последний недостающий фрагмент мозаики. Поп-музыка получила свою «серьезную» форму, аналогичную вокальным циклам романтических композиторов.
Как только исполнители начали экспериментировать с форматом альбома и создавать целостные произведения с претензией на высокое искусство, появилась та поп-музыка, которую мы знаем сейчас. Но влияние элит никуда не исчезло, а просто изменило форму.
Новыми «хранителями музыкальных стандартов» стали компании. Место покровителей искусств — влиятельных людей из высшего общества — заняли лейблы, влиятельные бизнесы.
Фото frankie cordoba / Unsplash
Роль музыкальных издателей выросла вместе с их аудиторией: они получили контроль над музыкальной индустрией. А роль критиков стала более коммерческой.
Их главной задачей стало информировать широкий круг людей о том, достоин тот или иной альбом их внимания (и денег) или нет. Журналисты, диджеи, музыкальные директоры стали главными навигаторами по международному миру музыки. Появление в «правильной» радиопередаче могло дать толчок успешной карьере, восторженные рецензии критиков были путем к признанию.
Но, как и любая подобная иерархия, эта система имела свои недостатки. Голоса меньшинств, или несогласных со статусом-кво той или иной «звезды», систематически заглушались. Людям предлагали слушать не то, что они хотят, а то, что другие считают достойным их внимания.
С другой стороны, развитие института критики помогало не превращать музыкальную индустрию в конкурс популярности. Благодаря работе критиков общественное внимание направлялось и на вещи, артистическая ценность которых превышает их коммерческий успех.
Ни один альбом Фрэнка Заппы не получил статус платинового. Тем не менее, он оставил важный культурный след — не в последнюю очередь потому, что не остался незамеченным в среде музыкальных обозревателей.
Но ничто не вечно. От былого статуса критиков практически ничего не осталось — интернет предоставил доступ к музыке без посредников. О том, к чему это привело и какие процессы регулируют общественное мнение о музыке сегодня, расскажем в следующем материале.
Фото Mohammad Metri / Unsplash
Наши хабрасериалы:
- «От критиков к алгоритмам»: затухающий голос элит в мире музыки
- «Блеск и нищета»: почему на музыке не так легко заработать, и что с этим делать
