Более десяти лет астрономы терялись в догадках насчёт космических вспышек, энергия которых сравнима с 500 солнцами. Сегодня они объединились с охотниками за пришельцами, чтобы раз и навсегда разгадать эти далёкие загадки
Весной 2007 года Дэвид Наркевич, студент-физик из университета Западной Виргинии, просеивал горы данных, вываленных телескопом из обсерватории Паркса – радиотелескопом, находящимся в Австралии, и отслеживающим поведение пульсаров, быстро вращающихся ядер когда-то массивных звёзд. Его куратор, астрофизик Дункан Лоример, попросил его поискать в данных информацию об ультрабыстрых пульсарах недавно открытого вида RRAT. Однако в этих горах данных Наркевич обнаружил странный сигнал, приходящий со стороны близкой к нам галактики, Малого Магелланового Облака.
Сигнал не был похож ни на что, виденное Лоримером ранее. И хотя он возникал на короткие промежутки времени, всего пять миллисекунд, он был в миллиарды раз ярче обычного пульсара, который можно встретить в Млечном Пути. За миллисекунду он излучал столько энергии, сколько Солнце за месяц.
Открытие Наркевича и Лоримера стало первым из множества открытий странных ультрамощных вспышек, обнаруженных нашими телескопами. Несколько лет такие вспышки считались либо маловероятными, либо исчезающее редкими. Но на сегодня исследователи зафиксировали уже более 80 таких "быстрых радиовсплесков", или FRB [Fast Radio Bursts]. Сначала астрономы думали, что первое явление, которое они окрестили «всплеск Лоримера», было уникальным в своём роде, но теперь они считают, что во Вселенной, вероятно, происходит по одной FRB каждую секунду.
Какова же причина столь внезапного переизбытка открытий? Пришельцы. Ну, не сами пришельцы, а их поиски. Среди толп астрономов и исследователей, без устали раскрывающих эти загадочные сигналы, выделяется российский бизнесмен, базирующийся в США, который в результате своих поисков инопланетной жизни профинансировал один из наиболее сложных и глубоких обзоров Вселенной всех времён.
С того момента, как Наркевич обнаружил первый всплеск, учёных интересовало, что именно может выдавать эти завораживающие вспышки в глубоком космосе. Список возможных источников получился длинным, и содержит предположения от теоретических до непостижимых: столкновение чёрных дыр, белые дыры, слияние нейтронных звёзд, взрывающиеся звёзды, тёмная материя, быстро вращающиеся магнетары, неправильно ведущие себя микроволны.
И хотя некоторые из этих теорий сегодня уже можно отвергнуть, остальные остаются актуальными. Наконец, почти через десять лет после начала поисков, начинает появляться новое поколение телескопов, которые могут помочь исследователям понять механизм, лежащий в основе этих сверхмощных всплесков. В двух недавних работах, последовательно развивающих эту тему, описано, как два разных массива телескопов – АСКАП и DSA (глубокий синоптический массив) из обсерватории Оуэнс-Вэлли – впервые обнаружили точное расположение двух из этих загадочных FRB. Теперь физики ожидают, что ещё два телескопа – канадский CHIME и южно-африканский MeerKAT – наконец, смогут сказать нам, что именно выдавало эти мощные радиовсплески.
Радиотелескоп из обсерватории Паркса
Однако открытие Наркевича и Лоримера чуть было не отправили в мусор. Несколько месяцев после того, как они впервые заметили необычно яркий всплеск, казалось, что это открытие не выйдет за стены офиса Лоримера, расположенного на берегу реки Мононгахила, разрезающей город Моргантаун в Западной Виргинии.
Вскоре после обнаружения всплеска Лоример попросил своего бывшего куратора Мэтью Бейлса, астронома из Суинбернского университета в Мельбурне, помочь ему разметить этот сигнал – теперь широко известный среди астрономов энергетический пик, поднимающийся гораздо выше всплесков любого из известных пульсаров. Тот всплеск, казалось, пришёл к нам из гораздо более глубокого космоса по сравнению с теми местами, где обычно телескоп Паркса находил пульсары; в данном случае это, вероятно, была другая галактика, возможно, расположенная в миллиардах световых лет от нас.
«Он был прекрасен. Он казался чем-то потрясающим. Мы чуть со стульев не попадали, — вспоминает Бейлса. – Я тем вечером никак не мог уснуть, потому что думал над тем, что если эта штука реально расположена так далеко и она настолько яркая, то это было бы потрясающее открытие. Но лучше бы нам было не ошибиться».
За несколько недель Лоример и Бейлс набросали работу, отправили её в Nature – и быстро получили отказ. Редактор журнала засомневался на основании того, что это событие было единичным, и выглядело гораздо более ярким, чем казалось возможным. Бейлс расстроился, но у него бывали ситуации и похуже. За шестнадцать лет до этого он с коллегой-астрономом, Эндрю Лайном отправили на рецензирование работу, где заявили об открытии первой планеты на орбите вокруг другой звезды – и не просто звезды, а пульсара. Научное открытие оказалось сбоем в показаниях их телескопа. Через несколько месяцев Лайну пришлось выступить перед большой аудиторией на конференции американского астрономического общества и объявить об их ошибке. «Это наука, бывает всякое», — говорит Бейлс. На этот раз Бейлс и Лоример были уверены, что всё сделали правильно, и решили отправить свою работу по FRB в другой журнал, Science.
После её публикации работа сразу привлекла большой интерес; некоторые учёные задумались над тем, не была ли эта вспышка попыткой инопланетян наладить связь. Учёные обращались к инопланетной жизни в поисках разгадки необъяснимых сигналов не впервые; в 1967 году, когда исследователи обнаружили явление, которое впоследствии оказалось первым найденным пульсаром, они тоже задумались — не может ли оно быть признаком наличия разумной жизни.
Как и Наркевич несколько десятилетий спустя, кембриджский аспирант Джоселин Белл наткнулась на загадочный сигнал в горах данных, собранных массивом радиотелескопов в Кембриджшире. Сегодня от этого массива практически ничего не осталось; в полях университета, где он находился, теперь стоит разросшаяся живая изгородь, в которой теряются шаткие столбики унылого вида, которые когда-то были опутаны паутиной медных проводов, улавливавших радиоволны от далёких источников. Провода давно украли и сдали на металлолом.
«Мы всерьёз рассматривали возможность того, что это инопланетяне», — говорит Белл, ныне почётный профессор Оксфорда. Первый пульсар эффектно, и наполовину в шутку, назвали LGM-1 (little green men – зелёные человечки). Ей оставалось всего полгода до защиты докторской, и она не очень обрадовалась тому, что «какая-то толпа зелёных человечков» использует её телескоп и её частоту для отправки сигналов на Землю. Зачем бы пришельцам «использовать такую странную технологию для подачи сигналов неприметной планете?» – писала она однажды в статье для журнала Cosmic Search Magazine.
Однако всего через несколько недель Белл обнаружила второй пульсар, а потом и третий – как раз после помолвки в январе 1968. Затем, пока она защищала докторскую, за несколько дней до свадьбы, она обнаружила четвёртый сигнал в другой части неба. Это доказывало, что пульсары должны быть естественным явлением астрофизического происхождения, а не сигналами разумной жизни. Каждый новый обнаруженный сигнал уменьшал вероятность того, что разумные пришельцы, разделённые огромными пространствами космоса, каким-то образом координировали свои попытки по отправке сообщений на малоинтересный кусок камня на задворках Млечного Пути.
Лоримеру так сильно не везло. После обнаружения первого всплеска прошло шесть лет без каких бы то ни было признаков повторного явления. Многие учёные начали терять к этому интерес. Некоторое время держалось микроволновое объяснение, говорит Лоример, и скептики с недоверием относились к всплеску, обнаруженному лишь однажды. Не помогло ситуации и то, что в 2010 году Паркс обнаружил 16 похожих всплесков, которые, как довольно быстро установили, появились в данных в результате открытия дверцы расположенной в одной из лабораторий микроволновки, работающей в режиме разогрева.
Юрий Мильнер и Марк Цукерберг на вручении призов в рамках инициативы «Прорыв» [Breakthrough Prize] 2017 года
Когда Ави Лейб впервые услышал о необычном открытии Лоримера, он тоже подумал о том, что это может оказаться результатом проблем проводки или неправильной настройки компьютера. Он в должности председатели департамента астрономии оказался в Мельбурне в ноябре 2007 года, как раз когда работа Лоримера и Бейлса появилась в журнале Science, поэтому ему выпал случай обсудить этот странный всплеск с Бейлсом. Лейб посчитал этот радио всплеск интригующей загадкой, но не более того.
Однако в том же году Лейб написал теоретическую работу, утверждавшую, что радиотелескопы, построенные для распознавания особых водородных эмиссий, происходивших на ранних этапах развития Вселенной, также должны уметь принимать радиосигналы от внеземных цивилизаций, расположенных на расстоянии до десяти световых лет от нас. «Мы уже целый век ведём вещание – так что другая цивилизация с такими же массивами сможет увидеть нас на расстоянии до 50 световых лет», — утверждал Лейб. Затем он опубликовал ещё одну работу по поискам искусственных источников света в Солнечной системе. В ней Лейб показал, что город, сравнимый по яркости с Токио, можно было бы обнаружить при помощи телескопа Хаббла, даже если бы этот город располагался на краю Солнечной системы. В другой работе он описывал технологию распознавания промышленного загрязнения планетарных атмосфер.
С тех времён, как Лейб был мальчиком, росшим в Израиле, он был увлечён жизнью – на Земле и в других местах Вселенной. «Сейчас в астрономии все подряд ищут микробную жизнь – люди разыскивают химические признаки наличия примитивной жизни в атмосфере экзопланет», — говорит Лейб, перед тем, как получить учёную степень по физике, увлекавшийся философией.
Однако поисками разумной жизни за пределами Земли тоже должны заниматься все подряд, утверждает он. «У людей есть табу, психологическая и социологическая проблема. И всё из-за багажа научной фантастики и сообщений о летающих тарелочках, которые не имеют ничего общего с происходящим в космосе», — добавляет он. Его раздражает, что ему приходится объяснять и защищать свою точку зрения. Ведь в поиски тёмной материи, говорит он, за десятилетия были вбуханы миллиарды, с нулевым результатом. Можно ли считать поиски внеземной разумной жизни, известные, как SETI, ещё более странным мероприятием, чем поиски тёмной материи?
Лоример не особенно следил за работами Лейба по теме SETI. Удача повернулась к нему в 2013 году, после шести долгих и разочаровывающих лет, когда группа его коллег, включая Бейлса, нашли ещё четыре ярких радиовсплеска в данных Паркса. Лоример почувствовал облегчение, поняв, что его реабилитировали. За этим последовало ещё больше обнаружений: наконец, было подтверждено, что FRB – это реальное явление. После того, как первое событие назвали «всплеском Лоримера», оно быстро проникло в физические и астрономические круги университетов всего мира. В физических кругах Лоримера вознесли до положения небольшой знаменитости.
За всем этим на расстоянии следил Лейб. Как-то в феврале 2014 года за ужином в Бостоне он разговорился с харизматичным русским по имени Юрий Мильнер, миллиардером и инвестором в технологии, имевшим физическое образование и известным в Кремниевой долине. Мильнер, сколько себя помнил, всегда интересовался жизнью за пределами Земли, и на этой теме они с Лейбом сблизились; парочка быстро нашла общий язык.
Мильнер вновь встретился с Лейбом в мае следующего года, в Гарварде, и спросил учёного, как долго займёт путь к Альфа Центавра, ближайшей к Земле звёздной системе. Лейб сказал, что ему потребуется полгода на то, чтобы определить технологию, которая позволила бы людям долететь до звезды в течение жизни. Затем Мильнер попросил Лейба ознакомиться с инициативой Breakthrough Starshot, одной из пяти инициатив, о которых российский бизнесмен собирался объявить через несколько недель. Он поддерживал эти инициативы своими собственными деньгами в объёме $100 млн, и все они должны были помочь проекту SETI.
Спустя шесть месяцев, в конце декабря 2015 года, Лейбу позвонили и попросили подготовить презентацию, где кратко описывалась бы рекомендуемая им технология полёта к Альфа-Центавра. Лейб в тот момент был в Израиле, и собирался уехать на выходные на козью ферму в южной части страны. «Следующим утром я сидел в лобби фермы – в единственном месте, где ловил интернет – и составлял в PowerPoint презентацию, описывавшую технологию солнечного паруса для проекта Юрия», — говорит Лейб. Он показал её дома у Мильнера в Москве через две недели, и под фанфары о ней объявили в июле 2015 года.
Инициативы стали уколом адреналина в вену движения SETI – и крупнейшей частной инъекцией в поиски инопланетян за всё время. Один из пяти проектов инициативы — Breakthrough Listen, прославленный, в числе прочих, астрономов Стивеном Хокингом (ныне покойным) и британским королевским астрономом Мартином Рисом. Вслед за сюжетом фильма «Контакт» с Джоди Фостер, игравшей астронома, принимавшего радиопередачи от инопланетян (прототипом её персонажа была астроном Джил Тартер), проект использует радиотелескопы всего мира для поисков сигналов внеземного разума.
После анонса инициатив «Прорыв» [Breakthrough Initiatives] Мильнер без промедления инвестировал в развёртывание передовых технологий – к примеру, хранилищ данных и установку новых приёмников – на существующих радиотелескопах, включая Грин-Бэнк в Западной Виргинии и Паркс в Австралии. Вне зависимости от того, верили ли астрономы, использующие эти обсерватории, в существование инопланетной жизни, они приняли эти инвестиции с распростёртыми объятиями. И научные результаты не заставили себя ждать.
В августе 2015 года одна из зафиксированных ранее FRB решила появиться вновь, и это событие попало в заголовки газет всего мира, поскольку всплеск оказался невероятно мощным, ярче всплеска Лоримера и всех остальных FRB. Его назвали «повторителем», а ещё он также известен, как всплеск Спитлер, поскольку впервые его обнаружила астроном Лора Спитлер из радиоастрономического института им. Макса Планка в Германии. В следующие несколько месяцев всплески возникали многократно — не регулярно, но достаточно часто для того, чтобы исследователи определили порождающую их галактику и рассмотрели варианты их вероятных источников – скорее всего, это молодые, быстро вращающиеся нейтронные звёзды с чрезвычайно сильным магнитным полем (магнетары).
Локализацию выполнили на «Сверхбольшой антенной решётке» (VLA), группе из 27 радиотелескопов в Нью-Мексико, мелькавших в фильме «Контакт». Но инфраструктура в Грин-Бэнк, обновлённая в рамках проекта Breakthrough Listen, обнаружила гораздо больше повторяющихся вспышек, говорит Лоример. Это позволило исследователям более детально изучить порождающую их галактику. «Это чудесно – у них есть миссия по поиску внеземной жизни, однако в процессе работы они демонстрируют и другие полезные для научного сообщества результаты», — добавляет он. Обнаружение FRB быстро стало одной из главных задач Breakthrough Listen.
Неоднократная фиксация работы повторителя стала и благом, и неприятностью – с одной стороны, это устранило катастрофические модели, вроде взрыва сверхновых, порождающего FRB – ведь такой взрыв может произойти только раз. С другой стороны, это лишь усложнило загадку. Повторитель находится в небольшой галактике с активным формированием звёзд – там, где может родиться нейтронная звезда, отсюда и модель магнетара. Но что насчёт остальных FRB, которые не повторяются?
Исследователи начали подозревать, что существуют различные типы этих всплесков, у каждого из которых есть свой источник. На научных конференциях до сих пор кипят споры по поводу того, что может, и чего не может быть, а физики с готовностью обсуждают возможные источники FRB в коридорах и столовых. В марте 2017 года Лейб запустил шумиху в СМИ, предположив, что FRB могут быть результатом работы внеземных цивилизаций – радиопередатчиков на солнечной энергии, огромных космических кораблей, движущихся по галактикам благодаря солнечным парусам.
То, что Паркс принадлежит к проекту SETI, очевидно для любого посетителя. С лестницы, поднимающейся до круглой управляющей башни, расположенной под тарелкой телескопа, видны кнопочки, двери и стены, выполненные в ностальгическом стиле 1960-х. А потом вы входите в центр управления, заполненную современными экранами, откуда астрономы удалённо управляют антенной для наблюдения за пульсарами.
Если подняться ещё на один этаж, там будет комната для хранения данных, где находятся целые стеллажи, заполненные серверами с мигающими лампочками. Одна стойка светится неоново-голубым светом – она попала туда благодаря проекту Breakthrough Listen, и является частью сверхсовременной записывающей системы, помогающей астрономам искать любые радиосигналы в 12-часовой записи данных – гораздо больше сигналов, чем было доступно им ранее. Бейлс, сегодня частично занимающийся FRB, а частично – проектом Breakthrough Listen, улыбается и делает селфи на фоне серверов Мильнера.
Телескоп Грин-Бэнк
И хотя многие из первых обнаружений FRB сделали телескопы-ветераны – состоящие из одной большой тарелки, как, например, Паркс или Грин-Бэнк, новые телескопы, некоторые из которых созданы на деньги Breakthrough Listen, производят революцию в области поисков FRB.
В полупустынном регионе Южной Африки Кару, до которого нужно ехать восемь часов на машине от Кейптауна, стоит массив из 64 тарелок, постоянно отслеживающих космос. По размеру они меньше своих огромных кузенов, но работают совместно. Это MeerKAT, ещё один инструмент растущей общемировой сети гигантских телескопов Breakthrough Listen. Вместе с парой других инструментов следующего поколения можно надеяться, что эта обсерватория когда-нибудь, возможно, в следующем десятилетии, позволит нам дать ответ на вопрос о сути FRB.
«MeerKAT» означает «больше KAT», и открыт вслед за KAT 7 – антенной решёткой Кару, состоявшей из 7 антенн – хотя вокруг сайта рыскают и реальные сурикаты [по-английски сурикат – meerkat / прим. перев.], а также ослики, лошади, змеи, скорпионы и куду – антилопы размером с лося со спиралевидными рогами. Посетителям MeerKAT советуют носить защитные кожаные ботинки с металлическими носами против змей и скорпионов. Также их предупреждают насчёт куду – те очень ревностно защищают молодняк, и недавно даже атаковали пикап с охранником, перевернув автомобиль. В регионе MeerKAT соблюдается тишина на радиоволнах, всем посетителям необходимо отключать телефоны и ноутбуки. Единственное место, где работает связь – это подземный бункер, экранированный стенами в 30 см толщиной, и металлической дверью, защищающими чувствительные антенны от помех человеческого происхождения.
MeerKAT – один из двух предшественников гораздо более крупной будущей радиообсерватории, SKA — Square Kilometre Array (антенной решётки площадью в квадратный километр). По завершению SKA в Кару появится ещё 131 антенна. Первую тарелку для SKA только что отправили в MeerKAT из Китая. На сборку каждой антенны уйдёт несколько недель, а после этого потребуется ещё несколько месяцев для проверки того, что она работает, как надо. Если всё пойдёт по плану, другие тарелки будут заказаны, собраны и отправлены в это удалённое место, в котором в дневные часы доминирует коричневый цвет. Однако после захода солнца на тарелках MeerKAT начинается танец из невероятной палитры пурпурных, красных и розовых цветов, когда тарелки приветствуют Млечный Путь, протянувший свою звёздную полосу прямо над ними. Вскоре, говорит Бейлс, MeerKAT станет частью невероятной машины FRB.
Существует и ещё один предшественник SKA – австралийский ASKAP. В 2007 году, когда Лоример размышлял над отказом из Nature, Райан Шеннон заканчивал докторскую по физике в Корнеллском университете, деля комнату с Лорой Спитлер, которая впоследствии обнаружит всплеск Спитлер. Шеннон приехал в США из Канады, и рос в небольшом городке в Британской Колумбии. Примерно в часе езды от его дома была Доминьонская радиоастрономическая обсерватория (DRAO) – относительно небольшой институт, в частности занимавшийся созданием оборудования для VLA.
Шеннон считает, что подсознательно DRAO, судя по всему, повлияла на его выбор карьеры. Именно в DRAO через несколько лет построят совершенно новый телескоп CHIME, кардинально повлиявший на зарождавшуюся область исследований FRB. Но в 2007 его ещё не было. Выпустившись из Корнелла в 2011, Шеннон решил не оставаться так близко от дома – «как хотела бы моя мама». Вместо этого он переехал в Австралию и устроился в Свинбернский университет на задворках Мельбурна.
К команде Бейлса Шеннон присоединился в 2017 году – к тому времени астрономы начали понимать, почему они не могли найти новых FRB, хотя уже считали, что такие вспышки происходят по сто раз в день, если не более. «У наших больших радиотелескопов не было широкого поля зрения, они не могли видеть всё небо – поэтому мы пропустили почти все FRB в первое десятилетие после того, как узнали об их существовании», — говорит Шеннон.
Когда он с Бейлсом и другими охотниками за FRB наткнулись на сверхъяркий повторитель, всплеск Спитлер, они поняли, что существуют FRB, которые можно обнаружить даже без гигантских телескопов типа Паркса, а при помощи инструментов с более широким полем зрения. Поэтому они начали строить ASKAP – новую обсерваторию, задуманную в 2012 году и недавно законченную, находящуюся в малонаселённой австралийской местности. Она может похвастаться 36-ю тарелками радиотелескопов диаметром по 12 м каждая, и, как у MeerKAT, работающими в унисон.
Чтобы добраться до ASKAP, находящийся в графстве Мёрчисон в Западной Австралии, где живёт крайне мало людей, сначала нужно долететь до Перта, там пересесть на мелкий самолёт в Мёрчисон, а потом втиснуться в крохотный одновинтовой самолётик, или пять часов ехать по 150 км грунтовых дорог. «Когда идёт дождь, дороги размывает, и сюда не доедешь», — говорит Шеннон, дважды ездившая на ASKAP, чтобы представить аборигенам новый телескоп, построенный – с их разрешения – на их земле, и своими глазами увидеть удалённую ультрачувствительную радиообсерваторию следующего поколения.
MeerKAT и ASKAP обеспечивают охоте за FRB два очень разных с технической точки зрения подхода. Обе обсерватории наблюдают небо южного полушария, где яркое ядро Млечного Пути видно гораздо лучше, чем в северном; они дополняют старые, но очень серьезно обновлённые обсерватории, Паркс и Аресибо, расположенные в Южной Америке. У телескопов MeerKAT приёмники очень чувствительные, и способны распознавать крайне удалённые объекты, а у ASKAP приёмники мультипиксельные, и способны обеспечивать гораздо более широкое поле зрения, что позволяет телескопу чаще находить FRB.
«Тарелки у ASKAP менее чувствительные, но мы можем видеть гораздо большую часть неба, — говорит Шеннон. – Поэтому ASKAP сможет увидеть более яркие по своей природе объекты». Вместе два этих предшественника будут охотиться на разные части популяции FRB – поскольку, чтобы «получить общую картину, нужно понять всю популяцию».
MeerKAT начал записывать данные только в феврале, а ASKAP сканирует Вселенную в поисках FRB уже несколько лет. Он уже обнаружил порядка 30 новых всплесков; кроме того, в недавно вышедшей в Science работе Шеннон с коллегами подробно описали новый способ локализации всплесков вопреки их малой длительности – а это большой и важный шаг по направлению к решению вопроса о том, что служит причиной этого ультраяркого излучения. Антенны ASKAP можно представить себе как глаз мухи; они могут видеть большую порцию неба, захватывая как можно больше всплесков, однако все антенны можно мгновенно направить в одном направлении. Таким способом они строят изображение неба в реальном времени и замечают миллисекундные FRB, когда их излучение омывает Землю. Это проделали Шеннон с коллегами, и впервые смогли обнаружить всплеск, получивший название FRB 180924, и точно указать его домашнюю галактику, находящуюся в нескольких миллиардах световых лет от нас – и всё это в реальном времени.
Другая команда из радиообсерватории Оуэнс-Валли (OVRO), принадлежащей Калтеху, и расположенной в горах Сиерра-Невада в Калифорнии, тоже недавно обнаружили новый всплеск и отследили его до источника – галактики, расположенной в 7,9 млрд световых лет от нас. Как и Шеннон, они смогли сделать это не с телескопом с единственной тарелкой, а с антенной решёткой из десяти антенн 4,5 м диаметром под названием Deep Synoptic Array-10. Антенны работают совместно как тарелка диаметром в полтора километра, и покрывают область неба, размером со 150 лун. ПО телескопа ежесекундно обрабатывает объём информации, сравнимый с DVD. Эта решётка является предшественником Deep Synoptic Array, который на момент постройки в 2021 году будет содержать 110 тарелок и сможет распознавать и определять местонахождение более 100 FRB ежегодно.
Команды ASKAP и OVRO совместно обнаружили, что их, как предполагается, одноразовые вспышки происходят из галактик, очень сильно отличающихся от галактики первого повторителя FBR. В их галактиках образование звёзд происходит очень редко, примерно, как в Млечном Пути, и это крайне отличает их от домашней галактики повторителя, в которой звёзды рождаются в 100 раз чаще. Открытия показали, что «каждая галактика, даже такая средняя, как наш Млечный Путь, может выдавать FRB», — говорит Викрам Равви, астроном из Калтеха, работающий в составе команды OVRO.
Но также их открытия означают, что модель магнетара, которую многие приняли в качестве объяснения источника вспышек повторяющихся всплесков, не работает для одноразовых вспышек. Возможно, говорит Шеннон, вспышка ASKAP может быть результатом слияния двух нейтронных звёзд, как та, что два года назад заметили детекторы гравитационных волн LIGO и Virgo в США и Италии, поскольку две эти галактики очень похожи. «Это даже немного пугающе», — говорит Шеннон. Одно ясно, добавляет он: открытия показывают, что типов FRB, вероятно, существует несколько.
В родном городе Шеннона, в Канаде, радостное возбуждение, связанное с CHIME, растёт экспоненциально. Его построили в одно время с MeerKAT и ASKAP, но эта обсерватория сильно отличается от них; в ней нет тарелок, её антенны имеют форму длинных вёдер, и разработаны для того, чтобы улавливать свет. В январе команда CHIME сообщила об обнаружении второго повторителя FRB и 12 неповторяющихся FRB. Ожидается, что CHIME обнаружит гораздо больше всплесков, и астрономы возлагают на совместно работающие ASKAP, MeerKAT и CHIME надежды вскорости разгадать истинную природу этих загадочных радиовсплесков.
Однако реализуют ли они мечту Миллера, успешно дополнив SETI, поиски внеземного разума? Лоример говорит, что учёные, охотящиеся за FRB и пульсарами, десятилетиями работают в тесном сотрудничестве с коллегами, участвующими в проектах SETI.
Ведь, в конце концов, модели Лейба, описывающие инопланетное происхождение FRB, нельзя отвергать на фундаментальном уровне. «Уровни энергии совпадают с тем, что мы видим при наблюдениях, и там нет никаких противоречий, — говорит Лоример. – В рамках развития научного метода такие идеи определённо нужно поощрять». Он же предпочитает находить простейшие природные объяснения явлений, которые он наблюдает в космосе – но пока мы не сумеем напрямую увидеть источники этих FRB, все теоретические идеи научного характера имеют право на жизнь – связаны они с инопланетянами или нет.
