Выгорание[%бюджетник%] = factor(Maybe<рыночная_экономика>)

Это по сути мой развёрнутый комментарий на замечательную статью Елизаветы Ключиковой (ElizavetaKluchikova) «Слушаю и повинуюсь: рыночная экономика как фактор выгорания педагога». В ней очень детально и хорошо описаны злоключения учителей в современной системе общего образования. В основном — с точки зрения самих учителей. Но у меня есть несколько замечаний, которые я считаю существенными. Ради этих замечаний и написана данная статья. Осторожно — много цитат.

1. Список действующих лиц

Экономика услуг — это хорошо. Экономика услуг — это развитие экономики товаров. Экономика услуг — это шаг в сторону экологии: она позволяет рационально использовать ресурсы, уменьшить количество выбросов и мусора. Да и вообще здорово получать сразу необходимое, а не комплект «сделай сам». По сути дела, почти всё в IT — это экономика услуг.

В тоже время, законодательство сообщает нам, что результат выполнения услуги (в отличие от, например, подряда и ряда других сделок) не гарантируется. То есть, обращаясь за медицинской услугой, вам не гарантируется излечение, и при исполнении образовательной услуги степень образованности на выходе тоже не гарантирована. Что ж плохого, что образование — это услуга? Своё личное отношение к «госуслугам» я уже писал тут, не вижу смысла повторяться.

В первой части автор оригинальной статьи (далее, просто — автор) обращает внимание, что заказчик и «объект» услуги — разные лица. (Вообще говоря, в этом нет ничего необычного, ведь очень часто вы заказываете мойку не себя, а своего авто, стрижку — своего кота, уборку — своего дома и т.д.) Итак цитата:

Таким образом, мы имеем уже трех действующих лиц:

• педагога, у которого есть определенный набор профессиональных знаний и учебная программа;
• родителя, который до сих пор определенным образом воспитывал своего ребенка, а теперь, исходя из каких-то своих соображений, выбирает ему ту или иную школу, программу и педагога;
• ребенка, который имеет произвольную степень заинтересованности в предмете и способность к усвоению этой программы.

На деле картина еще немного сложнее. Ребенок занимается не частно, а в школе, где у него есть определенное окружение и какие-то отношения с этим окружением. Педагог зачастую не свободен в выборе программы, учебника и педагогической парадигмы, а работает согласно директивам свыше и указаниям непосредственного начальства (с которыми может быть не согласен). Мама тоже существует не в культурном вакууме — она читает популярные книжки и общается с другими мамами внутри родительского сообщества.

А «слон»? Где «слон»? «На деле» надо добавить финансирующее и регулирующее (а потому — главное) действующее лицо: государство. Это «маленькое» действующее лицо, скрылось от внимания автора. А между тем, корень описанных проблем педагогов, детей и родителей, не в педагогах, не в детях и не в родителях…

2. Главное: чем педагог отличается от парикмахера

Представьте себе, что вы — дама, которая пришла к маникюрщице.

Почему в качестве (контр)примера потребляемой услуги приводится «салон красоты», а не, например, работа медсестры? Потому что, при ближайшем рассмотрении, медсестра в бюджетной больнице в отношении профессионального выгорания ничем не лучше учителя. Еще интереснее: почему у парикмахеров лучше с профвыгоранием? Может быть, там как раз есть эта самая «рыночная экономика», которая позволяет маникюрщице просто встать с плохого по её мнению места и уйти на хорошее? Может быть маникюрщиц экономике нужно гораздо меньше или действует положительный отбор?

Ниже мы попытаемся разобраться, как это происходит (и чем педагог отличается от парикмахера).

Что мешает учителям воспользоваться привилегиями парикмахеров? Ответ прост: участь подавляющего большинства учителей одинакова (по крайней мере, в пределах региона). Нет смысла увольняться из одной школы и уходить в другую: там такие же дети, родители и зарплаты. Система образования замкнута. Управляют школами одни и те же чиновники. Директора школ на совещаниях сидят за одним столом. И если расстанешься со старой школой «по плохому», то можешь вообще больше не устроиться по профессии. Именно это — по сути кабальное — положение учителей толкает их «во все тяжкие».

Я лично сейчас наблюдаю две категории рядовых учителей. Первая, и самая многочисленная, — люди, которые не могут уйти из профессии по какой-то причине и терпят все «тяготы и невзгоды учительства» по нужде. Вторая, редкая, — люди, которые не нуждаются в работе как в источнике существования, как правило, их альтернатива — домохозяйка не самого бедного домохозяйства, но по идейным соображениям они поддерживают свою профессиональную занятость. С первыми могут сделать всё, что угодно. Со вторыми, обычно, ничего не сделать вообще.

3. Лирическое отступление о профессиональном родителе

В статье проповедуется презумпция большей компетентности учителя во всех вопросах обучения и воспитания, по отношению к родительской.

С одной стороны, мама защищает в этот момент свое право на свободу действий. Она взрослый человек, который совершает свои выборы и несет ответственность за последствия. И да, мама обоснованно полагает, что она лучше всех знает своего ребенка — потому что она с ним знакома с рождения и наблюдает его почти каждый день.

С другой стороны, педагогика — сложное искусство, и даже те, кто имеет профессиональное образование в этой области, не застрахованы от ошибок. Родители, действуя во многом по наитию и не имея предшествующего опыта воспитания детей, ожидаемо будут ошибаться (чистосердечно желая ребенку самого лучшего). А когда общаешься в основном с собственным ребенком, довольно трудно оценить его возможности на фоне сверстников. Сообразительнее он других или наоборот? Быстрее или медленнее? И самое главное: если у него что-то не получается, то это возрастные трудности или его личные?

И, вероятно, в большинстве случаев так оно и есть. С другой стороны, до сей поры право «владения и распоряжения» ребёнком у нас (по умолчанию) отдано именно родителям. Пока ещё не надо сдавать экзамены на «право размножения». Родители не во всём профессионалы. Как и все. Мы же не запрещаем есть всем, кроме диетологов, или бегать — всем, кроме легкоатлетов. Каждый, как говорится, сам венец кузнец своему счастью (а к этому понятию легко можно присовокупить и счастье детей каждого).

4. Говорите тогда, когда мне нужно, и то, что мне нужно

Тяжело увязать в одно две следующие мысли автора. Первая, где от имени учителя корят родителей, не общающихся с ним напрямую:

Соображения здравого смысла должны были бы побудить здесь вступить в диалог с педагогом, сообщить ему о своих особенностях воспитания и выяснить, насколько сильно педагогу необходим в его программе азиатский колорит (и не учит ли он случайно детей языческим верам). Для того, чтобы мы могли это проделать, мы должны верить, что педагог — это такой же субъект, как и мы, и с ним можно вступить в диалог.

… Так или иначе, установление степени субъектности конкретного педагога — это дополнительная операция. И ее во многих случаях опускают. Недовольная мама (реже папа) сразу начинает с того, что обращается с жалобой, скажем, к руководителю образовательного учреждения.

И вторая, где родители виноваты в том, что достают учителя по чём зря:

В общем, нечто подобное было реализовано и в образовательных учреждениях — только с поправкой на то, что педагог «поддерживает контакт с родителями» не в свои рабочие часы, а в любое время, когда родителям захотелось пообщаться.

Педагогов массово посадили в WhatsApp, так что у каждого класса теперь есть своя группа, а у каждого родителя, соответственно, — актуальный контакт педагога, куда в любой момент можно что-нибудь написать.… Поэтому в любое время суток педагогу может написать чья-нибудь мама, желающая уточнить подробности домашнего задания. Или еще что-нибудь.

Надо бы как-то определиться.

5. Слово о бедном педагоге

Нелегка доля современного учителя:

… педагог, участвующий в поддержании иллюзии образования, должен выполнять двойную интеллектуальную работу: во-первых, он должен заниматься выдумыванием и описанием альтернативной реальности; во-вторых, наличную реальность никто не отменял, и нужно заниматься решением тех проблем, которые там встают. Например, если это педагог в инклюзивном классе, то с одной стороны ему надо написать пачку индивидуальных программ, которые будут изображать индивидуальный подход к каждому ребенку, а с другой стороны — как-то решать реальную проблему учеников с нарушенным поведением, которые не могут совладать сами с собой, вследствие чего регулярно срывают уроки.

С другой стороны, чем такая «двойная интеллектуальная работа» отличается от работы, например, личного помощника большого руководителя? Ведь какой-нибудь абстрактной девушке Маше, находящейся в такой позиции, приходится:

• быть на связи 24/7;
• очень быстро соображать;
• уметь связно говорить, писать и очень быстро печатать (в том числе, и не на родном);
• помнить весь ключевой персонал и знать его текущие возможности;
• быть готовой ответить на все абсолютно вопросы босса (желательно мгновенно);
• знать кого, куда и как можно послать, а кого — нельзя;
• вести за босса распорядок, календарь, записную книжку и работать живым напоминальщиком;
• иметь все контакты для решения любых проблем и организации любых приключений;
• всегда красиво выглядеть;
• никогда не болеть;
• контролировать в любых условиях трезвость умов: своего и своего босса.

Я скажу вам чем. Эта Маша получает за свой труд очень сильно гораздо больше учителя. Она вряд ли откажется от своего нелегкого труда (разве что перейдет на более высокооплачиваемую должность), ведь на место этой Маши стоит очередь из желающих.

Выходит, всё дело не в тяжести труда, а в ничтожности оплаты. О какой высокой оплате труда ведёт речь автор:

Посмотрим с этой точки зрения на взаимодействие педагога с образовательным учреждением. Фасад этих отношений — картина педагогического триумфа и высокие зарплаты, о которых сообщает статистика.

Где там такая статистика? Зайдите в раздел о зарплатах учителей на сайте Минпросвещения. Во-первых, эти якобы «открытые данные» много лет не обновляются. Во-вторых, даже на период их актуальности заплаты — нищенские.

6. О рыночной парадигме

Автор видит виновного в участи педагогов и заявляет об этом в самом предисловии к статье так:

Сегодня мы коснемся еще одной болезненной для отечественного образования темы: рыночной парадигмы в вопросах воспитания и обучения детей.

Начиная с девяностых годов прошлого века, мы применяем к деятельности учителя понятие «образовательная услуга». Современный педагог выступает как представитель сферы услуг, и эта социальная роль накладывает определенный отпечаток и на поведение самого педагога, и на отношение к нему других участников образовательного процесса.

Я не согласен, от слова «совсем». Не рынок виноват. Рыночная экономика здесь ни при чём. Да и есть ли она в школьной отрасли? (Монада из Haskell, на мой взгляд, там очень нужна, чтобы избежать эксепшна).

Я бы сказал, что играет роль как раз отсутствие рынка и противоестественность искусственного регулирования отраслей. То, что потребитель отрезан от реальных рычагов воздействия. Все эти жалобы, о боязни которых среди учителей так расписывает автор, не есть реальное воздействие на отрасль. Это такая же профанация, как и то, что скрывается от проверок по ним. Всё делается, чтобы отвести глаза народа от примитивной неэффективности системы. Часто — банального воровства.

Вы пробовали когда-нибудь разобраться со структурой бюджета образования в государственном масштабе? Ладно, не всего образования — хотя бы школьного? Это практически нереальная задача. Вроде бы, никаких секретных статей. Не оборона и не правоохранительное. Однако, от этого не легче. Начиная с того, что бюджет размазан по уровням власти: федеральный, региональный, местный. Везде есть расходы на образование. Есть федеральные организации, региональные, муниципальные. Бюджетные и автономные. Отдельные целевые программы, субсидии, субвенции, стимулирования, конкурсы и премии. Тот ещё квест.

Частных школ мало, как мало и платежеспособных их потребителей. Но они — благое дело. Во-первых, это дополнительные рабочие места для преподавателей. Во-вторых, это дополнительные учебные возможности для детей. В-третьих, за налоги тех, кто учит своих детей частным образом, возможно, чуточку лучше научат детей в «бесплатной» школе. Хочется в это верить.

7. Лирическое отступление о стыде

Если вы думаете, что педагоги находятся в каком-то исключительном положении с точки зрения выгорания, то вы заблуждаетесь. В таких же «клещах» между потребляющим услуги разнородным народом и спускающим порядки госаппаратом находятся практически все бюджетники. Именно потому я поставил условного бюджетника индексом в массиве профессий — кандидатов в борьбе за лидерство в гонке профессионального выгорания в названии этой статьи.

И воин-контрактник, и патрульный полицейский, да даже судья, хоть и не в столь драматичной манере, как медики и педагоги, но, всё равно, находятся в таких же противоречивых условиях профессиональной деятельности. Система, когда «верхи» в своей декларируемой реальности спускают порядки, никакого отношения не имеющие к реальности «низов», всегда порождает социальные деформации и профессиональные выгорания.

И что интересно, ведь каждый преподаватель — это бывший ученик. А очень часто, он ещё и родитель. Казалось бы, все тонкости, радости и невзгоды подопечных «потребителей» должны быть ему отлично известны. Да и вообще, любая из бюджетных профессий, столь подверженных выгораниям, обладает теми же качествами. Генерал, за редким исключением, — бывший рядовой. Главврач больницы — бывший ординатор. Министр просвещения, в теории, когда-то должен был быть учителем. Хорошим учителем? Что-то странное в настройках «лестницы», если взбираясь по ней, нормальные и, возможно, выдающиеся профессионалы принимают правила игры, стимулирующие выгорания «на земле», «в поле». Это только наш «закон природы» или общий?

8. Что делать? (Вместо заключения)

Автор не много предлагает путей выхода из ситуации:

Но для этого сначала надо отказаться от парадигмы потемкинской деревни и признать, что образование выглядит не так радужно, как нам хотелось бы.
… А первый шаг, который нужно совершить в этом направлении, это просто сказать: «А король-то голый!»

Я, со своей стороны, уже предлагал кое-что для встряхивания и стимулирования преподавателей и учеников.

А для защиты прав работников любой профессии, ничего лучше и эффективней профессиональных союзов не придумали. Профессиональный союз — всё ещё конституционное право граждан. И отсутствие адекватного объединения, организующего борьбу учителей и прочих бюджетников за их права, защищающего их (а вместе с ними и всё общество, его будущее) от произвола и перегибов, является непростительной ошибкой. Нашей общей ошибкой.

А вы как думаете?