Неопантеизм – бессмысленная попытка заглянуть за границу холста
Нарисуй мне неправильный черный квадрат.
Объясни мне, что это — проем окна.
Сквозь него можно видеть небо без звезд.
Сквозь него можно выйти за границу холста.
Он сказал: «Ты слишком слаб, мой бледнолицый брат,
Чтоб нырнуть в эту бездну в поисках дна.
Ты пока что живешь не насовсем, не всерьез.
Киноэкран — это плоскость, за ним — пустота».
Евгений Романов «Черный квадрат», 2002.
От автора
Философия – попытка объяснения окружающего мира с точки зрения собственных слабостей и пристрастий.
Евгений Романов, вполне возможно, неосознанный плагиат.
Всякая философия – самооправдание. Оригинальной была бы только философия, оправдывающая другого человека.
А.Камю, похоже, источник плагиатa
Ни в коем случае – не научный труд. Возможно, попытка изобразить картину мира в красках IT-технологий. Есть же механистическая, энергетическая и информационная, картины мира, почему бы не сделать еще одну — узкопрофессиональную. По форме – близко к эссе. Смутно подозреваю, что современная философия тоже движется в этом направлении. Времена Гегелей, пытающихся построить единую философскую систему, «алгеброй описать мировую гармонию» — канули в Лету, как и последующие попытки создать «единственно правильное учение» — марксистко-ленинскую философию (как тут не вспомнить три составные части марксизма).
Освободим поляну доморощенным конспирологам и творцам идей направления человечества на путь истинный.
Будучи законченным технарем, конченым преподавателем и незаконченным программистом, умом постигаю, что произведение философского плана не должно быть изложено аксиоматически – в виде определений, обоснований или, упаси боже, доказательств, структурных схем, и т.д. вплоть до UML-диаграмм классов. Не понаслышке знаю, что «художественно-образный подход к познанию мира» (см. цитаты) равно продуктивен формально-логическому, а иногда и более прагматичен – образ не нуждается в доказательности, формальной верификации и тестировании, он «просто работает». Однако, набив руку и другие части тела на формально-логическом подходе, не могу от него избавиться даже здесь. Иначе бы написал свой «Человек в пейзаже» (см. далее).
Еще не приступивши: о тщетности будущих попыток
Проблема состоит в ограниченности и замкнутости любой формальной системы: никакая формальная система не может содержать полное описание самой себя. Более точно это сформулировано расширенном толковании в теорем Гёделя о неполноте:
Теорема 1. В любой замкнутой формальной системе (теории) существует верная формула (утверждение), не доказуемая в этой теории.
Теорема 2. Формула (утверждение), выражающая непротиворечивость теории, не может быть доказана в этой теории: то есть любая теория не может содержать непротиворечивое (полное) описание самой себя.
Интересна проекция этой идеи в области веры и философии. Обе они обещают дать человеку завершенную картину мира и определяют его место в этом мире. Обе они, как наука и технология, используют как образные, так и формально-логические методы доказательства или обоснования своих выводов. Обе они сталкиваются с проблемой неполноты даже в большей степени, чем формальная теория: человек, как часть мира (системы) пытается дать логически непротиворечивое описание всей системы. В этой дважды неразрешимой задаче (дать описание самого себя и мира «вокруг себя») вера оказывается честнее: она скрывает внутреннюю противоречивость в догматах, то есть в системе аксиом, не требующих не только доказательства и обоснования, но и обсуждения. Философия оставляет этот вопрос открытым, как правило, «размазывая» противоречия и недоказуемость по всей системе взглядов на мир, либо отдавая предпочтение какому-то одному взгляду. С этой точки зрения философия субъективна в большей степени, чем какая-либо другая наука.
Мета-система – как она сюда попала
Интродукция: Андрей Битов. «Человек в пейзаже»
— Сейчас я вам скажу почему, — сказал он, зажевывая огурцом. – Это великая мысль. Мы рождаемся не в беспредельном мире, не так ли? Мы его постепенно познаем. Спеленатые, мы шарим глазенками и видим мать. Она — весь мир. Потом мир становится размером с комнату, с дом, с улицу. Потом мы убеждаемся в том, что никогда не дойдем до его края… Потом нам объяснят про шар, про материки и страны, про Солнечную систему, про галактику, про космос… И, преподав нам то, что мы не в силах вообразить, обучат нас подменять представления словами, убедят нас не столько в беспредельности мира, сколько в беспредельности якобы наших возможностей познания. Мол, мы не все еще поняли и знаем, но теперь знаем больше, чем раньше, а потом станем знать еще больше, а потом однажды едва ли не все будем знать… И человек со способностью мыслить начинает рваться этой своей способностью все вперед, все дальше, и это почище наркотика, я вам скажу. Из наркотика-то можно не выйти, а там и остаться, не то что из мысли… Как Семион… (Я посмотрел в сторону, в которую он кивнул и где Семиона не было.) Бывший десантник… Там и остался, где его высадили… Там и начал колоться. Как говорят, сел на иглу. Ему теперь ничего не надо… А нам объясняют, что для жизни нужны кислород, вода, пища, и это тоже будет правда, потому что так оно и есть… объясняют, что жизнь на Земле — это редчайшее чудо, потому что сочетание условий, при которых она возможна, уникально и неповторимо в космосе, что диапазон жизни феноменально узок, что мы погибнем тотчас, как нам не хватит градуса тепла, глотка воздуха или воды… И это опять правда.
— И только сознание наше, видите ли, всемогуще и беспредельно, как мир… Не улавливаете несоответствия? Нет еще? Поясняю. То, в чем мы живем, то, что мы видим, воспринимаем и постигаем, то, что мы называем реальностью, — тоже диапазон, за пределами которого мы так же гибнем, как замерзаем или задыхаемся. Мы думаем, что реальность наша беспредельна, только, видите ли, мы ее еще пока не всю познали; на самом же деле наша реальность — тот же диапазон, отнюдь не шире того, что мы слышим или видим. Мы живы лишь в этом диапазоне. И мы живем лишь в нем, мы живем совсем не в реальности, а лишь в слое реальности, который, по сути, если бы мы были способны вообразить реальные соотношения, не толще живописного слоя. Вот в этом масляном слое мы и живем, на котором нас нарисовали. И живопись эта прекрасна, ибо какой художник ее написал! Какой Художник! Леонардо с ним несравним, как… как… И сравнение-то с ним — несравнимо! Для нас он нарисовал жизнь, устройство которой мы понемногу разбираем, разбираем еще и в буквальном смысле… «Так по камешку, по кирпичику растащили мы этот завод...» Мы копошимся, ползая по слою, и все думаем, что проникаем вглубь, не в силах понять, что там, в глуби, совсем уже не наша реальность, нам не отпущенная, отнюдь не данная нам в ощущении… что устройство нашей жизни имеет еще свое устройство, отнюдь не внутри нашей жизни расположенное. Не в яблоке заключен закон Ньютона и не в ванне — Архимеда. В слое нарисованной для нас жизни есть устройство, являющееся, в свою очередь, слоем реальности, у которой, в свою очередь, найдется устройство, помещенное не в нем, а еще в одном, нескольких, не знаю скольких еще слоях, но опять ничего нам, даже если бы мы туда проникли, не объясняющих. Не было такой задачи, чтобы мы поняли, была задача, чтобы мы жили! Она и была прекрасно — господи, как прекрасно! — воплощена. В воплощении и плоскость есть, не только плоть… Теперь — мыслящий человек, теперь — художник… Художник не понимает, а отражает, поэтому это прекрасно. Что отразиться в нем может лишь то, что было уже прекрасно, но если он при этом еще и постигает, видите ли, то, полагая, что идет вглубь, он идет поперек слоя, а слой-то узок, не толще масла, а что за ним?.. За ним грунт, за ним холст, основа, а за ним — пропасть, дыра, рваные края, а там — пыль, темнота, стека с гвоздем и веревкой, чтобы повеситься, бездарная подпись с бессмысленным названием… Про живопись никто не знает, кроме живописцев, но, поверьте мне, истинный талант в живописи никогда дальше немой догадки, что за красотой есть что-то, не пойдет, а мыслящий дурак — пойдет. Там, там они все — Леонардо, Эль Греко, и Гойя, и Ван Гог… все они вышли за диапазон, за пределы изображения и ничего, кроме безумия, за этими пределами не обрели… Сезанн… — И опять его перекосило как от зубной боли.
Мета-система, классификатор-экземпляр, класс-объект и много чего еще
Мета- (с греч. μετά- «между, после, через») — часть сложных слов, обозначающая абстрагированность, обобщённость, промежуточность, следование за чем-либо, переход к чему-либо другому, перемену состояния, превращение (например, метагалактика, метацентр).
Википедия
Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий.
Козьма Прутков
«Я такая пост-пост, я такая мета-мета».
Монеточка. «Пост-пост»
Воспоминание: 5 класс – первый класс средней школы после начальной. Когда я открыл учебник алгебры – сухой, строгий, без картинок — и прочитал несколько страниц, я не понял одного: зачем нужно обозначать числа буквами a,b,c, когда арифметика и так прекрасно работает с числами. Потом стало ясно – с переменными можно работать по их собственным законам, а основная ценность алгебры – возможность использования переменной как обозначения любого числа.
Это был первый осознанный мной случай абстрагирования, в дальнейшем в профессиональном образовании их было много – программирование строится на системе абстракций – формальный – фактический параметры, тип данных – переменная, класс – объект, интерфейс – реализация.
Обычно учителя не пытаются объяснить этот переход с общих позиций, на то есть свои причины. Для восприятия перехода на новый уровень абстрагирования необходим определенный уровень абстрактного же мышления, такой переход проще сделать невербально, по принципам «делай как я» или «смотри, как я делаю». Индуктивно, от частного к общему, оно всегда проще.
С принципом абстрагирования тесно связаны понятия мета-система, мета-уровень. Префикс «мета» здесь нуждается в конкретизации. Мета-система, мета-уровень – абстрагирование многообразия исходной (целевой, target) системы. Элемент мета-уровня является обобщением (абстракцией), описанием множества однотипных или родственных элементов целевой системы.
В UML (Unified Modeling Language — унифицированный язык моделирования) сделана попытка объединить элементы описания сложных систем на основе объектно-ориентированного подхода. Принцип абстрагирования реализован в понятиях классификатор-экземпляр. В процессе проектирования некоторая сущность может рассматриваться и как абстракция (классификатор) и как ее инсталляция в конкретном окружении – экземпляр.
Наиболее популярными в области программирования являются пары – класс-объект, тип данных – переменная. Пара из UML – интерфейс – реализация – тоже имеет в программировании различные реинкарнации в виде анонимных классов, классов с присоединенными интерфейсами, анонимных функций и т.д…
Воспоминание: уже имея пяти-шести летний опыт программирования на Ассемблере, начав изучать Паскаль, долго не мог принять абстракцию «тип данных».
Резонный вопрос: почему программа, класс или тип данных являются абстракцией, если архитектуре компьютера всё конкретно? Программа – это код, класс – тоже код для работы с данными текущего объекта.
Ответ: хотя программный код в памяти – вещь «осязаемая», но это «мертвый» код. Экземпляр кода программы – ее исполнение (runtime) с конкретными данными в конкретном операционном окружении. Продвинутые скажут, что с исполнением кода связан стек, а рекурсивные вызовы функции и потоки – это и есть экземпляры функции в последовательном и параллельном исполнении. Количество экземпляров – исполнений – бесконечно, как и количество ошибок и сбоев, которые оно могут вызвать. Любое множество запусков и даже их бесконечное множество не позволяют определить сущность этой программы как «черного ящика». Это же лежит в основе модульного тестирования – проверка на ограниченном наборе тестов – представителей проверяемых свойств программного кода, входных данных или результатов. Метафора: программный код – это текст, который Вы читаете, а экземпляр – процесс чтения, понимание и оценка текста в Вашем сознании.
Аналогично – фактический параметр функции – область стека, куда он записан, а формальный параметр – ожидаемое состояние стека. Т.е. формальный параметр до вызова функции как бы не существует, но это не мешает компилятору генерировать код функции, работающей с этим параметром.
Аналогично – переменная – область памяти, хранящая данные в формате, определяемом ее типом. Сама физическая память нейтральна к виду своего содержимого. Содержимое интерпретируется в соответствии с форматом, с которым работают команды процессора. Формат описан применительно к произвольному машинному слову. Его поддержка аппаратным процессором или программным интерпретатором – уже реализация. Следовательно, тип данных – уже абстракция.
Дабы избежать путаницы, абстракции будем называть сущностями, а их реализации – экземплярами. Итоговая картина выглядит так:
- имеется сущность как источник бесконечного многообразия экземпляров, сущность может включать в себя механизм их порождения
- множество сущностей составляют мета-систему, в ней установлены правила (законы) взаимодействия между сущностями
- сущности порождают экземпляры, взаимодействующие по правилам (законам) сущностей
Различные сущности мета-системы, в свою очередь, могут быть экземплярами одной сущности более высокого уровня – мета-мета-системы. За примером далеко ходить не надо. В языках программирования Java и в C++ на уровне исполняемого байт-кода и архитектурно-зависимого программного кода примерно одинаково работает пара класс-объект. Но в C++ в runtime на этом дело заканчивается, в Java сущности (классы) являются экземплярами (объектами) сущности – класса Class. Т.е. для виртуальной машины Java, а также для написанного программистом кода сущности-классы являются таким же естественным предметом манипулирования, как и обычные объекты. На этом базируется механизм рефлексии – возможность программы анализировать собственную структуру, своего рода самопознание.
Другой пример «мета-мета» — база данных состоит из таблиц произвольной структуры – каждая таблица имеет свой набор столбцов, к каждому столбцу привязан свой тип и имя, к столбцам и их группам привязаны индексы и т.д… Для хранения этих мета-данных сервер поддерживает таблицы описания таблиц, полей, индексов, т.е. по сути базу данных.
Рис.1. Мета-система. Сущность и экземпляры (UML)
Приведенные примеры относятся к рукотворному миру, здесь «творец» мета-системы и мета-мета-системы известен. Если перейти к материальному (по аналогии просится – нерукотворному) миру, то тут от прагматической философии конкретной предметной области приходится переходить к философии бытия, где есть свои профессионалы и авторитеты.
Материя и Господь Бог как выход из бесконечного цикла мета-мета
Сущность мета-системы описывает и порождает экземпляры, сами эти сущности, в свою очередь, могут быть экземплярами других сущностей мета-мета-системы. Если линейная структура кажется слишком примитивной, вообразите, что экземпляр может быть воспроизведен от нескольких сущностей одной или разных мета-систем. Эта цепочка абстрагирования рано или поздно упирается в мета-систему с единственной сущностью, которая уже сама является и сущностью и экземпляром, вне которого ничего не существует. Узнаете? Это – материя, абсолютная идея или Господь Бог, как вам будет угодно. Он уже далее не обобщаем, вне его ничего не существует, он содержит в себе все для собственного познания. Короче, полный абсолют.
О несводимости бесконечно многих к одному целому
«Гоги, докажи, что треугольник равнобедренный
— Мамой клянусь, равнобедренный»
Анекдот
Сущность порождает бесконечное множество экземпляров. Все они обладают свойствами и подчиняются законам, заданным для сущности в мета-системе. Есть один принципиальный вопрос: насколько это множество экземпляров позволяет судить о самой сущности, эквивалентно ей (формулируйте, как хотите, мысль ясна). На житейском уровне это довольно естественно: никто не будет доказывать теорему Пифагора, проверяя ее на всех мыслимых треугольниках: она доказывается для некоторого абстрактного вообще-треугольника, т.е. как свойство сущности, а не как результат тестирования экземпляров (тестировщики, ау???).
Идея полного перебора не работает и в продуктивном плане: невозможно собрать телевизор, перетряхивая коробку с радиодеталями. Невозможно создать генератор алгоритмов, генерируя все подряд алгоритмы, отбирая полезные и отбрасывая бесполезные. Тут дело даже не в бесконечности необходимых на это затрат времени, а в критерии того, когда следует остановиться (телевизор) или как создать фильтр для отсеивания. Последнее — алгоритмически неразрешимая проблема, нельзя разработать алгоритм (написать программу), фильтрующую другие программы (исходные тексты) на предмет наличия нетривиального свойства.
Связка сущность-экземпляры выплывает в процессе получения знания – основанию любой науки в виде аналогичной связки общее-частное. Умозаключение (вывод, рассуждение) от общего к частному называется дедукцией, от частного к общему – индукцией. Дедуктивное утверждение верно по определению, но непродуктивно, оно не дает нового знания.
Индуктивное утверждение, как следует из сказанного выше, по определению, в целом безосновательно. Тем не менее, в основе получения знаний лежит именно индукция, но не в чистом в виде, а в форме следующего процесса:
- частное наблюдение, эксперимент, исследование экземпляра;
- интуитивная догадка о наличии общего свойства сущности (индукция), его формулировка;
- формальное доказательство или экспериментальное подтверждение общего свойства
Таким образом, обратный процесс от частного к общему (экземпляр-сущность) имеет место, но упирается в природу интуиции. Объективные идеалисты обоснуют ее приобщением к абсолютной идее, материализаторы идеального – связью с космосом, всеобщим информационным полем, материалисты – не знаю чем (см. ниже).
Сущность в мета-системе как категория идеального
Сущность в мета-системе – понятие абстрактное, в категориях философии – ему ближе всего понятие идеальное. Сущность, как любую абстракцию, нельзя «потрогать руками». Идеальное – тоже. К категории идеального относится практически все, чем оперирует общественное сознание: знания, культура, речь, наука и ее законы, искусства.
Краткий курс истории ВКПб
Здесь фрагментарные заметки по отдельным вопросам, которые рассматривает философия как наука. Мой дилетантский позитивистский взгляд на вещи.
Мир реальный и потусторонний
«Кукол дергают за нитки,
на лице у них улыбки»
Машина времени. «Марионетки».
Человек во все времена своего существования верил, что кроме реального, постижимого и воспринимаемого мира есть потусторонний. Он же – параллельный, он же – тонкий, он же – био-энерго-информационное поле. Пронизывает все и вся, проникнуть в него из материального мира нельзя. Либо спонтанно материализуется, либо «дергает за нитки» мир сущий. В общем, идею обозначил, варианты — в студию.
Платон, Аристотель и Гегель – мета-система – мир идей
Для начала – процитирую отрывок.
— Был главный небесный автомобиль, — сказал Володин, — по сравнению с которым твой шестисотый «мерседес» — говно полное. Этот небесный автомобиль был абсолютно совершенным. И все понятия и образы, относящиеся к автомобильности, содержались в нем одном. А так называемые реальные автомобили, которые ездили по дорогам Древней Греции, считались просто его несовершенными тенями. Как бы проекциями. Понял?
— Понял. Ну и что дальше?
— А дальше Аристотель взял и сказал, что главный небесный автомобиль, конечно, есть. И все земные машины, разумеется, являются просто его искаженными отражениями в тусклом и кривом зеркале бытия. В то время спорить с этим было нельзя. Но кроме первообраза и отражения, сказал Аристотель, есть еще одна вещь. Тот материал, который принимает форму этого автомобиля. Субстанция, обладающая самосуществованием. Железо, как ты выразился. И вот эта субстанция и сделала мир реальным. С нее вся эта ебаная рыночная экономика и началась. Потому что до этого все вещи на земле были просто отражениями, а какая реальность, скажи мне, может быть у отражения? Реально только то, что эти отражения создает. Виктор Пелевин. «Чапаев и пустота»
Пожалуй, единственная образовательная ценность произведения Пелевина в том, что он приобщил к философскому наследию юное поколение 90-х, переложив философские идеи на тогдашний сленг. Хотя схвачено точно и передано доходчиво.
Рис. 2. Картина мира в объективном идеализме
Описанное выше классифицируется как философское направление объективного идеализма. В переводе на нашу терминологию это звучит так: В потустороннем мире имеется мета-мета… мета-система сущностей — идей, имеется инертная субстанция – материя, идеи, проецируясь на материю, создают в ней экземпляры — предметы реального мира. Реальный мир содержит множество экземпляров сущностей и отделен непреодолимой преградой от мета-системы, существующей в потустороннем идеальном мире.
Скромное обаяние материализма
«Скро́мное обая́ние буржуази́и» (фр. «Le Charme discret de la bourgeoisie»)
фильм Луиса Бунюэля, 1972
«Сколько ни повторяй «халва» — во рту слаще не станет»
Ходжа Насреддин
Материализм – он же марксистко-ленинский, он же единственно верный и протчая, и протчая и протчая – в моей трактовке исходит из бесчисленного конспектирования ленинской полемики в институте, и иже с ним курсов общественных дисциплин – от истории КПСС, философии до научного коммунизма.
Так вот что в сухом остатке. Материя – она всеобща, животворяща, в ней источник собственного развития. Проблему мета-системы материализм относит к идеальному, а идеальное, в свою очередь, — к сознанию. А сознание – есть свойство высокоорганизованной материи. Таким образом, абстракции – порождение сознания, ассоциируются с определенными процессами в сознании, а сами процессы материальны. Круг замкнулся. Материя – господь Бог и глина, из которой создан Адам, в одном флаконе.
Мета-система, как таковая, отсутствует. Сущности определяются процессами в нашем сознании, возникают там как отражение идентичных свойств окружающих нас предметов. Сознание создает внутри себя мета-системы, с помощью которых мы изучаем, классифицируем и описываем окружающий нас мир.
А что до развития? И тут тот же самый кролик из шляпы. Источник развития лежит в самой материи. Она содержит внутри себя прообраз собственного развития и его законы, т.е. диалектику.
Идеальное в материализме
Но если по-честному, то с мета-системой в материализме не все так просто. Тут есть тонкости, а где тонко, там и рвется. Прежде всего, под идеальным понимается всё, что связано с сознанием и его деятельностью, но не только индивидуальным (личным, субъективным), но и общественным – образы, идеи, знания, язык, искусство и т.п… Продукты деятельности сознания существуют в материальном мире в виде артефактов – книг, скульптур, картин, слов, написанных на заборе. Артефакты – это не только предметы, созданные рукотворно. Аудио-запись на магнитной ленте, фотография, кинофильм на кинопленке – носители, воспроизводящие артефакты. С развитием IT-технологий и интернета проблема идеального засияла в своей первозданной чистоте: все артефакты общественного создания – это файлы, а восприятие их содержимого нами как-то должно ассоциироваться с понятием идеального. Сюда же каким-то образом надо отнести артефакты, не зафиксированные материально – танец, живое исполнение, устная речь. И наконец, устные предания, анекдоты – они существуют независимо от того, выложили мы их в интернет или нет, т.е. создали материальный артефакт, или передачи посредством «динамического» артефакта – речи.
Поскольку материализм отрицает существование потустороннего background, индивидуальное сознание исчерпывается нейро-физиологическими (или психо-физиологическими) процессами субъекта. В первой трактовке – это и есть идеальное. Это — так называемый вульгарный материализм. Его проблема – идеальное субъективно, поскольку оно относится к конкретному сознанию. Нарушается целостность идеального, оно полностью растворяется в материальном и не дотягивает до полноценной категории, на равных противостоящей материальному.
Рис. 3. Идеальное в материальном мире.
Далее еще от самого Маркса идет попытка поселить идеальное в сугубо материальном мире. Попробуем ее проинтерпретировать с позиций нашего узколобого профессионализма (рис.3). Поначалу все ясно и понятно, как и следует быть в вульгарном материализме. Артефакты сознания вызывают в мозге — носителе сознания -соответствующие нейро-физиологические (психо-физиологические) процессы. Т.е. имеет место два экземпляра, так или иначе связанные с идеальным: материальный артефакт и его отражение в сознании.
А дальше начинается диалектическое янь/инь в результате которого получатся хрень, которая уже UML-диаграммами не изображается. Первое: эти процессы сами не являются сущностями идеального. Второе: идеальная сущность как-то объективно существует как целостность в общественном сознании, отдельные части которого актуализируются в индивидуальном сознании.
Какую-то ясность может внести аналогия: приведенный выше пример с программным кодом и его исполнением. Хотя все участники процесса материальны, программный код несет черты абстрактности (идеальности) по отношению к его исполнению. По аналогии: идеальное в материальном – своего рода программа, части которой исполняются в индивидуальном сознании. Для идеального коллективное сознание в терминологии IT — исполнительная система, в которой актуализируются процессы, соответствующие сущностям идеального. Система эта – к тому же параллельная и распределенная.
И наконец, мы добираемся до главного. Где же хранится эта программа — идеальная сущность? Материалистический ответ один: фрагментарно в процессорах – индивидуальных сознаниях, и тогда индивидуальное сознание – одновременно носитель части идеального (мертвый код) и среда исполнения процессов, вызываемых артефактами сознания (исполнение кода с данными — артефактами). Какой-то блокчейн получается – идеальная сущность одновременно везде и нигде. Единство идеального как-то не выглядит убедительным в таком виде.
Можно, конечно, предположить, что идеальная сущность сама является частью материи, она как бы пронизывает весь материальный мир, а экземпляры соответствуют ей по определению, порождаемые материей. Но это уже какой-то объективный идеализм получается.
Складывается впечатление, что идеализм и материализм – два сапога пара. Но первый все-таки честнее: идеальное он относит к непостижимому потустороннему и там оставляет. А материализм застывает в диалектической нирване: идеальное объективно существует, но добраться до него как до целого нельзя, а можно только через материальные артефакты и распределенные идеальные сущности.
Пронумерованные мысли в тему
- Windows существует, пока есть хотя бы одни компьютер, работающий под Windows. Книга существует, пока жив хотя бы один, кто ее прочитал.
- Покажите мне бит информации без носителя. Тут же набегут материализаторы потустороннего и скажут: вот оно био-энерго-информационно-торсионное поле, в нем все идеальное и записано.
- Похоже, что Кант был прав, тут мы подошли к границе холста.
- У материалистов идеальное похоже на дырку от бублика – пока есть бублик, есть дырка. А показать ее без бублика не получается.
- Превознося материальное, материализм рубит сук, на котором сидит: единство и борьба противоположностей, противоречие как основа развития и многообразия — материалистическая диалектика. На одном Янь далеко не уедешь, невольно скатишься в философский тоталитаризм.
Мета-физика
Как это ни странно звучит, но физика не объясняет природу явлений окружающего мира. Она открывает законы, по которым эти явления происходят, но не пытается объяснить, почему они выглядят так, а не иначе. Она их формулирует строго математически и проверяет (верифицирует, тестирует – называйте, как угодно). Все, что сверх этого – от лукавого (соблазн и гордыня) – нечаянная оговорка, близкая к истине. Мета-физикой (от греч. metaphysic — то, что после физики) можно называть любое обобщение, которое касается природы вещей, но выходит за рамки частных физических законов, любо не следует принципам физики – математическая формулирование законов, воспроизводимый эксперимент. Мета-физика простирается от разделов философии, занимающийся исследованиями первоначальной природы реальности, мира и бытия как такового, до попыток вывести закон законов в строго формальном смысле, создать своеобразную таблицу Менделеева для физики.
Замечание: в первом семестре в индивидуальном задании по программированию есть такой вариант: смоделировать движение частицы в гравитационном поле. Программа должна воспроизводить движение путем моделирования (симуляции) законов физики и механики в их дискретном приближении. В исходной формуле закона всемирного тяготения в знаменателе – квадрат расстояния. Тело в соответствии с теорией движется по кругу/эллипсу. Но если поменять степень (например, 1.5 или 2.5), то движение перестает быть периодическим – закон «недоворачивает» или, наоборот, «слишком сильно поворачивает» удаляющееся небесное тело.
В такой солнечной системе жизнь не могла бы возникнуть по определению: нет стабильности.
Объективная реальность, данная нам в ощущении. Не совсем так
Знаменитое ленинское определение материи: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них». Насчет реальности и независимого существования – пожалуйста. А вот насчет ощущений – чем дальше, тем меньший процент «объективной реальности» получается нами из ощущений.
«Наблюдаемая нами» реальность уже давно опосредована цепочкой датчиков, преобразователей, алгоритмов обработки, дающих нам эту реальность в том виде, в котором мы может ее воспринимать.
Адронный коллайдер. Сначала физик-теоретик закидывает идейку: а не может ли быть так? Призывает профессионального математика. Тот строит математическую модель – систему уравнений. Решение модели говорит: может быть то-то и то-то. Планируется эксперимент в соответствии с ожидаемым от модели результатом. О самом эксперименте: давно никаких уже камер Вильсона, где видны треки частиц. Тьма датчиков, с которых идут гигантские потоки сырых данных. Они фильтруются в реальном времени, объединяются, по ним восстанавливаются события, связанные с взаимодействием частиц, среди них ищутся «подозрительно похожие» на те, которые предсказывает теория.
Приведенный пример, к счастью, не касается непредставимых в обыденном сознании понятий макро- и микромира как частица-волна, геометрия пространства-времени. Иначе косвенным образом наблюдаемая реальность нуждается еще в какой-то проекции в систему координат нашей обыденной реальности (модное нынче слово — визуализация).
Хорошо, что Гегель не знал, что такое информация
Философия субъективна не только в том, что создает картину мира с точки зрения субъективного восприятия автора («не я плохой, а мир такой», см. «Еще не приступивши: о тщетности будущих попыток»). Если на это еще можно возразить, то по поводу влияния технологии на картину мира – тут все очевидно.
Век семнадцатый-восемнадцатый: механика, движение, паровая машина, дифференциальное и интегральное исчисление, непрерывность бесконечно малых приращений: колеса и планеты плавно вращаются, карета с графом плавно подъезжает к замку. Картина мира — гигантский механизм, от атома до солнечной системы, законы функционирования которого адекватно описываются законами механики. Все просто: материальное – ограниченное в пространстве физическое тело.
Начало двадцатого века – на авансцену выходит энергия, Эйнштейновское E=mc2 — энергия эквивалентна массе. Кризис материализма: материя исчезла. Преодоление кризиса: энергия – форма существования материи. Дуализм – частица-волна: впервые появилось то, что непредставимо в обыденном сознании (еще один камешек в «данная нам в ощущении»). Эфир и поле. Частица – это представимо/осязаемо. Поле, создаваемое частицей, размывает ее в пространстве: она как бы здесь, но ее поле – везде. Теория относительности – относительность и единство пространства и времени. Микромир, туннельный эффект: при недостатке энергии частица все же может преодолеть потенциальный барьер. Метафора в макромире: если хорошо разбежаться, то есть ненулевая вероятность пройти сквозь стену.
К этой картине мира попривыкли. Некоторые опровергают что-то из вышесказанного. Но при этом пользуются компьютерами на базе полупроводников, в которых «это работает».
Конец двадцатого века – информационные технологии – в тренде информация. Картина мира – дискретно-информационная, сознание клиповое. Именно поэтому идеальная часть картины мира часто заменяется информационным полем, на базе которого строится мир материальный. По сути дела информация – та же «халва» — абсолютная идея с приклеенной модной этикеткой – информация.
Вообще-то я не против информационной картины мира, только не надо ее строить на понимании информации в узком техническом смысле: нематериальное взаимодействие конкретных формальных технических систем в процессе управления (нематериальное в том смысле, что здесь не важна природа сигнала, а материальная сторона взаимодействия выхолощена). Существует много аспектов такого взаимодействия и множество соответствующих им определений информации, а также ее мер (синтаксическая, семантическая, прагматическая, алгоритмическая).
В философской же постановке вопроса информация претендует на роль идеального (https://habr.com/ru/post/403225/), а связанные с ней процессы — на роль познания.
Именно поэтому я как черт – ладана, избегаю слово информация в сугубо технических вопросах и лекциях. Вместо него использую данные. Данные – это такая информация, которую можно хранить в определенном формате и обрабатывать компьютерной программой.
Субъективный идеализм – реальный мир и мета-мир в собственном сознании
«Один Жан-Поль Сартра лелеет в кармане
И этим сознанием горд»
Борис Гребенщиков «Два тракториста»
«Он днем и ночью слушает «Аквариум»,
Продает пластинки и старые книги,
Прячет под подушкой Жан-Поль Сартра,
Мечтает научиться играть на ситаре».
Чиж «Автобус»
С субъективным идеализмом проще всего: это вывернутый наизнанку вульгарный материализм. Сознание является конструктором реальности: «Мир – это комплекс моих ощущений». Единство мира базируется на основе согласования ощущений субъектов. Как говорится: «Мне кажется, что я читаю эту лекцию, а вам – что вы на ней присутствуете. На самом деле мы так договорились». Соответственно, то, что материализм и объективный идеализм относят к идеальному, тоже является продуктом индивидуального сознания. Дальше распространяться не будем. Ницше, Шпенглер, Бергсон, Сартр, Хайдеггер, Ясперс, Камю – смесь немецкой воли, французской рефлексии, депрессии и тщеславия. Возможно я не прав, но мои попытки почитать Сартра или Ницше закончились на первых страницах. Даже если в душе я хиппан, но по воспитанию – пионер.
Единство мира – где оно?
Интродукция: Андрей Битов. «Человек в пейзаже»
Вот вы себя не видите, когда смотрите. А то, что вы видите, разве видит себя? Ну тварь земная видит для своей насущности. А деревья, травы, горы, реки? Они не видят. Вы никогда не представляли себя камнем или ветвью? Конечно, представляли. Закрепляли себя на месте, располагали в пространстве… И при этом тосковали от бедности доставшегося вам для обзора мира. И каждый раз, не замечая того, вы продолжали видеть и даже слышать, будто у камня или ветки есть глаза и уши. Этого отнять у себя в представлении вы никак не могли, вам даже в голову не приходило, не правда ли?
— Не так уж часто я представлял себя камнем, но, пожалуй… не без глаз…
— Представляете, какая но-о-о-очь! — Он провыл слово «ночь» так ужасно… — Какое непонятное бескорыстие есть в этом слепоглухонемом существовании! Ведь все, что есть, связано между собою, не ведая об этой связи. А мы видим это — в единстве, которое никто из участников этого единства не ведает! Вы вышли на берег: плещет вода, песочек, камушки, лес отражается в воде, — вы знаете, что все это, конечно, не думает, как вы, но вы и представить себе не можете, до чего для себя отдельны камни и воды, для них нет целого! Они все в себе! Как те вещи у немцев. Но целое-то — есть! Вот в чем парадокс. Не вы его выдумали, и это нам не кажется, что все, что перед глазами, есть картина. Значит, кто-то… Нет. Значит, она была… Нет. Как оно могло соединиться, розное, само? И про красоту — нам не кажется про красоту. Вовсе не удовлетворением наших жизненных потребностей вызвана наша эстетика. Я замерзал однажды зимой в тундре… Там ничего не годилось ни для какой жизни… Я погибал — в красоте. Так — кто-о-о-е же?! — И он пять ужасно провыл «кто».
Экземпляры едины только в своей сущности
И как становится целым мир из мелочей,
О, сколько я им дал имен…»
Алексей Романов. «Когда ты смотришь на меня»
В обывательском сознании проблема единства мира яйца выеденного не стоит. Тут к месту вспоминается казенно-комсомольский оптимизм официальных вокально-инструментальных ансамблей (ВИА) типа «Самоцветы» (язык не поворачивается сказать «рок-групп»): «Мир не прост, совсем не прост, нельзя в нем скрыться от бурь и от гроз…».
На противоположном конце Ф.Энгельс: «Единство мира в его материальности». Т.е. единство всех и вся состоит в том, что это бесконечное множество объективно существует в рамках единой материи.
Смысл приведенной выше цитаты (см. Интродукция): единство слепых и глухих «вещей в себе» не содержится в них самих, она в сфере идеального. Это логично для объективного идеализма: единство материального в абсолютной идее, она — источник сложностей и взаимосвязей порожденной ею реальности. Это логично в мета-системе – свойства и взаимосвязи сущностей определяют аналогичное взаимосвязи экземпляров.
И еще одно, отмеченное в цитате: предмет (экземпляр) сам себя не именует и не называет. Имя (так и просится термин — идентификатор) – существует в сознании как обозначение (символ) этого предмета.
Еще одна закавыка для материализма
Выше уже рассматривалась проблема идеального в материализме и ее решение показалось не до конца убедительным: идеальное объективно, целостно, но представляет собой некий блокчейн из фрагментов, хранящихся в сознании индивидов и актуализирующих их артефактов.
Единство мира состоит также в универсальной применимости его законов, а сами законы являются частью идеального, с единством которого как-то не конца ясно. Падающий кирпич не знает закона равноускоренного движения, который, в свою очередь зависит от второго закона Ньютона при постоянной силе тяжести. Кирпич им подчиняется. Т.е. законы для него невербальны (неосознаваемы, не формулируемы), как для велосипедиста – езда на велосипеде.
Законы сформулированы в коллективном сознании, но подчиняются им все материальные предметы и в библейские времена и в 21 веке, независимо от того, были они открыты они или нет. Применительно к тандему сущность-экземпляры закон – как раз та сущность, которая актуализируется в экземплярах. Далее должен следовать повтор из «идеальное в материальном».
От теории большого взрыва до Божьего промысла
Животворящий источник развития
Чапаев: «Кто же в баню пойдет, чистый или грязный?»
Петька: «А хрен его знает, Василий Иванович».
Чапаев: «А вот это и есть диалектика»
Анекдот
С законами развития более-менее ясно – это всеобщие законы бытия, которым подчиняется материальный (у материалистов) и идеальный (у объективных идеалистов) мир. Это – законы диалектики. Но вот первопричина движения/развития – она за пределами законов. Если снизойти от общих законов к частным законам природы, развитие всегда связано с усложнением (структуры, связей, иерархии — мало ли чего еще), регресс – с хаосом, упрощением. В термодинамике есть даже мера беспорядка – энтропия.
Инерцию и регресс еще как-то можно связать с самой сущностью природы – со временем все приходит в упадок, все, что не может сломаться, ломается тоже. А вот развитие/усложнение предполагает «управляющее воздействие» извне, «отделение овец от козлищ», озарение идеей. Это в равной мере понятно художнику, инженеру и программисту. С формализованной точки зрения – замкнутая система не может сама себя усложнить или усовершенствовать.
Как же эту проблему решают разные направления философии? Объективный идеализм: источник развития в абсолютной идее, материальный мир и сознание не столько развиваются, сколько воплощают заложенное в абсолютной идее.
Материализм: сама материя содержит в себе источник развития. Применительно к «теории большого взрыва» звучит так: получается, что в первородной частице заложено знание (замысел, прообраз, информация – будь она неладна) о будущем развитии Вселенной. К счастью, физики не заморачиваются этой проблемой, а пытаются описать сам процесс.
Как ни странно, наиболее близкая аналогия обнаруживается в религии: господь Бог сотворил мир, уже имея замысел (прообраз) мира в себе самом. Если же отвлечься от довольно метафизической версии Ветхого завета о шести днях творения, то творение/развитие логично предполагать непрерывным: во всем имеет место Божий промысел, а при его отсутствии – «мерзость запустения».
Пронумерованные мысли в тему
- Есть в механике такое устройство – храповик. Позволяет пружине сжиматься, когда ее заводят, но блокирует при попытке разжаться. Накопитель отрицательной энтропии.
- При наличии общего замысла развитие можно рассматривать как последовательное его разворачивание/воплощение во времени. Тогда развитие становится мнимым. По аналогии: строительство дома по чертежу – фундамент, стены, крыша, коммуникации, отделка – это ведь не развитие в пространстве.
- Наличие единой «системы команд» в виде пересекающегося генома у живых организмов от червя до человека говорит о том, что конечный вид организма зависит не столько от этого набора, сколько от последовательности его активации в рамках текущего контекста (метаболизма клетки) – своеобразной программы развития организма. С единством всего живого все понятно. А вот эволюция жизни во времени – действительное развитие, воплощение уже готового первоначального замысла, или постоянно действующий проект с agile-методологией разработки – это вопрос.
Кредо. Материалистический пантеизм
«- Ваше политическое кредо?
— Всегда! — восторженно ответил Полесов.»
Ильф и Петров «Двенадцать стульев»
«…С руками, воздетыми к небу,
И кто я, в конце-то концов,
Чтоб олицетворять собою
Незыблемое правило — хочется курить,
Сплевывая в звездное небо и в нравственный закон,
Когда ударом левой в челюсть
Он уложит нас на грязный пол,
И судья отсчитает время,
Как положено, до десяти
Перед тем, как объявить нокдаун,
Перед тем, как замкнется круг,
Ты достанешь свой последний козырь — Убийственное правило — хочется курить.
Простое объяснение тысячи причин…»
Евгений Романов. «Хочется курить». 01.02.2002
Самым слабым местом в философии остается природа идеального. С материальным естественные науки худо-бедно справляются. Идеальное остается за границей холста, на котором нарисована картина мира и по поверхности которого мы ползаем. Холст и краски – материя. Картина прекрасна, но видим мы ее по отдельным мазкам. Взмыть вверх и увидеть сверху сюжет – не в наших силах, а уж тем более – понять замысел. «Рожденный ползать – летать не может». Это не наша среда обитания. В философии ближе всего к этому старый-добрый — нет, не блюз, а пантеизм.
Пронумерованное кредо
Дабы не утруждать себя логическим связыванием в единое целое, которого, собственно здесь и нет.
- Слой реальности, граница холста – метафора впечатляет
- «Вещь в себе» Канта – это, по крайней мере, честно
- Куда поместить мета-систему всего сущего – вопрос открытый
- Всё-таки мы живем не в матрице, а если и в матрице, то нерукотворной
- Развитие системы самой в себе невозможно, на то есть Божий промысел
- Сколько не говори «материя», во рту слаще не станет
- Вначале было слово (логос) – замысел впереди творения
P.S. Когда я узнаю новые научные факты из генетики, молекулярной биологии, нейрофизиологии, ядерной физики и космологии, мне кажется, что Бог есть. Когда я вижу толпу беснующихся религиозных фанатиков, мне кажется, что его никогда не было.
Эпилог. Беседа о главном программисте (Си++: от дилетанта до профессионала, 2008)
Философия – это представление программы о программисте, ее написавшем.
Программист, склонный к размышлениям
Обеденный перерыв подходил к концу. Мой хороший знакомый и не менее хороший программист, Геннадий Иванович П., наугад листал бульварную газетенку, тщась найти что-нибудь полезное сердцу или уму.
— Обнаружено значительное количество копий одних и тех же генов и отдельных фрагментов генетического кода. Геном человека всего на пятьдесят процентов отличается от генома мухи-дрозофилы и на пять процентов от генома лошади. Расшифровка генетического кода открывает широкие перспективы… дальше уже неинтересно.
— Ну и что – внезапно разгорячился я — Ничего они не расшифровали. Мне уже давно, как программисту, все ясно. Все это напоминает давно не чищеный диск, причем на физическом уровне. Куча обкоцанных версий одних и тех же файлов. А они сделали дамп всего винчестера и думают, что поняли, что там на самом деле происходит.
— Как что. Ты еще со школы знаешь — ДНК, РНК, синтез белка.
— Ничего подобного. Да ты сам знаешь, читать текст программы и понимать, что она делает, а главное, как — две большие разницы. Тут же все лихо закручено. Ген отвечает за синтез белка, а тот в свою очередь, активизирует какие-то биохимические процессы, а они создают условия, при которых активизируются другие гены – и пошло – поехало. Куда приведет – неизвестно. Правила известны, а как они работают и какой получится результат – непонятно. Меня другое интересует. Так сказать, технология программирования. Вот ты, например, когда пишешь программу, знаешь, что хочешь получить и как это сделать?
— Ну да.
— Другое дело, не всегда можешь объяснить, почему именно так. Потому и учат в основном по принципу — делай как я. А тут интересная программка сделана: поменяешь входные данные, то есть условия, черепашка получится, возьмешь другие, крокодил. Поменяешь пару команд — человек, царь природы. Ну не верю я, просто не верю, что такая штука сама собой появилась, в результате, как нас учили, развития материи и действия грозовых разрядов на органический бульон в мировом океане. Есть, похоже, программист покруче нас, который все это писал-писал, да и бросил на половине. Я, сам знаешь, атеист по воспитанию, но уж сильно не верю в происхождение этих программок путем естественного отбора. ПРОГРАММЫ САМИ НЕ ПИШУТСЯ, не мне тебе это объяснять.
— Ну это уже брат, философия. Ты же сам ее не любишь, еще с института.
— Не любил – уточнил я — ее необоснованных претензий быть наукой всех наук. Философия – это, я на мгновение задумался, собираясь с мыслями – с нашей профессиональной точки зрения, попытка программы понять программиста, ее написавшего. Ты вот, прикинь, пишешь программу, мучаешься, кромсаешь ее, бедную, если сразу не зацепил логику, заплатки ставишь, кофе хлещешь. А она потом думает, что весь свет по ее образу и подобию, со всеми ее пороками и недоделками.
— А если ее переписать?
— Ну это уже перевоплощение, как там у буддистов — переселение душ.
— Ты проще смотри на вещи — Геннадий Иванович глянул в окно. — Гляди, какой генофонд по улице прет.
На крыльцо здания напротив — учебного корпуса института, высыпала ватага студенток.
— В этом деле, Гена, больших знаний программирования не требуется – я ткнул пальцем в одну из пикантных картинок бульварной газетки — главное, скопировать свой файл, пока он еще читается. А то, как сбойнет носитель из-за радиации или окружающей среды – вылетит bad sector – и будут неблагодарные потомки тебя вспоминать недобрым словом. Да и сам процесс программирования… Тут в памяти сам собой всплыл «бородатый» анекдот про поручика Ржевского. Старина Фрейд, как всегда оказался на своем месте.
Обеденный перерыв закончился. Все разошлись по своим местам и принялись за привычное усовершенствование незаконченной картины мироздания в его формально-логическом воплощении.
