Ноев ковчег — история становления зоологии

Автор: врач из сообщества Фанерозой, Артемий Липинин

Как только человек выделился из животного мира и обрёл разум, он стал изучать окружавших его животных. На первых этапах человеческой истории этот интерес был сугубо гастрономическим. Жизнь племени напрямую зависела от того, сколько животных было добыто. 

Этому, первобытному, этапу зоологии мы обязаны прекрасным рисункам из пещеры Альтамира и Ласко. До нашего времени дошли великолепные статуэтки мамонтов и древних бизонов. Наивно, конечно, предполагать, что эти рисунки и статуэтки делал какой-нибудь первобытный зоолог.

С большой долей вероятности можно предположить, что все эти изображения имели религиозное назначение. Но, возможно, именно в этом первобытном анимизме берёт свои истоки зоология. Следующим шагом к появлению этой науки был переход от присваивающего хозяйства к производящему, которое требовало приручения животных.

Но, всего этого было недостаточно, чтобы зоология сформировалась как наука. На её становление потребовалась ещё не одна тысяча лет. И первым настоящим зоологом был античный учёный и философ Аристотель. В последующих очерках цикла мы увидим, что этот выдающийся учёный является «отцом» многих направлений естественных наук. Аристотель был первым по времени натуралистом, который смог поднять научно-исследовательскую науку на небывалую высоту.

Справедливости ради стоит отметить, что в области зоологии у него были предшественники. Например, талантливый племянник Платона Спевсип сделал первые шаги в области классификации животных и растений и даже высказал мысли, предвосхитившие идеи эволюции органического мира.

Помимо этого он описал строительное искусство у животных, (например, у колюшки семейства Gasterosteidae), перелёты птиц, миграции млекопитающих и рыб. Учёный написал очерки жизни ос, шмелей, пауков, таскающих с собой кокон с яйцами, пчёл (в частности, пчелы-каменщицы). Аристотель на примере кукушки повествовал о гнездовом паразитизме, о рыбах, завлекающих добычу длинными усами, об уникальном способе самозащиты у сепии (каракатицы). Он уделял большое внимание таким малоизвестным в то время животным, как зубр, гепард, двугорбый верблюд (бактриан), дромадер и различные обезьяны, которых он классифицировал как промежуточную, переходную форму между человеком и остальными животными. В зоологических исследованиях неоценимую помощь Аристотелю оказал его ученик Александр Македонский, который присылал учителю образцы неизвестных животных со всех концов своей империи.

С закатом античности на смену научному описанию видов пришло символическое толкование. Основными источниками зоологических знаний в Средние века служили известные книги «Физиолог» и «Бестиарий», где давалось описание таких фантастических существ, как грифон, гидра и дракон. Они фигурировали в книгах наравне с вполне реальными животными типа змей или летучих мышей.

Расцвет подлинного научного этапа в развитии зоологии начался в XVI веке, когда господствующее положение заняло «деловое» направление. Интерес к узкоспециальным и сугубо практическим вопросам при таком подходе превалировал над вопросами общетеоретического характера. Темы дробились, а работы, посвященные им, нередко имели характер монографий, посвященных отдельным животным или их небольшим группам. Так, Мартин Боме опубликовал работу о различных породах собак. Зальцман описывал нравы и привычки волков. Липсий занимался слонами. Стеллутти (1577 – 1653г.г.) изучал пчёл. Значительно более широкие исследования вели Клузий, Томас Моуфет, Белон и Ронделе.

Всех их Клаузий описывал с присущим ему талантом, иллюстрируя текст рисунками, ещё больше возбуждая интерес читателей к обитателям Нового света.

Описывая мотыльков, Моуфет почти всегда упоминал об их куколках, но очень редко о гусеницах, которых относил к группе бескрылых насекомых. Не смог автор отделаться от наследства «Бестиариев». На страницах своей книги он рассказывал о крылатом скорпионе и о таинственном насекомом Pyrigonum, якобы обитающем в огне. Несмотря на все эти ошибки, труд Моуфета, задуманный и написанный много раньше, чем увидел свет, должен считаться одним из первых трудов по энтомологии.

Специальным трудом, посвящённым орнитологии, является книга французского зоолога Белона. С юных лет он увлекался естествознанием и стремился лично познакомиться с животным миром различных стран.

Белон анатомировал более двухсот пернатых, поэтому в этой книге хорошо описаны общий облик, анатомическое строение, образ жизни, инстинкты и нравы птиц. После введения, в котором упоминается размножение животных, следует специальное описание отдельных видов под общими рубриками: «Хищники», «Водоплавающие», «Береговые», «Куриные», «Вороньи», «Певчие». Также здесь можно встретить данные сравнительно-анатомического плана. Так, на одном из рисунков изображён скелет человека рядом со скелетом птицы. Гомологичные части обоих скелетов обозначены одними и теми же буквами.

Птицам посвящена и часть другой работы Белона под названием «Pourtraicts doyseaux, animaux, serpens, herbes, arbres, homes et femmes dArabie et d, Egypte». Будучи хорошо знакомым с литературой по избранной им специальности, Белон собрал все басни и небылицы, распространяемые о различных птицах. Но как человек с научным складом ума, большинство из них он отбрасывал за непригодностью для серьёзного читателя. Этот труд Белона имел критиков среди самых высоких учёных в среде естествоиспытателей. Например, Кювье высказался об этой книге так:

«Текст состоит из плохих четверостиший под каждым изображением птицы».

Кроме орнитологии, Белон занимался ихтиологией. Впрочем, его ихтиология была довольно оригинальной. В своих исследованиях Белон описал разнообразнейших животных. Сочинение по этой теме вышло на латинском языке под заглавием «De aquatilibus», а затем через два года оно появилось и на французском языке с более пышным титулом: «La nature et diversite des poisons, avec leurs pourtraicts, representes au plus pres du naturel».

Эта книга состоит из двух разделов: первый посвящён рыбам «с кровью», а второй – рыбам «без крови». Описания рыб занимают несколько строк, пол страницы или страницу, но, несмотря на краткость, они предельно содержательны и точны. Большинство иллюстраций к тексту очень высокого качества.

В начальной главе первого раздела Белон, описывая китообразных, говорит довольно много о дельфине и приводит рисунок матки с расположенным в нём зародышем. В четвёртой главе рассказывает о тюлене, называя его морской коровой, и о гиппопотаме, которого также относит к числу рыб (Poissons). Рисунок этой «морской лошади» сделан по медали времён императора Адриана. Тут Белон отступает от своего принципа – давать описания только тех животных, которых он видел лично. Под рубрикой «Рыбы» у него проходят выдра, бобр, крокодил и даже лягушка. Среди подлинных рыб автор описывает различные виды скатов, рыбу-меч, рыбу-молот. Весьма скептически Белон относится к рассказам о «морских чудовищах», например, о «морском монахе».

Современник Белона, Гийом Ронделе (уроженец Монпелье), впоследствии ставший профессором прославленного университета, был человеком основательной эрудиции в той специальной области зоологии, которую он оставил для себя. В 1554 – 1555 г.г. он издал труд под названием «Rondeleti, doctoris medici et medicinae in schola Monspeliensis Professoris regii, Libri de piscibus marinis, in quibus verae piscium effigies expressae».

В своём труде Ронделе даёт описание более чем 340 видам рыб (197 видам морских и 147 пресноводным). Его «диагнозы» полнее и точнее, чем у Белона, однако, как и Белон, Ронделе говорит не только о рыбах, но и о моллюсках, червях, некоторых пресмыкающихся и ластоногих млекопитающих. Среди отмеченных им рыб встречаются виды чрезвычайно редкие, а потому и сугубо интересные для зоологов того времени. Наиболее полно изложены главы о рыбах Средиземного моря, которых он изучал непосредственно. Хуже описаны океанические и рыбы северных регионов. Каждое описание сопровождается ссылкой на греческих и латинских авторов от Аристотеля до Элиана и Оппиана. К слову, ссылки сделаны в виде маргиналии на полях. Текст украшен цитатами в прозе и стихах. Рисунки неизвестного автора хорошо передают предмет изображения. Есть в этой книге и сравнительно-анатомические данные, их гораздо больше, чем у Белона.

Приступая к написанию своего сочинения, Ронделе, как говорит он в первой главе, имел своим желанием «ознакомить читателя с различными видами рыб: с их формами, строением, отправлениями, образом жизни, нравами и с теми своеобразными особенностями, которыми они отличаются друг от друга и от других животных».

Вода – единственная стихия рыб, к ней специально приспособил их Творец»,

– пишет Ронделе. Но вода различна в морях, озёрах и реках. Соответственно, различны и рыбы, населяющие эти неодинаковые водовместилища. Если взять, к примеру, море, то и оно неоднородно. Отсюда, как полагает Ронделе, разница в строении и образе жизни рыб, обитающих в глубинах морей и живущих в поверхностных слоях воды, или обитающих в море на различном удалении от берега. По мнению Ронделе, есть «рыбы», населяющие воду временно. К таковым он относит раков и земноводных, которые сообразно этому устроены по-особому. Естественно, связь водных животных с обычной для них средой всюду толкуется Ронделе телеологически. Однако автор не ограничивается поверхностным описанием конкретных фактов, а старается их обобщить и подвести под них некую теоретическую базу. Та же тенденция прослеживается в стремлении связать строение рыб с характером употребляемой ими пищи.

Для того чтобы достичь поставленной цели, Ронделе подробно описывает разницу в структуре рыб и их анатомические особенности. Сведения о них он сообщает частью по данным других авторов, а частью основываясь на собственных наблюдениях.

«Одни из анатомических особенностей рыб типичны только для них, другие общи с тем, что наблюдаем мы у остальных животных»,

– пишет Ронделе. Это предположение о наличии единого плана строения общего для всех животных уже само по себе весьма показательно. Не менее интересны его многочисленные ссылки на зависимость общего облика различных рыб и отдельных частей их тела от конфигурации, величины, числа и расположения тех или иных внешних и внутренних органов. Особенно характерна связь между строением и деятельностью этих органов. Её Ронделе сравнивает с зависимостью между формой любого инструмента и той работой, которую можно при его помощи исполнить.

Ронделе знакомит своих читателей с различными частями тела рыб. Голову и различные её отделы, плавники, органы дыхания, печень, кишечник, семенники и яичники – всё это описывает автор в меру доступных ему знаний. Также упоминает он о таких особенностях рыб, как их окраска и запах. «Окрашены рыбы очень разнообразно, и цвет их наружных покровов может в редких случаях служить одним из признаков для классификации рыб», – сообщает Ронделе. Известны ему и рыбы с изменчивой окраской. Более того, он, по-видимому, знает кое-что о покровительственном характере окраски животных и их яиц. Повествуя о морской ласточке, он пишет:

«Её яйца подражают цвету кораллов, то же самое относится к покровам раком и других твердокожих…».

Всё это изложено в первых трёх книгах этого фундаментального труда. Четвёртая книга посвящена характеристикам деятельности животных, за которые, по мнению автора, отвечают способности трёх видов: facultates naturalis, vitalis, ratinatrix. Оттуда и соответствующие отправления: естественные (физиологические), жизненные (движение, ощущение) и умственные (способность к запоминанию и осмыслению). «Многими из этих способностей рыбы наделены от природы, но некоторых они лишены», – пишет Ронделе.

Ряд глав четвёртой книги отведён вопросам дыхания, размножения, движения и поведения рыб и других водных животных. В местах, где речь идёт о размножении, автор останавливается на живородящих формах, описывает положение и число зародышей в матке, рассказывает о том, где и как рождаются детёныши, как они воспитываются. Ронделе интуитивно понял один из принципов, который много лет спустя наведёт Дарвина на мысль о происхождении видов путём естественного отбора. Ронделе отмечает факт наличия огромного числа икринок, откладываемых большинством рыб, и их чрезвычайную хрупкость.

«То, что их так много, – говорит он, – служит как бы гарантией того, что хотя бы две выживут и продолжат породу».

Ещё важнее соображение автора о дыхании рыб.

«Теперь изложу мотивы, по которым я согласен с теми, кто признаёт, что рыбы дышат в воде»,

– пишет автор. И после длинного перечня аргументов он приходит к выводу, что Аристотель ошибался, когда утверждал, что рыбы лишены способности дышать в воде. Рыбы, по замечанию Ронделе, дышат по-своему, ибо дыхание присуще не только тем, у кого есть лёгкие, но и тем, кому даны жабры. Делая вывод «против Аристотеля», он заявляет, что, возражая Аристотелю, он действует лишь в интересах истины, которая «должна цениться выше, чем какой бы то ни было авторитет».

Труд Ронделе во многом исправлял ошибки, которые накопились за долгие века, однако нельзя его излишне идеализировать. Так, например, в вопросе о самопроизвольном зарождении он полностью стоял на точке зрения Аристотеля. Закономерно, что через четыреста лет после смерти Ронделе Generatio spontanea s. aequivoca (теория самозарождения) будет защищаться во Французской Академии наук руанским натуралистом Роше и его соратниками Жоли и Мюссе от смертельных ударов, наносимых этому учению Пастером.

В пятой книге сочинения Ронделе даны характеристики отдельных видов водных животных. Среди курьёзов, которые сам автор считает таковыми, есть рассказ о рыбе-епископе.

Игривость ума этой женщины, которая заслуживает отдельного рассказа, сделала её не только блистательной писательницей, автором великолепного «Гептамерона», но и другом по переписке одного из героев очерка, посвящённого истории анатомии, – Француа Рабле. Ронделе не решался резко опровергать рассказ такой высокой особы, но всё же любовь к истине, которую он так смело защищал от искажений Аристотеля, заставляет его почтительно писать:

«Если говорить правду, я полагаю, что художники многое добавили от себя вопреки действительности, чтобы придать делу более удивительный характер».

Совсем иначе, просто и без всяких экивоков, он писал о рыбе-монахе:

«Я, полагаю, басня».

Далее следовали разоблачения нескольких других таких же басен. Несмотря на тенденцию к специализации, для учёных эпохи Возрождения оставалась характерной тяга к энциклопедизму и универсализму в образовании. Одним из таких универсальных умов был уроженец Цюриха Конрад Геснер.

Первый том вышел в свет в 1551 году, а последний – уже после смерти автора. В первом томе речь идёт о млекопитающих, второй посвящён яйценесущим четвероногим, третий – птицам, четвёртый – водным животным, пятый – различным насекомым и другим беспозвоночным.

В этом капитальном труде не стоит искать строго научных данных по морфологии и физиологии, их там крайне мало. Не найдём мы там и общебиологических предпосылок, и выводов. Вопросы такого рода стояли вне поля зрения автора. Геснер писал свой труд для широкой читательской публики, снабжая статьи рисунками. Он стремился пробудить в своих читателях интерес к Аристотелю-натуралисту, дать более или менее точное представление об общем облике и строении различных животных, отделить установленные факты их жизни от басен и предрассудков. Таким образом, Геснера можно считать основателем естественнонаучной научно-популярной литературы.

Разумеется, этот труд – прежде всего компиляция, автор которой ознакомился со всей доступной на тот момент литературой о животных. Это хорошо видно из приложения к первому тому энциклопедии, где представлены ссылки на еврейские, греческие, римские и современные Геснеру источники. Но назвать Геснера всего лишь компилятором будет неправильно, поскольку он самостоятельно изучил животных, собрав богатую коллекцию представителей животного мира, и применил по-настоящему аналитические приёмы и соображения других авторов, чтобы свести имеющиеся данные к некому единому знаменателю. 

«Какая это трудная и скучная задача – сличать произведения различных авторов, чтобы свести их к некому единству, ничего не пропустить и избежать повторений, –знает только тот, кто сам испытал это»,

– пишет Геснер.

Характеристики животных в энциклопедии Геснера, как и положено для энциклопедического издания, расположены в алфавитном порядке. Каждая статья структурирована по определённому плану: название животного на разных языках; ареал обитания и распространение; описание внешних и внутренних частей тела; общебиологические данные: связь животного со средой обитания, деятельность и болезни, питание, спаривание, деторождение и воспитание потомства, способы передвижения; психическая жизнь животного: чувства, ум, инстинкты и нравы. Следующие три раздела дают читателю сведения сугубо практического характера: значение животного для человека, животные сельскохозяйственные, одомашненные и охотничьи; их воспитание и дрессировка; пищевые продукты и лечебные средства животного происхождения; поклонение животным.

Текст энциклопедии мозаичен благодаря манере письма Геснера: изложив в нескольких словах какой-либо факт или соображение, он приводит ссылку на автора, у которого подчерпнул данные сведения. Геснер даёт характеристику животного субъективную, антропоморфичную, особенно в тех случаях, когда идет речь об уме и нравах животных.

Совокупный объём энциклопедии составляет примерно четыре с половиной тысячи страниц. Она иллюстрирована приблизительно тысячей рисунков, сделанных лично Геснером.

Для кита, отнесённого к рыбам, дан довольно странный рисунок. В числе крабов упоминается краб-отшельник. Из иглокожих, кроме ежей, описаны морские звёзды и голотурии. Среди рыб упоминается рыба-пила. Среди мягкотелых – жемчужница (Margaritifera margaritifera) и пурпурница – обрубленный мурекс (Hexaplex trunculus). Из класса кишечнополостных описаны актинии и медузы. Материал по большей части не оригинальный, а заимствованный у коллег Геснера – Белона и Ронделе.

Особое место в ряду энциклопедистов XVI века занимает уроженец Болоньи Улисс Альдрованди. Свою долгую жизнь Альдрованди посвятил сбору и систематизации зоологической и ботанической коллекций, из которых у него составился целый кабинет «курьёзов».

Без сомнения, для Альдрованди образцом для подражания служил труд Геснера. В его трудах часть рисунков заимствована у Геснера, Белона и Ронделе. Однако фактический материал исследований богаче и актуальнее, чем у Геснера. Среди новинок в труде Альдрованди на первое место следует поставить рисунки и описания животных Африки, Индии и некоторой части Америки. Он впервые описывает таких птиц, как перцеяд, птица-носорог и райская птица.

Важным отличием труда Альдровани от трудов предшественников является то, что он старается сосредоточить внимание читателя на анатомическом строении животных. Рядом с изображением животных на страницах своего труда он приводит изображения скелета орла, курицы, страуса и летучей мыши. Альдровани описывает мускулатуру и строение внутренних органов этих животных. Надо отметить, что летучую мышь и страуса автор причисляет не к птицам, а к особой группе, которую он называет «птицами промежуточного характера». Вероятно, под этой формулировкой он понимает переходный тип живых существ между птицами и млекопитающими.

В своих работах Альдрованди при описании отдельных животных во многом следовал плану Геснера. Например, в сочинении о бескровных животных Альдрованди начал с небольшого введения, а затем перешёл к описанию различных моллюсков, среди которых упоминал множество вымышленных форм, таких как, например, знаменитое «дерево с морскими уточками». Много места уделено головоногим, в частности, осьминогу и его умению менять окраску наружных покровов.

 отделе, посвящённом зоофитам, Альдрованди рассказывает о кишечнополостных, к которым отнесены и некоторые иглокожие. Особого внимания заслуживает книга Альдрованди «О насекомых». Тут много любопытных страниц, новых для того времени фактов и здравых мыслей, но немало курьёзов и ошибочных интерпретаций. Примечателен факт, что Альдрованди относит насекомых к высокоорганизованным животным. Он признаёт за ними возможность воспринимать запахи и вкусы:

«Голосом они не обладают, но могут издавать различные звуки»,

– пишет Альдрованди.

Он отмечает многообразные жизненные формы насекомых и разнообразие условий их существования. Любопытна и его попытка создать их некую классификацию. Всех насекомых Альдрованди разделяет на следующие группы: водные – наземные, крылатые – бескрылые, двукрылые – четырёхкрылые; безногие – с ногами; наделённые и ногами, и крыльями; наделённые ногами, но лишённые крыльев. В настоящее время забавно смотреть на эту примитивную, сугубо умозрительную классификацию, но нужно понимать, что до Альдрованди какой-либо классификации насекомых не существовало вообще. Это был значительный шаг по пути формирования научного подхода к классификации животных.

Весьма подробно Альдрованди останавливается на описании пчёл. О том, насколько подробно он рассматривал данную тему, можно судить по заголовкам разделов: «Пол», «Память», «Зрение», «Слух», «Звук», «Полёт», «Спаривание», «Развитие», «Рождение», «Употребление в пищу», «Применение в медицине» и т.д.

Несколько меньше внимания уделено муравьям. Это связано не столько с трудностью наблюдения за муравьями, сколько меньшим интересом к этому насекомому.

Совсем незначительное место уделено бабочкам, жукам, мухам, комарам, различным видам саранчовых, стрекозам, цикадам, эфемеридам и тараканам, паукам, многоножкам и червям. Тем не менее, все они упомянуты на страницах книги Альдрованди.

В монументальном труде Альдровани нашлось место и для фантастических существ. Отдельный том его энциклопедии носит название «История змей и драконов». Он содержит в себе описание большого числа драконоподобных существ, которых автор рассматривает как, хоть и редких, но вполне обычных представителей фауны.

Его биограф, знаменитый врач Герман Бухаве так писал о нём:

«Он ловил и исследовал всевозможных мелких животных…, обыскивая воздух, воду, почву, поля, пастбища, нивы, луга, озёра, колодцы, пруды, реки, болота, кучи мусора, пещеры. Он искал яйца, червей, бабочек, изучая их гнёзда, пищу, образ жизни, болезни, размножение и превращение… Его прилежание было прямо сверхчеловеческое. Весь день без перерыва посвящал он наблюдениям, а по ночам записывал и рисовал то, что видел днём».

Страстная любознательность, поразительная трудоспособность и бесконечное терпение выделяли Сваммердама из его коллег, занимавшихся проблемами живой природы. Особенно важным было терпение.

Благодаря этому качеству своей личности Сваммердам скрупулёзно анатомировал мельчайших насекомых, а потом описывал их. Для своих исследований он разработал методику заливки насекомых цветными жидкостями и возком, что позволяло в мельчайших деталях рассмотреть и зарисовать все детали их организма. Инструменты, которыми пользовался Сваммердам в своих исследованиях, были настолько малы, что для их затачивания требовалось увеличительное стекло. Никто из его предшественников: ни Грю, ни Мальпиги, ни даже Левенгук – не достигли в этом труде той тонкости и изящества которые были присущи работам Сваммердама.

Областью своего интереса он сделал энтомологию. Этот раздел зоологии интересовал учёных со времён Плиния, был продолжен энциклопедистами XIII и XVI веков и развился благодаря работам таких учёных, как Стеллути, Стено и Моуфет.

Попутно Сваммердам занимался и другими темами. Он изучал анатомию пищеварительного тракта рыб, паукообразных, скорпионов, дождевых червей, каракатиц и лягушек, описывал органы размножения у папортников. Исследование спинного мозга привело к открытию им нервных волокон и раздражимости раньше Глисона, а эритроциты он открыл раньше Левенгука и Мальпиги. Изучение половой системы улиток позволило ему обнаружить гермафродизм у этих животных. Всем этим Сваммерман занимался параллельно с изучением мира насекомых. Часть этих работ составила капитальный труд под названием «Biblia nature» («Библия природы»).

Очень хороши и рисунки, сделанные, главным образом, рукой самого автора. Наиболее полное представление о качестве этого труда можно составить, рассмотрев главу, посвящённую исследованию улитки. Начав с описания раковины и тела обычной виноградной улитки, автор последовательно рассматривал все внешние и внутренние органы моллюска, не упуская из вида ни одной доступной его взору мелочи, характерной для этого существа. Голова с «рожками» и сидящими на концах стебельков глаза, в которых он отмечает различные части вплоть до «кристаллического тела». Всё структуры улитки оживают под пером Сваммердама, позволяя читателю составить полное представление о рассматриваемом объекте. Далее автор указывает, чем улитка питается, как передвигается, как растёт, спаривается, размножается, какие своеобразные повадки обнаруживает. Так автор даёт полную картину жизни этого моллюска.

В таком же ключе ведётся повествование и о других животных, попавших на страницы этого труда. Каждая фраза позволяет понять, что автор – настоящий эрудит, прекрасно знакомый со специальной литературой по рассматриваемому объекту. Тем не менее, эта работа не лишена и специфических недостатков, присущих большинству авторов того времени, так как, трактуя физиологические функции различных органов, автор исходит из функций человеческого организма.

Большой сторонник сравнительного метода, Сваммердам при описании внутренних органов часто сравнивает их с соответствующими органами других животных. Этим методом он пользуется чрезвычайно широко, иногда злоупотребляя им, в попытках доказать единство организации у представителей различных царств живой природы.

Исходя из этого принципа, Сваммердам разработал свою уникальную классификацию насекомых. Всех насекомых он разделил на четыре группы:

1. Насекомые, развивающиеся без превращения: блоха и вошь. В эту группу он вносит также пауков, клещей, рачков, скорпионов и многоножек, поскольку из их яиц вылупливается уменьшенная копия взрослой формы.

2. Насекомые с неполным превращением: стрекозы, кузнечики, сверчки, богомолы. Их потомство появляется из яйца, не завершив полностью своего превращения.

3. Насекомые с полным превращением (яйцо – личинка или гусеница – куколка – имаго). Примером таких насекомых служат бабочки, жуки, муравьи, мухи и прочие.

4. Насекомые, развитие которых не укладывается в чёткие рамки второй и третьей групп (оводы).

В заключение стоит отметить, что Сваммердам решительно выступал против учения о самопроизвольном зарождении живых существ. Он не допускал мысли о том, что пчёлы могут возникнуть из разлагающихся трупов льва, быка, лошади или коровы. Однако рассказ о длительной борьбе между сторонниками и противниками идеи самозарождения ещё впереди.

К концу XVIII – началу XIX века в зоологии был накоплен громадный объём знаний о животных, обитающих во всех частях света. Теперь требовалось разработать единую непротиворечивую схему, систематизировать всех описанных живых существ, определиться с их взаимным родством. Чтобы решить эти насущные проблемы, зоология стала развиваться в союзе со сравнительной анатомией и систематикой. Эти направления науки связаны с такими именами, как Карл Линней, Жорж Кювье и Жан Батист Ламарк. Рассказ об их достижениях будет в одном из следующих очерков.