7 ноября 2025 года на 97-м году жизни умер Джеймс Д. Уотсон, лауреат Нобелевской премии 1962 года (вместе с Ф. Криком и М. Уилкинсом). Джеймс Уотсон (James Watson) - биолог, один из двух авторов модели двойной спирали ДНК. Он работал в Кембридже, где в 1953 году совместно с Фрэнсисом Криком предложил структурную модель ДНК, ставшую одним из важнейших поворотных моментов в истории биологии. Работа была выполнена в эпоху, когда экспериментальные данные по рентгеноструктурному анализу ДНК накапливались, но ещё не складывались в целостную картину. Именно эта модель - с комплементарными основанием на двух цепях — и является тем, что сегодня изучают в школе как «двойную спираль». За эту работу в 1962 году Уотсон, Крик и Уилкинс получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине, и это - несомненно - фундаментальный вклад в науку.

После получения Нобелевской премии Уотсон уже не создавал открытий масштаба 1953 года, но продолжал влиять на развитие молекулярной биологии институционально: возглавил Cold Spring Harbor Laboratory, участвовал в формировании образовательной инфраструктуры, стал соавтором влиятельных учебников по молекулярной биологии и принимал участие в ранних дебатах по регуляции рекомбинантной ДНК - его вклад после Нобеля был больше инфраструктурным и концептуальным, чем экспериментальным.

Позднее в публичных выступлениях Уотсон начал высказываться на тему различий в когнитивных способностях между этническими группами. Он ссылался на данные IQ-тестов и утверждал, что усреднённые показатели по афроамериканцам ниже, чем по европейцам, и что разница якобы имеет генетическую природу. Например, подобные тезисы он озвучивал в интервью британскому изданию The Sunday Times в 2007 году. См. здесь. 

Я писал о медицине 2050 года (и тогда видел в её будущем засилье ИИ и роботов, воспринимая это как неизбежность — и скорее со знаком «минус». Однако размышление на эту тему приводит к выводу, что в реальных условиях нашей страны пациенты, напротив, выиграют от трансформации человеческой медицины в медицину машинную.

Поиск универсального показателя здоровья занимает умы исследователей уже много десятилетий. Пульс долгое время считался одним из основных маркеров — простой, доступный для измерения, отражающий работу сердечно‑сосудистой системы. Однако современная наука показала, что статичные показатели вроде частоты пульса в покое дают лишь поверхностное представление о состоянии организма. Гораздо более информативным оказался анализ того, как меняется сердечный ритм — его вариабельность.

Конечно, одного «волшебного» показателя, который бы исчерпывающе характеризовал состояние здоровья, не существует: человеческий организм слишком сложен для такого упрощения. Однако некоторые маркеры, включая вариабельность сердечного ритма (ВСР), можно эффективно использовать для скрининга и раннего выявления отклонений. Такие показатели особенно ценны в профилактической медицине, поскольку позволяют обнаружить функциональные нарушения на доклинической стадии, когда коррекция образа жизни может оказаться наиболее эффективной. ВСР может служить и дополнительным маркером течения заболевания и качества лечения у тех, кто уже болен.

На продаже данных о ВСР пользователям некоторые уже сделали большие деньги. Например, стартап Whoop с одноименным фитнесс‑браслетом стал «единорогом». Попробуем обойтись без их услуг.

Что фиксируют Apple Watch

Apple Watch регистрируют показатель ВСР, который в экспорте HealthKit обозначен как SDNN, но на практике соответствует метрике RMSSD (root mean square of successive differences). Это важный момент: RMSSD отражает преимущественно парасимпатическую активность и традиционно применяется именно для коротких записей, в то время как классический SDNN рассчитывается по суточным данным Холтера.

Сегодня мы узнали: старение будет побеждено.
Иммунолог Дерья Унутмаз заявил, что методы омоложения уже существуют, и остаётся лишь дождаться технологий, которые сделают их массовыми. 

Это весть о великой победе. Но звучит она как приговор.

Я — человек, далекий от информационных технологий, однако интересующийся этой тематикой (во всяком случае, теми аспектами, которые мне понятны). Этот интерес заставляет меня регулярно читать новости и, естественно, натыкаться на заметки и статьи, посвященные тому, как ИИ скоро уничтожит всех (или почти всех) программистов. Я, конечно, сочувствую программистам, но своя рубашка ближе к телу, а она — это медицинский халат. Отнимут ли у меня эту рубашку? Тут мнения публицистов расходятся. Одни пишут о том, что эмпатия и мануальные навыки не могут трансформироваться в машинные. Другие утверждают, что еще как могут.

Что же нас ожидает?

Несмотря на взрывной научный прогресс, большинство людей так и не прикасаются к его плодам. За этим триумфом стоит тревожная реальность: доступ к новым методам остаётся привилегией немногих. Возникает парадокс — медицина развивается, но общественная структура, в которую она встроена, демонстрирует признаки деградации. 

В фантастическом романе ДжорджаСтюарта «Земля без людей» («Earth abides») главный герой и еще кучка людей выживают после эпидемии вирусного заболевания, от которого гибнет почти все население Земли (какая свежая тема, а ведь написано в 1949 году) главный герой осознает, что его главная миссия — сохранение цивилизации в том виде, в каком она существовала до катастрофы. Но усилия его тщетны. Оставшихся людей слишком мало, чтобы удержать в руках факел знания.