«Большая часть критики общественной журналистики – особенно самая саркастическая её часть – основана на заблуждениях или ошибочных суждениях о том, что мы понимаем под общественной журналистикой», — считает Эд Арноун (Ed Arnone), профессор университета Майами (штат Огайо, США), один из пионеров движения общественной журналистики в США.
Мы беседовали с Эдом в Новосибирске, куда он приехал на семинар Института развития прессы-Сибирь «Правовое регулирование и профессиональное саморегулирование в мультимедийных participatory media».
— Эд, первый вопрос, который задают мне в отношении гражданской журналистики — это вопрос терминологический. Как вы трактуете это понятие?
— Насколько я уже понял, в России в силу перевода произошло смешение терминов «citizen journalism» и «public/civic journalism». Здесь они переводятся равнозначно — «гражданская журналистика».
В США «citizen journalism» относится в первую очередь к тем, кто по профессии журналистом не является, но в блогах и на личных сайтах публикует новости (или то, что они понимают под новостями). Небольшой процент гражданских журналистов сотрудничают с издательскими домами, которые сами решают, брать или не брать на полосу присланный материал.
Public/Civic Journalism в первую очередь имеет отношение к профессиональным журналистам. Центральная идея — это вдумчивая глубокая работа по включению голосов представителей общества в ежедневную практику СМИ. Когда движение начиналось, на страницах газет были ярко представлены лица из власти, элита, университетские круги, эксперты разного рода. Public/Civic Journalism мотивирует журналистов вписывать истории не только в политический, но и в общественный, обыденный контекст, показывать, как то или иное событие отразится на жизни конкретного сообщества.
— Да, у нас под гражданской журналистикой чаще понимают именно деятельность блогеров. Это — citizen journalism. Чем отличается приверженец public/civic journalism от обычного журналиста?
— На протяжении долгого времени, многие из нас, кто был вовлечён в реформу журналистики, позже названную «public/civic journalism», вежливо отказывались давать определение тому, что мы делали. В первую очередь, это был разговор по поводу улучшения нашей журналистской практики и наших привычек, чтобы они более соответствовали нашим целям и этическим принципам. Особенно в той части, которая касается журналистского рассказа о том, что происходит в обществе. И даже позже, когда «движение народной/ общественной журналистики», как оно было названо, выросло до сотен экспериментов, проведённых редакциями на разных континентах, — никто не смог дать, не дал, не предпринял попытку дать определение этого понятия.
Но с самого начала существует насущная причина обсудить, почему мы экспериментируем на этом поле, рассказать о наших мотивах и принципах, которым мы пробуем следовать. Это действительно так, потому что большая часть критики – особенно самая саркастическая её часть – основана на заблуждениях или ошибочных суждениях о том, что мы понимаем под общественной журналистикой.
Я лично не уверен, что журналисты в курсе проблем, которые на самом деле волнуют их сообщество. Им стоит выйти из-за своих столов и компьютеров и просто пройтись по улицам, прислушиваясь к тому, о чем говорят люди. Когда вы находитесь рядом с людьми, вы слышите настоящие разговоры, отличающиеся от того, что говорится на официальных собраниях и встречах. Если вы инвестируете своё время в это, каждый раз, когда вы будете писать материал, вы будете помнить о том, как чувствуют ваши читатели, что для них ценно, как они расставляют приоритеты.
Мы подразумеваем под общественной журналистикой:
— Но журналисты могут возразить, что мнение ответственного человека из власти, специалиста помогает материалу быть более качественным, подкрепленным экспертной точной зрения.
— Когда мы представляем правительство как «каких-то других людей», как что-то отдельное от большинства нас, мы неверно истолковываем управление и решение общественных проблем исключительно как ответственность чиновников в нашем демократическом обществе. Реальность такова, что большая часть работы и прогресс, достигаемый в решении любых социальных проблем — создается за пределами правительства, создается руками людей и групп, обсуждающих проблемы, совместно решающих, что можно сделать в конкретной ситуации, и действующих на основании решений.
Мы не понимаем под народной, общественной журналистикой:
— Новые технологии позволили журналисту (который умеет ими пользоваться) быть быстрее в освещении событий, значимых для сообщества. Насколько вы считаете это ценным приобретением?
— Будьте внимательны. Не приравнивайте инструменты, которыми вы пользуетесь, к идее народной журналистики. Эти технологии – вещи, которые призваны помочь вам в попытке сделать репортаж об общественных проблемах более гражданским. Но они не являются определяющей основой народной журналистики.
Некоторые технологии могут подойти к тому, что вы делаете, некоторые – нет. Нет необходимости трактовать народную журналистику как инфографику, блок вопросов-ответов, досье на персоны, список ссылок, видео, снятое телефоном, твиты или другие журналистские форматы. Инструменты, которые вы используете, не равны тому, что вы строите.
Повторюсь, мы направляем усилия, чтобы наши журналистские привычки, рефлексы и практики стали более «народными» или «гражданскими», — мы меняем отношение. Это способ мышления, подход к вашей ежедневной работе. Не смешивайте их с функциями, техниками, инструментами, устройствами, которые журналисты могут использовать в достижении этой цели.
Мы беседовали с Эдом в Новосибирске, куда он приехал на семинар Института развития прессы-Сибирь «Правовое регулирование и профессиональное саморегулирование в мультимедийных participatory media».
— Эд, первый вопрос, который задают мне в отношении гражданской журналистики — это вопрос терминологический. Как вы трактуете это понятие?
— Насколько я уже понял, в России в силу перевода произошло смешение терминов «citizen journalism» и «public/civic journalism». Здесь они переводятся равнозначно — «гражданская журналистика».
В США «citizen journalism» относится в первую очередь к тем, кто по профессии журналистом не является, но в блогах и на личных сайтах публикует новости (или то, что они понимают под новостями). Небольшой процент гражданских журналистов сотрудничают с издательскими домами, которые сами решают, брать или не брать на полосу присланный материал.
Public/Civic Journalism в первую очередь имеет отношение к профессиональным журналистам. Центральная идея — это вдумчивая глубокая работа по включению голосов представителей общества в ежедневную практику СМИ. Когда движение начиналось, на страницах газет были ярко представлены лица из власти, элита, университетские круги, эксперты разного рода. Public/Civic Journalism мотивирует журналистов вписывать истории не только в политический, но и в общественный, обыденный контекст, показывать, как то или иное событие отразится на жизни конкретного сообщества.
— Да, у нас под гражданской журналистикой чаще понимают именно деятельность блогеров. Это — citizen journalism. Чем отличается приверженец public/civic journalism от обычного журналиста?
— На протяжении долгого времени, многие из нас, кто был вовлечён в реформу журналистики, позже названную «public/civic journalism», вежливо отказывались давать определение тому, что мы делали. В первую очередь, это был разговор по поводу улучшения нашей журналистской практики и наших привычек, чтобы они более соответствовали нашим целям и этическим принципам. Особенно в той части, которая касается журналистского рассказа о том, что происходит в обществе. И даже позже, когда «движение народной/ общественной журналистики», как оно было названо, выросло до сотен экспериментов, проведённых редакциями на разных континентах, — никто не смог дать, не дал, не предпринял попытку дать определение этого понятия.
Но с самого начала существует насущная причина обсудить, почему мы экспериментируем на этом поле, рассказать о наших мотивах и принципах, которым мы пробуем следовать. Это действительно так, потому что большая часть критики – особенно самая саркастическая её часть – основана на заблуждениях или ошибочных суждениях о том, что мы понимаем под общественной журналистикой.
Я лично не уверен, что журналисты в курсе проблем, которые на самом деле волнуют их сообщество. Им стоит выйти из-за своих столов и компьютеров и просто пройтись по улицам, прислушиваясь к тому, о чем говорят люди. Когда вы находитесь рядом с людьми, вы слышите настоящие разговоры, отличающиеся от того, что говорится на официальных собраниях и встречах. Если вы инвестируете своё время в это, каждый раз, когда вы будете писать материал, вы будете помнить о том, как чувствуют ваши читатели, что для них ценно, как они расставляют приоритеты.
Мы подразумеваем под общественной журналистикой:
- Думать о людях в первую очередь как о гражданах, прежде чем ты подумаешь о них как о потребителях «продукта»
- Формулировать проблему в общепонятных терминах (не в экспертных, не в институциональных, не в идеологических терминах). Делай все возможное, используй все, что у тебя есть, чтобы узнать, как граждане хотят обсудить эту ситуацию. (Вопрос, который нужно рассмотреть и пересмотреть позднее: По каким дорогам мы обычно ходим в поисках новостей?)
- Помнить, что важная и приоритетная задача новостной организации в демократическом обществе – помогать создавать публичное пространство, в буквальном и фигуральном смысле. В этом пространстве сообщество (общество) могло бы улучшить свое понимание важнейших событий и решить, по какому пути ОНО хочет идти. Это еще один путь, где журналист может помочь общественной жизни развиваться, помимо повышения качества своей репортерской работы.
- Представлять новости, истории с «гражданской» точки зрения. Это значит, что необходимо держать в голове один вопрос, который должен быть задан: «Что мы вместе можем сделать в отношении этого?» Иногда журналисты задают себе читательские вопросы: «Что я могу сделать в отношении этого» или «Как это повлияет на меня?» Это хорошо, но недостаточно. Нам нужно задавать другой вопрос, который по-настоящему разбудит читателей, слушателей и зрителей. Вопрос о коллективных усилиях – малых и крупных ассоциациях, которые формируются или уже существуют – а не только «что правительство должно делать».
— Но журналисты могут возразить, что мнение ответственного человека из власти, специалиста помогает материалу быть более качественным, подкрепленным экспертной точной зрения.
— Когда мы представляем правительство как «каких-то других людей», как что-то отдельное от большинства нас, мы неверно истолковываем управление и решение общественных проблем исключительно как ответственность чиновников в нашем демократическом обществе. Реальность такова, что большая часть работы и прогресс, достигаемый в решении любых социальных проблем — создается за пределами правительства, создается руками людей и групп, обсуждающих проблемы, совместно решающих, что можно сделать в конкретной ситуации, и действующих на основании решений.
Мы не понимаем под народной, общественной журналистикой:
- Ограждение или предупреждение в любом виде, новостной организации от выполнения роли «сторожевых псов» и «четвёртой власти». В «народной журналистике» нет ничего, что ограничивает журналистов в том, чтобы быть квалифицированными специалистами или расследователями, какими они хотят быть. По сути, я бы сказал, что народная журналистика помогает узнать, где именно нужно расследовать.
- Нарушение принципов журналистской этики и стандартов честного, правдивого, всестороннего и аккуратного сообщения фактов.
- Пропаганду и отстаивание чьих-либо взглядов. На самом деле, мы говорим противоположное – создавайте условия для сообщества для принятия взвешенных решений, куда оно хочет идти. И при этом новостная организация как редакция не обязана соглашаться с этим направлением.
- Журналистику, проталкивающую политическую повестку дня (кроме как в смысле показа вовлеченности граждан в общественную жизнь). Мы не говорим о заранее написанных ответах, решениях или направлениях действия для сообщества. Мы говорим о том, чтобы помогать гражданам понимать и обсуждать набор основанных на ценностях этого сообщества перспектив в разрешении общественных проблем, задач и сомнений.
- Проведение опросов и фокус-групп, диктующих, как нужно освещать событие.
- Отказ журналистов от ответственности определять значимость и ранжировать новости. Предпочтительнее, если бы это ранжирование делалось на основе активного способа понимания вашего сообщества и социума.
- Просто «лучше слушать» (это серьезное недопонимание и медвежья услуга практикам народной журналистики). Говоря так, они сводят на нет саму идею.
- Просто старомодный «хороший репортаж». Ну… И да, и нет. Правда ли, что «старомодные» журналисты делают всё, что в их силах, чтобы понять людей, которые живут в их сообществе, и что значимо для них? Придают ли они значение тому, что говорят граждане так же, как значимы для них слова официальных лиц и экспертов … и самих журналистов? Использование более широкого народного или гражданского ракурса было бы более здоровым, более точным описанием событий, жизни в сообществе. И когда люди видят себя в этой картине дня, они вернутся к вашим газетным страницам и эфирам, потому что там будет представлен мир, каким они его знают.
- Большие и дорогие проекты, которые отнимают у сотрудников огромное количество времени и других ресурсов. В реальности, мы говорим о ежедневном подходе к работе, суть которой – предпринять честную ежедневную попытку правдиво описать то, как живут люди. СМИ могут выбрать путь проектов или отказаться освещать события, требующие большой подборки материалов. Но нет разницы в «снаряжении», которое вы выбираете. Отличие — в определенном способе мышления «народного журналиста», который применим к любой истории, большой или маленькой.
— Новые технологии позволили журналисту (который умеет ими пользоваться) быть быстрее в освещении событий, значимых для сообщества. Насколько вы считаете это ценным приобретением?
— Будьте внимательны. Не приравнивайте инструменты, которыми вы пользуетесь, к идее народной журналистики. Эти технологии – вещи, которые призваны помочь вам в попытке сделать репортаж об общественных проблемах более гражданским. Но они не являются определяющей основой народной журналистики.
Некоторые технологии могут подойти к тому, что вы делаете, некоторые – нет. Нет необходимости трактовать народную журналистику как инфографику, блок вопросов-ответов, досье на персоны, список ссылок, видео, снятое телефоном, твиты или другие журналистские форматы. Инструменты, которые вы используете, не равны тому, что вы строите.
Повторюсь, мы направляем усилия, чтобы наши журналистские привычки, рефлексы и практики стали более «народными» или «гражданскими», — мы меняем отношение. Это способ мышления, подход к вашей ежедневной работе. Не смешивайте их с функциями, техниками, инструментами, устройствами, которые журналисты могут использовать в достижении этой цели.
