Или, как вариант, разделить ленту на 2 группы — «без минусов» и «с замечаниями».
И для каждого подарка показывать голосование с возможными недостатками (где-нибудь не на видном месте, чтобы зря не смущать):
Да - 2 / Нет - 0 Лучше выбросить, чем дарить. Да - 3 / Нет - 1 Негигиенично или опасно для здоровья.
… Да - 0 / Нет - 0 Плохое оформление или группировка.
Если в сумме есть минусы, то просто попадает в «штрафную» группу.
А бан — уже отдельной кнопкой, со своими причинами.
Да, только не исключать совсем (если нет нарушений), а сделать что-то вроде «рейтинга полезности дара».
Чтобы каждый участник мог его повысить или понизить, при этом указав положительную или отрицательную причину.
Одними из вариантов сделать «просто не понравилось» и «просто понравилось» — по сути то же самое, что и не указывать причину.
Если дар набрал много минусов — он оказывается в конце списка (но всё же остаётся в нём — банить же его не за что).
И показывать статистику, почему участники посчитали дар полезным или ненужным — чтобы дарившему была понятна причина.
> можно указать одну из причин (а можно не указывать)
По-моему, «не указывать» как раз и создаёт проблему «незасчитывания бигудей».
Потому что равноценно «почему-то не понравилось», а этот вариант очень субъективен.
Может быть, сделать бан только по некоторым очевидным причинам — если, например, действительно опасный предмет и т. п.?
А для остальных случаев вместо полного удаления использовать рейтинг дара, чтобы всё-таки можно было найти вещь, оказавшуюся внизу списка только из-за плохого оформления, например.
И сортировку по нему, как вариант, отключаемую.
Или даже «мини-голосование», где сразу будет видно, по каким пунктам дар набрал минусы.
На Нигме, помнится, была кампания борьбы со спамовыми ссылками — авторизованному пользователю можно было нажать кнопку «это спам» в результатах выдачи.
Такой способ не более эффективен?
Для отсеивания умышленного занижения рейтинга конкурентами можно сделать «индекс доверия» сообщившего о спаме пользователя.
Наверное, единственный минус такой системы — ручная проверка результатов, поскольку любую автоматику, скорее всего, можно обмануть.
Спасибо, именно развёрнутый ответ было интересно услышать.
Да, со световым полем я ошибся. Похожий принцип, но съёмка-то всё равно ведётся из одной точки.
А из одного ракурса никакой математикой даже 2 угла зрения не получить.
Преимущество настоящей голограммы как раз в одновременной съёмке «со всех углов сразу».
Жаль, ведь это значит, что можно делать только имитацию голографии многоракурсной съёмкой.
Для полной голограммы природного пейзажа нужен будет объектив размером с экран зрительного зала. :)
Целиком же информацию с 2-3 углов синтезировать не всегда получится.
Ведь если какой-то участок в кадре не виден ни с одного отснятого ракурса, то информации о нём просто не будет.
Копперы разбили принтер моего отца, когда мне было восемь. Помню его горячий, похожий на слипшуюся в микроволновке плёнку, запах, и предельно сосредоточенный взгляд отца, заправлявшего свежий гуп, и тёплое ощущение свежей выпечки у предметов, выходивших из него.
Копперы вошли в дверь, помахивая дубинками, один из них зачитывал в мегафон постановления ордера. Кто-то из покупателей донёс на отца. Финансировали iполицию крупные фармацевтические компании — производители стимуляторов, укрепителей памяти, метаболических усилителей. Тех штук, которые продаются из-под полы за целое состояние и которые можно напечатать дома, рискуя при этом внезапно получить на кухне толпу крепких парней и резкий свист дубинок, сокрушающих всё на своём пути.
Они разбили бабушкин сундук, привезённый ею из старой страны. Вышвырнули из окна наш маленький холодильник и очиститель. Мой щебетун спасся от смерти, забившись в угол своей клетки, пока здоровенный ботинок превращал бóльшую её часть в унылый клубок принтерных нитей.
Отец. Что они с ним вытворяли. Когда они закончили, было похоже, что он подрался с целой рэгбийной командой. Вытащив из дома и зашвыривая его в машину, они дали новостникам сделать кадры получше. Пока диктор в это время вещал миру, что преступно организованная моим отцом контрафактная операция привела как минимум к 20-миллионной контрабанде, и что мой отец, отъявленный злодей, сопротивлялся аресту.
Всё это я увидела со своего телефона, посреди останков гостиной, глядя на экран и соображая, как — ну как кто-то мог взглянуть на нашу маленькую квартирку и страшный занюханный домишко и принять их за логово главаря организованной преступности?
Разумеется, принтер они забрали с собой и продемонстрировали трофей репортёрам. Место его на кухоньке выглядело отвратительно пустым. После того, как я поднялась, зашла в квартиру и спасла моего бедного попискивающего щебетуна, туда я поставила миксер. Он был сделан из отпечатанных деталей, так что оставался всего месяц до того, как мне пришлось бы заново печатать подшипники и другие движущиеся части. Тогда ещё я могла разобрать и собрать всё, что можно было напечатать.
К тому времени, как мне исполнилось 18, они готовы были выпустить отца из тюрьмы. Я навещала его трижды: на моё десятилетие, на его полтинник и когда умерла мама. С тех пор, как я видела его в последний раз, прошло 2 года, и выглядел он неважно. Тюремное существование подарило ему хромоту, и он оглядывался через плечо так часто, словно у него был нервный тик. Когда такси высадило нас перед домом, я смутилась и старалась держаться на расстоянии от этого разрушенного, хромающего скелета, пока мы шли в дом и по лестнице.
— Лэни, — сказал он, усадив меня, — ты же умная девочка, я знаю. Не подскажешь, где твой старый отец мог бы раздобыть принтер и немного гупа?
Я сжала кулаки так, что ногти врезались в ладони. Я закрыла глаза.
— Ты был в тюрьме десять лет, пап. Десять. Лет. Ты хочешь рискнуть ещё десятью годами ради того, чтобы напечатать ещё миксеров и таблеток, ещё лэптопов и дизайнерских шляп?
Он усмехнулся.
— Я не дурак, Лэни. Свой урок я извлёк. Нет шляпы или лэптопа, из-за которого стоило бы садиться в тюрьму. Ничего из этого хлама я печатать не собираюсь, больше никогда.
Он налил себе чашку чая, и теперь потягивал его, словно это был виски, маленькими глотками и подолгу, удовлетворённо выдыхая. Отец закрыл глаза и откинулся в кресло.
— Подойди сюда, Лэни, дай-ка я шепну тебе кое-что на ушко. Давай я расскажу, что я решил, пока десять лет был за решёткой. Подойди и послушай своего глупого отца.
Я почувствовала укол совести после того, как отругала его. Дома у него были не все, это было ясно. Только Богу известно, через что он прошёл в тюрьме.
— Что, пап? — спросила я, наклонившись поближе.
— Лэни, я собираюсь напечатать больше принтеров. Очень много принтеров. По одному для каждого. Вот это тюрьмы стоит. Это стоит чего угодно.
Вот, кстати, насчёт голографических систем.
Я же правильно понимаю, что на данный момент все они основываются на аналоговой записи световой картины в толще эмульсии?
А цифровые системы фактически используют многокамерную съёмку, т. е. это не голограмма, а улучшенный многоракурсный вариант стереоизображения?
Есть, кстати, подозрение, что в дальнейшем они будут строиться по принципу камер светового поля, по-настоящему фиксируя световой поток в объёме и позволяя восстановить картину до какой-то степени полно.
Хотя нужен будет ещё и экран для воспроизведения такого полностью объёмного изображения.
Ведь в фильмах, предполагающих использование 3D, чаще встречаются ракурсы и сцены, подчёркивающие стереоэффект – например, предметы, летящие на зрителя «из экрана».
Соответственно подбирается сюжет, и это не может не влиять на общий характер фильма.
Вполне возможно — я эту модель попробовать ещё не успел, так что личным опытом поделиться не могу.
Если судить по характеристикам с сайта, она всё же лучше и убирает 2 из отмеченных Вами недостатков…
Наверняка, при том, что изготовить практически любую форму и, более того, повторить её в точности (или понемногу модифицируя) на 3D принтере не представляет большой сложности.
Уточню: сомневаюсь, что лучше будет звучать стандартный пластик для объёмной печати.
Наверняка у фирм, занимающихся инструментами, есть наработки по составу материала, позволяющие добиться хорошего звука.
Речь именно о материале, поскольку форму на принтере можно задать как раз любую, и в этом минусов нет.
Хотя, Вы знаете, если подумать, у домашней печати есть огромный потенциал в возможности изменять состав рабочего полимера.
И очень даже может быть, что такие вот умельцы в итоге найдут формулы, дающие превосходные результаты.
У электрогитары акустика деки тоже играет роль, хоть и не такую существенную — гораздо шире возможности постобработки звука.
В акустической же — да, приходится рассчитывать только на сам инструмент, и требования к ней строже.
Кстати, именно поэтому всё же сомневаюсь, что пластик будет звучать лучше дерева — у дерева, на мой взгляд, больше возможностей по изменению свойств материала.
Недаром же инструментальные мастера годами подбирали не только форму деки, но и сорта дерева, из которых она изготавливалась, и даже лаки для пропитки — потому что каждая мелочь влияла на окраску звука и придавала инструменту живой неповторимый голос.
Разве что если сравнивать с ширпотребом, как выше заметил Pinsky.
И для каждого подарка показывать голосование с возможными недостатками (где-нибудь не на видном месте, чтобы зря не смущать):
Если в сумме есть минусы, то просто попадает в «штрафную» группу.
А бан — уже отдельной кнопкой, со своими причинами.
Чтобы каждый участник мог его повысить или понизить, при этом указав положительную или отрицательную причину.
Одними из вариантов сделать «просто не понравилось» и «просто понравилось» — по сути то же самое, что и не указывать причину.
Если дар набрал много минусов — он оказывается в конце списка (но всё же остаётся в нём — банить же его не за что).
И показывать статистику, почему участники посчитали дар полезным или ненужным — чтобы дарившему была понятна причина.
По-моему, «не указывать» как раз и создаёт проблему «незасчитывания бигудей».
Потому что равноценно «почему-то не понравилось», а этот вариант очень субъективен.
Может быть, сделать бан только по некоторым очевидным причинам — если, например, действительно опасный предмет и т. п.?
А для остальных случаев вместо полного удаления использовать рейтинг дара, чтобы всё-таки можно было найти вещь, оказавшуюся внизу списка только из-за плохого оформления, например.
И сортировку по нему, как вариант, отключаемую.
Или даже «мини-голосование», где сразу будет видно, по каким пунктам дар набрал минусы.
Такой способ не более эффективен?
Для отсеивания умышленного занижения рейтинга конкурентами можно сделать «индекс доверия» сообщившего о спаме пользователя.
Наверное, единственный минус такой системы — ручная проверка результатов, поскольку любую автоматику, скорее всего, можно обмануть.
Объектив может быть и меньше — тогда просто получится фрагмент, увеличенный на весь экран.
Да, со световым полем я ошибся. Похожий принцип, но съёмка-то всё равно ведётся из одной точки.
А из одного ракурса никакой математикой даже 2 угла зрения не получить.
Преимущество настоящей голограммы как раз в одновременной съёмке «со всех углов сразу».
Жаль, ведь это значит, что можно делать только имитацию голографии многоракурсной съёмкой.
Для полной голограммы природного пейзажа нужен будет объектив размером с экран зрительного зала. :)
Целиком же информацию с 2-3 углов синтезировать не всегда получится.
Ведь если какой-то участок в кадре не виден ни с одного отснятого ракурса, то информации о нём просто не будет.
Копперы вошли в дверь, помахивая дубинками, один из них зачитывал в мегафон постановления ордера. Кто-то из покупателей донёс на отца. Финансировали iполицию крупные фармацевтические компании — производители стимуляторов, укрепителей памяти, метаболических усилителей. Тех штук, которые продаются из-под полы за целое состояние и которые можно напечатать дома, рискуя при этом внезапно получить на кухне толпу крепких парней и резкий свист дубинок, сокрушающих всё на своём пути.
Они разбили бабушкин сундук, привезённый ею из старой страны. Вышвырнули из окна наш маленький холодильник и очиститель. Мой щебетун спасся от смерти, забившись в угол своей клетки, пока здоровенный ботинок превращал бóльшую её часть в унылый клубок принтерных нитей.
Отец. Что они с ним вытворяли. Когда они закончили, было похоже, что он подрался с целой рэгбийной командой. Вытащив из дома и зашвыривая его в машину, они дали новостникам сделать кадры получше. Пока диктор в это время вещал миру, что преступно организованная моим отцом контрафактная операция привела как минимум к 20-миллионной контрабанде, и что мой отец, отъявленный злодей, сопротивлялся аресту.
Всё это я увидела со своего телефона, посреди останков гостиной, глядя на экран и соображая, как — ну как кто-то мог взглянуть на нашу маленькую квартирку и страшный занюханный домишко и принять их за логово главаря организованной преступности?
Разумеется, принтер они забрали с собой и продемонстрировали трофей репортёрам. Место его на кухоньке выглядело отвратительно пустым. После того, как я поднялась, зашла в квартиру и спасла моего бедного попискивающего щебетуна, туда я поставила миксер. Он был сделан из отпечатанных деталей, так что оставался всего месяц до того, как мне пришлось бы заново печатать подшипники и другие движущиеся части. Тогда ещё я могла разобрать и собрать всё, что можно было напечатать.
К тому времени, как мне исполнилось 18, они готовы были выпустить отца из тюрьмы. Я навещала его трижды: на моё десятилетие, на его полтинник и когда умерла мама. С тех пор, как я видела его в последний раз, прошло 2 года, и выглядел он неважно. Тюремное существование подарило ему хромоту, и он оглядывался через плечо так часто, словно у него был нервный тик. Когда такси высадило нас перед домом, я смутилась и старалась держаться на расстоянии от этого разрушенного, хромающего скелета, пока мы шли в дом и по лестнице.
— Лэни, — сказал он, усадив меня, — ты же умная девочка, я знаю. Не подскажешь, где твой старый отец мог бы раздобыть принтер и немного гупа?
Я сжала кулаки так, что ногти врезались в ладони. Я закрыла глаза.
— Ты был в тюрьме десять лет, пап. Десять. Лет. Ты хочешь рискнуть ещё десятью годами ради того, чтобы напечатать ещё миксеров и таблеток, ещё лэптопов и дизайнерских шляп?
Он усмехнулся.
— Я не дурак, Лэни. Свой урок я извлёк. Нет шляпы или лэптопа, из-за которого стоило бы садиться в тюрьму. Ничего из этого хлама я печатать не собираюсь, больше никогда.
Он налил себе чашку чая, и теперь потягивал его, словно это был виски, маленькими глотками и подолгу, удовлетворённо выдыхая. Отец закрыл глаза и откинулся в кресло.
— Подойди сюда, Лэни, дай-ка я шепну тебе кое-что на ушко. Давай я расскажу, что я решил, пока десять лет был за решёткой. Подойди и послушай своего глупого отца.
Я почувствовала укол совести после того, как отругала его. Дома у него были не все, это было ясно. Только Богу известно, через что он прошёл в тюрьме.
— Что, пап? — спросила я, наклонившись поближе.
— Лэни, я собираюсь напечатать больше принтеров. Очень много принтеров. По одному для каждого. Вот это тюрьмы стоит. Это стоит чего угодно.
Я же правильно понимаю, что на данный момент все они основываются на аналоговой записи световой картины в толще эмульсии?
А цифровые системы фактически используют многокамерную съёмку, т. е. это не голограмма, а улучшенный многоракурсный вариант стереоизображения?
Есть, кстати, подозрение, что в дальнейшем они будут строиться по принципу камер светового поля, по-настоящему фиксируя световой поток в объёме и позволяя восстановить картину до какой-то степени полно.
Хотя нужен будет ещё и экран для воспроизведения такого полностью объёмного изображения.
Ведь в фильмах, предполагающих использование 3D, чаще встречаются ракурсы и сцены, подчёркивающие стереоэффект – например, предметы, летящие на зрителя «из экрана».
Соответственно подбирается сюжет, и это не может не влиять на общий характер фильма.
Если судить по характеристикам с сайта, она всё же лучше и убирает 2 из отмеченных Вами недостатков…
И вес 180 грамм против 420.
Наподобие таких.
Преимущество в отсутствии мерцания, снижения яркости и цветовых искажений.
Такие события раз в жизни в прямом эфире увидишь! :)
Наверняка у фирм, занимающихся инструментами, есть наработки по составу материала, позволяющие добиться хорошего звука.
Речь именно о материале, поскольку форму на принтере можно задать как раз любую, и в этом минусов нет.
Хотя, Вы знаете, если подумать, у домашней печати есть огромный потенциал в возможности изменять состав рабочего полимера.
И очень даже может быть, что такие вот умельцы в итоге найдут формулы, дающие превосходные результаты.
В акустической же — да, приходится рассчитывать только на сам инструмент, и требования к ней строже.
Кстати, именно поэтому всё же сомневаюсь, что пластик будет звучать лучше дерева — у дерева, на мой взгляд, больше возможностей по изменению свойств материала.
Недаром же инструментальные мастера годами подбирали не только форму деки, но и сорта дерева, из которых она изготавливалась, и даже лаки для пропитки — потому что каждая мелочь влияла на окраску звука и придавала инструменту живой неповторимый голос.
Разве что если сравнивать с ширпотребом, как выше заметил Pinsky.