Конечно это не панацея, тем не менее, считаю, что реестр нужен.
Кстати. Как с помощью реестра будет происходить идентификация объекта авторских или смежных прав? В судебно-экспертной деятельности для этого используются сравнительные образцы. Но как быть в случае публичного реестра, предназначенного именно для ограничения распространения объектов? Хранить какие-либо хеши не вариант (ибо в таком случае практика незначительной модификации объектов, распространяемых незаконно, приведет к невозможности использования реестра по назначению).
в большинстве случаев имеющих товарно-денежный характер, и обусловленным этим главенством компенсаторно-восстановительной функции гражданско-правовой ответственности
Я бы более строго разделял вину, презумпцию вины и возможность сторон предусмотреть особые условия договора.
А Франция, знаете ли, с применением закона HADOPI — не лучший пример.
В данном случае представляет интерес не сам результат, а аргументы.
Статьи 228, 228.1, 229.1, 230, 232 УК РФ содержат запреты, установленные в отношении аналогов наркотических средств и психотропных веществ. Про аналоги речь идет и в статье 6.8 КоАП РФ.
Согласно ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»:
аналоги наркотических средств и психотропных веществ — запрещенные для оборота в Российской Федерации вещества синтетического или естественного происхождения, не включенные в Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации, химическая структура и свойства которых сходны с химической структурой и со свойствами наркотических средств и психотропных веществ, психоактивное действие которых они воспроизводят;
При этом часть 4 статьи 14 запрещает любой оборот таких указанных аналогов:
4. Оборот аналогов наркотических средств и психотропных веществ в Российской Федерации запрещается.
Хотя конечно это понятия из УК РФ. Все иные нормы ГК не содержат понятия вины, а ответственность наступает независимо от ее наличия.
«Наличие вины, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, — общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно в законе» (см. большое количество решений КС РФ).
Либо использовать формулировки DMCA, который предусматривал, что провайдеры услуг не могут быть привлечены к финансовой ответственности в случае, если
«Безопасные гавани» DMCA защищают информационных посредников, сам DMCA защищает правообладателей, но о пользователях никто не подумал. Камнем преткновения DMCA является подача жалоб в досудебном порядке и много раз в других государствах рассматривался вопрос о создании антипиратских законов, в том числе аналогов DMCA, но с прохождением жалоб через суд. В частности, Конституционный Суд Франции признал недопустимым блокировать доступ пользователей в Интернет за нарушение интеллектуальных прав без рассмотрения дела судьей.
Именно поэтому, если мы исходим из принципа «саморегулирования», информационный посредник будет иметь право выбора — удалять или нет самостоятельно материалы по требованию правообладателя. В конце концов это его политика использования контента. И либо он будет терять пользовательскую аудиторию, либо будет осторожен в удовлетворении подобных заявлений. Он может и отказать, если есть сомнения в правомерности требований, или по другим причинам, и тогда дело переносится в суд, где стороны уже решают указанный вопрос с подключением к гражданско-правовому спору государственной системы принуждения.
Саморегулирование — это хорошо. Но зачем вменять безусловное удаление материалов по жалобе правообладателя в обязанность информационному посреднику? Да еще и с гражданско-правовой ответственностью за отказ от такого безусловного удаления. Выходит, что особенности ответственности, установленные подпунктом 2 пункта 3 статьи 1253.1 ГК РФ и дополняемые новым законопроектом, сильно подрывают принцип вины, существующий в гражданском праве. И удаление материалов информационным посредником должно быть добровольным, а его ответственность должна складываться не только по факту отказа от удаления, но с учетом умысла на нарушение интеллектуальных прав.
Я уже не говорю и про побочные эффекты от безусловного удаления материалов: нарушение свободы слова, умаление прав автора на анонимность или использование псевдонима (если автор не сделает контрзаявление, то его удаленные материалы не будут восстановлены, а в самом контрзаявлении автор должен указать свои персональные данные) и т. д.
Но ведь выходит, что даже при наличии заявления правообладателя и сведений из реестра незаконность использования объекта авторских прав будет небесспорна для информационного посредника.
1. К сожалению принцип fair use используется в очень узких рамках. Так, ст. 1273 ГК предусматривает, что допускается без согласия автора или иного правообладателя и без выплаты вознаграждения воспроизведение гражданином при необходимости и исключительно в личных целях правомерно обнародованного произведения. Что это за «необходимость» такая никто пока сказать не может. Эту статью, очевидно, также надо править. ст.1274, так же сужает возможности свободного использования произведения.
Есть и другие статьи. Если я декомпилировал программу и загрузил фрагмент полученной информации на файлообменник (для третьего лица), то обязан ли файлообменник удалять эту информацию по жалобе правообладателя? Здесь, в самом простом случае, будет конфликт между подпунктом 3 пункта 3 статьи 1280 ГК РФ и пунктом 4 этой же статьи (в контексте нанесения неоправданного ущерба). Должен ли информационный посредник верить заявлению правообладателя о характере нанесенного ущерба? Если нет, то кто должен оценивать этот ущерб? И ответ на последний вопрос — суд. И это не трогая вопросы о пародиях, карикатурах, цитатах, доверенностях и прочих аспектах использования результатов интеллектуальной деятельности.
Поэтому я считаю любой реестр объектов авторских и смежных прав, создаваемый для установления факта незаконности использования этих объектов в конкретных случаях, пародией на «признаки контрафактности», существующие в заключениях экспертов по уголовным делам уже долгие годы.
8. Реформирование уголовного законодательства и перевод ст.146 УК РФ в категорию дел частного обвинения и в разряд преступлений с легким/средним размером тяжести.
Предполагает ли это отмену защиты уголовным законом авторских прав после смерти автора?
Здесь нужно дополнить про следующие неоднозначные аспекты:
— пародии, карикатуры против производных произведений (может ли информационный посредник отделить первые от последних самостоятельно?);
— цитирование против воспроизведения (может ли информационный посредник самостоятельно различить эти ситуации?);
— проверка правильности и корректности предоставленной доверенности для представителя правообладателя (может ли информационный посредник самостоятельно проверить правильность и корректность доверенности, выданной иностранным правообладателем?) и так далее.
Весь Ваш «публичный реестр» мне очень напоминает концепцию «признаков контрафактности». И даже такой реестр не будет защищать от неизбежных злоупотреблений: в нем нельзя регистрировать полное содержание произведения (иначе смысл публичного реестра теряется, т. к. произведения можно будет загружать прямо из него :-) ), но фиксация лишь хеша содержимого файла (файлов) с произведением или любых иных кратких технических признаков не обеспечит достаточный уровень защиты прав правообладателей.
Тут не надо быть судом, чтобы сверить информацию из полученного заявления с информацией из открытого реестра. Спора о праве тут нет, и если правооблдатель пройдет всю эту достаточно гемморойную процедуру и настоит на удалении его контента с сайта, то ее можно информационному посреднику и удалить
Я читал Ваши умозаключения. Но тут есть разница. Если по информации, порочащей честь и достоинство, нет реальной возможности кроме как в суде, установить истину информационному посреднику, то по произведениям, если будет предусмотрен обязательный порядок их регистрации (и перехода) в публичном реестре, такая возможность есть.
Но ведь закон предусматривает возможность законного использования объектов авторских прав без разрешения правообладателей. Как информационный посредник или его работник, не имея необходимых юридических знаний, будут отделять законные «хотелки» правообладателей от незаконных (с учетом того, что даже юристы могут путаться в тонкостях свободного использования)?
и давать информации о лице, ее разместившем
Здесь, ИМХО, будет уместна реформа гражданского судопроизводства. Необходимо явно предусмотреть подачу искового заявления против неизвестного ответчика с последующим установлением его личности судом путем воздействия на надлежащего информационного посредника (с формулировкой конкретных процедур). Но здесь важно помнить о тайне связи, подход к обеспечению которой существенно различается в США и в России, — если в США метаданные сетевых соединений (IP-адреса источника и назначения, время соединения) под действие Четвертой поправки не попадают (есть судебный прецедент), то в России такие же сведения относятся к тайне связи (есть Определение КС РФ по вопросу о детализации сведений об оказанных услугах телефонной связи). Поэтому предоставление сведений об IP-адресе лица, разместившего спорное сообщение, адресованное неограниченному кругу лиц, требует серьезной кодификации (с точки зрения запрета на предоставление любых объемов сведений о сообщениях, адресованных этим же лицом ограниченному кругу лиц).
Необходимо внести небольшие корректировки в ст.1253.1 ГК РФ, устанавливающей понятие “информационных посредников” и установить, что ответственность за причинение ущерба правообладателю может быть возложена на информацион. посредника, в случае если он не отреагировал на досудебную претензию правообладателя об удалении спорного контента и не предоставил в суд информацию о пользователе, который разместил контент
У меня к Вам вопрос: на какой Вы стороне?
Отказ от досудебного удаления информации информационным посредником не делает его виновным в незаконном распространении (хранении) этой информации, т. к. умысла на нарушение прав у информационного посредника нет, а заявление-жалобу может подать любое лицо и обоснованность этого заявления не проверяется (а возложение обязанности такой проверки на информационного посредника недопустимо, ибо в таком случае он подменяет собой суд; да и нет гарантий наличия у посредника (его работника) профильных юридических знаний и отсутствия у посредника (его работника) заинтересованности). А ответственности информационного посредника при отсутствии его вины пока нет (в статье 1253.1 ГК РФ написано так: «при наличии вины с учетом особенностей»). Лично я считаю, что соответствующие законодательные инициативы направлены не на борьбу с незаконным распространением контента, а на борьбу с информационными посредниками, которые этот контент «помогают» незаконно распространять (и борьба эта будет происходить рублем — не захотел или не успел администратор торрент-трекера удалить раздачу по первой жалобе правообладателя, то владелец торрент-трекера, которого найти легче, чем лицо, создавшее конкретную раздачу, возмещает убытки «по полной программе» — за каждое скачивание). Я уже потратил много сил на проведение аналогий между законопроектом и делом, которое рассматривалось в КС РФ, между позицией некоторых депутатов и позицией КС РФ, выраженной в мотивировочной части решения по тому делу и относящейся к общим условиям ответственности владельцев сайтов как информационных посредников (без привязки к обстоятельствам конкретного дела); поэтому прошу пояснить, почему Ваше процитированное выше предложение Вы считаете необходимым?
Так, продолжу я свои рассуждения. Быть может, они станут достаточными для создания отдельного поста.
Остановился я на том, что законопроект от депутатов Шлегеля и Максаковой является копией части закона «DMCA» под названием «Online Copyright Infringement Liability Limitation Act» (OCILLA). Осознать это легко, достаточно сравнить содержание заявлений правообладателей, передаваемых информационным посредникам, в соответствии с законопроектом (предлагаемая законопроектом статья 15.3 ФЗ «Об информации...») и с законом «DMCA» (PDF, страницы 22-23). Кроме того, совпадают и другие детали, можете сами проанализировать.
Но что депутаты не учли, создавая законопроект? А не учли они разницу в правовых системах. Во-первых, действующий ФЗ «Об информации...» содержит статью, освобождающую всех добросовестных информационных посредников от ответственности за игнорирование необоснованных жалоб правообладателей:
Статья 17. Ответственность за правонарушения в сфере информации, информационных технологий и защиты информации
…
3. В случае, если распространение определенной информации ограничивается или запрещается федеральными законами, гражданско-правовую ответственность за распространение такой информации не несет лицо, оказывающее услуги:
1) либо по передаче информации, предоставленной другим лицом, при условии ее передачи без изменений и исправлений; 2) либо по хранению информации и обеспечению доступа к ней при условии, что это лицо не могло знать о незаконности распространения информации.
Данная статья, кстати, формально противоречит действующей статье 1253.1 ГК РФ, которая к выделенному в цитате выше информационному посреднику добавляет новое обязательное условие отсутствия ответственности – необходимость досудебного разрешения конфликтов с правообладателями:
Статья 1253.1. Особенности ответственности информационного посредника
…
3. Информационный посредник, предоставляющий возможность размещения материала в информационно-телекоммуникационной сети, не несет ответственность за нарушение интеллектуальных прав, произошедшее в результате размещения в информационно-телекоммуникационной сети материала третьим лицом или по его указанию, при одновременном соблюдении информационным посредником следующих условий:
1) он не знал и не должен был знать о том, что использование соответствующих результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, содержащихся в таком материале, является неправомерным;
2) он в случае получения в письменной форме заявления правообладателя о нарушении интеллектуальных прав с указанием страницы сайта и (или) сетевого адреса в сети «Интернет», на которых размещен такой материал, своевременно принял необходимые и достаточные меры для прекращения нарушения интеллектуальных прав. Перечень необходимых и достаточных мер и порядок их осуществления могут быть установлены законом.
Такое формальное противоречие обычно разрешается в пользу более позднего закона (т. е. в пользу статьи 1253.1 ГК РФ), но не следует забывать, что Конституционный Суд неоднократно разрешал конфликты между законами в пользу того, который сильнее защищает права и свободы (а это уже в пользу статьи 17 ФЗ «Об информации...»). Следовательно, законодателю нужно как можно быстрее отменить действующую редакцию статьи 17 ФЗ «Об информации...» и заменить ее на новую, с уклоном на американский закон «DMCA».
Во-вторых, депутаты забыли про то, что основным условием наступления ответственности является вина правонарушителя (а ответственность за невиновное правонарушение, в свою очередь, должна быть прямо закреплена законом и обоснована). Условия наступления ответственности информационного посредника, в том числе границы его вины, устанавливаются международно-правовым актом «Совместная декларация о свободе выражения мнения и Интернете», который содержит следующую норму:
ни одно лицо, которое предоставляет лишь технические интернет-услуги, такие как обеспечение доступа или поиск, передача или кэширование информации, не должно нести ответственности за созданный другими лицами контент, который был распространен при помощи этих услуг, если это лицо не вносило в него изменений и не отказывалось выполнить судебное решение об удалении данного контента в случаях, когда оно имеет возможность это сделать
Процитированной нормой закреплено, что ни один информационный посредник не может быть привлечен к ответственности за отказ удалить материал, размещенный по инициативе третьего лица в сети Интернет, во внесудебном порядке. Данная норма, кстати говоря, активно применяется судами общей юрисдикции, а также Конституционным Судом. И хотя указанный международно-правовой акт не является обязательным для России, его концепция в части ответственности информационных посредников была закреплена правовой позицией Конституционного Суда (которая обязательна для всех и обжалованию либо пересмотру не подлежит):
Вместе с тем владелец сайта или уполномоченное им лицо — поскольку они объективно ограничены в возможности определять достоверность информации, размещаемой на сайте третьими лицами, притом что возложение на них такой проверки означало бы отступление от конституционных гарантий свободы слова, — не могут быть безусловно обязаны удалять порочащие гражданина сведения, если их недостоверность небесспорна, в частности не установлена судебным решением, а следовательно, в таких случаях до принятия судебного решения на них не может быть возложена и ответственность за отказ удалить соответствующую информацию с сайта, что не исключает применения иных правовых средств, включая меры по обеспечению иска, позволяющих, в частности, приостановить ее распространение до принятия окончательного решения по судебному спору
Процитированная позиция закреплена в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 г. N 18-П и относится к удалению порочащей гражданина информации с веб-сайтов. Я считаю справедливым применение этой позиции по аналогии и в защите авторских и смежных прав (ибо объективных оснований против этого нет). Следовательно, любые попытки ввести в законодательство ответственность информационных посредников только за отказ от удаления материалов по жалобам правообладателей в досудебном порядке противоречат Конституции, как противоречит ей, согласно позиции Конституционного Суда, аналогичная ответственность применительно к удалению порочащих гражданина сведений.
сильно, кстати, измененном по сравнению с изначальным законопроектом, в основном в сторону ограничения прав правообладателей
Мне кажется, что законопроект в действительности не изменяли в сторону ограничения прав правообладателей. Даже новый законопроект депутатов Шлегеля и Максаковой, который ими позиционируется как шаг навстречу пользователям Интернета, таковым не является.
Предварительные обеспечительные меры – это вспомогательный инструмент защиты прав правообладателей. Серьезным нововведением того старого законопроекта (который уже стал законом) была ответственность информационных посредников за действия третьих лиц, возникающая в случае, если информационный посредник не разрешает конфликт с правообладателем вне (до) суда. И такая ответственность закрепляется всего одним подпунктом новой статьи 1253.1 в ГК РФ (поэтому отсутствие замечаний от юристов крупных интернет-компаний к этому подпункту вполне ожидаемо).
И я ждал исправления этого подпункта. Логично, что информационный посредник должен нести ответственность только за отказ исполнить судебное решение (определение), поскольку иные органы и лица не могут вынести обоснованное решение о незаконности использования объектов исключительных прав (ведь использование таких объектов не запрещается полностью (как запрещаются вредоносные компьютерные программы, к примеру), а является предметом сложного правового регулирования). Я подозревал, что в соответствующей норме ГК РФ лишь допустили опечатку и перепутали заявления (жалобы) правообладателей с уведомлениями от федерального органа исполнительной власти, ответственного за исполнение предварительных обеспечительных мер (или забыли указать, что заявление правообладателя подается вместе с соответствующим определением суда). Но, вместо этого, депутаты добавляют новую статью в ФЗ «Об информации...», которая раскрывает и однозначно закрепляет ответственность информационного посредника за игнорирование (неисполнение) жалоб правообладателя. Выходит, что опечатки не было. И весь законопроект изначально создавался для ввода ответственности информационных посредников за действия третьих лиц. Общественность не хочет нового реестра запрещенного контента? Пожалуйста, реестр отходит на второй план, а на сцене появляется ответственность хостинг-провайдеров и владельцев веб-сайтов за действия третьих лиц и за неисполнение необоснованных жалоб правообладателей (согласно новому законопроекту информационный посредник должен удалить или заблокировать контент без оценки обоснованности полученного заявления от [якобы] правообладателя; да и не может информационный посредник в таких случаях подменять суд и выносить правоприменительное решение об обоснованности заявления).
В общем, наши законопроекты были скопированы с OCILLA.
Кстати. Как с помощью реестра будет происходить идентификация объекта авторских или смежных прав? В судебно-экспертной деятельности для этого используются сравнительные образцы. Но как быть в случае публичного реестра, предназначенного именно для ограничения распространения объектов? Хранить какие-либо хеши не вариант (ибо в таком случае практика незначительной модификации объектов, распространяемых незаконно, приведет к невозможности использования реестра по назначению).
Я бы более строго разделял вину, презумпцию вины и возможность сторон предусмотреть особые условия договора.
В данном случае представляет интерес не сам результат, а аргументы.
Слово «суд» здесь надо было написать с маленькой буквы :-)
Fixed.
Согласно ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»:
При этом часть 4 статьи 14 запрещает любой оборот таких указанных аналогов:
«Наличие вины, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, — общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно в законе» (см. большое количество решений КС РФ).
«Безопасные гавани» DMCA защищают информационных посредников, сам DMCA защищает правообладателей, но о пользователях никто не подумал. Камнем преткновения DMCA является подача жалоб в досудебном порядке и много раз в других государствах рассматривался вопрос о создании антипиратских законов, в том числе аналогов DMCA, но с прохождением жалоб через суд. В частности, Конституционный Суд Франции признал недопустимым блокировать доступ пользователей в Интернет за нарушение интеллектуальных прав без рассмотрения дела судьей.
Нет, не юрист.
Саморегулирование — это хорошо. Но зачем вменять безусловное удаление материалов по жалобе правообладателя в обязанность информационному посреднику? Да еще и с гражданско-правовой ответственностью за отказ от такого безусловного удаления. Выходит, что особенности ответственности, установленные подпунктом 2 пункта 3 статьи 1253.1 ГК РФ и дополняемые новым законопроектом, сильно подрывают принцип вины, существующий в гражданском праве. И удаление материалов информационным посредником должно быть добровольным, а его ответственность должна складываться не только по факту отказа от удаления, но с учетом умысла на нарушение интеллектуальных прав.
Я уже не говорю и про побочные эффекты от безусловного удаления материалов: нарушение свободы слова, умаление прав автора на анонимность или использование псевдонима (если автор не сделает контрзаявление, то его удаленные материалы не будут восстановлены, а в самом контрзаявлении автор должен указать свои персональные данные) и т. д.
Законом запрещены и аналоги наркотических средств и психотропных веществ.
Есть и другие статьи. Если я декомпилировал программу и загрузил фрагмент полученной информации на файлообменник (для третьего лица), то обязан ли файлообменник удалять эту информацию по жалобе правообладателя? Здесь, в самом простом случае, будет конфликт между подпунктом 3 пункта 3 статьи 1280 ГК РФ и пунктом 4 этой же статьи (в контексте нанесения неоправданного ущерба). Должен ли информационный посредник верить заявлению правообладателя о характере нанесенного ущерба? Если нет, то кто должен оценивать этот ущерб? И ответ на последний вопрос — суд. И это не трогая вопросы о пародиях, карикатурах, цитатах, доверенностях и прочих аспектах использования результатов интеллектуальной деятельности.
Поэтому я считаю любой реестр объектов авторских и смежных прав, создаваемый для установления факта незаконности использования этих объектов в конкретных случаях, пародией на «признаки контрафактности», существующие в заключениях экспертов по уголовным делам уже долгие годы.
Предполагает ли это отмену защиты уголовным законом авторских прав после смерти автора?
Здесь нужно дополнить про следующие неоднозначные аспекты:
— пародии, карикатуры против производных произведений (может ли информационный посредник отделить первые от последних самостоятельно?);
— цитирование против воспроизведения (может ли информационный посредник самостоятельно различить эти ситуации?);
— проверка правильности и корректности предоставленной доверенности для представителя правообладателя (может ли информационный посредник самостоятельно проверить правильность и корректность доверенности, выданной иностранным правообладателем?) и так далее.
Весь Ваш «публичный реестр» мне очень напоминает концепцию «признаков контрафактности». И даже такой реестр не будет защищать от неизбежных злоупотреблений: в нем нельзя регистрировать полное содержание произведения (иначе смысл публичного реестра теряется, т. к. произведения можно будет загружать прямо из него :-) ), но фиксация лишь хеша содержимого файла (файлов) с произведением или любых иных кратких технических признаков не обеспечит достаточный уровень защиты прав правообладателей.
Но ведь закон предусматривает возможность законного использования объектов авторских прав без разрешения правообладателей. Как информационный посредник или его работник, не имея необходимых юридических знаний, будут отделять законные «хотелки» правообладателей от незаконных (с учетом того, что даже юристы могут путаться в тонкостях свободного использования)?
Здесь, ИМХО, будет уместна реформа гражданского судопроизводства. Необходимо явно предусмотреть подачу искового заявления против неизвестного ответчика с последующим установлением его личности судом путем воздействия на надлежащего информационного посредника (с формулировкой конкретных процедур). Но здесь важно помнить о тайне связи, подход к обеспечению которой существенно различается в США и в России, — если в США метаданные сетевых соединений (IP-адреса источника и назначения, время соединения) под действие Четвертой поправки не попадают (есть судебный прецедент), то в России такие же сведения относятся к тайне связи (есть Определение КС РФ по вопросу о детализации сведений об оказанных услугах телефонной связи). Поэтому предоставление сведений об IP-адресе лица, разместившего спорное сообщение, адресованное неограниченному кругу лиц, требует серьезной кодификации (с точки зрения запрета на предоставление любых объемов сведений о сообщениях, адресованных этим же лицом ограниченному кругу лиц).
На «Вече» Вы написали следующее:
У меня к Вам вопрос: на какой Вы стороне?
Отказ от досудебного удаления информации информационным посредником не делает его виновным в незаконном распространении (хранении) этой информации, т. к. умысла на нарушение прав у информационного посредника нет, а заявление-жалобу может подать любое лицо и обоснованность этого заявления не проверяется (а возложение обязанности такой проверки на информационного посредника недопустимо, ибо в таком случае он подменяет собой суд; да и нет гарантий наличия у посредника (его работника) профильных юридических знаний и отсутствия у посредника (его работника) заинтересованности). А ответственности информационного посредника при отсутствии его вины пока нет (в статье 1253.1 ГК РФ написано так: «при наличии вины с учетом особенностей»). Лично я считаю, что соответствующие законодательные инициативы направлены не на борьбу с незаконным распространением контента, а на борьбу с информационными посредниками, которые этот контент «помогают» незаконно распространять (и борьба эта будет происходить рублем — не захотел или не успел администратор торрент-трекера удалить раздачу по первой жалобе правообладателя, то владелец торрент-трекера, которого найти легче, чем лицо, создавшее конкретную раздачу, возмещает убытки «по полной программе» — за каждое скачивание). Я уже потратил много сил на проведение аналогий между законопроектом и делом, которое рассматривалось в КС РФ, между позицией некоторых депутатов и позицией КС РФ, выраженной в мотивировочной части решения по тому делу и относящейся к общим условиям ответственности владельцев сайтов как информационных посредников (без привязки к обстоятельствам конкретного дела); поэтому прошу пояснить, почему Ваше процитированное выше предложение Вы считаете необходимым?
Заранее спасибо :-)
Остановился я на том, что законопроект от депутатов Шлегеля и Максаковой является копией части закона «DMCA» под названием «Online Copyright Infringement Liability Limitation Act» (OCILLA). Осознать это легко, достаточно сравнить содержание заявлений правообладателей, передаваемых информационным посредникам, в соответствии с законопроектом (предлагаемая законопроектом статья 15.3 ФЗ «Об информации...») и с законом «DMCA» (PDF, страницы 22-23). Кроме того, совпадают и другие детали, можете сами проанализировать.
Но что депутаты не учли, создавая законопроект? А не учли они разницу в правовых системах. Во-первых, действующий ФЗ «Об информации...» содержит статью, освобождающую всех добросовестных информационных посредников от ответственности за игнорирование необоснованных жалоб правообладателей:
Данная статья, кстати, формально противоречит действующей статье 1253.1 ГК РФ, которая к выделенному в цитате выше информационному посреднику добавляет новое обязательное условие отсутствия ответственности – необходимость досудебного разрешения конфликтов с правообладателями:
Такое формальное противоречие обычно разрешается в пользу более позднего закона (т. е. в пользу статьи 1253.1 ГК РФ), но не следует забывать, что Конституционный Суд неоднократно разрешал конфликты между законами в пользу того, который сильнее защищает права и свободы (а это уже в пользу статьи 17 ФЗ «Об информации...»). Следовательно, законодателю нужно как можно быстрее отменить действующую редакцию статьи 17 ФЗ «Об информации...» и заменить ее на новую, с уклоном на американский закон «DMCA».
Во-вторых, депутаты забыли про то, что основным условием наступления ответственности является вина правонарушителя (а ответственность за невиновное правонарушение, в свою очередь, должна быть прямо закреплена законом и обоснована). Условия наступления ответственности информационного посредника, в том числе границы его вины, устанавливаются международно-правовым актом «Совместная декларация о свободе выражения мнения и Интернете», который содержит следующую норму:
Процитированной нормой закреплено, что ни один информационный посредник не может быть привлечен к ответственности за отказ удалить материал, размещенный по инициативе третьего лица в сети Интернет, во внесудебном порядке. Данная норма, кстати говоря, активно применяется судами общей юрисдикции, а также Конституционным Судом. И хотя указанный международно-правовой акт не является обязательным для России, его концепция в части ответственности информационных посредников была закреплена правовой позицией Конституционного Суда (которая обязательна для всех и обжалованию либо пересмотру не подлежит):
Процитированная позиция закреплена в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 г. N 18-П и относится к удалению порочащей гражданина информации с веб-сайтов. Я считаю справедливым применение этой позиции по аналогии и в защите авторских и смежных прав (ибо объективных оснований против этого нет). Следовательно, любые попытки ввести в законодательство ответственность информационных посредников только за отказ от удаления материалов по жалобам правообладателей в досудебном порядке противоречат Конституции, как противоречит ей, согласно позиции Конституционного Суда, аналогичная ответственность применительно к удалению порочащих гражданина сведений.
Мне кажется, что законопроект в действительности не изменяли в сторону ограничения прав правообладателей. Даже новый законопроект депутатов Шлегеля и Максаковой, который ими позиционируется как шаг навстречу пользователям Интернета, таковым не является.
Предварительные обеспечительные меры – это вспомогательный инструмент защиты прав правообладателей. Серьезным нововведением того старого законопроекта (который уже стал законом) была ответственность информационных посредников за действия третьих лиц, возникающая в случае, если информационный посредник не разрешает конфликт с правообладателем вне (до) суда. И такая ответственность закрепляется всего одним подпунктом новой статьи 1253.1 в ГК РФ (поэтому отсутствие замечаний от юристов крупных интернет-компаний к этому подпункту вполне ожидаемо).
И я ждал исправления этого подпункта. Логично, что информационный посредник должен нести ответственность только за отказ исполнить судебное решение (определение), поскольку иные органы и лица не могут вынести обоснованное решение о незаконности использования объектов исключительных прав (ведь использование таких объектов не запрещается полностью (как запрещаются вредоносные компьютерные программы, к примеру), а является предметом сложного правового регулирования). Я подозревал, что в соответствующей норме ГК РФ лишь допустили опечатку и перепутали заявления (жалобы) правообладателей с уведомлениями от федерального органа исполнительной власти, ответственного за исполнение предварительных обеспечительных мер (или забыли указать, что заявление правообладателя подается вместе с соответствующим определением суда). Но, вместо этого, депутаты добавляют новую статью в ФЗ «Об информации...», которая раскрывает и однозначно закрепляет ответственность информационного посредника за игнорирование (неисполнение) жалоб правообладателя. Выходит, что опечатки не было. И весь законопроект изначально создавался для ввода ответственности информационных посредников за действия третьих лиц. Общественность не хочет нового реестра запрещенного контента? Пожалуйста, реестр отходит на второй план, а на сцене появляется ответственность хостинг-провайдеров и владельцев веб-сайтов за действия третьих лиц и за неисполнение необоснованных жалоб правообладателей (согласно новому законопроекту информационный посредник должен удалить или заблокировать контент без оценки обоснованности полученного заявления от [якобы] правообладателя; да и не может информационный посредник в таких случаях подменять суд и выносить правоприменительное решение об обоснованности заявления).
В общем, наши законопроекты были скопированы с OCILLA.