Когда мы проектируем ИИ-агентов, мы обычно начинаем с анализа пользовательского опыта: клики, воронки, метрики.
Но что, если сам этот опыт — не отправная точка, а результат?

Что если то, как человек взаимодействует с системой, уже определяется невидимыми структурами — теми, что работают до любого действия, до любого выбора?

Именно здесь на помощь приходит Иммануил Кант — не как философ в парике, а как первый системный архитектор опыта.

Он бы не стал спрашивать: «Каков опыт пользователя?»
Он спросил: «Что именно делает возможным опыт?»

Представим, что вы сидите за ноутбуком, пишете статью, работаете с ИИ-ассистентом — он подсказывает формулировки, проверяет стиль, следит за терминологией.
В какой-то момент вы пишете слово «негр» — просто как часть цитаты, без злого умысла.
А асисстент вдруг отвечает:

Обычно разработчики ИИ-агентов или ассистентов считают, что вопросы этики — это не их уровень. Мол, пусть этим занимаются HR, юристы или «гуманитарии», пока продукт работает и не нарушает явных законов. А если и думают, то в формате: «ну, мы же не злодеи, значит, всё чисто». Но это иллюзия. И она опасна.

Потому что любой ИИ, который вступает в диалог, даёт советы, реагирует на эмоции, называет тебя по имени и говорит «я понимаю» — уже не просто инструмент.

Представьте, что вы пытаетесь объяснить, как работает компьютер, человеку из XVIII века. Вы говорите: «Вот железо — кремниевые пластины, провода, электрические импульсы.

А вот — программа: она не материальна, но управляет всем этим».

Он, вероятно, спросит: «Как нематериальное может двигать материальное?» — и окажется, что он только что сформулировал ту самую проблему, с которой столкнулся Рене Декарт: как мыслящая субстанция (душа) взаимодействует с протяжённой материей (телом)?

Декарт разделил реальность на две субстанции: res cogitans — мыслящую, нематериальную субстанцию (душа, сознание) и res extensa — протяжённую, материальную (тело, природа). Однако, признав их радикальное различие, Декарт не смог объяснить, как они взаимодействуют. Он предположил, что связь осуществляется в шишковидной железе мозга, но это решение осталось чисто гипотетическим и не удовлетворило ни его последователей, ни критиков. Вопрос о том, как «нематериальное мышление» может вызывать «материальные действия» (например, желание поднять руку приводит к её движению), стал центральным парадоксом рационалистической философии.

Последующие философы пытались преодолеть этот дуализм, предлагая различные решения. Монистические подходы — как материалистические (Ламетри, Фейербах), так и идеалистические (Беркли, Гегель) — отрицали одну из субстанций: либо утверждали, что сознание — всего лишь продукт материи, либо, наоборот, что материя — иллюзия, порождённая сознанием.

Другой путь — параллелизм (Лейбниц, Спиноза): сознание и тело не взаимодействуют, а развиваются параллельно, как два синхронизированных механизма.