Дэвид Гобель – изобретатель, филантроп, футурист и ярый сторонник технологий омоложения, вместе с Обри де Греем он известен как один из основателей Methuselah Foundation и как автор концепции Longevity Escape Velocity (LEV), но его достижения этим не ограничиваются. Дэвид любезно согласился дать LEAF очень интересное интервью.Если вы не знакомы с Methuselah Foundation – это, возможно, старейшая из организаций, поддерживающих и продвигающих омолаживающие биотехнологии, она также является бизнес-инкубатором для биоинженерных стартапов в этой сфере и оказала поддержку в запуске многих из проектов, упомянутых на нашем сайте. Подробную информацию об этой организации можно получить из нашей более ранней публикации.
Надеемся, вам также понравятся ответы Дэвида, как и нам.
Интервью
Никола Багала: Дэвид, ты известен в сообществе активистов продления жизни как основатель Methuselah Foundation. Кроме того, ты также участвовал в целом ряде проектов, некоторые из которых не связаны с технологиями омоложения. Не мог бы ты кратко рассказать о своей карьере?
Дэвид Гобель: Мне повезло многое испытать в качестве бизнесмена. От продажи свечей на мотоцикле, когда я был подростком, до работы с IBM, предпринимательство каждый раз многому меня учило. Основав несколько компаний по разработке ПО, я стал серийным предпринимателем. Например, в 1991 году я участвовал в создании компании Knowledge Adventure. Тогда мы создали нелинейное видео, в котором движения мыши пользователя нелинейно отражаются на базу видеофреймов. В результате нам удалось произвести шесть мультимедийных бестселлеров, включая 3D Body Adventure.
В 1995 году вместе со Стивеном Спилбергом, компаниями Intel, Sprint, и Tandem Computers я участвовал в создании Starbright World – широкополосной сети, которая позволяет больным детям как из квартиры, так и из более 110 больниц «выходить наружу и играть» в богатом виртуальном мире, где они могут общаться с друзьями и членами семьи.
После 9/11 я почувствовал, что должен внести вклад в улучшение общественной безопасности, и в 2002 году я присоединился к Администрации Транспортной Безопасности (Transportation Security Administration – TSA) и со временем стал Старшим Венчурным Стратегом (Chief Venture Strategist) в Офисе Операций по Безопасности(Office of Security Operations). Там я возглавил новое направление венчурных инвестиций по профилю работы Департамента Внутренней Безопасности. Там же я выдвинул концепцию Фабрики Идей (IdeaFactory), которая была удостоена Премии Командных Инноваций (Team Innovation Award) секретаря департамента.
Никола Багала: Как началось твое участие в движении продления жизни, осознал ли ты проблему исходя из собственного старения или тебя кто-то ознакомил с этой мыслью?
Дэвид Гобель: Всё началось с моего понимания, что система здравоохранения сломана подобно тому, как незапланированно и бессмысленно разрастается город. Наша система здравоохранения реагирует на системные кризисы вместо того, чтобы предотвращать их, поскольку это более привлекательно. Экономические стимулы направляют развитие науки по ложному пути, что приводит к созданию неоптимальных технологий и методик лечения. Я пришел к выводу, что нам нужен перезапуск системы. После долгих исследований и размышлений я решил, что подобная перезагрузка должна привести к замедлению и обращению старения и к омоложению организма. Я верю, что это приведет к снижению страданий в мире и новым возможностям как личного, так и цивилизационного развития.
Никола Багала: Ты совместно с Обри де Греем основал Methuselah Foundation в 2001 году. Не мог бы ты рассказать, как появилась эта идея и как организация развивалась эти годы.
Дэвид Гобель: Я основал некоммерческую организацию в 2001 году. Когда мы с Обри начали сотрудничать, я предложил новое наименования и мы его приняли в 2003 году. Вместо того, чтобы рассказывать эту историю я дам вам ссылку на недавно написанную историю организации на нашем сайте. Разумеется, ничто не стоит на месте, и мы запускаем несколько новых проектов этом году.
Никола Багала: Methuselah Foundation выделила миллионы на исследования в сфере регенеративной медицины, оказывая поддержку таким проектам как Organovo, Oisin Biotechnologies и SENS Research Foundation. Не мог бы ты рассказать, каких результатов им удалось добиться благодаря вашей поддержке?
Дэвид Гобель: Organovo разработали и теперь продают очень точные трёхмерные модели человеческих тканей печени и почек для научных исследований, выполняют исследования по заказу и через два года планируют поставлять в медицинские учреждения живые тканевые заплатки для печени.
Ещё одна из наших компаний, Silverstone Matchgrid, спасла более 1000 человеческих жизней благодаря нашим инвестициям в ПО для парного донорства почек. Это ПО теперь используется в более чем 35 больницах в США, Европе, а вскоре и в Саудовской Аравии.
Я не думаю, что имеет смысл ещё рассказывать о SENS Foundation – это фантастическая организация и мы в Methuselah Foundation гордимся её успехами.
У нас большие ожидания от проектов Oisin Bio и OncoSenX. Мы ожидаем, что к середине 2019 они выйдут на первую фазу клинических испытаний. Мы надеемся предоставить лечение некоторым пациентам раньше, чем ранее считалось возможным, поскольку DFA повысила его доступность благодаря новому закону «Право на попытку».
Leucadia Therapeutics – это стартап, разрабатывающий терапию болезни Альцгеймера. Он активно развивается, и мы ожидаем существенных новостей в этом году. Исследовательское сообщество приходит к выводу о возможной ключевой роли восстановления недавно открытых структур очищения мозга, что было ключевой идеей Leucadia с 2015 года.
Вместо того, чтобы продолжать, я хочу сказать, что мы в Methuselah Foundation стараемся проявлять скромность в описании наших успехов. Мы предпочитаем, чтобы слава доставалась компаниям и их учёным. Мы со своей стороны фокусируемся на главном: сколько людей смогло избежать страданий, сколько людей избежало смерти, сколько счастья и спокойствия было испытано благодаря нашим филантропам, акционерам, некоммерческим организациям и компаниям. Мы разумеется ожидаем, что будут и неудачи, если их нет, значит мы недостаточно стараемся. К счастью, пока что наш подход работает.
Никола Багала: Весьма впечатляет, что среди ваших партнёров NASA. В 2016 американское агентство запустило в рамках вашей организации Vascular Tissue Challenge. Не мог бы ты рассказать об этом конкретном проекте, как с ним связана Methuselah Foundation и как он развивается?
Дэвид Гобель: Methuselah Foundation в рамках New Organ Alliance Initiative отвечало за привлечение текущих 13 участников мирового уровня. Мы провели 3 конференции по продвижению соревнования совместно с NASA и NASA Ames Laboratory. Приз действует до 2019, но мы верим, что приз будет получен ранее, учитывая уровень участников и их прогресс. После того, как будут преодолены ограничения по выращиванию сосудов, значительно ускорится развитие трёхмерных искусственных органов человека.
Также NASA начали публиковать серию видео роликов о соревновании.
Никола Багала: SENS Research Foundation образовался в 2009 году. Однако изначально он был частью программы Methuselah Foundation. Почему было решено разделить ваши организации?
Дэвид Гобель: Обри отлично разбирается в биологии, и развитие его квалификации привело к появлению проекта SENS. Я же обладаю навыком запуска «невозможных» проектов так, что они не заканчиваются провалом. Он хотел заниматься лабораторными исследованиями, что требует значительного капитала, я же хотел создавать и развивать компании до уровня привлечения капитала и вывода на рынок / практического использования в медицине и пускать полученные средства обратно по второму кругу. Со своим опытом в фармацевтической отрасли Майк Коуп сделал возможным для нас обоих выполнение ролей, соответствующих нашим сильным сторонам с сохранением сотрудничества между нами. Это позволило нам двигаться к цели независимо и, вероятно, намного быстрее, чем было бы возможно в иных условиях.
Никола Багала: История успеха Methuselah Foundation впечатляет. Одним из недавних событий был запуск в начале 2017 Methuselah Fund в качестве дочерней компании. Не мог бы ты рассказать, чем его миссия отличается от миссии Methuselah Foundation?
Дэвид Гобель: Methuselah Fund или M Fund даёт возможность филантропам получить доход от инвестиций с учётом развития индустрии продления жизни. Многие из наших филантропов годами делали пожертвования и теперь, с появлением инвестиционных возможностей, мы хотим дать им возможность инвестирования.
Мы рады сообщить, что мы недавно закрыли первоначальный раунд привлечения капитала в фонд. Наше портфолио сейчас включает четыре компании и мы изучаем возможности основания новых компаний. Мы особенно гордимся, что каждый из наших участников – человек, движимый нашей миссией, который более всего хочет увидеть решение проблемы старения.
В течение следующих нескольких недель мы объявим о запуске ещё нескольких стартапов, так что следите за новостями.
Никола Багала: Участвует ли Methuselah Foundation в продвижении своих идей среди общественности, помимо финансирования исследований?
Дэвид Гобель: Methuselah Foundation запустила проект по информированию общественности о важности диалога об исследованиях в сфере продления жизни и их влиянии на общество. Всего мы выпустили пять видеороликов, которые размещены на Hulu и YouTube.
Мы верим, что Methuselah Mouse Prize содействовал становлению продления жизни в качестве привлекательной исследовательской цели у биогеронтологов. Мы не участвуем в политике. Мы просто верим, что здоровая жизнь лучше, и правильнее, чтобы она была дольше.
Наш аргумент – в неизбежности продления здоровой жизни. Наша цель – довести терапии до применения в медицине. Мы делаем это при помощи призов, грантов и компаний.
Никола Багала: Не мог бы ты рассказать, какие проекты планируются к запуску?
Дэвид Гобель: Мы готовим много проектов, но некоторые ещё не готовы к публикации. Мы расскажем о них в течение следующих недель.
Никола Багала: Группа 300 это способ почтить группу ранних сторонников, поддержавшие проект продления жизни на фоне общественного осмеяния, которое в начале 2000-х, было широко распространено. К несчастью, и сейчас, хотя уровень принятия направления среди экспертов и выше, идея все ещё воспринимается с насмешкой, безразличием и иногда почти религиозным неприятием. Почему, по твоему мнению, это происходит и что с этим делать?
Дэвид Гобель: Мы безоговорочно верим в право каждого на выражения личного мнения о том, следует ли считать старение болезнью. Мы осознаем, что этические вопросы могут пугать людей, которые видят проблемы в росте продолжительности жизни. Мы признаем, что не все захотят жить значительно дольше и некоторые люди сознательно предпочтут вести образ жизни, приводящий к преждевременному старению. Мы стремимся не изменить их мнение, а поощрить уважение к различным мнениям.
Наука и технология улучшили качество нашей жизни, так что у нас появился выбор. Например, мы можем подойти к холодильнику и выбрать, есть ли цыплёнка, стейк или овощи, зная, что неиспользованные продукты не испортятся до следующего дня. Каких-то 150 лет назад у людей не было такой роскоши. Как вид мы процветаем, когда у нас есть выбор и доступ к новому. Также благодаря холодильным технологиям мы можем придерживаться различных режимов питания в целях поддержания здоровья. Можно сказать, что мы живём дольше, потому что можем планировать своё питание. Но мало кто из людей испытывает сильные эмоции в отношении изобретения холодильных технологий.
Общественное восприятие старения как инженерной проблемы, а не естественного хода вещей будет меняться во времени, как менялось восприятие иных пугающих технологий. Было время, когда считалось, что летать следует лишь птицам. Считали, что: «Если бы Бог хотел, чтобы люди летали, он дал бы нам крылья». Сейчас мы говорим: «Если бы Бог хотел, чтобы люди летали, он дал бы нам воображение (которое у нас есть)». Ясно, что полет был создан человеком, так же будет создано и продление жизни.
Никола Багала: Ты первым выдвинул концепцию Longevity Escape Velocity – LEV. Как далеко мы от неё, полагая, что прогресс будет идти на текущем уровне без появления новых серьёзных проблем.
Дэвид Гобель: Я полагаю, что в течение следующих трёх лет в рамках клинических испытаний станут доступны некоторые омолаживающие терапии, направляющие пациентов по пути LEV. Я верю, что после этого прогресс ускорится за счёт привлечения внимания к первым успехам. Мы уже наблюдаем проблески в этом направлении.
Никола Багала: Девиз MFoundation – «Пусть 90 станут новыми 50 к 2030» – не такой смелый, как концепция LEV, которую многие воспринимают скептически. С иной стороны, 2030 год наступит всего лишь через 12 лет так, что ваш девиз тоже кажется очень смелым. Ты все ещё веришь, что вам удастся добиться результата в срок?
Дэвид Гобель: Да, при условии, что новые компании будут получать нужное финансирование, чтобы они могли сделать свои результаты доступными обществу без отвлечения от главных исследований. Научные результаты уже есть, дело за финансированием и получением разрешений. Мы действительно можем достичь этой цели, и мы прилагаем к этому все усилия.
Никола Багала: Кроме того, чтобы не умереть от старости, есть ли у тебя какая-либо мечта, которая может быть осуществлена лишь при условии значительного продления жизни?
Дэвид Гобель: В 65 мы все ещё дети. Я верю, что за каждые 10 лет жизни человек может неузнаваемо изменится в лучшую сторону, если его тело остаётся юным. Опасность в том, что, если мы сможем стать моложе, сохранив накопленные знания и опыт, мы станем или дьявольски хитры, или продуктивно мудры. Я надеюсь на продолжение пути к продуктивной мудрости и радости от возвращённой юности.
Никола Багала: Ты также и футурист. Оставаясь в рамках предположений, каким ты представляешь мир через 50 лет? Лучшие и худшие сценарии?
Дэвид Гобель: Многие из ваших читателей знакомы с идеей Рэя Курцвейла о технологической сингулярности. Мой аргумент в том, что, как и в физике, ничто не переживает попадание за горизонт событий. Оно исчезает в небытие. Мы уже вошли в социально-экономический горизонт событий, сравнимый по масштабу с тем, который произошёл в 1453 — 1455 годах в связи с изобретением печатного станка, падением Византийской, Священной Римской и Католической империй. Книгопечатание привело к умеренным изменениям в обществе в первые 50 лет, но затем вызвало взрыв Ренессанса и открытие Нового Света. После этого произошла Реформация, которая поменяла весь социально-политический ландшафт Запада. И подобное снова происходит сейчас.
Для описания этого состояния не придумали термина, так что я назову его симулфляция (simulflation). Симулфляция – это одновременное коллапс и взрывное развитие технологической фазы, подобно тому, как сверхновая звезда переживает коллапс и расширение при истощении топливных запасов. По мере коллапса в качестве топлива начинают использоваться новые элементы.
Мы переживаем технологическую симулфляцию, похожую на период между 1910 и 1929 годами, когда технологические инновации увеличили приток инвестиций до уровня пузырей, что привели к огромных технологическим прорывам, снижению издержек и креативному разрушению. Сейчас законы Мура, Меткалфа и иные степенные законы (геномика) приводят к разрушению промышленности, торговли и торговых барьеров. Это приводит к постоянному снижению резерва ценообразования, что приводит к уменьшению стоимости труда. Она главная компонента расходов бизнеса, из-за чего её уменьшение ведёт к ещё большему коллапсу за счёт автоматизации. Одновременно с ускоряющимся дефляционным уменьшением цен происходит отвязка валют от товаров (золота) так, что снимается ограничение на количество денег, выпускаемых правительствами. Это приводит к денежной инфляции и эти деньги идут на инвестиции в ценные бумаги и цифровые (крипто) активы. Это ещё больше ускоряет инфляцию цен. Таким образом одновременно происходят дефляционные и инфляционные процессы и, в конце концов, симулфляция приводит к истощению и коллапсу нынешней глобальной экономической системы.
Согласно Мартину Армстронгу, в 1900 году около 40% трудовых ресурсов США было занято в сельском хозяйстве. К концу 1920-х экономика полностью перестроилась. Продуктивность значительно выросла за счёт электрификации, которая повысила производство товаров, и двигателю внутреннего сгорания, который глубоко изменил сельское хозяйство. Ранее 25% сельскохозяйственных земель использовали для прокорма лошадей и мулов. Когда этих лошадей и мулов заменили тракторы, внезапно земля стала свободной. Общая продуктивность сельского хозяйства резко выросла и превысила рыночный спрос, что привело к перепроизводству и недопотреблению. Великая Депрессия привела прямо ко Второй Мировой войне. К взрыву сверхновой, если вам так будет угодно.
Мы на краю нового, ещё более великого горизонта событий. Отвечая на твой вопрос, следующие 50 лет или приведут к миру небывалого благосостояния и росту благополучия, или мы лично столкнёмся с великим фильтром парадокса Ферми. Нас ожидает или участь Крелл (Запрещённой Планеты), или мы сможет стать Богом в прямом смысле. Из-за экспоненциального роста возможностей человечества, промежуточного варианта не будет. Так что меня радует, что так много людей поддерживают нашу работу из лучших побуждений, а не просто из финансовой выгоды.
Никола Багала: Если бы ты мог сказать каждому человеку в мире слова, которые он бы помнил всю жизнь, что бы это было?
Дэвид Гобель: Идея денег – это массовый психоз, который мешает нам быть теми, кто мы есть и кем мы можем стать. Он существует, поскольку мы друг другу не верим и, возможно, не верим сами себе. Мы должны преодолеть это ограничение. Мы должны научиться понимать и ценить добро без необходимости получения «дополнительного поощрения», которое мы называем деньгами. Пока мы этого не поймём, более длинная жизнь не привет нас к счастью.
Никола Багала: Большое спасибо Дэвиду за его мудрые замечания. Его оптимизм и энтузиазм заразительны, и мы надеемся, что он прав в своих прогнозах. Без людей с подобной приверженностью нашему делу наука об омоложении не достигла бы нынешнего уровня.
Перевод выполнила Pattern, группа SENS Volunteers
