Небо над портом: Нейромант как предсказательная фантастика
В первом романе киберпанка – «Нейроманте» Уильяма Гибсона – есть уже все основные черты жанрового восприятия общества недалекого будущего. Высокие технологии и протезирование смешаны с нищетой и преступностью, а мультикультурализм – с хаосом в обществе и умах. Пока искусственный интеллект ищет путь к богу, а корпорации едва можно отличить от уличных бандитов, пока киберпространство становится новой обителью человечества, планета гибнет в огне войн и экологических катастроф. Мир уже давно умер, но вопреки всему продолжает жить.
В “импрессионисткой” картине Гибсона смешались все страхи и тенденции рейгановской Америки 1984 года. Это в первую очередь история того времени, а не будущего, в котором мы живем.
Тем не менее, Нейромант все же позиционирует себя в качестве фантастики ближнего прицела – через тенденции современного общества роман пытается предсказать, куда оно может прийти. В этом смысле он роднится с классической антиутопией, порой доводящей до абсурда тенденции общества, в котором живёт автор. Антиутопия демонстрирует, насколько опасен тот или иной путь человечества. Так и Гибсон, смотря на мир 1984 года, пытался увидеть будущее на несколько десятков лет вперёд. Для автора это мир, в котором мы сейчас живем. Удалось ли основателю жанра увидеть наше время?
High Tech [?]
Говоря о технологиях “Нейроманта”, важно подчеркнуть, что несмотря на их обилие, роман точно не ставит своей целью реалистично показать механизмы работы киберпротезирования и компьютерных систем. Герои постоянно жонглируют терминами – вот только делают это для виду. Соответственно, и реалистичность данных технологий сама по себе спорна.
К примеру, автор явно переоценил возможности киберпротезирования – улицы не заполнены профессиональными киборгами-убийцами с линзами вместо глаз («Молли, я в твою сторону смотрю»). Не получили мы и голографии. Технология до сих пор слишком дорога и сложна для массового использования. То же касается и клонирования (только в этот раз к списку проблем добавляется ещё и этика).
Отдельного упоминания заслуживают две конкретные новинки: космические колонии и само киберпространство. Необычно для киберпанка, но значительная часть “Нейроманта”, включая кульминацию, происходит в космосе. Там в лице владений развращенной семьи Тессье-Эшпул мы видим орбитальный город c искусственной гравитацией. Предполагалось, что подобные колонии в точках Лангранжа будут домом для космических колонистов. С тех пор идея не раз подвергалась критике, во многом из-за технических проблем, связанных со строительством и поддержанием подобной структуры, а сама колонизация космоса до сих пор финансово невыгодна.
Если промах «Нейроманта» в предсказании скорой колонизации космоса можно проследить и в другой научной фантастике, то киберпространство – уникальная черта киберпанка. Киберпространство для автора скорее магическое и романтичное место, а не привычная обыденность, поэтому спорить с реалистичностью картины довольно бессмысленно – её тут нет. Гибсон описывает киберпространство как “консенсусную галлюцинацию”, визуализацию данных, которые хранятся на серверах всего мира. Хакеры здесь предстают в амплуа исследователей, ковбоев и даже путешественников, чьи образы взламывают “лед” корпоративных хранилищ.
Ради этого романтического образа “Нейромант” жертвует в значительной мере реальностью (как выяснилось, ради подключения к интернету не нужно подключать провода к голове и создавать виртуальные миры). Но такой взгляд упускает другую проблему: романтизация киберпространства упускает, насколько обыденно сегодня мы воспринимаем тот же интернет.
“Нейромант” во многих местах совершает технологические промахи. Где-то автор был слишком оптимистичен, где-то наоборот проскальзывал пессимистический взгляд. Впрочем, технологическая точность от книги никогда и не требовалась. “Нейромант”, в первую очередь, — история о людях. Взглянем на общество киберпанка.
Low [?] Life
Как и другие социальные работы на протяжении всей истории фантастики, Гибсон для своей картины мира черпал вдохновение из происходящего вокруг него. В мрачную картину недалекого будущего перекочевало многое из западного мира первой половины восьмидесятых: рост Японии и Азиатских Тигров, уменьшение роли государства и расцвет свободного рынка в такт Рейганомике и Тэтчеризму, безработица и неконтролируемая преступность, укоренение транснациональных корпораций, подогреваемых глобализацией, уже заметный экологический кризис. Наконец, всё те же технологии, что при всех своих возможностях не решили ни одной проблемы человечества. Чума, война, голод и смерть всё так же остаются спутниками людей.
Конечно, тренированный глаз быстро разглядит в “Нейроманте” устаревшие детали. В первую очередь это роль государства: например, в мире Гибсона его значимость подменяется рынком и глобализацией. В целом, в книге крайне мала роль правительства и границ страны. В реальности всё оказалось интереснее: транснациональным корпорациям оказалось выгоднее сотрудничать с государством, чем заменять его – как в США, Японии и Корее. Более того, виден противоположный тренд: рост государственного капитализма, когда в рыночной экономике принимают участие государственные предприятия (например, это характерно для Китая). Ещё одним явлением эпохи, наряду с восхождением экономики, оказался рост преступности.
При всем этом “Нейромант” прав в одной из своих центральных тем: хаосе глобализированного мира. Мир Кейса, Молли и Армитиджа – мир без истории, но не в том смысле, что её нет. Наоборот, вселенная “Нейроманта” знала многое: технологические прорывы, мировые войны с применением ИИ и ядерного оружия, пандемии мирового уровня. Читатель узнает о ней по частям: через фразы из диалогов, чучело вымершей лошади на турецком рынке, через воспоминания персонажа (детство в пустошах разрушенного ядерным взрывом немецкого города). Этих деталей бесчисленное множество, так много, что в конце концов, полотно истории становится несвязным. Этот мир не имеет истории не потому, что её нет. Это мир без истории, потому что её слишком много. И тут мы приходим к главному и самому тревожному предсказанию Гибсона о мышлении людей.
Жертвы Постмодерна
Одним из наиболее частых посылов киберпанка и схожих по технологическому скептицизму произведений фантастики является отрицание улучшения человеческой природы с развитием технологий. Вопреки классическим представлениям модернизации люди не становятся более высокоморальными, если дать им доступ в интернет. То же самое можно сказать и об обществе. Технология является лишь инструментом. Киберпанк закономерно со скепсисом относится к позитивной роли технологий.
Посмотрим на персонажей “Нейроманта”. Все здесь, включая главного героя Генри Кейса, не являются в какой-либо степени одухотворенными людьми. Их в первую очередь беспокоит выживание, многие являются социопатами, манипуляторами или наркоманами. Однако более всего пугает их безразличие: у каждого своя мелкая и, в сущности, невзрачная жизнь. Едва ли кто-то кроме местных ИИ способен на долгосрочные планы – большая часть просто существует. Почему так?
Герои «Нейроманта».
Вернемся к одной из главных тем романа и киберпанка в целом — к хаосу. Мир “Нейроманта” находится на крайней стадии глобализации: герои романа побывали в Японской Тибе, на Восточном побережье США, в Стамбуле, СССР, Египте и даже на орбите Земли. В произведении упомянуты десятки культур и фракций. Это мир, в котором хиппи создали свою собственную космическую станцию, а герой, получив травму в Каире, залегает на дно на Дальнем Востоке. Мир полный возможностей, которые также приводят к полному хаосу. И это именно та деталь, которая роднит мир “Нейроманта” с нашим.
Герои книги становятся жертвой хаоса. Переизбыток информации приводит к перегрузке восприятия. Какой из этого выход? Стать безразличным ко всему, что не касается тебя. Таков и конечный выбор Кейса. Хорошим примером служит его реакция на заявление освобожденного ИИ о получении инопланетного сигнала с Альфа Центавра. Ему наплевать. Сигнал, который в других произведениях фантастики стал бы величайшим открытием в истории человечества и занял бы центр сюжета, был проигнорирован и забыт. Это его не касается.
Заключение: смех, который не был смехом
В своих предсказаниях “Нейромант” был далеко не идеален. Он не знал о многих технологических инновациях наших дней: смартфонах, 3D-принтерах, графене, нанотехнологиях. Значение других он, наоборот, преувеличил: космос, ИИ, киберпространство. Не все вещи были угаданы и в развитии общества. При этом удивительно, как Гибсону удалось угадать главное: люди потеряны в собственном мире, они не способны пойти по правильному пути не из-за отсутствия желания, а потому, что не знают, какой из возможных вариантов правильный.
В потерянности и безразличии, в хаосе этого мира, лишенном правды, в переизбытке возможных вариантов – главное и самое интересное, на мой взгляд, предсказание “Нейроманта”.
Автор — Егор Мельников, специально для проекта «xlebanёt».
