Как стать автором
Обновить

Пятьдесят лет на стезе программирования. Часть VI. Грустный конец или злато правит миром. 1992-1997 г.г

Время на прочтение14 мин
Количество просмотров17K
Новый 1992 год мы встречали в новой стране. Если в прошлом 1991 году мы жили в Союзе Советских Социалистических Республик и строили развитой социализм, то теперь мы стали жить в Российской Федерации, в России, да ещё в условиях рыночной экономики, дикого капитализма. Наступали «лихие 90-ые». Мы ещё этого не осознавали, мы приступили к опытной эксплуатации стенда имитационного моделирования технических обликов перспективных ракетных комплексов и их подсистем, действий соединений и частей ракетных войск в различных условиях военно-стратегической обстановки и совместного боевого применения группировок РВСН, МСЯС, РКО и ВКС в операции СЯС, сокращённо просто СИМ, нашей вычислительной сети. Самым продвинутым сегментом этой сети была локальная вычислительная сеть нашего отдела:



Эта схема, выполненная более тридцати лет назад, мало чем отличается от схем, которые делают сегодня. Отличие заключается в том, что стоит за прямоугольниками. Конечно, «прямоугольники» тридцатилетней давности ни в какое сравнение не идут с днём сегодняшним. Но это объективность развития.

Аналогичный стенд был развёрнут и в НИИ СВТ:



Примечательно то, что сеть получила наименование «OrLAN» — сеть Орлова (ORlov LAN). Мне было приятно.
Тогда в 1992 году мы получили несколько поразительных и парадоксальных результатов.

К этому времени мы уже получили порядка 100 персональных ЭВМ (персоналки) ЕС-1840/41.

Эти персоналки приходили с операционными системами М-86, альфа-ДОС, которые брали начало от MS DOS и PC DOS и были совместимы с ними. Они поставлялись с транслятором программ с языка Си. Это привело к тому, что практически сразу все забыли про язык программирования ПЛ/1. И я в этот момент вспомнил о тех копьях, которые мною были сломаны в борьбе за отстаивание языка Си.

Был ещё один момент. Появление персоналок привело к тому, что люди перестали ходить на большие машины. А у нас в вычислительной сети было предусмотрено порядка десяти ЭВМ ЕС-1007 и двух ЕС-1066 (ЭВМ ЕС-1087 мы так и не получим). Это не считая вычислительных машин в вычислительном центре института. Надо было думать, что делать с этими ЭВМ.

Самым узким местом в нашей сети была надёжность сетевого оборудования и персональных ЭВМ ЕС-1840/41. Импортных персоналок в институте было не более чем пальцев на одной руке и большая половина из них была у нас в отделе. В этих условиях созданный нами центр оперативного сервисного обслуживания (ЦОСО), который возглавил Александр Абрамович Маслов, работал не покладая рук:



Слева на фотографии стоит Маслов А.А., а справа офицеры нашего отдела — Александр Трещенков и Слава Романчук. В конце 90-х годов мы снова соберёмся вместе уже в компании «Микротест» и примем участие в создании современной сети передачи данных Министерства путей сообщения России (СПД МПС России), где будет всё: и оптика, и IP, и видеоконференции, и т.д. В 2000-м году состоялась презентация СПД МПС России в стенах Государственной Думы:



На фотографии слева направо: автор этих строк Орлов В.Н., советник Председателя Гостехкомиссии России генерал-лейтенант Каландин А.П., директор ЗАО «Микротест-ТЕЛ» (г. Москва) Поликарпов Н.П., директор ЗАО «Микротест» (г. Екатеринбург) Игошин Ю.С., Первый заместитель Председателя Гостехкомиссии России генерел-полковник Соколов В.С., начальник 1-ого управления Гостехкомиссии России генерал-лейтенант Лаврухин Ю.Н.

Участие в создании СПД МПС России будет моим личным реваншем за вычислительную сеть 4 ЦНИИ МО.

Тот факт, что большие ЭВМ оказались не востребованными, будет той соломинкой, за которую чуть позже я попытаюсь ухватиться и всё же реализовать проект по созданию современной вычислительной сети в институте до конца. Но об этом чуть ниже.

Вторым узким местом была низкая пропускная способность нашей сети. Если коаксиальная сеть в подразделениях обеспечивала скорость до 4 Мбит/с, а оптоволоконная сеть между корпусами до 10 Мбит/с, то абсолютное большинство персоналок имело доступ в сеть по стыку RS232/С2 (через программируемые станции ЕС-8439) со скоростью 9600 бит/с.

Для производства адаптеров TokenRing (так тогда называли сетевые карты) для персоналок не было отечественных комплектующих. Импортные комплектующие или готовые адаптеры, например, Protheon (мы жили уже при капитализме) стоили дорого и для их покупки требовалась валюта, курс которой рос как на дрожжах:



В итоге, сетевых плат TokenRing у нас было всего раз-два и обчёлся. Надо было как-то выходить из ситуации.

В ходе межведомственных испытаний представители НИИ СВТ Васильевых В.А. и Садаков А.Д. пригласили меня посетить один из первых кооперативов, который находился на Новорязанской улице и занимался поставкой компьютеров и сетевого оборудования в Россию. Компьютерами меня уже трудно было удивить, хотя когда мне показали графическую рабочую станцию от Silicon Graphics да ещё с UNIX-подобной операционной системой Irix, то я был поражён качеством увиденной графики на мониторе. Но главное, нам продемонстрировали работу вычислительной сети, которая была построена на протоколе Ethernet. Более того, было продемонстрировано всё сетевое оборудование, а также структурированная кабельная система (СКС). Впечатление было сильное. В общем, сеть Ethernet меня подкупила.

К этому времени был разработан и стандартизован институтом ANSI высокоскоростной протокол FDDI, который основывался на технологии TokenRing и мог обеспечить скорость до 100 Мбит/c. Было решено посмотреть и в эту сторону. Вот как обосновывал необходимость новых работ НИИ СВТ:
Учитывая, что информационно-логические, архитектурные и конструктивно-технические принципы ЛВС СИМ были разработаны в конце 80-х — начале 90-х годов, сегодня эта система не отвечает современным требованиям и сложившимся промышленным стандартам.

В первую очередь это:
— низкие технико-экономические показатели ПС ЕС8439.04, ПС ЕС8432.04, ПС ЕС8431.04, концентратора ЕС8437.04 (габариты, масса, надежность и т.д.);
— использование сетевого ПО, несовместимого с промышленными стандартами для Unix-систем с архитектурой TCP/IP и т.д.;
— неструктурированная кабельная система, реализованная на коаксиальном кабеле РК 75;
— нестандартная скорость передачи данных по оптическому волокну (10 Мбит/с).
Все это делает практически невозможным модернизацию ЛВС СИМ по
мере развития вычислительных платформ и ПО, совершенствования
сетевого оборудования, кабельной системы. Поэтому основным
направлением работ в рамках ОКР «Интерсеть-Р» должен быть переход
на стандартные технические решения такие, как:
— использование в качестве ОС серверов Unix SCO, ОС рабочих мест DOS, Windows;
— использование сетевого ПО, работающего по протоколам TCP/IP;
— создание шлюза между ОССТ/ЛВС и TCP/IP для обеспечения взаимодействия абонентов сети с ЭВМ ЕС1066;
— разработка оптического концентратора на скорость передачи по оптоволокну 16 Мбит/с;
— разработка комплекса программно-аппаратных средств для доступа удаленных абонентов к ЛВС по телефонным линиям связи с обеспечением требуемого уровня защиты информации при передаче;
— разработка нового поколения ТС для замены комплекса ЕС8430 с уменьшением их габаритных размеров и массы в 5-8 раз и повышением производительности локального моста, терминального сервера, сетевого контроллера ЕС ЭВМ;
— переход в перспективе на структурированную кабельную систему на базе волоконно-оптического кабеля и экранированной витой пары с волновым сопротивлением 100/150 Ом.

Для плавного (без временного прекращения функционирования) перехода ЛВС СИМ к архитектуре TCP/IP целесообразно на 1-м этапе, сохранив старую кабельную систему, запустить в работу сетевое ПО серверов и рабочих станций по протоколам TCP/IP. Для серверов – это встроенное ПО TCP/IP фирмы SCO, для рабочих станций может быть рекомендован программный продукт PC/TCP фирмы FTP Software.

Для включения в сеть TCP/IP ПЭВМ ЕС184Х предлагается разработать ПО маршрутизатора IP на основе ПС ЕС8439, а также обеспечить функционирование моста ЕС8432.04 в данной сети.

И только теперь я понимаю, что именно тогда мы полностью перешли на западное ПО, именно тогда родилась проблема, которую мы сегодня пытаемся решить – проблема импортозамещения. Тогда мы об этом не задумывались. Мы еще держались за отечественные персоналки, но это была иллюзия. Отечественных персоналок уже не было. И даже персоналки ЕС-18XX уже выпускались за границей, в Республике Беларусь.

В 1992 году состоялся развод и с ИТК АН БССР. Для этого мне вместе с Масловым А.А. и Куштапиным С.А. пришлось выехать в Республику Беларусь. Это была моя последняя поездка в Минск. Развод прошёл мирно. Взамен остающейся в ИТК большой ЭВМ ЕС-1066, которую не представлялось возможным вывезти, мы получили порядка десяти новых ПЭВМ ЕС-1851. И как я узнал позже, ИТК АН БССР утилизировал ЭВМ ЕС-1066 на драгметаллы. Скоро по этому пути пойдем и мы.

А пока для проведения новых работ необходимо было внести коррективы в план, который был утверждён в программе «Противодействие». Прошло пять лет и много что изменилось. Мы подготовили соответствующее дополнение к Постановлению с учетом накопленного опыта, согласовали его с НИИ СВТ. Как обычно Куштапин С.А. провёл согласования в аппарате РВСН и мы с ним отправились в Кремль, в Государственный комитет по военно-промышленным вопросам (или просто ВПК – военно-промышленная комиссия):



Вход в ВПК был через Спасские ворота. Бюро пропусков находилось слева от ворот, а сразу за воротами справа находилось здание, в котором располагалась и ВПК. Крыша этого здания хорошо видна на фотографии. Моё посещение ВПК было примечательным не тем, что это было моё последнее посещение Кремля через Спасские ворота, а тем, что когда нам подписывали бумаги, прозвучала фраза: «Вот сейчас мы вам всё подпишем, поставим печать и вы сможете спокойно работать ещё пять лет, а тем временем Ельцин Б.Н. подписал Указ о расформировании комиссии и уже с завтрашнего дня нас фактически уже нет». Так всё и произошло, худо-бедно наш отдел в институте смог продержаться до 1997 года.

Подписание дополнения к Программе «Противодействие» позволило нам открыть две опытно-конструкторских работы с НИИ СВТ. Первая из них, «Разработка перспективной высокоскоростной ЛВС на базе протокола FDDI», была выполнена в декабре 1992 года. Выполнение второй работы, «Создание и внедрение комплекса технических и программных средств для построения интегрированных неоднородных сетей» (Шифр «Интерсеть-Р»), затянулось до 1995 года. Это было время, когда отсутствовало финансирование. Работа была, а денег не было. Главное, что решалось в этой работе, это переход с LU6.2 на TCP/IP и с протокола TokenRing на протокол Ethernet.

imageВремя шло, персоналки старели, а новых поступлений не предвиделось. Большие ЭВМ пылились в машинных залах. Даже наша ЭВМ ЕС-1007, которая стояла в отделе, после активного использования в период подготовки к ваучеризации, когда требовалось в кратчайшие сроки провести кропотливую работу по подготовке списков для получения приватизационных чеков, включалась всё реже и реже.

В 1993 году сменился начальник института. Новым начальником вместо Волкова Л.И. стал доктор технических наук Дворкин В.З…

В этом же 1993 году я стал полковником. Срок для получения воинского звания «полковник» у меня истёк в августе 1993 года. Все документы для присвоения ушли в Министерство обороны. Но присвоение что-то затягивалось, а тут я ещё сломал ногу и в гипсе лежал дома. Мне звонили из управления кадров и говорили, чтобы я не нервничал (а я и не нервничал), звание будет присвоено задним числом. И вот 1-2 октября 1993 года мне снова позвонили из кадров и стали поздравлять с присвоением воинского звания «полковник». На что я резонно заметил: «А кто мне присвоил это высокое звание?». Дело в том, что на тот момент в России было два министра обороны, впрочем, как и два Президента. Сегодня эти события известны как «Октябрьский переворот 1993 года». А воинское звание мне присвоил министр обороны генерал армии Грачёв П.С.

В 1994 году институт посетил Главнокомандующий РВСН генерал-полковник Сергеев И.Д. По уже устоявшейся традиции в качестве одного из достижений института ему демонстрировали рабочие места стенда имитационного моделирования:



В центре стоит генерал-полковник Сергеев И.Д., а в проёме двери на заднем плане внимательно слушает доклад мой заместитель подполковник Акулёнок М.Т.

В 1997 году Сергеев И.Д. станет министром обороны и в этом же году станет первым и единственным Маршалом Российской Федерации.

В этом же 1994 году, находясь под впечатлением от рассказа О`Генри «Сила печатного слова» и ещё помня советские времена, я попытался привлечь внимание к нашим проблемам через прессу. Было напечатано две статьи, одна в газете Московского округа ПВО «На боевом посту», а вторая в Центральном органе Министерства обороны России «Красная Звезда»:



Но времена изменились. Обе публикации прошли просто мимо, словно их и не было.

Ни посещение института Главкомом, ни публикации в прессе никак не сказались на финансировании работ в НИИ СВТ и наше сотрудничество потихоньку сошло на нет.

И если от Минска приятным воспоминанием осталось посещение оздоровительного комплекса в Ботаническом саду, то от Кирова таким приятным воспоминанием осталось проживание в течение нескольких июльских дней на базе отдыха НИИ СВТ на реке Быстрица. В моем распоряжении был целый коттедж, по утрам пробежка по росе, умывание ледяной родниковой водой и походы за пять километров через лес в ближайший деревенский магазин.

1994 год знаменателен ещё и тем, что рухнули такие финансовые пирамиды как «Властелина» и «МММ». О, сколько было человеческих трагедий. Даже меня это поветрие не обошло. Незадолго до краха МММ ко мне подошли два офицера (не буду называть фамилий) и начали уговаривать купить билеты МММ. Мои слова о том, что скоро всё рухнет, что билеты уже стоят неоправданно дорого не имели никакой силы. Мое предложение участвовать в этом без меня тоже не имело силы. Я сдался и внёс свой вклад в размере 750 долларов. По тем временам это были серьёзные деньги (см. выше таблицу с курсом доллара). На следующий день я уехал к родителям в Чебоксары. И вот вечером 4 августа 1994 года, когда я ужинал с родителями, по телевизору объявили, что ОМОН штурмом взял центральный офис «МММ». Я морально был к этому готов, а мои товарищи долго переживали по этому поводу. Но это самая безобидная трагедия.

Проблеск надежды пришёл совсем неожиданно. Как-то возвращаясь с обеда на службу, а это уже был 1995 год, я встретил на территории института своего однокашника по академии им. Ф.Э. Дзержинского подполковника Ефремова Василия Павловича:



На выпускной фотографии в первом ряду в центре сидит начальник академии генерал-полковик Тонких Ф.П. У него за спиной в центре первого ряда стоит молодой лейтенант Василий Ефремов.
Подполковник Ефремов В.П. служил в соседнем институте 50 ЦНИИ ВКС (военно-космические силы) МО СССР.

Оба института, и 4 ЦНИИ, и 50 ЦНИИ находились на одной и той же территории. Василий Павлович Ефремов служил в 50-м институте начальником машины. Надо сказать, что снабжение ЭВТ в 50-м институте было лучше, чем в нашем институте. А тут он мне ещё рассказал, что они сдали все свои большие машины на драгметаллы и взамен получили приличное количество персональных компьютеров и различной оргтехники, включая лазерные принтеры. Я стоял как вкопанный. Попросил его рассказать мне процедуру, которую необходимо пройти. Получив «инструктаж», я начал действовать. Первым делом я поехал в Главное управление комплектования РВСН к полковнику Лекаркину Алексею Аверьяновичу. Заручившись его поддержкой и поддержкой уже знакомого нам полковника Куштапина С.А., я пошёл на доклад к начальнику института генерал-майору Дворкину В.З. Как в своё время Волкову Л.И., я рассказал, что есть возможность оснастить институт современной вычислительной техникой. Для этого надо будет демонтировать и сдать на драгметаллы все десять ЭВМ ЕС-1007, две ЭВМ ЕС-1066, сетевую аппаратуру ЕС-8430, периферию. Взамен этого институт получает персональные компьютеры, сетеобразующее оборудование, различную оргтехнику. Мы полностью переоснащаем институт, не потратив ни копейки государственных средств. При этом будут высвобождены площади, сокращены штаты и расходы на обслуживание ЭВТ. Мой доклад был принят, добро получено. Как обычно, много времени ушло на согласование в верхах. И вот, когда все было согласовано, я опять пошёл на доклад к начальнику института:



На фотографии, сделанной в ноябре 1994 года, на первом плане слева направо стоят Главком РВСН генерал-полковник Сергеев И.Д., начальник института генерал-майор Дворкин В.З. и его заместитель по специальности полковник Ученик Б.В.

Я доложил, что разрешение от Главкома получено, можно приступать к демонтажу ЭВМ и проводить утилизацию, но у меня есть просьба ответственным за этот процесс оставить меня. Я знал, о чём говорю. Согласие было получено. Был начат демонтаж оборудования. Но случилось то, чего я больше всего опасался. Через пару дней меня вызвали к начальнику института. Он извинился передо мной и сказал, что теперь за утилизацию будет отвечать его заместитель по специальности, но за демонтаж и погрузку по-прежнему отвечаю я. Я понял, что мы остались у разбитого корыта, переоснащения института не будет и я сам своими руками сломал всё то, что мы создавали в течение 10 лет. В институте меня ничего больше не держало.

В течение 1996 года всё было демонтировано, и даже большая часть ЭВМ с ВЦ. Всё было сдано на драгметаллы, а в институте остались пустые машинные залы, современных персоналок и оргтехники в институт не поступило. Все, что осталось, это доживающие свой век ПЭВМ ЕС-1840/41 и зарытое в землю оптоволокно.

У вычислительного центра института тоже грустная судьба. В летний день 1999 году в дни бомбардировок странами НАТО Югославии я и Александр Маслов находились на территории института в моём кабинете, который всё еще пустовал после моего увольнения из армии и я его частенько посещал, тем более, что ЗАО «Микротест», где к тому времени мы с Александром трудились, арендовало площади под склад в одном из корпусов института:



И вдруг раздался сильный грохот. Александр Маслов горько пошутил: «Ну вот и до нас добрались», имея ввиду самолёты НАТО. Оказалось, что рухнула одна из пристроек к ВЦ, в котором находилась одна из оставшихся ЭВМ ЕС-1061. Время было обеденное и всё обошлось без жертв. По моему глубокому убеждению, вычислительный центр института заслуживает лучшей участи. Ведь именно здесь до 1963 года пока не переехал в г. Королёв находился ЦУП – центр управления полётами, именно здесь осуществлялось вычислительное обеспечение космических полетов Ю. Гагарина, Г. Титова, А. Николаева и П. Поповича. Сюда приезжали и Королев С.П. и Гагарин Ю.А. Здесь бы быть Музею.

И вот сейчас, спустя 30 лет, насколько я наслышан, в институте снова задумались о создании стенда имитационного моделирования. Да, да, именно стенда. Остаётся только пожелать им удачи.

Достигли мы целей, которые я ставил перед собой в начале пути, в том далёком 1985 году? И да, и нет. Да, нам не удалось создать то, что сегодня называется Интернет, хотя люди прошли хорошую школу, а если говорить про прикладную часть, про АнтиСОИ, то здесь бы я хотел закончить словами нашего начальника института член-корреспондента АН РФ Волкова Л.И.:
Создание САИПР растянулось на пять лет и охватило не только программистов, сотрудников специально созданного отдела, который возглавил В.Н. Орлов, но и практически все отделы и лаборатории.

Было создано около 400 машинных методик, взаимоувязанных в иерархическую систему. Начиная от двигателя и системы ракеты, как бы собирался ракетный комплекс, по такому же принципу моделировался ответный или ответно-встречный удар РВСН в операции СЯС. Все методики были аттестованы за пределами Института на междуведомственном уровне.

В отделах и лабораториях стояли 180 персональных ЭВМ, связанные между собой программным обеспечением, на которых уверенно работали сотрудники.

А то, что мы так не научились быстро определять облик нового ракетного комплекса с помощью САИПР — нет особой беды.

Имея за спиной качественные методики, хорошо подготовленных сотрудников, начальник Института мог уверенно отстаивать позиции РВСН в самых высоких инстанциях.

В марте 1996 году отдел отпраздновал своё десятилетие. К этому событию мы сделали информационный стенд, который до сих пор хранится у меня:



В мае этого же года институт отпраздновал своё пятидесятилетие. Мы совместили оба этих события и собрали ветеранов отдела:



В душе я понимал, что отдел заканчивает свое существование, нас оставалось всё меньше и меньше. Даже на фотографии видно, сколько осталось офицеров в строю.

Летом 1997 году в кабинете у меня раздался телефонный звонок, звонил Стрельцов Анатолий Александрович, который уже трудится на Старой площади в аппарате Совета Безопасности при Президенте Российской Федерации. Он сказал: «Володя, нужен программист». Я ему ответил, что всех своих уже пристроил и остался я один. Его ответ был таким: «А именно ты мне и нужен». И я принял решение. Пошел к начальнику института генерал-майору Дворкину В.З., но его не оказалось на месте. Тогда я пошёл к его заместителю доктору технических наук полковнику Васильеву Николаю Александровичу. Рассказал всю ситуацию. Он сказал: «Завидую, ты нужен. Не будем тебя держать». Решение было такое, что я могу идти на вольные хлеба, оставив за себя своего заместителя, а при первой реорганизации института меня уволят из рядов вооруженных сил.

Наши пути с Васильевым Н.А. пересекутся спустя пять лет, когда он после увольнения из армии возглавит IT-подразделение в АО «Корпорация Тактическое Ракетное Вооружение» и станет проректором «Королевского института управления, экономики и социологии», а я уже был постоянным гостем в Социалистической Республике Вьетнам:



На фотографии слева направо Орлов В.Н., Ха Чан и ректор Ханойского университета.
Васильев Н.А. пригласил меня читать в институте лекции по информационной безопасности и оказать помощь в организации практики для студентов.

В свою очередь, когда в один из своих приездов руководитель делегации из СРВ товарищ Ха Чан (так он просил его называть) попросил меня организовать встречу с представителями высшей школы, то я обратился за помощью именно к Васильеву Н.А:



На фотографии слева доктор технических наук Васильев Н.А, в центре автор этих строк Орлов В.Н., справа руководитель вьетнамской делегации товарищ Ха Чан.

Но это всё будет в новом времени.

Примерно в это же время уволился из рядов ВС России и полковник Куштапин С.А. Он вскоре стал начальником научно-технического отдела Главного управления информационных технологий и секретарём научно-технического совета Федеральной таможенной службы России:



Моё фактическое увольнение из рядов ВС России произойдет в 1998 году:



Кстати, с получением 20 должностных окладов тоже была целая история. Денег в кассе института не было. Ждал я долго, пока ни позвонили и сказали, что я могу подъехать. Когда я подъехал, то мне сказали, что могут выдать только монетами по 5 рублей. Я получил штук десять мешочков размером 25x15x5 см. Тяжеленные. В ресторане, где расплачивался ими, на меня смотрели как на … Хорошо хоть, что перед этим прошла деноминация 1:1000.
Начиналась новая жизнь:



На фотографии (2001 год) первым слева стоит Стрельцов А.А., за ним Орлов В.Н. В центре (девятым слева) стоит первый заместитель секретаря Совета безопасности РФ генерал-полковник Шерстюк Владислав Петрович.

Буду ли я писать о том, что происходило в моей жизни и жизни страны, начиная с конца 90-х, пока не знаю:



Жизнь продолжается.

Содержание статьи «Пятьдесят лет на стезе программирования»:

Часть I. Начало пути. Отчий дом и Казанское суворовское военное училище
Часть II. Первые шаги. Учёба в Дзержинке и я еду в Вентспилс-8
Часть III. Становление. На страже космических рубежей и путь в большую науку
Часть IV. 4 ЦНИИ МО. Звёздные войны. 1983-1987 г.г.
Часть V. Назад в СССР. 1988-1991 г.г.
Часть VI. Грустный конец или злато правит миром. 1992-1997 г.г.
Часть VII. К пятидесятилетию Государственной технической комиссии России
P.S. О чём вы? Конечно, езжайте в Бакулевку
Теги:
Хабы:
Всего голосов 82: ↑73 и ↓9+82
Комментарии233

Публикации

Истории

Работа

Ближайшие события