Гуляя по Хайрулу в прошлые выходные, я обнаружил озеро, в котором проживала волшебная фея.
— Скажи, мудрая фея, как мне поступить? Если я пишу про политику, то модераторы удаляют мои статьи.
— Не пиши про политику и твои статьи удалять не будут, — ответила фея.
— Но мне нравится обсуждать политику!
— Нет никакой политики и все на свете политика, — сказала фея.
И нырнула обратно в озеро, обдав меня брызгами. «А ведь фея права! — воскликнул я, — Природа удивительно скупа. Раз заметив какую‑то закономерность, ты начинаешь видеть её во всём — раковины морских гадов закручиваются в соответствии с числами Фибоначчи, листья на ветке располагаются в соответствии с числами Фибоначчи, даже кролики размножаются в соответствии с числами Фибоначчи… Природа не будет делать какие‑то отдельные законы для политики — она подчиняется общим, универсальным правилам. Это означает, что за многими сложнейшими процессам, можно найти простые стратегии, обеспечивающие их работу. Так можно предсказать поведение социальных процессов, подобрав правильный упрощенный аналог — потому что они действуют по схожим алгоритмам.
Осознав это, я сразу решил написать о знаменитой шахматной партии между восходящей шахматной звездой Хикару Накамурой и компьютерной программой Рыбка, серьёзно превосходящей его по уровню владения шахматами. Последнее очень важно — Рыбка была способна просчитывать возникающую на доске позицию заметно глубже, чем человек. Просто потому, что она никогда ничего не пропускает и не зевает. Казалось бы, у Накамуры не было никаких шансов — несколько лет назад, подобная шахматная программа переиграла великого Каспарова.
Первое что сделал Накамура — выстроил грамотную оборону. В шахматах существует понятие «Пешечная крепость» — когда пешки первого ряда упираются в пешек противника. Возникает что-то вроде эшелонированной обороны, которую применяли во время первой мировой войны. Это далось непросто: Накамура проигрывал по уровню анализа, поэтому потерял несколько важных фигур.
Почему это вообще ему удалось? Рейтинг Накамуры, как шахматиста, был заметно ниже, чем у Рыбки, так что для победы ему было достаточно просто отбиться. Сведенная в ничью партия его вполне устраивала. Рыбка, в свою очередь, играла исключительно для победы, поэтому не смогла противостоять тактике игры для ничьей. Ну… или просто не заметила замысел Накамуры — при всей хваленой глубине анализа, Рыбка была чудовищно тупа: она не строила комбинаций, требующих для реализации более десятка ходов и была неспособна их распознать. Шахматные программы не строят долгосрочных планов — они просто реагируют на ситуацию на доске.
Выстроив пешечную крепость, Накамура фактически свел партию к ничьей. Взломать пешечную крепость практически невозможно, поэтому любой человеческий шахматист на этом этапе просто прекращает играть. Вот только Рыбка не была человеком! Она не могла позволить какому‑то Накамуре, чей рейтинг заметно ниже, чем у неё, объявить ничью! Её устраивала только безоговорочная победа. Поэтому она стала ждать, когда Накамура совершит ошибку.
Тогда как Накамура ошибки не совершал! Он просто гонял свои фигуры в крепости туда‑сюда. Это не могло продолжаться вечно — в шахматах есть правило 50 ходов, специально придуманное для таких вот ситуаций. Игрок, имеющий очередь хода, может потребовать ничью, если на протяжении последних 50 ходов каждого игрока ни одна фигура не была взята и ни одна пешка не сделала хода.
Вынужденная жертвовать фигуры на ровном месте, Рыбка сменила стратегию. Она раз за разом бросила фигуры в самоубийственную атаку крепости. С закономерным итогом — она добивалась небольшого тактического преимущества, но теряла, теряла, теряла фигуры.
В этом не было ничего удивительного — наступающая армия теряет больше солдат. Это тоже универсальное правило, зашитое в ткань бытия: находясь в защищенной позиции от врагов отбиваться легче. Из этого правила есть буквально единичные исключения — когда защитники ошеломлены и отступают, оставляя врагу территории. На этом основывается тактика блицкрига, когда разгром главных сил противника происходит в первые дни войны, до того, как он сумеет мобилизовать ресурсы и милитаризировать экономику. Вот только Накамура не паниковал — а последовательно отбивался, пускай и теряя фигуры. Поэтому Рыбка теряла заметно больше!
Финал партии получился одновременно феерическим и предсказуемым. После длительной серии бесплодных атак — шахматная партия растянулась на 300 ходов, Рыбка сточила всё своё преимущество об оборону Накамуры.
Когда перевес наконец‑то оказался на стороне Накамуры, он контратаковал. Хваленая глубина анализа не спасла Рыбку — никакой анализ не справится с перевесом по фигурам. Уничтожив вражеские фигуры Накамура начал издеваться — сделал все свои выжившие пешки слонами и гонял ими короля Рыбки по всему полю. Шахматный мир не видел подобного унижения.
Эта партия Давида и Голиафа заслуженно считается одной из самых красивых шахматных баталий. Но не только потому, что слабый игрок сумел одолеть компьютерного монстра — но и тем, что убедительно показывает тупики, в которые загоняет следование ошибочной стратегии.
Сцена после титров:
Ну, а у меня очередной рассказ: «Холод и тьма», в котором наши современники, пройдя через межпространственные врата находят в другом мире мертвую заснеженную Москву, температура в которой упала ниже ста градусов — но там все еще существует что-то живое…
И очередная глава «Дяди Фёдора и методов нерационального мышления», в которой герои выводят свинособак, рисуют карту города, знакомятся с почтальоном Печкиным и обсуждают отличия между магией и физикой.
