Продолжение серии научно‑фантастических рассказов о космическом журналисте. Начало здесь.

Приятного чтения.

Кажется, первой эту новость распространили ребята из Крымской Астрофизической. Обсерватория давно была отдана на откуп любителям‑энтузиастам, и все, чем они могли похвастать за многие годы своего любительства — это открытием какого‑нибудь астероида диаметром десяток‑другой метров, который, впрочем, тут же находился в базе Мониторинговой миссии Солнечной системы. Огромная сеть спутников системы слежения, казалось, уже зафиксировала в своих архивах любой булыжник, вращающийся вокруг Солнца. Выросшая из давней системы противометеоритной защиты планеты, она могла взбудоражить общественность только редким сообщением об очередном космическом объекте, который, в лучшем случае, едва черкнет земную атмосферу, а то и просто пролетит мимо между Землей и Луной на расстоянии тысяч в сто километров.

Земная астрономия давно уступила место космической, и не только потому, что мощнейшие телескопы с 25-метровыми зеркалами расположились во все стороны от Солнца, обозревая Вселенную до самых ее краев. Околоземное пространство в какой‑то момент времени оказалось до такой степени забито отработавшими свой срок спутниками, последними ступенями ракет и частями разрушенных космических аппаратов, что смотреть в телескоп с поверхности планеты стало попросту невозможно. Несколько систем спутникового интернета превратили ночное небо в постоянную вереницу огней; ожерелья летящих друг за другом спутников связи, казалось, порой затмевали собой свет полной Луны.

Прочитав сообщения от своих крымских знакомых, я тут же помчался на аэрокосмодром и вылетел в Симферополь. Старый городок «Научный» под Бахчисараем был ухожен и безлюден. Наезжавшие сюда любители астрономии в перерывах между своей работой, которая заключалась просто в программировании телескопов на обзор разных участков неба и пересылке этих данных в суперкомпьютерный центр в Минске, восстановили старые постройки первой половины ХХ века. Я прошел мимо домов со смешными колоннами на фасаде, гипсовых фонтанов с лепниной и статуи молодого человека с какой‑то трубой в руке, и толкнул дверь научного центра.

Своих приятелей, которых я знал по научным конференциям, а то и по совместной учебе еще в Новосибе, я застал в растрепанных чувствах. Вчера утром они выложили в интернет данные наблюдений прошедшей ночи, когда была обнаружена целая серия непонятых вспышек на участке неба в районе созвездия Рыб. Первейшая и древнейшая задача астронома — определение расстояния до объекта наблюдения. И с этим возник полнейший тупик.

Связавшись с еще парочкой любительских астрономических команд, они попытались прикинуть параллакс для хоть какой‑нибудь оценки расстояния до источника вспышек. Получалось, что вспышки происходили недалеко от орбиты Сатурна. Посчитав истинную светимость загадочных объектов, пришли к выводу, что один из обнаруженных выбросов энергии сравним со взрывом нескольких гигатонных водородных бомб. К тому же, несколько светящихся точек в один момент времени ускорились чуть ли не до одной десятой скорости света (прибор в обсерватории был, конечно, дрянной, но не настолько, чтобы так сильно ошибиться). Это было совершенно невероятно.

Сергей Никифоров (студенческая кличка «Ника»), один из лучших у нас на курсе, в отчаянии показывал мне записи своих наблюдений, но я и так не сомневался в его дотошности, так как помнил его не только по гулянкам в общежитиях Академгородка, но и по нашим научным семинарам.

Нужно сказать, что побудили меня моментально сорваться с места и прилететь вовсе не эти, пусть и кажущиеся совершенно фантастическими, наблюдения. А то, что последовало в тот же день следом.

Сначала несколько весьма солидных служб слежения опубликовали результаты своих наблюдений того же участка неба. И выходило, что источники излучения должны были находиться чуть ли не на расстоянии двух лунных (у разных служб оценки были разные, эта — самая вызывающая). И тогда реальная мощность этих вспышек ничем не выделяется на фоне других доступных человеку источников энергии. Но объяснения природы явления пошло в разнобой — от испытаний очередной системы лазерной связи (давно забытая тема) до прожига каких‑нибудь перспективных ракетных движков. И тут я почуял нечто совсем неладное. Синхронное выступление солидных агентств, которые несут явную чушь… Такое не случается просто так.

К вечеру того же дня вдруг появился комментарий давно забытого почетного академика Авербуха. В не�� он накинулся на любителей из разных областей науки, которые ищут (и находят!) остатки Атлантиды, отлавливают в горах снежных людей или вытаскивают на свет божий людей настоящих, говорящих на неведомых лингвистической науке языках. Все это перечисление, понятное дело, было подводкой к тому, чтобы обрушиться на астрономов‑любителей. Но упоминать астрономов через запятую с любителями всякой околонаучной экзотики было явно чересчур. Звездочетам‑любителям в свое время отдали на откуп практически все, ставшие ненужными, земные обсерватории, и даже выделили часть мощностей в суперкомпьютерных центрах для обработки результатов. Любительское сообщество выработало для себя достаточно жесткие критерии — в частности, оно сразу же отвергло поиски НЛО и прочих искусственных объектов внеземного происхождения, так что хотя бы это почетный академик не смог им вменить. И в остальном, астрономы‑любители — полноценное научное сообщество, пусть и без каких‑то серьезных достижений. Ну, хотят люди поуправлять списанными телескопами и прочей техникой не с компьютера в своей гостиной, а сидя среди чудесной природы в Крыму, в Чили, в Южной Африке или в Австралии — кто может им запретить.

И все это надолго легло в мой архив. Новостной поток последующих дней надежно вымыл из памяти все непонятные события, случившиеся, я был убежден, именно в районе орбиты Сатурна.

Я — Дмитрий Петров, космический журналист. На самом деле, такой специальности не существует. Когда‑нибудь я расскажу, как я пришел к своему роду занятий. В иные времена меня даже приглашали в разные университеты для выступления перед будущими журналистами‑исследователями, но я не мог отделаться от чувства, что смотрят на меня как на нечто совсем экзотическое. Занимается человек изучением событий, происходящих на просторах Солнечной системы — ну да, необычно, один раз послушать можно. На мой прямой вопрос — готовы ли они взять отдельный курс по такого рода предмету, был лишь вежливый осторожный интерес. На Земле происходит гораздо больше замечательных событий, и незачем в поисках информации выходить за пределы хотя бы лунной орбиты.

Некоторые из моих расследований действительно тянутся годами. В моей, ставшей уже попросту огромной, картотеке, копятся многочисленные факты, сетевые заметки, личные сообщения от знакомых и совсем незнакомых мне людей, а то и записанные наспех отрывки разговоров, случайно услышанных мною в каком‑нибудь путешествии. И нет у исследователя большей радости, чем когда все эти отрывочные сведения превращаются в стройную схему, которая проливает свет на какое‑нибудь давно забытое событие или происшествие.

Рассказанное Борисом в нашу очередную встречу было совершенно невероятно, но я передаю все практически как есть, может, придав услышанному немного литературную форму.

Спутники серии ZX, развешанные вокруг Сатурна для облегчения навигации в этом районе системы, время от времени ловили в свои камеры непонятные объекты, которые явно двигались под действием не только силы притяжения планеты‑гиганта. Впрочем, разрешения спутниковых камер никогда не хватало, чтобы рассмотреть эти объекты повнимательнее; отмечались лишь странные флуктуации их орбит и явная нерегулярность появления.

Тут, кстати, мы сталкиваемся с одной, как мне кажется, весьма глобальной проблемой. Мы научились получать и накапливать гигантские объемы информации. Наши хранилища пухнут от данных, которые без остановки перемалываются в мощнейших компьютерных центрах по всей планете и даже на земной орбите и Луне. Но! Мы настолько далеко распространили область нашего охвата в космосе, что собрать воедино данные из разных частей Солнечной системы уже составляет немалую сложность. И не только потому, что источники информации могут отделять друг от друга несколько световых часов. Во‑первых, у нас нет достаточно мощных каналов связи между спутниками, а передаваемая ими важная информация все‑таки не весит десятки терабайт. Во‑вторых, это просто никому не приходило в голову. Аномалии движения непонятных объектов рядом с Сатурном много лет просто накапливались в спутниках‑хранилищах, ни разу не выйдя за границы установленных пределов, когда спутник должен был забить тревогу или хотя бы присвоить данным статус «высокой важности», чтобы на них обратил внимание кто‑нибудь из операторов.

Помогла, как всегда, случайность. Сотня автоматически управляемых космических станций занимались исследованием интереснейшей проблемы, которая звучит очень даже по‑военному — отработкой совместных действий большой группы автоматических зондов под управлением нескольких кораблей‑флагманов — в условиях, когда время прохождения сигнала между кораблями составляет десятки секунд, а решения нужно принимать мгновенно. Управлять этой армадой, к счастью, выпало уже знакомому нам Борису Бергу.

(Должен отметить, что Борис наотрез отказался обсуждать, для чего могла понадобиться такая отработка взаимодействия. К счастью, Борис мой главный, но далеко не единственный источник информации. Насколько мне удалось выяснить, это было подготовкой к запуску огромного роя автоматических зондов в сторону одной из ближайших звезд. Зонды должны были быть разогнаны до одной трети скорости света то ли мощными лазерами, то ли термоядерными взрывами — в любом случае, неуправляемый рой при достижении окрестностей соседней звезды будет достаточно широко разбросан в пространстве. И будет иметь совсем немного времени для исследований — возможностей затормозить у него нет, рой просто прошьет звездную систему навылет. Был ли осуществлен этот проект? Не знаю)

По сути, экспериментом как таковым занимались программисты, на ходу проверяющие и усовершенствующие алгоритмы работы. Но вести корабли поручили опытному космолетчику. Во‑первых, подобный эксперимент разрешили провести не ближе чем за орбитой Юпитера, на случай, если автоматически управляемые корабли поведут себя непредсказуемо. В этом была, конечно, огромная перестраховка, авария‑столкновение в космосе вещь совершенно невероятная, это и на земной орбите происходило от силы пару раз, но правила есть правила. Впоследствии оказалось, что на кораблях таки было кое‑какое вооружение (лазерные пушки). Ну, и привести корабли в такой неблизкий район солнечной системы тоже не поручили бы пилоту без большого опыта дальних перелетов. Теперь уже не определить, но, может, руководство Совета перспективных исследований подозревало, что все может пойти не совсем гладко и отправило в небольшую экспедицию одного из самых опытных своих пилотов. Уже за орбитой Юпитера корабли стали разлетаться, как огни фейерверка, в разные стороны, чтобы по прибытии в район исследований разойтись на нужное расстояние. Борис, не упускавший возможности исследовать все, до чего он мог дотянуться, поставил рядом с пультом управления еще один немаленький экран, куда все автоматические корабли передавали обзор со своих камер наблюдения. И именно в этот момент в поле зрения дальнего зонда попал, по всей видимости, один из этих непонятных объектов. Разобрать детали едва ли было возможно, но то ли объект действительно был совершенно нестандартной для космического тела формы, то ли Борису его чутье подсказало, что впереди — нечто необычное. Через очень непродолжительное время такие же объекты были замечены и двумя другими аппаратами. Борис тут же попросил одного из программистов начать слежение за ближайшим из них.

Зонд, получив команду, начал действовать по своей программе — сближаться с объектом так, чтобы тот попал в фокус его камеры с самым большим разрешением, и даже попытался установить связь световыми сигналами. В этот момент и раздался мощный взрыв.

Нужно отдать должное чиновникам, пославшим во главе экспедиции именно Бориса. Он потом написал в своем отчете, что часть команды поначалу совершенно не восприняла случившееся всерьез. Все примерно представляли, что в процессе отработки алгоритмов могут быть специально запрограммированы всякие нестандартные ситуации, а поскольку первоначальная разработка велась, понятное дело, на компьютерных симуляторах, взрыв корабля воспринимался не более чем к��асивая картинка на экране монитора. Но Борис похолодел, а в следующий момент произошло нечто еще более страшное. Флагманский корабль совсем чуть‑чуть качнуло — так, что, может, только тренированный Борис и смог это ощутить.

Здесь могло быть всего одно объяснение. Никакие ударные волны в пустом межпланетном пространстве невозможны. Это была гравитационная волна, мелкая рябь космоса, прошедшая через корабль сразу после взрыва.

Борису вменяли, что сведения о гравитационной волне вполне могли быть его фантазией. Во‑первых, пройти она могла только синхронно со вспышкой — скорость света все же одна на всех. Борис, однако, специально испытал себя на стенде — и оказалось, что восприятие вспышки света и легкого толчка кресла, на котором он сидел, будучи произведенными одновременно, тем не менее ощущаются с некоторой паузой. Второй аргумент состоял в немыслимости энергии, которая требовалась даже для такого небольшого возмущения пространственно‑временного континуума. Более того, земные гравитационные обсерватории ничего такого не обнаружили — и тогда оставалось предположить, что гравитационная волна была направленной.

Я задавался вопросом — а что же корабельные приборы, они‑то должны были зафиксировать волну? Оказалось, что они были не особо чувствительными. Корабли создавались как разведчики глубокого космоса, где пространство не мониторится ежесекундно на предмет наличия летающих препятствий, будь они размером хоть с яблоко. Поэтому использовались на них, в том числе, импульсные ракетные двигатели — чтобы на случай необходимости быстро увернуться от какого‑нибудь летящего навстречу булыжника. И разрешающая способность приборов была менее нужного уровня, чтобы не фиксировать подобные микротолчки.

И еще один момент вроде бы успел заметить Борис перед самым сполохом, уничтоживший первый беспилотный зонд экспедиции. Ему показалось, что корабль был атакован одновременно с разных сторон.

Я не могу представить себе суперкмопьютер, который, приняв во внимание все эти немногочисленные факты, выдал бы правильное решение. Но Борис справился.

Итак, вводные данные. Зонд при сближении с неизвестным объектом был уничтожен. Атака велась с нескольких направлений сразу. Был также применен гравитационный удар. Точка.

Борису пришла в голову счастливая мысль, что он имеет дело с симметричной ситуацией — какая‑то группа кораблей неизвестного происхождения, запрограммированная для работы в команде, разнесенной в пространстве на значительное расстояние. Звучит невероятно, но это лучшее, что он смог придумать в тот момент. Хотя и не только это. Ему также показалось, ну или хотелось верить, что мощности одного вражеского корабля было недостаточно для уничтожения нашего зонда.

Не знаю, пожалел ли Борис в этот момент, что на кораблях‑зондах, по сути, не было никакого вооружения. В лучшем случае их снабжают небольшими лазерными пушками для распыления попадающихся по курсу объектов размером не больше футбольного мяча. Борис, к счастью, все же в душе больше исследователь, чем воин. И, движимый жутким любопытством, а не чувством опасности, он решил любой ценой изучить неизвестные корабли. Даже если ему пришлось бы потерять все свои зонды.

Зондам была дана команда произвести полное сканирование окружающего космоса, и быстро был обнаружен рой неизвестных объектов. Как только центральный компьютер смог составить карту их расположения в пространстве, Борис отдал команду всем сближаться с одним из них со всевозможных направлений и непрерывно передавать всю информацию на флагманский корабль. Сам же флагман он начал срочно уводить в сторону от роя. Расчет был на то, что зонды не смогут быть сбиты все одновременно, раз уж для уничтожения первого из них предположительно понадобилась сила нескольких вражеских кораблей.

— Зонды все были уничтожены? Спросил я после паузы

— Нет, вовсе нет. Прочие корабли роя стали дружно уходить и потерялись в пространстве. А объект исследований попросту самоликвидировался, причем без какого‑либо яркого внешнего эффекта. На месте его нахождения зонды обнаружили только облачко тумана, которое быстро поредело и исчезло.

Черт возьми, подумалось мне. При всей привлекательности космоса, совершенно завораживающих видах гигантов Сатурна и Юпитера с их орбит, нереальности марсианских пейзажей, даже жутких картин ада на поверхности Венеры, не говоря уж о фантастическом плавании в атмосферах спутников Юпитера, исследователей манит не это. В этом мало кто признается вслух, но истинная причина — надежда на нахождение инопланетного разума, в ожидании которого мы живем все сотни лет космической эры. Надежда, почти угасшая к нашему времени. И я могу представить азарт и боль Бориса, когда ему не удалось ухватить ее за хвост.

В некотором опустошении я все же еще попытал Бориса всякими вопросами. Просто чтобы составить более‑менее логичную картину произошедшего.

— Что передали зонды по видеосвязи?

— Ничего интересного, увы. Абсолютно круглой формы объект с металлическим отблеском. Подозреваю, что он был скрыт за каким‑то защитным полем неизвестной нам природы. И никакого излучения ни в одном диапазоне волн.

— Почему, как вы думаете, такая разная реакция на приближение первого зонда и на попытку сблизиться во второй раз всем вместе?

— Я полагаю, что в первый раз это был флагманский корабль, руководящий всем этим роем. Он ‑наиболее ценная часть армады, поэтому и был такой мощный ответ. С другой стороны … Борис несколько замялся. Он мог после атаки уйти, м‑м-м, в подпространство, с чего бы пошла эта гравитационная волна. Хотя это вне пределов понимания нашей физики. Остальные же корабли — ведомые, и при потере корабля‑матки просто стали действовать по несложному алгоритму: избегать столкновения, а при невозможности — атаковать или самоликвидироваться, в зависимости от соотношения сил.

— Борис, но почему, почему не была объявлена … поисковая операция (я чуть не сказал «погоня») за этими ушедшими кораблями?

Борис снова помолчал.

— Уходящие от нас корабли развили скорость в одну десятую скорости света. И, видимо, ускорялись и дальше. Снова непонятно, каким образом. Есть косвенные свидетельства с пары других спутников… Мы, конечно, подняли архивы всех станций слежения, приоритетно переправили их на Луну для обработки. Действительно, объекты наблюдались и раньше, и достаточно часто. Но не после всего произошедшего.

Полагаю, что все они очень скоро оказались вне пределов Солнечной системы.

«Похоронив всякую надежду на контакт», добавил я с горечью про себя.

Свой главный козырь я приберег для последнего вопроса

— Какой мощности был первый взрыв?

— Он был чудовищный, зонд расплавился практически в одно мгновение. Наверно, даже испарился. По счастью, это был направленный удар.

— Мои ребята зафиксировали это на Земле. Обычные астрономы‑любители

— Вот как! — сказал Борис. — А эта информация прошла мимо меня.

А мимо меня — не прошла. Все‑таки я неплохой космический журналист‑исследователь.

«РОЙ»