Накануне Дня космонавтики хотим поделиться с вами интервью космонавта Александра Лавейкина. Он совершил космический полет в 1987 году, проработал полгода на орбитальной станции «Мир» в качестве бортинженера. Выполнил три выхода в открытый космос общей продолжительностью 8 часов 48 минут.
Честно признаемся, материал не нов — Александр Лавейкин выступал с лекцией и отвечал на вопросы участников Партнерской конференции АСКОН в 2016 году. Но перечитав ответы, мы поняли, что его впечатления от полета не потеряли своей актуальности.
Итак, о работе космонавтов, современных фантастических фильмах и американцах на Луне рассказывает Летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза Александр Лавейкин.
Фото: ТАСС
Когда обычные люди смогут в качестве туристов летать в космос и смотреть на звезды?
Когда начнут зарабатывать по 30 млн долларов. Сейчас частная американская компания предлагает более дешевые суборбитальные полеты. Ну а времена, когда «билет» в космос будет стоить как поездка в трамвае, наступят еще очень не скоро.
С чем можно сравнить физические перегрузки при старте и при посадке?
Во время старта максимальная перегрузка достигает трех единиц, причем она различна при работе первой, второй и третьей ступеней. При работе первой ступени она совсем небольшая, так как процесс выхода достаточно долгий. При работе второй ступени ощущаешь вибрацию, кажется, что едешь на телеге по булыжнику. Это связано с тем, что система управления находится в верхней части ракеты, а исполнительные органы — в нижней, и, пока сигнал доходит от гироскопов до рулевых машинок, происходит небольшое запаздывание, отсюда вибрация. Третья ступень — это одна-две единицы, тут ничего страшного нет.
Теперь о посадке. Если посадка штатная, спуск на полигон посадки проходит по управляемой пологой траектории, то максимальная перегрузка на участке торможения в плотных слоях достигает пяти единиц. Но учитывая, что человек пробыл в космосе полгода (а некоторые наши ребята были и больше года), то воспринимается она, конечно, тяжело. Первая «встреча» с весом после полугода в невесомости, да еще и с перегрузкой, воспринимается как 7-8 единиц.
Самая яркая перегрузка — так называемая мягкая посадка. Это очень ощутимый удар о землю, несмотря на то, что срабатывают двигатели мягкой посадки, амортизаторы кресел «Казбек». Поэтому мягкую посадку принято называть «жесткий удар по мягкому месту». За 5 секунд до касания с землей загорается предупреждение «Посадка». В этот момент все космонавты должны напрячь мышцы и перестать говорить, сжать зубы, чтобы не откусить язык. Удар, брызги из глаз — и ты на Земле! Это штатная посадка. Если же идет падение, баллистический спуск — а они у нас в последнее время, к сожалению, участились из-за отказа блока управления системой спуска — то перегрузка может достигать кратковременно до 20 единиц. Наши ребята эти перегрузки на себе уже испытали.
Вид на Землю с борта МКС. Экспедиция МКС 32/33
Фото: Роскосмос
Что обычно чувствуешь в первые минуты после посадки?
Ощущения так себе. На станции есть тренажеры для физических упражнений. Бегущая дорожка, к которой мы пристегиваемся амортизаторами и бегаем в течение часа. Велоэргометр, который полчаса крутишь ногами и полчаса руками. Все это два часа в сутки, ежедневно! Так что когда космонавт спускается по трапу, сразу видно, сачковал он или нет. Если идет, насвистывая, значит, каждый день тренировался. Если ведут под руки, голова болтается, значит, пропускал. Когда космонавты прилетают с МКС, их сразу привозят в Звездный городок — на реабилитацию в профилактории.
Экспедиция МКС 34/35. Роман Романенко. Занятия на силовом тренажере.
Фото: Роскосмос
А приземление может произойти и нештатное: разгерметизация, пожар, причем такой, что придется покидать станцию. Можно оказаться в труднодоступном районе, где никто не окажет помощь. В 2003 году у нашего космонавта Николая Бударина и двух американцев, возвращавшихся после длительного полета на Землю, произошел отказ блока управления спуском, перегрузка достигла 20 единиц. При приземлении они отклонились от планового района посадки на 500 км. Их долго искали, не могли найти (после чего всем экипажам стали выдавать мобильные телефоны). Только благодаря упорным тренировкам Николай Бударин смог сам выйти из корабля, помог американцам, которые плохо себя чувствовали, организовал спасение, наладил радиостанцию. Через 4-5 часов их нашел самолет.
Мы с Юрием Романенко занимались много, так что только первые полчаса после посадки чувствовали себя неважно, всякие вестибулярные расстройства. Но уже к вечеру я ходил своими ногами, в бассейне купался. Объективно невесомость наносит серьезный вред нашим клеткам, они меняют свою структуру в длительном полете. После полета клетки должны приходить в свою нормальную форму — и это длится примерно столько же, сколько сам полет.
Есть мнение, что американцы не были на Луне. А Вы как думаете?
То, что американцы были на Луне, не вызывает никакого сомнения. Специально под их полет в Евпатории был установлен радиотелескоп, и мы получали ту же самую телеметрию, что и они. Все их тормозные импульсы, все переговоры и движения мы наблюдали. И не только мы — Бразилия, Австралия тоже. Эта объективная информация, она хранится, ее можно проверить. Мы много беседовали с астронавтами, которые там побывали. Часто с ними встречаемся. На чем «сгорели» американцы? Фото и киноматериалы, особенно после первого полета, были не очень хорошего качества. И они решили для красоты момента доснять кое-что в ангаре… И попались. Отсюда и пошел слух, что американцы на Луне не были.
Как в работе космонавта на орбите распределяются доли гражданской и военной нагрузки?
На Международной космической станции военной нагрузки нет. Что касается беспилотных полетов, то тут примерно 50/50. Основная составляющая — военная, причем как у наших спутников, так и у американских. На стационарной орбите есть и низковысотные, и высоковысотные спутники. Выполняют они свою задачу четко. Гражданский космос — это телевизионные спутники, ретрансляторы, навигационные GPS и ГЛОНАСС.
Как Вы относитесь к современным фантастическим фильмам о космосе?
Вы имеете ввиду «Гравитацию»? Фильмы это очень красивые, актеры красивые. Но с технической точки зрения — это все полная ерунда, рассчитанная на людей, совсем не разбирающихся в технике. Хотя сегодня порой обычный смартфон может быть на уровне пульта управления космического корабля. Я рекомендую посмотреть замечательный фильм «Аполлон-13» с Томом Хэнксом в главной роли. Мы считаем, что это непревзойденный фильм о полетах в космос. Почему он таким получился? Во-первых, потому что основан на реальных событиях, произошедших с кораблем. Во-вторых, в съемках принимали участие специалисты НАСА. Фильм правдивый, красивый, интересный.
к/ф «Аполлон-13», 1995 г.
Есть еще один фильм — «Армагеддон» с Брюсом Уиллисом. Он, конечно, смешной, своеобразный, но в нем совершенно четко показана проблема, которая может ожидать нашу планету в будущем. Земля вновь входит в поле астероидов, возможны соударения с астероидами. Если в сторону Земли будет двигаться средний по размерам (достаточно 100 квадратных метров), то ущерб нашей цивилизации возможен, и тогда не исключена такая экспедиция на поверхность астероида. Американцы уже начали программу подготовки полета на астероид. Сначала тренировочная высадка, а потом, если понадобится, и боевая. Принцип такой же: либо уничтожить астероид с помощью ядерного заряда, либо изменить направление его движения.
Из чего состоят рабочие сутки на орбите?
Вечером нам приходит радиограмма, в которой расписана вся программа на следующий день, какие эксперименты необходимо сделать. К ним нужно подготовиться, найти нужные приборы. Так как грузовых кораблей прибывает много, мы все складываем в мешки, ручкой подписываем, что в них. Мешки развешаны по всей станции.
По телевидению показывают, что все красиво, вокруг порядок, ребята в костюмах делают доклад. На самом деле за камерой сплошные мешки и коробки. Экипажи весь полет проводят в шортах и майках, так как на станции очень жарко. Костюмы надевают перед съемкой, потом быстро снимают. Чтобы подготовиться к следующему дню по 20-й форме, нужно найти все приборы. Бывало, мы целую ночь искали один прибор с тем, чтобы не сорвать программу на следующий день.
А программа такая. Утром подъем по московскому времени в 8 часов, гигиенические процедуры, завтрак, два часа работы, потом тренировка — один на велоэргометре, второй на дорожке. После приводим себя в порядок (у нас душа не было, обтирались мокрыми полотенцами). Потом обед, снова работа, вечерняя тренировка, ужин и свободное время. Мы или искали, что необходимо на следующий день, или ничего не делали.
Космонавты Александр Александров, Юрий Романенко, Александр Лавейкин и Мухаммед Фарис с укладками для биологических экспериментов на борту орбитального комплекса «Мир»
Фото: Музей космонавтики
Ничего не делать — как раз самое страшное состояние в длительном полете, сразу вызывает депрессию. Человек подолгу находится в замкнутом пространстве, да еще и вдвоем. Несмотря на то, что психологи нас готовят к полету, подбирают членов экипажа, приходится привыкать друг к другу в полете.
Виктор Астафьев в повести «Царь-рыба» пишет, что когда охотники-промысловики уходили в тайгу на год за соболями, то уходили по три человека. Заканчивалось это дракой и поножовщиной. Потом уходили по два человека — опять то же самое. Тогда они додумались уходить в тайгу с собакой, потому что с ней выстраиваются замечательные отношения. У нас собак не было. И как бы не было сложно, приходилось выполнять программу. Мы с Юрой Романенко одни из немногих, кто и после полета остались друзьями, потому что научились правильно себя вести.
Еще более тяжелое время — выходные в полете, потому что работы мало. Фильмы все пересмотрели, были книги, гитара. Юра научился на ней играть и песни сочинил. В песнях он сумел передать психологическое состояние космонавта в длительном космическом полете, чего не удавалось сделать ни в одном научном медицинском труде. Кстати, музыки у нас много было. Работаешь, и все время звучит музыка. Высоцкий в космосе не идет из-за своих жестких песен. А Визбор — нормально. Про палатки, байдарки, любовь — о том, чего в космосе нет. Об этом всегда приятно слушать.
Экипаж космического корабля Союз ТМ-2: бортинженер Александр Лавейкин и командир корабля Юрий Романенко
Честно признаемся, материал не нов — Александр Лавейкин выступал с лекцией и отвечал на вопросы участников Партнерской конференции АСКОН в 2016 году. Но перечитав ответы, мы поняли, что его впечатления от полета не потеряли своей актуальности.
Итак, о работе космонавтов, современных фантастических фильмах и американцах на Луне рассказывает Летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза Александр Лавейкин.
Фото: ТАСС
Когда обычные люди смогут в качестве туристов летать в космос и смотреть на звезды?
Когда начнут зарабатывать по 30 млн долларов. Сейчас частная американская компания предлагает более дешевые суборбитальные полеты. Ну а времена, когда «билет» в космос будет стоить как поездка в трамвае, наступят еще очень не скоро.
С чем можно сравнить физические перегрузки при старте и при посадке?
Во время старта максимальная перегрузка достигает трех единиц, причем она различна при работе первой, второй и третьей ступеней. При работе первой ступени она совсем небольшая, так как процесс выхода достаточно долгий. При работе второй ступени ощущаешь вибрацию, кажется, что едешь на телеге по булыжнику. Это связано с тем, что система управления находится в верхней части ракеты, а исполнительные органы — в нижней, и, пока сигнал доходит от гироскопов до рулевых машинок, происходит небольшое запаздывание, отсюда вибрация. Третья ступень — это одна-две единицы, тут ничего страшного нет.
Теперь о посадке. Если посадка штатная, спуск на полигон посадки проходит по управляемой пологой траектории, то максимальная перегрузка на участке торможения в плотных слоях достигает пяти единиц. Но учитывая, что человек пробыл в космосе полгода (а некоторые наши ребята были и больше года), то воспринимается она, конечно, тяжело. Первая «встреча» с весом после полугода в невесомости, да еще и с перегрузкой, воспринимается как 7-8 единиц.
Самая яркая перегрузка — так называемая мягкая посадка. Это очень ощутимый удар о землю, несмотря на то, что срабатывают двигатели мягкой посадки, амортизаторы кресел «Казбек». Поэтому мягкую посадку принято называть «жесткий удар по мягкому месту». За 5 секунд до касания с землей загорается предупреждение «Посадка». В этот момент все космонавты должны напрячь мышцы и перестать говорить, сжать зубы, чтобы не откусить язык. Удар, брызги из глаз — и ты на Земле! Это штатная посадка. Если же идет падение, баллистический спуск — а они у нас в последнее время, к сожалению, участились из-за отказа блока управления системой спуска — то перегрузка может достигать кратковременно до 20 единиц. Наши ребята эти перегрузки на себе уже испытали.
Вид на Землю с борта МКС. Экспедиция МКС 32/33
Фото: Роскосмос
Что обычно чувствуешь в первые минуты после посадки?
Ощущения так себе. На станции есть тренажеры для физических упражнений. Бегущая дорожка, к которой мы пристегиваемся амортизаторами и бегаем в течение часа. Велоэргометр, который полчаса крутишь ногами и полчаса руками. Все это два часа в сутки, ежедневно! Так что когда космонавт спускается по трапу, сразу видно, сачковал он или нет. Если идет, насвистывая, значит, каждый день тренировался. Если ведут под руки, голова болтается, значит, пропускал. Когда космонавты прилетают с МКС, их сразу привозят в Звездный городок — на реабилитацию в профилактории.
Экспедиция МКС 34/35. Роман Романенко. Занятия на силовом тренажере.
Фото: Роскосмос
А приземление может произойти и нештатное: разгерметизация, пожар, причем такой, что придется покидать станцию. Можно оказаться в труднодоступном районе, где никто не окажет помощь. В 2003 году у нашего космонавта Николая Бударина и двух американцев, возвращавшихся после длительного полета на Землю, произошел отказ блока управления спуском, перегрузка достигла 20 единиц. При приземлении они отклонились от планового района посадки на 500 км. Их долго искали, не могли найти (после чего всем экипажам стали выдавать мобильные телефоны). Только благодаря упорным тренировкам Николай Бударин смог сам выйти из корабля, помог американцам, которые плохо себя чувствовали, организовал спасение, наладил радиостанцию. Через 4-5 часов их нашел самолет.
Мы с Юрием Романенко занимались много, так что только первые полчаса после посадки чувствовали себя неважно, всякие вестибулярные расстройства. Но уже к вечеру я ходил своими ногами, в бассейне купался. Объективно невесомость наносит серьезный вред нашим клеткам, они меняют свою структуру в длительном полете. После полета клетки должны приходить в свою нормальную форму — и это длится примерно столько же, сколько сам полет.
Есть мнение, что американцы не были на Луне. А Вы как думаете?
То, что американцы были на Луне, не вызывает никакого сомнения. Специально под их полет в Евпатории был установлен радиотелескоп, и мы получали ту же самую телеметрию, что и они. Все их тормозные импульсы, все переговоры и движения мы наблюдали. И не только мы — Бразилия, Австралия тоже. Эта объективная информация, она хранится, ее можно проверить. Мы много беседовали с астронавтами, которые там побывали. Часто с ними встречаемся. На чем «сгорели» американцы? Фото и киноматериалы, особенно после первого полета, были не очень хорошего качества. И они решили для красоты момента доснять кое-что в ангаре… И попались. Отсюда и пошел слух, что американцы на Луне не были.
Как в работе космонавта на орбите распределяются доли гражданской и военной нагрузки?
На Международной космической станции военной нагрузки нет. Что касается беспилотных полетов, то тут примерно 50/50. Основная составляющая — военная, причем как у наших спутников, так и у американских. На стационарной орбите есть и низковысотные, и высоковысотные спутники. Выполняют они свою задачу четко. Гражданский космос — это телевизионные спутники, ретрансляторы, навигационные GPS и ГЛОНАСС.
Как Вы относитесь к современным фантастическим фильмам о космосе?
Вы имеете ввиду «Гравитацию»? Фильмы это очень красивые, актеры красивые. Но с технической точки зрения — это все полная ерунда, рассчитанная на людей, совсем не разбирающихся в технике. Хотя сегодня порой обычный смартфон может быть на уровне пульта управления космического корабля. Я рекомендую посмотреть замечательный фильм «Аполлон-13» с Томом Хэнксом в главной роли. Мы считаем, что это непревзойденный фильм о полетах в космос. Почему он таким получился? Во-первых, потому что основан на реальных событиях, произошедших с кораблем. Во-вторых, в съемках принимали участие специалисты НАСА. Фильм правдивый, красивый, интересный.
к/ф «Аполлон-13», 1995 г.
Есть еще один фильм — «Армагеддон» с Брюсом Уиллисом. Он, конечно, смешной, своеобразный, но в нем совершенно четко показана проблема, которая может ожидать нашу планету в будущем. Земля вновь входит в поле астероидов, возможны соударения с астероидами. Если в сторону Земли будет двигаться средний по размерам (достаточно 100 квадратных метров), то ущерб нашей цивилизации возможен, и тогда не исключена такая экспедиция на поверхность астероида. Американцы уже начали программу подготовки полета на астероид. Сначала тренировочная высадка, а потом, если понадобится, и боевая. Принцип такой же: либо уничтожить астероид с помощью ядерного заряда, либо изменить направление его движения.
Из чего состоят рабочие сутки на орбите?
Вечером нам приходит радиограмма, в которой расписана вся программа на следующий день, какие эксперименты необходимо сделать. К ним нужно подготовиться, найти нужные приборы. Так как грузовых кораблей прибывает много, мы все складываем в мешки, ручкой подписываем, что в них. Мешки развешаны по всей станции.
По телевидению показывают, что все красиво, вокруг порядок, ребята в костюмах делают доклад. На самом деле за камерой сплошные мешки и коробки. Экипажи весь полет проводят в шортах и майках, так как на станции очень жарко. Костюмы надевают перед съемкой, потом быстро снимают. Чтобы подготовиться к следующему дню по 20-й форме, нужно найти все приборы. Бывало, мы целую ночь искали один прибор с тем, чтобы не сорвать программу на следующий день.
А программа такая. Утром подъем по московскому времени в 8 часов, гигиенические процедуры, завтрак, два часа работы, потом тренировка — один на велоэргометре, второй на дорожке. После приводим себя в порядок (у нас душа не было, обтирались мокрыми полотенцами). Потом обед, снова работа, вечерняя тренировка, ужин и свободное время. Мы или искали, что необходимо на следующий день, или ничего не делали.
Космонавты Александр Александров, Юрий Романенко, Александр Лавейкин и Мухаммед Фарис с укладками для биологических экспериментов на борту орбитального комплекса «Мир»
Фото: Музей космонавтики
Ничего не делать — как раз самое страшное состояние в длительном полете, сразу вызывает депрессию. Человек подолгу находится в замкнутом пространстве, да еще и вдвоем. Несмотря на то, что психологи нас готовят к полету, подбирают членов экипажа, приходится привыкать друг к другу в полете.
Виктор Астафьев в повести «Царь-рыба» пишет, что когда охотники-промысловики уходили в тайгу на год за соболями, то уходили по три человека. Заканчивалось это дракой и поножовщиной. Потом уходили по два человека — опять то же самое. Тогда они додумались уходить в тайгу с собакой, потому что с ней выстраиваются замечательные отношения. У нас собак не было. И как бы не было сложно, приходилось выполнять программу. Мы с Юрой Романенко одни из немногих, кто и после полета остались друзьями, потому что научились правильно себя вести.
Еще более тяжелое время — выходные в полете, потому что работы мало. Фильмы все пересмотрели, были книги, гитара. Юра научился на ней играть и песни сочинил. В песнях он сумел передать психологическое состояние космонавта в длительном космическом полете, чего не удавалось сделать ни в одном научном медицинском труде. Кстати, музыки у нас много было. Работаешь, и все время звучит музыка. Высоцкий в космосе не идет из-за своих жестких песен. А Визбор — нормально. Про палатки, байдарки, любовь — о том, чего в космосе нет. Об этом всегда приятно слушать.
Экипаж космического корабля Союз ТМ-2: бортинженер Александр Лавейкин и командир корабля Юрий Романенко
