Мы живем в переломный момент истории, в период самой настоящей революции. Конечно, многие в той или иной мере это понимают: смартфоны, интернет, блокчейны, искусственный интеллект, тотальная IT-фикация всего и вся - нельзя сказать, что эти явления остаются незамеченными.
Но дело в том, что это только начальные проявления куда более мощных тектонических сдвигов, которые преобразуют экономику, а вслед за ней и все остальные сферы современного общества. То есть, мало кто замечает, что современная техническая революция порождает определенную революцию в способе производства, которая в свою очередь ведет к социальной революции. И этот процесс сегодня происходит на наших глазах.
Уроки истории
Не всегда даже самые светлые умы современности могут правильно оценить последствия событий, свидетелями которых они являются. Еще во второй половине XVIII века, в период набирающей силу промышленной революции, впоследствии определившей радикальные изменения в способе производства на века вперед, физиократы видели в промышленниках и наемных рабочих в промышленности лишь "бесплодный класс": они не были заняты в сельском хозяйстве, то есть не производили еду и сырье, которые сами потребляли. По мнению физиократов производительную силу имеет только земля, поэтому любое общество должно стремиться к созданию изобилия "произведений земли" силами занятых в сельском хозяйстве людей, а остальное не так важно.
Ситуацию запутывало еще то обстоятельство, что в мануфактуре, которая впоследствии трансформировалась в фабрику, многие рабочие не могли полностью себя содержать без того, чтобы дополнительно не работать на подсобном земельном участке. Одна только занятость в мануфактуре при том уровне развития экономики просто не могла гарантировать рабочему выживание.
То же самое можно сказать и о промышленном производстве в целом: своим появлением оно отчасти обязано прогрессу в сельском хозяйстве. Новые инструменты и аграрные технологии привели к росту производительной силы земли и производительности занятых в сельском хозяйстве людей, сформировав резерв рабочей силы для промышленного производства. Без обеспечения в виде развитого сельского хозяйства, промышленная революция вряд ли бы стала возможной.
Но дальнейший ход развития промышленности окончательно оторвал рабочего от земли. Со временем промышленность охватила все важнейшие сферы производства, она проникла и в сельское хозяйство, преобразовав его по своему типу. Привычные ранее устои общества были окончательно подорваны и установлены новые, индустриальные.
Детальный анализ этого процесса приводит к следующим выводам:
Социальную революцию "запускает" революция в технике и технологии производства: переворот в способе производства прежде всего меняет экономику, что в дальнейшем приводит к перевороту во всех остальных сферах жизни общества.
Новый способ производства вырастает из старого, основывается на старом и неизбежно им дополняется. Далее, развиваясь, он проникает в свое старое основание и преобразует его на новый лад - с этого момента новый способ производства встает на свою собственную основу и становится самостоятельным.
Учет этих положений избавляет от излишнего скепсиса и направляет внимание в сторону поиска действительно прогрессивных тенденций, несущих революционный потенциал. Становится не важно, что новые технологии пока слабо отражаются на нашем быте, а важно, какие принципиально новые производственные возможности они открывают. Не важно, что новый способ производства пока еще строится поверх старого, важно насколько уверенно и быстро он развивается. Без такого "компаса" достаточно сложно определить прогрессивные направления, и действительно революционные процессы рискуют оставаться долгое время незамеченными.
Экономика должна быть экономной
Но что именно должна экономить экономика? Основная функция экономики - это создание благ, необходимых обществу для жизни и развития. Для успешного выполнения этой функции требуется определенное количество ресурсов, которых всегда не хватает. То есть, чем быстрее и больше можно произвести требуемых благ при данном количестве ресурсов, тем лучше. Или, если мы сведем все требуемые ресурсы к их стоимостным выражениям, можно сказать, что экономика стремится к снижению стоимости производства благ, при прочих равных. Экономить при этом она будет человеческий труд, ибо любая стоимость в конечном итоге определяется общественно необходимыми затратами труда.
Противники трудовой теории стоимости в этом месте могут возразить, но давайте оставим полемику по этому вопросу за рамками текста данной статьи (можно будет обсудить в комментариях). Все-таки эта статья - не обзор всех возможных моделей реальности, а рассказ об одной конкретной модели и тех выводах, к которым она приводит.
Нас окружает потенциально бесконечная Вселенная с потенциально бесконечными возможностями. А раз так, то любой дефицитный ресурс потенциально может быть добыт (найден или произведен) в требуемом количестве, вопрос только в трудозатратах. Но может быть можно затратить меньше труда на изобретение новых орудий и процессов, применение которых позволит экономить имеющиеся ресурсы?
Так и есть, новая техника и технологии позволяют оптимизировать структуру экономики, прежде всего - сферу производства. И если господствующей тенденцией становится стремление экономить труд, а мы полагаем, что в исторической перспективе эта тенденция действительно господствует, то данным средствам дается ход. Отражается это в возрастающей производительности труда.
Труд с человеческим лицом
Появление машин и крупной промышленности высвободило огромное количество труда, и этот труд, снова вооруженный машинами, привел к появлению доселе невиданных благ, как по качеству, так и по количеству. Но по отношению к самому человеческому труду, индустриализация имела двоякие последствия.
Прежде, чем мы рассмотрим эти последствия, нужно определиться с тем, какой именно труд считать исконно человеческим. В определенном смысле "трудятся" и животные, но что отличает именно человека, так это то, что прежде, чем действовать, человек сначала активно строит идеальную модель своих действий в своей голове. Эта модель оценивается и корректируется как до начала действия, так и в процессе работы. Она подчинена задаче достижения некоторой сознательной цели, которая известна человеку заранее.
Так вот, применение машин раскололо занятых в производстве людей на две большие группы: меньшую группу составили те люди, которые заняли место "над машинами" и подчинили машины своей творческой воле; большую же группу составили те люди, что оказались "под машинами" - и тут уже их волю подчинила себе машина и способ ее работы. Огромные массы людей оказались в буквальном смысле придатками машин: они были поставлены выполнять однообразные частичные операции, работая в ритме машины, то есть осуществлять механические функции, практически лишенные творчества, до которых не успела добраться автоматизация. Это в значительной степени способствовало обесчеловечиванию их труда.
И не только в промышленности: индустриальные производственные отношения оказали влияние на многие другие сферы общества, например, система образования и функционирование чиновничьего "аппарата" уподобились фабрике.
Человек и компьютер
Да, очевидно, что компьютеры поднимают автоматизацию на новый уровень. Там, где раньше справлялся только человек, теперь может справляться дешевое вычислительное устройство. Особенно это заметно в бывших сферах механического умственного труда: там, где раньше была необходима работа целых институтов, теперь те же задачи решает миниатюрная программируемая машинка, которая помещается в карман.
Но дальнейшее вытеснение живого труда машинами - это далеко не все, что несут с собой компьютеры. Такого рода автоматизация - это, в сущности, решение задач индустриальной эпохи, которое еще укладывается в ее рамки. Но вычислительные машины и сети кроме того открыли нам дверь в новую эру, в которой меняется сам способ производства, то есть то, как именно люди взаимодействуют при производстве благ с помощью компьютеров. Самое важное происходит не там, где компьютер заменил человека, а там, где человек вооружился компьютером.
Кроме возможностей по сокращению людей, находящихся "под машинами", компьютеры, благодаря развитию интерфейсов взаимодействия с человеком, делают управление машиной по-настоящему доступным и удобным для массового пользователя. То есть, компьютеризация также потенциально расширяет класс людей, находящихся "над машинами".
И именно в этом последнем классе людей, занятых преимущественно творческим, исконно человеческим трудом, и происходит главная революция. Человек и раньше мог облекать свои идеи в нечто внешнее, сохранять их на бумаге в виде текста или чертежей, чтобы иметь возможность хранить и передавать их не используя собственную голову. При этом долгое время замысел одного человека или группы людей можно было передать напрямую только такому же человеку, способному прочитать символы и воплотить задуманное. Но только эра господства компьютеров и вычислительных сетей позволяет не только работать над одним и тем же замыслом десяткам, сотням и тысячам людей одновременно, подобно единому разумному организму, но, что не менее важно, она дает средства автоматического преобразования замысла, позволяет транслировать информационную модель из понятной человеку формы в последовательность команд, напрямую интерпретируемых машиной.
Только теперь мы подходим к рубежу, когда человеческое общество становится способно образовать полноценную ноосферу: включить массы людей в совместную творческую разумную деятельность и переложить основную рутинную работу по реализации и воспроизводству своих замыслов на машины.
Модель предельно автоматизированного производства
Компьютеризированную сферу информационного производства сегодня (в частности - сферу производства программного обеспечения) интересно рассматривать в качестве наглядной модели предельно автоматизированного производства вообще.
Дело в том, что любая рутина в программировании довольно быстро автоматизируется. Нет смысла прикладывать человеческий труд, чтобы каждый раз заново воссоздавать один и тот же алгоритм, достаточно просто скопировать его код. Если какая-то процедура используется много раз в рамках одного проекта, то она абстрагируется в коде проекта, если в рамках множества проектов - то она выносится в общую библиотеку. Поэтому деятельность по разработке ПО в большей мере творческая, разработчики преимущественно заняты созданием нового (как локально нового, в рамках конкретного проекта и подхода, так и глобально нового), а результаты прошлого труда легко копируются и повторно используются.
Сам процесс копирования не бесплатен, он требует затрат машинного времени и памяти. Но чего он лишен, так это живого человеческого труда: новый труд не присоединяется к произведенной копии, наряду с переносом части необходимого труда, овеществленного ранее в машине и оригинале. В этом принципиальное отличие так называемых "копирующих технологий" от технологий обычного индустриального производства, где в цепочке производства "копии" обязательно необходимо участие человека и присоединение нового живого труда.
Так как копия не требует дополнительного живого труда, то и никакой новой стоимости к ней не добавляется, никакой новой стоимости не создается вместе с созданием копии, а стоимость самой копии складывается из кусочков перенесенных на нее стоимостей от машины и оригинала.
Необходимый труд, который создал машину, также создал и всю продукцию, произведенную данной машиной. Например, копии программы. Но с каждой новой копией машина теряет частичку себя, она расходуется при выполнении работы, пока полностью не приходит в негодность. Частично израсходованная машина стоит меньше, потому что часть стоимости самой машины переносится на все то, что она делает. Поэтому совокупная стоимость всех произведенных машиной копий равна стоимости самой машины, если машина полностью израсходовалась в процессе производства этих копий.
Необходимый труд, который создал информационный оригинал программы, также создал все последующие копии этого оригинала. Оригинал - это некая информация, идея, которая может сама по себе копироваться бесконечно. Поэтому исходная стоимость оригинальной идеи делится с каждой новой копией на общее количество экземпляров, в которых она воплощена. То есть, совокупная стоимость всех копий плюс стоимость оригинала программы равна первоначальной ее стоимости. И с увеличением общего количества копий, стоимость каждого экземпляра в отдельности уменьшается.
Очевидно, что если у нас живой труд присутствует только в процессе производства сырья, машин и информационных моделей (проектов и управляющих программ), то конечная продукция, сколь сложной не была бы автоматическая цепь ее производства, будет стоить в совокупности ровно столько же, сколько сырье, машины и информация, необходимые для ее производства. А если сырье и машины также будут производиться автоматически, другими машинами, и не будут требовать присоединения живого труда?
Для машины, которая не просто может произвести что-то полезное, но оказывается в состоянии произвести другую машину или реплицировать саму себя, будет действовать тот же закон, что и для копирования информации. Так как новая машина получится при частичном расходовании старой, то это значит, что с увеличением числа подобных копий, стоимость каждой из них в отдельности будет падать (из-за того, что стоимость всей совокупности остается неизменной при отсутствии присоединения нового живого труда).
Итак, в предельно автоматизированном производстве на долю живого труда выпадает только деятельность по созданию новых информационных моделей и прототипов. Соответственно труд приобретает выраженный информационный и творческий характер, и он наверняка унаследует наиболее энергетически выгодные способы своей организации из тех сфер настоящего, в которых уже сегодня проявляются похожие условия.
Зарождение свободного производства
4 октября 1957 года в Советском Союзе был запущен первый в мире искусственный спутник Земли. Это событие ознаменовало не только начало экспансии Человечества в космическое пространство, но и обострение противостояния между СССР и США в технологической сфере. Рывок, который совершил "отсталый" Советский Союз, не на шутку обеспокоил Соединенные Штаты. Стало очевидно, что если не предпринять срочных мер, то вскоре США безнадежно отстанут от СССР в передовых технических областях. Поэтому американское правительство форсировало создание агентства DARPA (в то время ARPA), а затем и NASA. И если о достижениях последнего слышали практически все, то влияние первого на экономическую судьбу всего Мира до сих пор остается незамеченным.
DARPA, помимо прочего, финансировала создание ARPANET (из которого в будущем вырос Интернет), создание BSD UNIX и стека протоколов TCP/IP. Эти разработки крайне важны в контексте обсуждаемой темы, но не менее важно то влияние, которое оказал процесс их производства. То есть, та свободная от бюрократии и требований коммерциализации среда, которая сознательно формировалась в лабораториях ведущих американских ВУЗов. Сокращенная отчетность до минимума и щедрое финансирование любых разработок, которые казались перспективными, развязывали руки многим энтузиастам от науки, ученым и инженерам. Они получали возможность заниматься любимым делом и практически не думать о коммерческом применении результатов. Так сформировалась определенная культура свободной творческой работы и сотрудничества.
Но капитал есть капитал, в конце концов он требует отдачи от вложений. Все разработки, что могли быть коммерциализированы, со временем коммерциализировались. Это сопровождалось разрушением прежней среды открытого сотрудничества в проектах. Элементы рыночной конкуренции проникали в процессы, которые раньше, казалось, были ей совершенно чужды, и разлагали их. Протестуя против новых порядков, складывающихся вокруг разработки операционной системы UNIX, сотрудник лаборатории искусственного интеллекта MIT Ричард Столлман попытался возобновить свободное сотрудничество. В результате в середине 80-х годов родилось массовое движение по разработке свободного программного обеспечения и поддерживающий его фонд с целью создания полностью свободной UNIX-подобной операционной системы GNU. К тому времени развитие компьютерных сетей и рост Интернета сделали возможным множеству географически и культурно разделенных людей уверенно вести работу над общими проектами. Особый лицензионный договор - GNU GPL, составленный Ричардом на основе уже использовавшихся им свободных лицензий на отдельные программы, - был призван не только юридически защитить, но также унифицировать и обобщить "свободы" для любого СПО-проекта, он сделал возможным совместное использование одного и того же кода различными программами. Кроме того, лицензия GPL стала своего рода манифестом, имеющим юридическую силу, вокруг которого стали объединяться многие тысячи разработчиков по всему миру.
Свобода от "копилефта"
Свободные лицензии, типа GPL, которые запрещают использование свободного ПО в составе проприетарного, стали называть "копилефт"-лицензиями, в противоположность "копирайту". Такого типа лицензии имели особое значение в период зарождения движения по разработке СПО: лицензия защищала продукт труда разработчика от присваивания его копий коммерческими компаниями в составе своих проприетарных продуктов. Это было важно для контрибьюторов-одиночек - гарантия на добросовестное использование написанного ими свободного кода только в составе свободных же программ. Только так и мог быть запущен самоподдерживающийся процесс разработки GNU в условиях, когда свободное производство компьютерных программ силами сообщества еще не было мейнстримом.
Но параллельно с возникновением "копилефта" в университете Беркли при поддержке DARPA велась разработка UNIX-подобной операционной системы BSD. Для ее распространения также была составлена лицензия, допускающая свободное использование исходных кодов - лицензия BSD. Дальнейшим развитием ее стала лицензия MIT. В отличие от GPL, эти лицензии практически не ограничивают свободу действий пользователей, они допускают встраивание свободного ПО в проприетарные коммерческие продукты. Поэтому их называют "пермиссивными" (разрешительными) лицензиями. Такие лицензии намного более привлекательны для коммерческих компаний, и сегодня они доминируют в мире СПО. На то есть веские причины.
Два типа контрибьюторов
На первый взгляд любое сообщество по разработке СПО состоит из людей и только. Но с экономической точки зрения это не совсем так: агентами (активными пользователями, протребителями, котрибьюторами и т.п.) являются не только отдельные люди, но и организации. Даже коммерческие. Сам способ производства СПО не накладывает принципиальных ограничений на своих агентов. Он только требует, чтобы производитель сам нуждался в производимом продукте и участвовал наравне с другими в процессе производства на базе общественной собственности на исходники. Таким образом, в дополнение к индивидуальным разработчикам, которые сами заинтересованы в продукте, в составе сообщества появляются еще и организации, которые тоже заинтересованы в продукте, но действуют посредством своих наемных работников. То есть, наемные работники проводят в сообществах линию в интересах своей организации, и делают они это за плату. Такие организации обычно не продают сам продукт, в разработке которого они участвуют, они этот продукт непосредственно потребляют в собственных производственных целях, поэтому их участие не делает способ производства товарным, несмотря на то, что участвуют они посредством купленной рабочей силы, с которой компании имеют товарные отношения.
Дело в том, что, судя по всему, в ряде случаев коммерческим компаниям становится выгоден подобный способ производства. Почему? Потому что они, помимо того, что являются продавцами, также являются и потребителями: им для организации производства своего товара нужно потребить определенные блага. Эти блага могут покупаться, если они товары, а могут коллективно создаваться для непосредственного потребления самими создателями (без цепочки перепродаж), тогда, когда это выгоднее покупки.
Теперь, если компания взялась за создание нужных ей благ совместно с другими, то ей выгодно это делать на базе общественной собственности. Потому что так можно привлечь максимально широкий круг контрибьюторов и меньше работать самой. И дополнительно снижается риск, что кто-нибудь из конкурентов прикарманит проект, от которого уже зависит работа компании и тем самым "посадит ее на крючок".
Противоречия переходного периода
В период, пока свободное производство сосуществует с товарными, внутри производящего сообщества возникает довольно сложный клубок отношений.
С одной стороны, индивидуальные контрибьюторы, заинтересованные в самом продукте непосредственно, вовлечены в нетоварные отношения свободного производства, но не полностью: часть своего времени они продолжают тратить на работу в компаниях, продавая им свою рабочую силу как товар. Эта двойственность приводит к конфликту интересов внутри одного человека.
С другой стороны, в такой же ситуации оказываются компании, которые продолжают свое товарное производство, участвуя при этом и в нетоварном. И это участие в свободном производстве осуществляется посредством купленной ими рабочей силы.
Когда доля наемных работников в сообществе и их вклад в проект составляет 75% вклада всех участников или более, то закономерно возникает вопрос: а так ли свободно это сообщество? Доминирование наемных работников не делают сообщество несвободным, просто оно делает сообщество в большей степени сообществом компаний, а не индивидуальных контрибьюторов.
К тому же не редки случаи, когда компании нанимают уже мотивированных и действующих контрибьюторов, что еще больше запутывает ситуацию. Получается дополнительный внутренний конфликт у индивидуального разработчика, когда он одновременно действует в проекте и из своих собственных интересов, и из интересов компании. При этом все тихо и мирно только до тех пор, пока эти интересы в целом совпадают.
Как бы то ни было, но противоречие - не только источник разрушения, но и развития. Тут можно выделить две основные линии, нарушающие текущий баланс: развитие преимущественно свободного производства за счет товарного и развитие преимущественно товарного производства, за счет свободного. Если мы допускаем, что историческая перспектива на стороне именно свободного производства, то источниками его развития становятся те люди и компании, которые занимают переходное положение на первой линии. Очевидно, что они добьются большего успеха, если будут проводить свою линию сознательно.
Перспектива свободного производства
Сокращение материальных потребностей (за счет смещения в информационные), свободный труд в производящих коллективах-сообществах, нетоварный характер производства, общественная собственность на исходные материалы и произведенную продукцию - все это подозрительно знакомо, не правда ли?
Социально-экономический уклад, в котором ведущую роль играет сеть открытых сообществ, осуществляющих коллективное производство свободного продукта на базе общественной собственности на совместно используемые средства производства, назовем для ясности комьюнитивизмом.
Элементарной ячейкой такого уклада является производящее сообщество. Труд в подобном сообществе имеет ярко выраженный творческий характер. Сообществам незачем создавать уже созданное, что можно просто автоматически скопировать и свободно использовать, поэтому их усилия сосредоточены преимущественно на создании нового. Это становится энергетически выгодно в условиях свободной общественной доступности средств информационного производства (исходные коды, знания) и его результатов, а также в следствии слияния производства и потребления: производитель сам же и потребляет произведенное, а потребитель, осознанно или неосознанно, напрямую участвует в производстве.
Дополнительно рост свободного производства должен сопровождаться развитием нетоварных форм распределения и обмена (на основе анализа данных о возможностях и потребностях) и демократизацией системы управления обществом. Новая система управления вырастает естественным образом из демократических формы управления в сообществах больших общественно значимых проектов и межпроектных организаций контрибьюторов.
Тенденции переходного периода
Приведу несколько примеров уже существующих тенденций в современных производственных отношениях, которые приближают нас к комьюнитивизму:
Участие в свободных проектах и сообществах. Здесь речь не только об участии в разработке СПО, чем уже давно никого не удивишь, но и об участии в профессиональных сообществах при обучении, для поиска работы, помощи в решении профессиональных проблем и прочее. В ряде случаев оказывается быстрее и проще решать подобные вопросы силами сообщества, чем покупать услуги компаний.
Удаленная работа. Абсолютное большинство производящих сообществ сегодня работает удаленно, используя интернет-средства для коммуникации и организации деятельности. Удаленная работа поможет разработчикам, желающим активнее участвовать в таких сообществах тем, что освободит дополнительное время за счет устранения потерь на дорогу и непроизводственное сидение в офисе в конце рабочего дня, а также тем, что обучит их тонкостям самодисциплины и работы на собственном оборудовании в составе распределенной команды.
Работа как ИП или самозанятый. В отличие от классических отношений трудового найма, форма ИП дает гораздо больше контроля и самостоятельности работнику. Можно гибче договариваться с заказчиком, варьировать предоставляемое его проекту рабочее время, заключать договора с несколькими заказчиками одновременно, иметь неограниченную географию клиентов. Это позволяет легче сформировать условия, при которых часть времени будет тратиться на участие в разработке свободных проектов.
Продвижение СПО внутри компаний. Сегодня многие компании уже заинтересованы в использовании тех или иных свободных продуктов и часто идут навстречу инициативе работников по их внедрению. Это приводит к тому, что разработчики начинают участвовать в доработке интересных им и их компании свободных проектов в рабочее время.
Использование компаниями рыночных стратегий, ориентированных на развитие свободного производства. Понятно, что рынок всегда поделен между сильнейшими игроками. Но они обычно крупны и неповоротливы, а мелкие могут гибче реагировать на изменения и быстрее схватывать новые тенденции. А если развитие свободного производства - это тренд, то появляется возможность "проехаться" на нем, подхватив обломки ломающегося под его напором рынка. Таким компаниям зачастую становится выгодно не только использовать, но и развивать свободное производство, потому что его наличие становится их главным конкурентным преимуществом.
Усиление влияния некоммерческих организаций. Несмотря на то, что для коммерческих компаний есть много выгод от сотрудничества с движением свободного производства, им, тем не менее, невыгодно освобождение тех областей, в которых компания делает свой бизнес на проприетарных продуктах. Поэтому оставаться в тренде свободного производства и при этом вести коммерческую деятельность долгое время смогут только те компании, которые научатся гибко менять свою коммерческую ориентацию. Гораздо больше шансов выжить в таких условиях у некоммерческих организаций, которые используют дочерние коммерческие компании лишь как временное средство для достижения своих целей.
Что в итоге?
Краткие итоги всего вышесказанного:
Главные черты любого общества зависят от характера его экономической основы, прежде всего - от уровня развития производительных сил и производственных отношений.
В нашем веке происходит проникновение информационных технологий во все сектора экономики в области разработки и управления, в дополнении к ускорению автоматизации операционных областей, начатой еще в предыдущую индустриальную эпоху.
Внутри самого информационного производства (прежде всего в его самой передовой части - в области разработки программного обеспечения) наблюдается усиление влияния свободного производства. То есть становится экономически выгодно производство силами широкого сообщества активных потребителей, основанное на общественном владении условиями и результатами совместного труда.
Таким образом, в ближайшем будущем сектор информационного производства способен стать основным для всей экономики, а свободное производство внутри него - ведущим способом производства, определяющим облик всего общества.
Обеспечить реализацию данного потенциала способны отдельные люди и организации, которые сегодня участвуют в свободном производстве и осознанно его развивают.
