О существовании хаба "Читальный зал" я знал давно, а вот "Научную фантастику" обнаружил совсем недавно. И подумал - а почему бы не объединить? Да еще и с "Пятничное" - да, такого хаба нет, но есть довольно популярный тег. В общем, под катом немного любительской беллетристики.
Резко вскрикнула дверь, и в кабинет проник человек с отсутствием даже намека на прическу, умными глазами и аквариумом приличных размеров.
— У меня гениальное изобретение! — без предисловий и ложной скромности начал он. Причем, довольно громко. Унылому мужчине, сидящему в кресле за столом, такое начало не понравилось.
— Не орите, пожалуйста, — вежливо попросил он. — Что там у вас в аквариуме?
— Это не аквариум, скорее, андрариум! — всклокоченного человека обрадовал интерес к ящику. – Там ЛЮДИ! Видя, что его принимают за сумасшедшего, он поспешил поправиться:
— Там человекоподобные существа, вроде роботов. Я сам их сделал!
Унылый человек не удивился. Он только посмотрел на всклокоченного, как на изобретателя носков с капюшоном и спросил: «А зачем?»
— Ну, как вы себе этого не понимаете? – занервничал гений. — Ведь это же отличное поле для экспериментов над людьми, там у меня целая страна. Они как живые! Вот, взгляните сами.
Унылый склонился над системой линз на крышке ящика и узрел нечто, отдаленно напоминающее муравейник, в котором муравьев снабдили столярно-слесарным инструментом и подъемным краном: суета, работа, какие-то стройки.
— А поворачивая вот эту ручку, можно изменять увеличение и угол зрения. Можно разглядеть отдельные дома. А вот здесь, сбоку, лючок, я им туда кладу записки с вводными, только надо зашифровать на их язык. А сюда они кладут записки мне, если им что-то до зарезу надо. А с помощью этих манипуляторов можно сделать стихийное бедствие. А вон там, справа, в углу — видите, забор в три ряда — это моя гордость: их лагерь! Строгого режима! Что интересно, они сами себе разработали законы, целый кодекс, на основе буквально десятка основных принципов, которые я дал им в самом начале, на их же благо.
Унылый даже заинтересовался.
— Неужели всю страну – своими руками?!
— Ну что вы! Только первых двух, под микроскопом, манипуляторами, адски кропотливая работа, а остальных они уже сами наделали. Потом, конечно, поизносились, ресурс вышел, нету их уже, но «потомство» — перед вами. Сначала та парочка жила в лабораторных условиях, в полном комфорте, потом уже я их сюда подселил. Хоть и тяжело им пришлось, а жили дольше следующих – все-таки, авторская сборка.
— Надо же, целая страна. А что они там строят, завод, что ли?
— За лесом? Не-е-ет, это атомная электростанция, они ее сами разработали. Они у меня умницы, уже на полное самообеспечение перешли, давно ничего не просят. Я вот думаю, может им в порядке эксперимента эту станцию малость того…
— Да-а-а-а. Ну и зачем это все вот... это вот... вот это?
— Ну, я же сказал — для экспериментов. Чтобы не на людях всякие там реформы проводить, а на них сначала. Они же роботы, их не так жалко, да они еще сами себя наделают, если что. А то зачем же над людьми-то сразу издеваться? А им положишь записочку с программой действий и смотришь, сколько городов вымрет. Если один–два – это полбеды, а три-пять — что-то еще додумать надо. А они еще информацию дадут об уровне инфляции, преступности, производства и так далее. То есть, примерно, как сейчас, только бескровно.
Унылый сразу потускнел.
— То есть, чтобы людям жилось лучше? — уточнил он.
— Вот именно! На собаках здесь ведь не поэкспериментируешь, да и жалко собак. Людей-то жалко, а собаки и не виноваты ни в чем.
Хозяин кабинета поморщился, как от зубной боли.
— А вы знаете, что всем не бывает хорошо? Что много хорошо — тоже плохо? А может, ваше творение одни беды принесет?
— Да ну что вы! Какие беды? Это же безобидно, как компьютерная игра! Лохматый попытался рассмеяться, но угрюмый не повеселел.
— Динамит тоже придумывали для мирных целей. И никто не планировал взрывы атомных электростанций. Хватит. Чертежи остались?
— Ну, какие чертежи? Это же почти люди!
Унылый достал из стола поднос с бутылкой водки, тремя стаканами и пистолетом. Наполнил все стаканы, опрокинул один в глотку, второй протянул растрепанному:
— Будешь?
— М-м-м-м – помотал головой тот.
— Ну, как знаешь. — Второй стакан ушел вслед за первым, и рука, поставившая его на поднос, взялась за пистолет.
— Извини, но у меня инструкция, — услышал лохматый, и его отбросило к двери.
— Пусть земля тебе будет пухом, — унылый выдохнул влево от стакана и выплеснул содержимое в себя одним движением.
На звук выстрела пришла старушка-уборщица и принялась ворчать, старательно выговаривая «о» и протирая привычными движениями пол и стену. «Ходють, ходють, хотят как лучше, кабысь без них ня знають, как. А кому лучше-то? Только пачкають тут. Хорошо, говорять, будет, а кому оно надоть, твое хорошо?» Закончив, она подхватила лохматого за ноги и поволокла вон из кабинета, продолжая ворчать. Из-за двери, постепенно стихая, доносилось ее оканье и ритмичный звук, как будто что-то тяжелое тащат вниз по лестнице, и это что-то стукается головой о ступени.
Унылый поднял со стола «андрариум» и унес в кладовую. Там он налепил на ящик инвентарный номер и поставил его на философский камень, между тихо шуршавшим вхолостую вечным двигателем первого рода и заткнутым тряпкой рогом изобилия, удивительно напоминавшим обычный бараний.
Вернувшись, он дозарядил магазин, поставил поднос обратно в стол и стал не мигая глядеть в окно. Рабочий день только начинался.
