Эти исследования касались времен, когда токарь за заводе мог иметь природные данные выше чем у конструктора в институте
Вот более свежая статья, 2014 года. Там точно такие же выводы делаются. К сожалению, дома на коленках такие эксперименты не провести — набрать 500 пар однояйцевых близнецов, разлучить в детстве и потом посмотреть, что и как у них. Все подобные тесты будут слегка отставать от текущего времени. Сейчас можно видеть, что тенденция не меняется и статистика достаточно солидная.
Развивающие курсы по мне имеют только одну пользу — дисциплина и оттягивание от компа.
Я бы добавила сюда еще смену обстановки, возможность делать те дела, которые можно сделать только коллективно и новые, незнакомые артефакты.
У меня в Тарту был свой детский клуб. Чего только там я не построила детям. У нас, например, была пещера, в которой надо было с фонарями искать минералы. Если нашел — можно было исследовать свойства. Кремень высекал огонь (костер на природе с помощью кресала и кремня тоже разводили), рубины светились в ультрафиолете, пемза плавала, халькопирит царапался пальцем, а кристалл соли обладал вкусом (здоровенный кусок соли размером с кулак поди еще распознай, как соль).
У нас была куча террариумов, где жили муравьи, тараканы, квакши, ящерицы. Летали свободно горлицы и бегали по полу кролики. Один из кроликов был огромным, ангорским. Если он был в настроении, то приходил к нам, и мы прямо с него пряли шерсть (можно было накрутить довольно длинную нитку). Кого-то можно было кормить, кого-то поить, кого-то по-хитрому держать на руках, кого-то выгуливать. Ко всем животным свой подход. Учились определять, здоровое животное или нет (и что надо исправить в его домишке, чтобы все было хорошо). Был даже собственноручно сделанный 1000-литровый бассейн с ручными карпами кои. Там мы наладили аквапонную установку.
Да и друг к другу тоже был к каждому свой подход. Этология — интересная наука. Мы учились понимать интонации и выражения лица друг друга, отличать по голосу правду от лжи.
Была маленькая хлебопекарня. Мы ходили в поле (благо, в Тарту все близко), набирали там колоски ячменя или пшеницы, потом мололи их на маленькой ручной мельнице, месили тесто и пекли крошечные хлебцы в маленькой пекарне прямо на столе.
Я показывала, как из того, что нас окружает, делать химические реактивы и как проводить с ними опыты.
Микроскопы были, так что можно было сходить в пруд, набрать жижи и потом изумляться, что там, оказывается, вообще другой мир живых существ, которые о том, что мы есть, даже не догадываются.
Ходили в лес, искали там следы животных. Отличали волков от собак, определяли животных по какахам и обгрызенным веткам.
Поскольку все хотели кормить животных — то собирали для них растения, а заодно учились их отличать друг от друга. Ядовитые или нет, понравятся животным или нет. В итоге собирались довольно большие гербарии.
Учились рисовать животных и растения (сами животные или растения при этом лежали или ходили под носом).
Еще была оранжерея с тропическими растениями. И мы учились управлять туманом — чтобы он появлялся или исчезал.
Собирали электрические схемы из разных конструкторов. У них детали быстро ломались, так что я дополняла их очень разношерстными элементами — приходилось самим продумывать, что куда есть смысл подсоединять.
Играли в настольные игры. Кое-что сами придумали. В кружке микробиологии сделали настольную игру, которая называлась «Осторожно, микробы». Там был герой — «наш человек», который совал руки куда попало, ходил без шапки в лесу, пил некипяченую воду и вообще реализовывал все вредные советы, какие только в голову нам коллективно пришли. Его задача была по идее не помереть к концу игры, но некоторые дети полагали, что наоборот интереснее.
Если какие-то биологические темы были такие, что руками и ногами ну никак не дотянуться — то да, и с картинками работали. У нас была огромная магнитная доска на всю стену, где мы с помощью картинок на магнитах создавали большие коллажи с изображением разных далеких экосистем — от полярных пустынь до экваториальных лесов.
Когда были длинные праздники — то собирались надолго, запасались блинчиками, соком и играли в D&D. Адаптированный, конечно. Чар-лист сокращали до рисунка персонажа с самыми базовыми характеристиками. Но было очень интересно. Приходилось, конечно, постоянно и очень гибко подстраиваться под возможности детей, если у них не получалось справиться с ловушками или монстрами — они уж очень расстраивались. И если было слишком просто — то тоже расстраивались. Но мы потом приспособились. Дети даже рисовали сами лабиринты и монстров, придумывали правила. Каждый отвечал за свой маленький участочек.
С подростками так вообще денджин на ура шел, в половине случаев они сами перехватывали инициативу и вели историю. Они говорили, что это гораздо интереснее, чем компьютерные игры.
Мультфильмы рисовали. Тоже одному сложно — нужно очень много и кропотливо рисовать. Но впятером за неделю удавалось двухминутный мультик сделать :) Зато он потом засматривался до дыр.
Одна из самых любимых игр у детей была — в записки с загадками, спрятанные по всему клубу (благо там возможностей прятать было пруд пруди), которые надо было найти одну за другой и в конце они приводили к «кладу» — маленькому сундучку с перышками, шерстью, ракушками и самоцветными камнями. Много ли ребенку надо для счастья.
Не думаю, что детям было уныло или не слишком полезно. Я поначалу приходила минут за десять до начала, так дети уже меня поджидали (в Тарту машин мало, и район у нас был спальный, так что кому было уже 5-6 лет, сами из садика шли прямо ко мне). Я стала приходить за пол часа — дети опять уже караулили. Потом стала приходить за час — дети тут как тут. Да и из родителей ни один мне не сказал, что какая-то игрушечная или картонная программа. Скорее наоборот.
К сожалению, все это безнадежно в прошлом. Я вложила в этот клуб все свои сбережения, совершенно не рассчитывая их вернуть. Плату назначила ровно такую, чтобы можно было платить аренду и получать минимальную зарплату (примерно как у уборщицы — это к вопросу о «подзаработать»). Но зато цена занятий была примерно как у пары местных мороженых, так что прийти мог каждый. Два года длилось счастье. Я десять лет до того обдумывала, каким должно было быть идеальное место для детей, и в общем, очень близко к идеалу удалось его создать. Но потом случилась пандемия. Буквально в три дня велено было закрыться. Я была к этому совершенно не готова. Работала без выходных, без отпуска, но они мне были и не нужны. Но подушки безопасности из-за чрезмерной демократичности не было. Это место все очень любили. Председатель домоуправления отменила арендную плату. Родители приносили корм животным, даже меня подкармливали. Но я знала, что на председателя давят жильцы дома, недовольные, что она мне такую халяву обеспечила. А родители многие сами потеряли работу или работали не на полную нагрузку. Совесть очень мучала. Еще и авария под конец случилась, которую и в лучшие-то времена не хотелось бы. В итоге я всех животных раздала, пособия раздарила, клуб закрыла. Причем по условиям аренды надо было оставить помещение в том виде, в каком оно было арендовано. А для этого своими руками сломать все, что там ими же было построено. К счастью, хотя бы от этого меня в итоге избавили — нашелся добрый человек, который сломал за меня все. Я только фото посмотрела. Даже если сейчас жизнь наладится, как подумаю, что надо будет все когда-нибудь заново строить — руки опускаются. Поскольку перед глазами стоит картина разломанного и разоренного клуба и гарантий, что такое не повторится, нет. Так что если Вы думаете, что я что-то продаю, и что все ради денег — то нет. В моих глазах — это ради счастья и ради того, чтобы жизнь была интересной.
Да, вопрос с генетикой очень сложный. Я ориентировалась на работы, где делался корреляционный анализ результатов теста Векслера у близнецов, разлученных в детстве, с достаточно большой выборкой (чуть больше 500 человек).
Проблема и в том, что за способности к мышлению отвечает не один и не десять, а несколько тысяч генов с очень низким или микроскопическим импакт-фактором.
Но по крайней мере, есть над чем подумать.
Никакой показной интерес или мероприятия на это не влияют.
Разумеется. Показной интерес сделает только хуже. Ребенок поймет, что его обманывают, и есть вероятность, что этому взрослому перестанет доверять и в других вопросах тоже.
Увлечь можно только тем, что на самом деле интересно самому, и только в том случае, если интересы совпадают с интересами ребенка.
Очень высокий личный энтузиазм позволяет вовлечь даже незаинтересованного ребенка, но это уже другая история, и такой интерес сам по себе быстро затухает.
Это просто гены.
С генами все не так просто. Вот достаточно подробная статья , где анализируется вклад генов и среды в различном возрасте. Там указано, что даже для близнецов, разлученных в детстве, корреляция результатов теста Векслера составляет 0.75. Вклад среды — оставшиеся 0.25. Еще интересный результат — что в детстве вклад среды в уровень интеллекта может быть до 65%, а затем он неуклонно снижается, но даже в пожилом возрасте сохраняется примерно на уровне 20%. Т.е. гены задают определенные рамки, безусловно, тот самый «потолок». Но будет ли он достигнут или человек останется на минимуме своих возможностей — определяет уже среда.
Я несколько лет заведовала лабораторией начального эколого-биологического образования, поэтому накопилось довольно много воспоминаний. Например, родители знали, что кроме занятий для дошкольников, я веду кружок микробиологии. Звонят.
— Здравствуйте. Можно записать ребенка в кружок микробиологии?
— Здравствуйте. А сколько ребенку лет?
— 5. Скоро будет. А пока что 2. Год и восемь месяцев, если точнее.
Родителей, которым хотелось, чтобы их детям вели занятия по программе университета, но как-то понятно, было очень много. Хотя очевидно, что
Нет никаких «способностей к химии» и «способностей к физике» у младенцев.
Об этом как раз в статье и говорится. Максимум возможного — это развитие предпосылок. Причем для этого в таком возрасте даже почти ничего не надо специально делать, все разумные и полезные действия очень просты и доступны каждому. Опять-таки, как Вы правильно говорите,
очень важно окружение, если рядом с детьми умные, терпеливые люди, иногда подкидывающие детям игрушки поинтереснее простых удовольствий — всё будет хорошо.
О том и речь. Разнообразное окружение и умные, терпеливые люди — по большому счету все, что нужно ребенку в дошкольном детстве. Необходимое и достаточное комбо.
Какая ещё физика с химией и твёрдые тела?
Разумеется, это не ребенку объясняется. Он видит просто интересное, новое для себя окружение и пытается разобраться в нем сам. Физика с химией и твердые тела (в моем случае — теория эволюции, зоология, этология и прочее) — это все закулисье, то, что зрителю видеть не нужно. Но серому кардиналу, стоящему за кулисами — понимать стоит. И не нервничать, что что-то недодал, упустил. Всего достаточно. В 8-10 лет начнется научное образование. А пока — куличи из грязи.
Если создать ребёнку с детства перекос в «науку», можно испортить ему жизнь надолго вперёд. Вот это вполне реальный эффект бабочки будет!
Совершенно верно. А-ля вариант родителей из группы 3, которые тыкали детей мордочками в развивашки и заставляли их разбираться. Очень неэффективно.
у родителей ожидаемая функция одна — давать вкусняшки и не ругать.
Вот тут, пожалуй, не соглашусь. За несколько лет у нас побывало несколько сот семей. И у большинства родителей, которые сами живо интересовались биологией, заскакивали в кабинет в конце занятия, тискали зверьков, рассматривали артефакты, спрашивали, что за опыт мы делали — дети гораздо больше интереса проявляли по сравнению с отстраненными родителями. Дети обычно неплохо считывают эмоции с лиц, и если у родителя это скука или пренебрежение — возникает резонное подозрение, что это «вжжж» неспроста.
RICHARD A. DUSCHL (Chair), Department of Learning and Teaching, Rutgers University
CHARLES W. ANDERSON, Department of Teacher Education, Michigan State University, East Lansing
THOMAS B. CORCORAN, Department of Policy, Management and Evaluation, University of Pennsylvania
KEVIN J. CROWLEY, Department of Instruction and Learning, University of Pittsburgh
FRANK C. KEIL, Department of Psychology, Yale University
DAVID KLAHR, Department of Psychology, Carnegie Mellon University
OKHEE LEE, Department of Teaching and Learning, University of Miami, Coral Gables
DANIEL M. LEVIN, Montgomery Blair High School, Silver Spring, MD
KATHLEEN E. METZ, Department of Cognition and Development, University of California, Berkeley
HELEN R. QUINN, Stanford Linear Accelerator Center, Stanford University
BRIAN J. REISER, Department of Learning Sciences, Northwestern University
DEBORAH L. ROBERTS, Maryland State Department of Education, Baltimore
LEONA SCHAUBLE, Department of Teaching and Learning, Vanderbilt University
CAROL L. SMITH, Department of Psychology, University of Massachusetts, Boston
PETER RAVEN, Director, Missouri Botanical Garden, St. Louis
EDWARD C. ROY, JR., Department of Geology (emeritus), Trinity University, San Antonio, TX
MAXINE SINGER, President Emeritus, Carnegie Institution of Washington, DC
SUSAN R. SINGER, Department of Biology, Carleton College, Northfield, MN
CARL E. WEIMAN (Chair), Department of Physics, University of Colorado, Boulder
ALICE M. AGOGINO, Department of Mechanical Engineering, University
of California, Berkeley
PHILIP BELL, Cognitive Studies in Education, University of Washington, Seattle
WILLIAM BONVILLIAN, Massachusetts Institute of Technology’s Washington Office, Washington, DC
JOHN BRANSFORD, Department of Curriculum and Instruction, University of Washington
ADAM GAMORAN, Wisconsin Center for Education Research, University of Wisconsin
SHARON R. LONG, Department of Biological Sciences, Stanford University
BRETT D. MOUDLING, Utah Office of Education, Salt Lake City
CARLO PARRAVANO, Merck Institute for Science Education, Merck & Co., Inc., Rahway, NJ
HELEN R. QUINN, Stanford Linear Accelerator Center, Stanford University
SUSAN R. SINGER, Department of Biology, Carleton College
JAMES P. SPILLANE, Department of Education and Social Policy, Northwestern University
WILLIAM B. WOOD, Department of Cellular and Developmental Biology, University of Colorado, Boulder
Это, собственно, неполный список авторов, чьи работы Вы сейчас разгромили. Моего имени там нет, так как это была реферативная статья.
И у меня тоже закрались смутные подозрения. Это какой-то сильно подарочный ребенок. 1-3-летний малыш, который в корзинке под столом сидит целый рабочий день, играя с папиной ногой? Маловероятно. Детеныши хомо сапиенс вылезают из корзинок и начинают активно познавать окружающий мир, раскрывая шкафы сотрудников, вываливая все оттуда наружу и разрывая с целью более детального познания содержимого.
Во-во, и таких конспираторов, как Вы, очень много, в том числе я :)
А вообще таргетинг — это хорошо, но есть еще соцсети и сарафанное радио. В моем случае как раз это было бы максимально эффективно, ибо цепляет и посты в соцсетях шарятся как горячие пирожки. Но таргетинг тут не работает, а дальше остается 30% довольных людей и 70% недовольных, в зависимости от экипировки.
Но в любом случае, спасибо за внимание и ответы.
Проблема в том, что интернет един пока что для тех, кто пользуется смартфоном и ПК. Я произвожу качественный контент, я хотела бы давать рекламу, привлекать пользователей с ПК. Но из-за того, что 77% пользователей будет попадать на заглушку, стоимость одного реального клиента приближается к 1000 рублей. Если даже сделать контент платным, то 1000 рублей — это примерно цена годовой подписки одного клиента. Т.е. что бесплатная работа, что реклама + платная подписка в сумме дают 0. Из-за этого идея пропадает. Мне нравится то, что я делаю, и буду это делать и бесплатно тоже. Но в итоге проклятые смартфоны убивают мечту.
Это в наше-то время? А потом извиняться — мол, не хотела обидеть тех, у кого смартфон. Простите, смартфоноамериканцы и смартфонороссияне… Смартфон хороший, хотите, на одно колено встану?
Да и есть надпись, на самом деле. Сверху, снизу. Разве что не поперек.
Друзья говорят — сдаваться пора. Смириться и адаптировать под смартфон.
А меня замучали пользователи со смартфонами. Делаю очень специфические обучающие занятия для комьютера. С большим количеством картинок, кучей текста. Нет, наверное, можно это все превратить в приложение для смартфона. Но для этого нужно сократить количество интерактивных элементов на странице с текущих средних 15 до 3-4. Ну не хочу я… Поэтому пишу везде, в каждом углу — это программа для компа, сайт для компа, все для компа. И все равно 77% пользователей на сайте — со смартфонами, которые жалуются, что моя программа уже две минуты как грузится на их мобильник. А она и не загрузится… Во мне уже закипает ненависть. Свои программы я выкладываю в свободный, бесплатный доступ. Кто заходит с компа — остаются довольны содержанием. И имея выбор сделать больше новых качественных занятий для компа, или переделать старые занятия в трехкнопочный вариант для спичечного коробка — я выбираю делать новое. Но нет. Все равно прилетают какашки от смартфонщиков.
Мне вот интересно — можно ли сделать сайт невидимым для тех, кто плавает в Инете со смартфоном?
Ваш вопрос меня в свое время очень озадачил (по-хорошему) — оказалось, что у меня нет ничего, что можно просто так взять и дать посмотреть другому человеку. Размышления привели к созданию дистанционного естественнонаучного кружка. Можно полазить, посмотреть, все в свободном доступе. Огромное спасибо за вопрос — теперь это мое новое хобби.
То, что узнали именно Вы, зависит от того, что Вы знали до прочтения статьи и насколько близка Вам эта тема. Так что знать не могу, к сожалению. А статья о педагогическом аспекте механики популяризации науки.
Вообще, одна только мысль коммерциализации обучения должна рубиться на корню
Вопрос по поводу конкретного примера: я веду дистанционный кружок для детей, полностью бесплатно, тоже поскольку думаю, что доступ к образованию должен быть бесплатный. Но генерирование качественного контента занимает огромный объем времени. Такая деятельность приводит к личной жизни в тотальной нищете в буквальном смысле.
Собираюсь и дальше этим заниматься, поэтому не в плане спора, а действительно, ради того, чтобы узнать мнение: Вы полагаете, что так и должно быть? Те, кто выбрал, скажем, программирование, имеют полное право на нормальный уровень жизни и заработок. А те, кто занимается образованием — нет?
Речь шла о школьной олимпиаде, а не о Сколково, если не ошибаюсь.
Задача олимпиады — выявить талантливых детей, дав решить им сложную, но все же посильную учебную задачу. Эти «изобретения» не для того, чтобы пускать их в массы.
Вот более свежая статья, 2014 года. Там точно такие же выводы делаются. К сожалению, дома на коленках такие эксперименты не провести — набрать 500 пар однояйцевых близнецов, разлучить в детстве и потом посмотреть, что и как у них. Все подобные тесты будут слегка отставать от текущего времени. Сейчас можно видеть, что тенденция не меняется и статистика достаточно солидная.
Я бы добавила сюда еще смену обстановки, возможность делать те дела, которые можно сделать только коллективно и новые, незнакомые артефакты.
У меня в Тарту был свой детский клуб. Чего только там я не построила детям. У нас, например, была пещера, в которой надо было с фонарями искать минералы. Если нашел — можно было исследовать свойства. Кремень высекал огонь (костер на природе с помощью кресала и кремня тоже разводили), рубины светились в ультрафиолете, пемза плавала, халькопирит царапался пальцем, а кристалл соли обладал вкусом (здоровенный кусок соли размером с кулак поди еще распознай, как соль).
У нас была куча террариумов, где жили муравьи, тараканы, квакши, ящерицы. Летали свободно горлицы и бегали по полу кролики. Один из кроликов был огромным, ангорским. Если он был в настроении, то приходил к нам, и мы прямо с него пряли шерсть (можно было накрутить довольно длинную нитку). Кого-то можно было кормить, кого-то поить, кого-то по-хитрому держать на руках, кого-то выгуливать. Ко всем животным свой подход. Учились определять, здоровое животное или нет (и что надо исправить в его домишке, чтобы все было хорошо). Был даже собственноручно сделанный 1000-литровый бассейн с ручными карпами кои. Там мы наладили аквапонную установку.
Да и друг к другу тоже был к каждому свой подход. Этология — интересная наука. Мы учились понимать интонации и выражения лица друг друга, отличать по голосу правду от лжи.
Была маленькая хлебопекарня. Мы ходили в поле (благо, в Тарту все близко), набирали там колоски ячменя или пшеницы, потом мололи их на маленькой ручной мельнице, месили тесто и пекли крошечные хлебцы в маленькой пекарне прямо на столе.
Я показывала, как из того, что нас окружает, делать химические реактивы и как проводить с ними опыты.
Микроскопы были, так что можно было сходить в пруд, набрать жижи и потом изумляться, что там, оказывается, вообще другой мир живых существ, которые о том, что мы есть, даже не догадываются.
Ходили в лес, искали там следы животных. Отличали волков от собак, определяли животных по какахам и обгрызенным веткам.
Поскольку все хотели кормить животных — то собирали для них растения, а заодно учились их отличать друг от друга. Ядовитые или нет, понравятся животным или нет. В итоге собирались довольно большие гербарии.
Учились рисовать животных и растения (сами животные или растения при этом лежали или ходили под носом).
Еще была оранжерея с тропическими растениями. И мы учились управлять туманом — чтобы он появлялся или исчезал.
Собирали электрические схемы из разных конструкторов. У них детали быстро ломались, так что я дополняла их очень разношерстными элементами — приходилось самим продумывать, что куда есть смысл подсоединять.
Играли в настольные игры. Кое-что сами придумали. В кружке микробиологии сделали настольную игру, которая называлась «Осторожно, микробы». Там был герой — «наш человек», который совал руки куда попало, ходил без шапки в лесу, пил некипяченую воду и вообще реализовывал все вредные советы, какие только в голову нам коллективно пришли. Его задача была по идее не помереть к концу игры, но некоторые дети полагали, что наоборот интереснее.
Если какие-то биологические темы были такие, что руками и ногами ну никак не дотянуться — то да, и с картинками работали. У нас была огромная магнитная доска на всю стену, где мы с помощью картинок на магнитах создавали большие коллажи с изображением разных далеких экосистем — от полярных пустынь до экваториальных лесов.
Когда были длинные праздники — то собирались надолго, запасались блинчиками, соком и играли в D&D. Адаптированный, конечно. Чар-лист сокращали до рисунка персонажа с самыми базовыми характеристиками. Но было очень интересно. Приходилось, конечно, постоянно и очень гибко подстраиваться под возможности детей, если у них не получалось справиться с ловушками или монстрами — они уж очень расстраивались. И если было слишком просто — то тоже расстраивались. Но мы потом приспособились. Дети даже рисовали сами лабиринты и монстров, придумывали правила. Каждый отвечал за свой маленький участочек.
С подростками так вообще денджин на ура шел, в половине случаев они сами перехватывали инициативу и вели историю. Они говорили, что это гораздо интереснее, чем компьютерные игры.
Мультфильмы рисовали. Тоже одному сложно — нужно очень много и кропотливо рисовать. Но впятером за неделю удавалось двухминутный мультик сделать :) Зато он потом засматривался до дыр.
Одна из самых любимых игр у детей была — в записки с загадками, спрятанные по всему клубу (благо там возможностей прятать было пруд пруди), которые надо было найти одну за другой и в конце они приводили к «кладу» — маленькому сундучку с перышками, шерстью, ракушками и самоцветными камнями. Много ли ребенку надо для счастья.
Не думаю, что детям было уныло или не слишком полезно. Я поначалу приходила минут за десять до начала, так дети уже меня поджидали (в Тарту машин мало, и район у нас был спальный, так что кому было уже 5-6 лет, сами из садика шли прямо ко мне). Я стала приходить за пол часа — дети опять уже караулили. Потом стала приходить за час — дети тут как тут. Да и из родителей ни один мне не сказал, что какая-то игрушечная или картонная программа. Скорее наоборот.
К сожалению, все это безнадежно в прошлом. Я вложила в этот клуб все свои сбережения, совершенно не рассчитывая их вернуть. Плату назначила ровно такую, чтобы можно было платить аренду и получать минимальную зарплату (примерно как у уборщицы — это к вопросу о «подзаработать»). Но зато цена занятий была примерно как у пары местных мороженых, так что прийти мог каждый. Два года длилось счастье. Я десять лет до того обдумывала, каким должно было быть идеальное место для детей, и в общем, очень близко к идеалу удалось его создать. Но потом случилась пандемия. Буквально в три дня велено было закрыться. Я была к этому совершенно не готова. Работала без выходных, без отпуска, но они мне были и не нужны. Но подушки безопасности из-за чрезмерной демократичности не было. Это место все очень любили. Председатель домоуправления отменила арендную плату. Родители приносили корм животным, даже меня подкармливали. Но я знала, что на председателя давят жильцы дома, недовольные, что она мне такую халяву обеспечила. А родители многие сами потеряли работу или работали не на полную нагрузку. Совесть очень мучала. Еще и авария под конец случилась, которую и в лучшие-то времена не хотелось бы. В итоге я всех животных раздала, пособия раздарила, клуб закрыла. Причем по условиям аренды надо было оставить помещение в том виде, в каком оно было арендовано. А для этого своими руками сломать все, что там ими же было построено. К счастью, хотя бы от этого меня в итоге избавили — нашелся добрый человек, который сломал за меня все. Я только фото посмотрела. Даже если сейчас жизнь наладится, как подумаю, что надо будет все когда-нибудь заново строить — руки опускаются. Поскольку перед глазами стоит картина разломанного и разоренного клуба и гарантий, что такое не повторится, нет. Так что если Вы думаете, что я что-то продаю, и что все ради денег — то нет. В моих глазах — это ради счастья и ради того, чтобы жизнь была интересной.
Проблема и в том, что за способности к мышлению отвечает не один и не десять, а несколько тысяч генов с очень низким или микроскопическим импакт-фактором.
Но по крайней мере, есть над чем подумать.
Разумеется. Показной интерес сделает только хуже. Ребенок поймет, что его обманывают, и есть вероятность, что этому взрослому перестанет доверять и в других вопросах тоже.
Увлечь можно только тем, что на самом деле интересно самому, и только в том случае, если интересы совпадают с интересами ребенка.
Очень высокий личный энтузиазм позволяет вовлечь даже незаинтересованного ребенка, но это уже другая история, и такой интерес сам по себе быстро затухает.
С генами все не так просто. Вот достаточно подробная статья , где анализируется вклад генов и среды в различном возрасте. Там указано, что даже для близнецов, разлученных в детстве, корреляция результатов теста Векслера составляет 0.75. Вклад среды — оставшиеся 0.25. Еще интересный результат — что в детстве вклад среды в уровень интеллекта может быть до 65%, а затем он неуклонно снижается, но даже в пожилом возрасте сохраняется примерно на уровне 20%. Т.е. гены задают определенные рамки, безусловно, тот самый «потолок». Но будет ли он достигнут или человек останется на минимуме своих возможностей — определяет уже среда.
Я несколько лет заведовала лабораторией начального эколого-биологического образования, поэтому накопилось довольно много воспоминаний. Например, родители знали, что кроме занятий для дошкольников, я веду кружок микробиологии. Звонят.
— Здравствуйте. Можно записать ребенка в кружок микробиологии?
— Здравствуйте. А сколько ребенку лет?
— 5. Скоро будет. А пока что 2. Год и восемь месяцев, если точнее.
Родителей, которым хотелось, чтобы их детям вели занятия по программе университета, но как-то понятно, было очень много. Хотя очевидно, что
Об этом как раз в статье и говорится. Максимум возможного — это развитие предпосылок. Причем для этого в таком возрасте даже почти ничего не надо специально делать, все разумные и полезные действия очень просты и доступны каждому. Опять-таки, как Вы правильно говорите,
О том и речь. Разнообразное окружение и умные, терпеливые люди — по большому счету все, что нужно ребенку в дошкольном детстве. Необходимое и достаточное комбо.
Разумеется, это не ребенку объясняется. Он видит просто интересное, новое для себя окружение и пытается разобраться в нем сам. Физика с химией и твердые тела (в моем случае — теория эволюции, зоология, этология и прочее) — это все закулисье, то, что зрителю видеть не нужно. Но серому кардиналу, стоящему за кулисами — понимать стоит. И не нервничать, что что-то недодал, упустил. Всего достаточно. В 8-10 лет начнется научное образование. А пока — куличи из грязи.
Совершенно верно. А-ля вариант родителей из группы 3, которые тыкали детей мордочками в развивашки и заставляли их разбираться. Очень неэффективно.
Вот тут, пожалуй, не соглашусь. За несколько лет у нас побывало несколько сот семей. И у большинства родителей, которые сами живо интересовались биологией, заскакивали в кабинет в конце занятия, тискали зверьков, рассматривали артефакты, спрашивали, что за опыт мы делали — дети гораздо больше интереса проявляли по сравнению с отстраненными родителями. Дети обычно неплохо считывают эмоции с лиц, и если у родителя это скука или пренебрежение — возникает резонное подозрение, что это «вжжж» неспроста.
RICHARD A. DUSCHL (Chair), Department of Learning and Teaching, Rutgers University
CHARLES W. ANDERSON, Department of Teacher Education, Michigan State University, East Lansing
THOMAS B. CORCORAN, Department of Policy, Management and Evaluation, University of Pennsylvania
KEVIN J. CROWLEY, Department of Instruction and Learning, University of Pittsburgh
FRANK C. KEIL, Department of Psychology, Yale University
DAVID KLAHR, Department of Psychology, Carnegie Mellon University
OKHEE LEE, Department of Teaching and Learning, University of Miami, Coral Gables
DANIEL M. LEVIN, Montgomery Blair High School, Silver Spring, MD
KATHLEEN E. METZ, Department of Cognition and Development, University of California, Berkeley
HELEN R. QUINN, Stanford Linear Accelerator Center, Stanford University
BRIAN J. REISER, Department of Learning Sciences, Northwestern University
DEBORAH L. ROBERTS, Maryland State Department of Education, Baltimore
LEONA SCHAUBLE, Department of Teaching and Learning, Vanderbilt University
CAROL L. SMITH, Department of Psychology, University of Massachusetts, Boston
PETER RAVEN, Director, Missouri Botanical Garden, St. Louis
EDWARD C. ROY, JR., Department of Geology (emeritus), Trinity University, San Antonio, TX
MAXINE SINGER, President Emeritus, Carnegie Institution of Washington, DC
SUSAN R. SINGER, Department of Biology, Carleton College, Northfield, MN
CARL E. WEIMAN (Chair), Department of Physics, University of Colorado, Boulder
ALICE M. AGOGINO, Department of Mechanical Engineering, University
of California, Berkeley
PHILIP BELL, Cognitive Studies in Education, University of Washington, Seattle
WILLIAM BONVILLIAN, Massachusetts Institute of Technology’s Washington Office, Washington, DC
JOHN BRANSFORD, Department of Curriculum and Instruction, University of Washington
ADAM GAMORAN, Wisconsin Center for Education Research, University of Wisconsin
SHARON R. LONG, Department of Biological Sciences, Stanford University
BRETT D. MOUDLING, Utah Office of Education, Salt Lake City
CARLO PARRAVANO, Merck Institute for Science Education, Merck & Co., Inc., Rahway, NJ
HELEN R. QUINN, Stanford Linear Accelerator Center, Stanford University
SUSAN R. SINGER, Department of Biology, Carleton College
JAMES P. SPILLANE, Department of Education and Social Policy, Northwestern University
WILLIAM B. WOOD, Department of Cellular and Developmental Biology, University of Colorado, Boulder
Это, собственно, неполный список авторов, чьи работы Вы сейчас разгромили. Моего имени там нет, так как это была реферативная статья.
А вообще таргетинг — это хорошо, но есть еще соцсети и сарафанное радио. В моем случае как раз это было бы максимально эффективно, ибо цепляет и посты в соцсетях шарятся как горячие пирожки. Но таргетинг тут не работает, а дальше остается 30% довольных людей и 70% недовольных, в зависимости от экипировки.
Но в любом случае, спасибо за внимание и ответы.
Да и есть надпись, на самом деле. Сверху, снизу. Разве что не поперек.
Друзья говорят — сдаваться пора. Смириться и адаптировать под смартфон.
Мне вот интересно — можно ли сделать сайт невидимым для тех, кто плавает в Инете со смартфоном?
Вопрос по поводу конкретного примера: я веду дистанционный кружок для детей, полностью бесплатно, тоже поскольку думаю, что доступ к образованию должен быть бесплатный. Но генерирование качественного контента занимает огромный объем времени. Такая деятельность приводит к личной жизни в тотальной нищете в буквальном смысле.
Собираюсь и дальше этим заниматься, поэтому не в плане спора, а действительно, ради того, чтобы узнать мнение: Вы полагаете, что так и должно быть? Те, кто выбрал, скажем, программирование, имеют полное право на нормальный уровень жизни и заработок. А те, кто занимается образованием — нет?
Задача олимпиады — выявить талантливых детей, дав решить им сложную, но все же посильную учебную задачу. Эти «изобретения» не для того, чтобы пускать их в массы.