В пятницу по приглашению подруги впервые побывал в том самом Cколково – попал на открытие нового корпуса и составил неожиданное мнение о всем проекте – хочу поделиться ним с тобой, Хабр.
«Прототипирование — штука рисковая» by Gael Bertrand
На двухчасовом выступлении обсуждали запуск корпуса прототипизации. Это отдел, который будет заниматься постоянным производством прототипов со всей начинкой. Корпус включает в себя четыре лаборатории: инженерную, механообработки, 3D-прототипирования и дизайн-бюро.
Но прежде чем рассказать о них подробнее, хочу поделиться общим впечатлением – Сколково это действительно выдающийся научный проект за одно посещение вернувший мне веру в российскую науку. Пусть звучит пафасно, но я сейчас постараюсь объяснить как я пришел к таким выводам.
Малевич был бы рад здесь побывать
Почему вообще в США и Европе наука процветает, а у нас влочит довольно жалкое существование? Хотя в фундаментальной математике или физике мы все еще впереди планеты всей, но вот их прикладное использование вроде программирования или новых электронных технологий явно на стороне Штатов. В чем загвоздка? В бюджетах.
Наука – это безумно дорогая и с первого взгляда бесполезная вещь. Сравните сами – трату шести миллиардов на атомную подлодку еще можно объяснить и оправдать, а когда вместо подлодки предлагают построить одноразовый научный прибор для проверки очередной безумной теории? И ведь каждый новый шаг в науке прибавляет к смете на приборы несколько нулей.
Мне такие нужны!
В 1905 году Эйнштейн доказал существование атомов и перевернул наше представление о строении мира. Для этого ему потребовалось несколько часов размышлений, комнатный аквариум и щепотка пыльцы. История науки разделилась на «до» и «после» этого блестящего доказательства – при взгляде через микроскоп было видно постоянное «броуновское движение» пыльцы, об��яснить которое нельзя было никак иначе, кроме как существованием атомов.
До Эйнштейна ученым нужно было делать выбор из двух основных теорий – либо атомы это математическая абстракция, либо реально существующие частицы материи. Сегодня ученые с теплотой вспоминают эти времена простой и понятной физики, ведь сейчас у них более двухсот серьезных теорий строения материи и никакой возможности проверить хоть одну из них.
1964 год. Американцы запугивают СССР мощью своей научной мысли и первым атомным авианосцем.
В 2012 году на проектную мощность вышел Большой Адронный Коллайдер, и, кажется, уже достиг своей основной цели – проверить существование бозона Хиггса. По масштабности эта задача аналогична эксперименту Эйнштейна и является его прямым продолжением, а ее решение уже стало таким же эпохальным как «открытие атома». Но вот на решение технической задачи эксперимента потребовалось 27 лет, более 10 000 ученых из 100 стран и 6 миллиардов долларов только на строительство инженерных сооружений. Но вот, бозон Хиггса найден. Что дальше?
Настоящая работа еще только предстоит — ежесекундно на БАК будет происходить около миллиарда столкновений, в каждом из которых будут рождаться десятки частиц разных типов. Годовой объём экспериментальных данных оценивается в 10 Петабайт — БАК будет давать 1% информации, производимой человечеством. Обрабатывать эти данные будет огромное количество ученых.
А когда мощности БАК будут исчерпаны, нам потребуется новый, еще более мощный коллайдер – как же ученые выправшивают такие колосальные суммы на свои эксперименты? Кто хоть раз согласовывал бюжеты, понимает, что это не самая тривиальная задача в проекте. Вот они и не выпрашивают: все дело в том, что наука на западе, внимание, сама выделяет себе бюджет.
Именно в этом и состоит секрет ее успеха – университетская автономия де-факто превращает науку в пятую ветвь власти. Правление университетов принимает участие в формировании местного и федерального бюджетов и совместно с другими ветвями власти решает сколько денег будет потрачено на медицину, оборону или, собственно, науку. Естественно для этого ученые мужи операются на поддержку налогоплательщиков — ведут пропагандистские компании и все время поддерживают интерес к своей деятельности — вспомните какую шумиху подняли вокруг коллайдера что бы его запуск не прошел не замеченным. В США этот процесс проявляется особенно ярко: например, политическая (а не административная) карьера Кондолизы Райс началась 1998 году на должности распределителя бюджета Стенфорда, когда она за два года превратила двадцатимиллионный дефицит университета в четырнадцатимиллионный профицит.
Этот автограф на стене Сколково я, увы, не нашел – надеюсь он там в золотой рамочке висит :)
Именно в возвращении власти ученым и заключается идея Сколково – здесь ученые самостоятельно распределяют свои бюджеты и решают каким быть будущему центру инноваций. Они сообща решили что им необходим центр прототипирования и в деталях продумали его составляющие – получилось неожиданно умно и продуктивно, а на презентации ученые из зала комментировали все решения по вложениям средств – на что выступающие вежливо замечали, что готовы рассмотреть варианты закупки любого оборудования, на которое будут заявки от резидентов Сколково.
Капица, кстати, тоже кепку носил, так что я тут сошел за своего :)
Думаю в этом секрет всего очарования Сколково – этих аккуратных газонах, ухоженных парках и симпатичных корпусов. Такой кусочек сверхрациональной Германии посреди разбитной России. Чем черт не шутит, может этот город будущего еще и большой эксперимент по модернизации системы управления страной – возьмут в следующей Думе и введут образовательный ценз, как в Италии начала века, что бы в депутатах заседали только проверенные ученые в звании не ниже профессора?
Мне только совершенно непонятно, почему все это никак не освещается и даже обитатели Хабра понятия не имеют что из себя представляет Сколково и чем конкретно там занимаются? Я до прошлой пятницы был совершенно уверен что весь этот центр инновации – это какой-то бездарный распил бюджета толстосумами из правительства – пока сам не увидел всех этих молодых и не очень ученых с горящими глазами, которым наконец-то дали власть над наукой.
Дразню Юлю длинной волос у юного физика
Эй, Вексельберг, пожалуйста, дай им еще волю писать о своей работе в блогах, завести еженедельную рубрику на Хабре и какой-нибудь неофицальный Твиттер Сколково – уверен, как и в любом научном коллективе там каждый день происходит куча смешных вещей, о которых могла бы говорить вся Россия. Сейчас даже у марсохода есть Твиттер, где он шутит о новых картах в прошивке iPhone!
НАСА обновили меня на iOS6. Неожиданно я теперь в Норвегии.
Почему же Сколково вообще ничего не делает в соцсетях? Точнее, может что-то и делает, но какую-то совсем уж официальную халтуру, которую в рунете никто читать не станет. А ведь общественная поддержка – это единственное, на что может оперется научный проект. Даже коллайдеру пришлось запускать вирусные истории о черных дырах и конце света, что бы трата циклопических бюджетов не вызывала негативной реакции у всего мира – давай уже Сколково, будь проще и айда к нам! Надеюсь, хотя бы этот пост заставит сколковскоское руководство пошевелиться.
Но вернемся к моим приключениям – что же я увидел своими глазами как первый блоггер (sic!) побывавший в российской кремниевой долине?
Пошли с учеными по лабораториям – выглядит как обычный офис, только с большими комнатами заставленными всяким оборудованием.
Инженерная лаборатория представляет собой филиал оборонного НИИ выпускающего электронику для военных нужд. В презентации они показывали свой аналог Google Glass для шлемов спецназа и какие-то девайсы для военных спутников. Резиденты Сколково будут обращаться к ним для разработки электроники и интегральных схем для своих прототипов.
Собирают прототип метеоспутника.
А вот и обсуждение бюджета по секторам
Ведущий радостно машет мне рукой – наверное предлагает привлечь мои инвестиции.
Механобработка предлагает все возможные станки – от советских токарных станков 84-го года до новинок французской инженерной мысли. Жаль я забыл взять у них презентацию, а на сайт они ее до сих пор не залили.
Кинект + ноутбук – эта штука может сама сгонять в столовку за пиццей?
Лаборатория 3D-принтеров меня заинтересовала больше всего – де-факто у них целый цех машин для производства всего, вообще всего пусть и только из пластика. Меня как профана больше заинтересовал немецкий бытовой 3D-принтер стоимостью менее двух тысяч евро – за пару минут он напечатал более чем приличную фигурку.
Хочу себе такой же usb-принтер!
Я правда не удержался и достал из принтера уже напечатанные ноги рассмотреть качество печати – как видите оно более чем на высоте, рельефность и складки поверхности была заложена в модель – внутри она полая с решеткой жесткости, а между ногами остается тонкая паутина лишнего пластика – удаляется пальцем.
Пучок пластиковых палочек для принтера стоит 800 рублей, в нем 200 грамм чего в среднем хватает на 15 прототипов, если делать их полыми внутри. Точность принтера от 0.175 до 0.33 чего за глаза хватает для бытовых нужд. Проще говоря такие 3D принтеры – золотое дно, это вам не фотки на майках печатать – каково подарить на день рождения своей девушке ее миниатюрную статуэтку? Себестоимость – всего 50 рублей.
Печатать можно даже подвижные внутренние детали любой сложности – этот ключ был отпечатан за один проход и вполне себе работает.
Но вот уж чего не ожидаешь встретить в исследовательском центре, так это дизайнерский отдел. В Сколково все прототипы будут проходить через руки студии «Смирнов Дизайн» как я понял это ведущее промышленное дизайн-бюро в стране – они специализируются исключительно на инженерном дизайне. Где-то минут тридцать представители студии объясняли это на примере уже завершенных проектов.
Суперкресла, уже на стадионах страны.
Мне больше всего понравилась история с креслами для стадионов из мягкого полипропилена – у них была задача сделать их антивандальными, самоочищающимися и при этом весом не более чем полтора килограмма. Задача не такая уж и сложная если бы не сам полипропилен – его формуют методом заливки и он дает очень сильную утяжку. То есть любой сгиб или ребро дают борозду на противоположной стороне – три месяца расчётов и вуаля: на св��т родилось кресло, превратившее этот недостаток в ключевой элемент дизайна. Гнется, но не ломается, дешевое но служит долго, приятно сидеть и трудно испачкать.
На этом моменте я уже достаточно проголодался, чтобы отправиться на исследование сколковского общепита – но об этом как-нибудь в следующий раз!
Пока, Сколково!
«Прототипирование — штука рисковая» by Gael Bertrand
На двухчасовом выступлении обсуждали запуск корпуса прототипизации. Это отдел, который будет заниматься постоянным производством прототипов со всей начинкой. Корпус включает в себя четыре лаборатории: инженерную, механообработки, 3D-прототипирования и дизайн-бюро.
Но прежде чем рассказать о них подробнее, хочу поделиться общим впечатлением – Сколково это действительно выдающийся научный проект за одно посещение вернувший мне веру в российскую науку. Пусть звучит пафасно, но я сейчас постараюсь объяснить как я пришел к таким выводам.
Малевич был бы рад здесь побывать
Почему вообще в США и Европе наука процветает, а у нас влочит довольно жалкое существование? Хотя в фундаментальной математике или физике мы все еще впереди планеты всей, но вот их прикладное использование вроде программирования или новых электронных технологий явно на стороне Штатов. В чем загвоздка? В бюджетах.
Наука – это безумно дорогая и с первого взгляда бесполезная вещь. Сравните сами – трату шести миллиардов на атомную подлодку еще можно объяснить и оправдать, а когда вместо подлодки предлагают построить одноразовый научный прибор для проверки очередной безумной теории? И ведь каждый новый шаг в науке прибавляет к смете на приборы несколько нулей.
Мне такие нужны!
В 1905 году Эйнштейн доказал существование атомов и перевернул наше представление о строении мира. Для этого ему потребовалось несколько часов размышлений, комнатный аквариум и щепотка пыльцы. История науки разделилась на «до» и «после» этого блестящего доказательства – при взгляде через микроскоп было видно постоянное «броуновское движение» пыльцы, об��яснить которое нельзя было никак иначе, кроме как существованием атомов.
До Эйнштейна ученым нужно было делать выбор из двух основных теорий – либо атомы это математическая абстракция, либо реально существующие частицы материи. Сегодня ученые с теплотой вспоминают эти времена простой и понятной физики, ведь сейчас у них более двухсот серьезных теорий строения материи и никакой возможности проверить хоть одну из них.
1964 год. Американцы запугивают СССР мощью своей научной мысли и первым атомным авианосцем.
В 2012 году на проектную мощность вышел Большой Адронный Коллайдер, и, кажется, уже достиг своей основной цели – проверить существование бозона Хиггса. По масштабности эта задача аналогична эксперименту Эйнштейна и является его прямым продолжением, а ее решение уже стало таким же эпохальным как «открытие атома». Но вот на решение технической задачи эксперимента потребовалось 27 лет, более 10 000 ученых из 100 стран и 6 миллиардов долларов только на строительство инженерных сооружений. Но вот, бозон Хиггса найден. Что дальше?
Настоящая работа еще только предстоит — ежесекундно на БАК будет происходить около миллиарда столкновений, в каждом из которых будут рождаться десятки частиц разных типов. Годовой объём экспериментальных данных оценивается в 10 Петабайт — БАК будет давать 1% информации, производимой человечеством. Обрабатывать эти данные будет огромное количество ученых.
А когда мощности БАК будут исчерпаны, нам потребуется новый, еще более мощный коллайдер – как же ученые выправшивают такие колосальные суммы на свои эксперименты? Кто хоть раз согласовывал бюжеты, понимает, что это не самая тривиальная задача в проекте. Вот они и не выпрашивают: все дело в том, что наука на западе, внимание, сама выделяет себе бюджет.
Именно в этом и состоит секрет ее успеха – университетская автономия де-факто превращает науку в пятую ветвь власти. Правление университетов принимает участие в формировании местного и федерального бюджетов и совместно с другими ветвями власти решает сколько денег будет потрачено на медицину, оборону или, собственно, науку. Естественно для этого ученые мужи операются на поддержку налогоплательщиков — ведут пропагандистские компании и все время поддерживают интерес к своей деятельности — вспомните какую шумиху подняли вокруг коллайдера что бы его запуск не прошел не замеченным. В США этот процесс проявляется особенно ярко: например, политическая (а не административная) карьера Кондолизы Райс началась 1998 году на должности распределителя бюджета Стенфорда, когда она за два года превратила двадцатимиллионный дефицит университета в четырнадцатимиллионный профицит.
Этот автограф на стене Сколково я, увы, не нашел – надеюсь он там в золотой рамочке висит :)
Именно в возвращении власти ученым и заключается идея Сколково – здесь ученые самостоятельно распределяют свои бюджеты и решают каким быть будущему центру инноваций. Они сообща решили что им необходим центр прототипирования и в деталях продумали его составляющие – получилось неожиданно умно и продуктивно, а на презентации ученые из зала комментировали все решения по вложениям средств – на что выступающие вежливо замечали, что готовы рассмотреть варианты закупки любого оборудования, на которое будут заявки от резидентов Сколково.
Капица, кстати, тоже кепку носил, так что я тут сошел за своего :)
Думаю в этом секрет всего очарования Сколково – этих аккуратных газонах, ухоженных парках и симпатичных корпусов. Такой кусочек сверхрациональной Германии посреди разбитной России. Чем черт не шутит, может этот город будущего еще и большой эксперимент по модернизации системы управления страной – возьмут в следующей Думе и введут образовательный ценз, как в Италии начала века, что бы в депутатах заседали только проверенные ученые в звании не ниже профессора?
Мне только совершенно непонятно, почему все это никак не освещается и даже обитатели Хабра понятия не имеют что из себя представляет Сколково и чем конкретно там занимаются? Я до прошлой пятницы был совершенно уверен что весь этот центр инновации – это какой-то бездарный распил бюджета толстосумами из правительства – пока сам не увидел всех этих молодых и не очень ученых с горящими глазами, которым наконец-то дали власть над наукой.
Дразню Юлю длинной волос у юного физика
Эй, Вексельберг, пожалуйста, дай им еще волю писать о своей работе в блогах, завести еженедельную рубрику на Хабре и какой-нибудь неофицальный Твиттер Сколково – уверен, как и в любом научном коллективе там каждый день происходит куча смешных вещей, о которых могла бы говорить вся Россия. Сейчас даже у марсохода есть Твиттер, где он шутит о новых картах в прошивке iPhone!
НАСА обновили меня на iOS6. Неожиданно я теперь в Норвегии.
Почему же Сколково вообще ничего не делает в соцсетях? Точнее, может что-то и делает, но какую-то совсем уж официальную халтуру, которую в рунете никто читать не станет. А ведь общественная поддержка – это единственное, на что может оперется научный проект. Даже коллайдеру пришлось запускать вирусные истории о черных дырах и конце света, что бы трата циклопических бюджетов не вызывала негативной реакции у всего мира – давай уже Сколково, будь проще и айда к нам! Надеюсь, хотя бы этот пост заставит сколковскоское руководство пошевелиться.
Но вернемся к моим приключениям – что же я увидел своими глазами как первый блоггер (sic!) побывавший в российской кремниевой долине?
Пошли с учеными по лабораториям – выглядит как обычный офис, только с большими комнатами заставленными всяким оборудованием.
Инженерная лаборатория представляет собой филиал оборонного НИИ выпускающего электронику для военных нужд. В презентации они показывали свой аналог Google Glass для шлемов спецназа и какие-то девайсы для военных спутников. Резиденты Сколково будут обращаться к ним для разработки электроники и интегральных схем для своих прототипов.
Собирают прототип метеоспутника.
А вот и обсуждение бюджета по секторам
Ведущий радостно машет мне рукой – наверное предлагает привлечь мои инвестиции.
Механобработка предлагает все возможные станки – от советских токарных станков 84-го года до новинок французской инженерной мысли. Жаль я забыл взять у них презентацию, а на сайт они ее до сих пор не залили.
Кинект + ноутбук – эта штука может сама сгонять в столовку за пиццей?
Лаборатория 3D-принтеров меня заинтересовала больше всего – де-факто у них целый цех машин для производства всего, вообще всего пусть и только из пластика. Меня как профана больше заинтересовал немецкий бытовой 3D-принтер стоимостью менее двух тысяч евро – за пару минут он напечатал более чем приличную фигурку.
Хочу себе такой же usb-принтер!
Я правда не удержался и достал из принтера уже напечатанные ноги рассмотреть качество печати – как видите оно более чем на высоте, рельефность и складки поверхности была заложена в модель – внутри она полая с решеткой жесткости, а между ногами остается тонкая паутина лишнего пластика – удаляется пальцем.
Пучок пластиковых палочек для принтера стоит 800 рублей, в нем 200 грамм чего в среднем хватает на 15 прототипов, если делать их полыми внутри. Точность принтера от 0.175 до 0.33 чего за глаза хватает для бытовых нужд. Проще говоря такие 3D принтеры – золотое дно, это вам не фотки на майках печатать – каково подарить на день рождения своей девушке ее миниатюрную статуэтку? Себестоимость – всего 50 рублей.
Печатать можно даже подвижные внутренние детали любой сложности – этот ключ был отпечатан за один проход и вполне себе работает.
Но вот уж чего не ожидаешь встретить в исследовательском центре, так это дизайнерский отдел. В Сколково все прототипы будут проходить через руки студии «Смирнов Дизайн» как я понял это ведущее промышленное дизайн-бюро в стране – они специализируются исключительно на инженерном дизайне. Где-то минут тридцать представители студии объясняли это на примере уже завершенных проектов.
Суперкресла, уже на стадионах страны.
Мне больше всего понравилась история с креслами для стадионов из мягкого полипропилена – у них была задача сделать их антивандальными, самоочищающимися и при этом весом не более чем полтора килограмма. Задача не такая уж и сложная если бы не сам полипропилен – его формуют методом заливки и он дает очень сильную утяжку. То есть любой сгиб или ребро дают борозду на противоположной стороне – три месяца расчётов и вуаля: на св��т родилось кресло, превратившее этот недостаток в ключевой элемент дизайна. Гнется, но не ломается, дешевое но служит долго, приятно сидеть и трудно испачкать.
На этом моменте я уже достаточно проголодался, чтобы отправиться на исследование сколковского общепита – но об этом как-нибудь в следующий раз!
Пока, Сколково!
