<...> Однажды доведённые до совершенства, коммуникационные технологии вряд ли умрут целиком; скорее всего они сократятся, чтобы занять свою особую нишу в глобальной инфо-структуре. Ламповое радио предполагалось использовать для передачи удалённым деревням оптимальных сроков посева. Печатная машинка — один из многих современных динозавров городского офиса, ещё блистает неистощимым самиздатовским потенциалом в захолустных заводях века, викторианский ответ настольному издательству. Банки в бесчисленных деревнях третьего мира до тех пор подбивали ежедневные итоги на арифмометрах, наматывающих метры длинного диковинного бумажного серпантина с еле различимыми символами цвета индиго, пока Советский Союз не продал им выкинутые новотехнологические игрушки, став надежным поставщиком вакуумных электронных ламп.

Восьми-дорожный формат аудиокассеты выжил в забегаловках дальнобойщиков Юга Америки, как носитель музыки кантри и аудио-
порнографии.
Улица ищет собственное применение вещам – применение, которое не смогут даже представить их производители. Диктофон, изначально предназначенный для записи речи, становится революционным посредником магнитиздата, сделав возможным тайное распространение запрещённых политических речей в Польше и Китае. Бипер и сотовый телефон стали экономическими инструментами на растущем конкурентном рынке незаконных фармацевтических препаратов.

Другие технологические артефакты неожиданно становятся средством коммуникации… Аэрозоль зародил городское граффити-движение. Советские рокеры печатали самодельные грампластинки из использованных рентгеновских снимков. <...>

Отрывок из рассказа Гибсона «Academy Leader»