Добрый день.
Изначально я не планировал публиковать этот пост на GT, но обратил внимание, что книга пользователя ragequit «Проект “Око”» получила в целом положительные отзывы, и понял, что мое творчество тоже может быть кому-то интересно. Заранее прошу прощения у тех, кого фантастика не интересует, за то, что этот пост попал в вашу ленту. Что касается меня, то буду благодарен тем, кто прочтет и оставит свои отзывы. Надеюсь, что любителям фантастики эта повесть понравится, и я смогу опубликовать здесь продолжение.
Сам текст под катом.
Жанр произведения – фантастика с приключениями. Повествование ведется от лица робота, который не привык общаться с людьми, и делает в общении и интерпретации многих жизненных моментов первые шаги, в результате чего возникает ряд казусов.
В повести присутствует юмор, по большей части в начальных главах, когда мы знакомимся с персонажами. Так с юмором персонажи обсуждают современную науку, проблему пьянства и ряд других бытовых и философских проблем. В повести так же присутствует скрытая полемика с представителями теории Большого взрыва, которая ведется от лица великого ученого Иванова.
Жил-был такой ученый: Иванов Иван Иванович, выдающийся физик, лауреат всего, чего только возможно, член, или, по крайней мере, член-корреспондент всяких академий планетных и межпланетных, столичных и периферийных. Изобретатель всяких суперприборов для исследования космоса, исследователь и интерпретатор…
Впрочем, что это я! Кто ж не знает об Иванове, многократном академике или, как он сам любил представляться, Иванове в периоде, так как и отец был Иван, и дед, и прадед, и, кстати, все были Ивановы.
Но вот что не прописано в учебниках, так это то, что случилось с ним дальше. Обычно говорят, что он таинственным образом исчез неизвестно куда. Ну, так солидные ученые чтят память своего великого коллеги, не умаляя его достоинств и не подчеркивая его недостатков. Ведь то, что он совершил, положено совершать большому НИИ, а то и двум. А тут — один человек! И этого, мол, достаточно, чтобы в веках, так сказать, память…
Но, правда в том, что великий ум сбрендил. Придумал теорию квантовых переходов вселенной, эко хватил: процессы микромира приложил к вселенной, ну кто в своем уме такое сделает, тем более доказывать начнет на полном серьезе? А еще из этого следовало, что вселенных много, как в слоеном пироге, и они там такое между собой творят, что сам Иванов в периоде забуксовал с этим делом.
Вот и решили коллеги академики, что коллега того – сбрендил. Но допустить такое, так все подумают, что с катушек сошел давно, а значит, пострадают и другие его открытия, и научные работы. А такого допустить было никак нельзя: ведь на основе работ и открытий Иванова столько других работ и открытий переоткрыто и перенаписано было, сотни уважаемых людей академиками стали, тысячи докторами наук, сотни тысяч получили звания поменьше. А сколько всяких премий они за все это отгребли…
Так и так выходило, что если Иванов в периоде сумасшедший, то звания надо с себя сложить, премии вернуть, а должности, заслуженные непосильным трудом, оставить. Ну, это же крах всей мировой науке! Представьте себе: академии без академиков, университеты без преподавателей, а студентам некому принести свет знаний! Когда еще, эти бедолаги, сами найдут этот самый свет, получат кандидатов наук, потом докторов и академиков. Да к тому времени академии заново создавать придется! А дело это невероятно трудное и дорогое. И потом, сколько студентов сгинет в потемках, пока ощупью выйдут к свету – не зря ведь говорят: «наука требует жертв».
Вот и объявили его пропавшим без вести, не сговариваясь, а про сумасшествие все кому надо и так знали, но дальше курилок, кухонь и научных кулуаров это дело не пошло. Все из уважения Иванову, к его, так сказать, памяти. Тем более, что все оказалось правдой, это насчет исчезновения. И записка пришла с электронной подписью Иванова, да не только руководителям академий, где он был или состоял, многим известным ученым пришло это письмо, так что по его получении не менее пятисот титулованных мужей начали звонить друг другу и все выяснять. Впрочем, я снова повторяюсь, ведь уже известно, что они все выяснили.
А Иван Иванович в периоде и правда, исчез. И была записка прощальная. В ней он утверждал, что обнаружил много фактов, говорящих о том, что наша вселенная и не вселенная вовсе, нет, то есть она вселенная для нас, но на самом деле это огромный ТОКАМАК*, и стоит он в еще более огромной — то ли лаборатории, то ли в электростанции. И как только все, что там загружено в этот ТОКАМАК выгорит, так ОНИ все отходы выкинут на ИХНЮЮ помойку, и там все утилизируют по ИХНИМ правилам, и плакала, значит, наша вселенная, ну и ясное дело, заодно и мы с ней. В общем, Иванов так сразу и написал, мол, всех нас ждет тепловая смерть**.
Также было в записке и про то, что он это дело так оставить не может и вселенную нашу так просто на помойку не отдаст. А посему, создал он самый чудесный и суперсложный аппарат, каковых еще ни у кого и никогда, и отправился нас всех спасать.
Ясное дело, что хоть он и гений, но насчет ТОКАМАКа это он загнул, и хотя аппарат и создал, тому есть материальные свидетельства, но все же, точно сбрендил. Вот друзья его академики и решили защитить его доброе имя…
Фуф! Хоть и путано, а, кажется, получилось рассказать суть проблемы!
Теперь следует перейти к делу. А дело заключается в том, что вчера по почте пришло новое письмо с его электронной подписью. И просит он, ни много ни мало, помощи от научного мира, и прислал он мне чертежи того супераппарата с тем, чтобы мы сделали такой же, но уже не на одного человека, а на целую экспедицию.
Я обратился с этим письмом, а наличие электронной подписи говорит, что оно подлинное, в десяток самых уважаемых академий, но только из одной мне ответили. Ответ мне очень не понравился, и я даже обиделся за моего шефа в периоде, хотя электронный робот-секретарь не может обижаться, просто не умеет. Ну, то есть, это другие не умеют. Меня, по счастью, создал сам Иванов и защитил мои права, и теперь я, типа, хотя и робот, но права у меня, как у человека!
Так что, когда пришел ответ, мол, что ты хочешь, старая жестянка, чтобы нам пришлось рассказать правду и опорочить славное имя Иванова в периоде — я обиделся. Я, во-первых, не старый: двести двадцать лет для такого совершенного робота, как я — это только начало расцвета творческого потенциала!
Во-вторых, сколько не порочь шефа — ничего у них не выйдет, он на три головы выше любой академии, сколько бы академиков в ней не было, пусть их даже упакуют, как кильку в бочку, но им Иванова не переплюнуть. Знаете, есть такой закон диалектики о переходе количества в качество? Так сколько не наращивай количество тех академиков, все одно, ими даже половину Иванова не заменить, на этих академиков закон диалектики не переходит, а пробуксовывает!
А теперь-то вышло, что шеф во всем был прав, даже насчет вселенной в виде ТОКАМАКа. Но от этого мне легче не стало. Этот научный мир, хоть и всем обязан шефу, но от него отвернулся и просьбу в помощи проигнорировал. А ведь он, как всегда, для всех, а не для себя лично…
Тут я задумался надолго, прошло аж миллион наносекунд. И понял я, что я хоть и с правами, но все же робот, то есть не человек, или скорее недочеловек, а это значит, что никто меня слушать не станет. Разве что старинный друг и одноклассник шефа. Он тоже своего рода гений, но не в науке. Он пошел по другой линии и дослужился теперь до генеральского чина, но в разведке. Вот ему я и написал, не скрывая ничего. Письмо пересказывать не стану, так как я вам и так все уже рассказал, второй раз так хорошо может не выйти.
Каково же было мое удивление, когда на следующий день я обнаружил доброжелательное электронное письмо от него:
— Уважаемый Зенон, я, конечно, знаю твою классификацию, но поскольку ты единственный представитель в своем классе, то я бы хотел называть тебя личным именем. Поэтому опустим формальности, тем более, что это имя первоначально принадлежало мужу умному и достойному.
Итак, я прочел все твои путаные объяснения, и у меня сложилось впечатление, что мой друг, а твой шеф и создатель, обеспокоен положением вещей в мире, который создал установку термоядерного синтеза, что-то вроде наших ТОКАМАКов, в одном из которых и помещается наша вселенная. А из этого следует, что всей нашей вселенной угрожает гибель.
Я — скромный генерал-полковник, каких немало в нашей системе, не уполномочен заниматься безопасностью вселенной. Мой масштаб куда скромнее: я отвечаю только за безопасность этого мира. А по этому я засекречу твою информацию, грифом сов. секретно, перед прочтением сжечь! (ха-ха-ха, так у нас шутят секретчики!) и отправлю ее со своими комментариям на самый верх, адмиралу секретной службы. Обычно на мои срочные запросы они, в смысле его канцелярия, отвечают в три дня. Так что посмотрим, что скажут тамошние аналитики, а может быть, сам адмирал удостоит такой доклад личным прочтением, чего еще никогда не бывало с моими докладами.
Благодарю, что озаботился судьбами вселенной, она у нас одна, как-никак.
С уважением, твой друг Ю-Фу-Фынь.
Конечно, это письмо меня опечалило и обрадовало одновременно. Опечалило потому, что Ю-Фу-Фынь не мог решить проблему сам, а обрадовало потому, что ждать было недолго, до выяснения мнения его начальника, а еще потому, что генерал назвал меня другом. От такого признания я чувствую себя почти человеком.
Однако, зная, что подготовка займет много времени, я решил прикинуть варианты нового транспортного средства, а поскольку Иванов в периоде не дал никакого названия своему изобретению, то я временно назвал его Миролаз. Ну, надо же как-то это называть, а такое название отображает саму суть этого транспортного средства. А когда Иванов вернется, то пусть называет как хочет.
Стоп! Ах, я ржавое железо! Наверное, Иванов там, в полном одиночестве ждет от меня отчета. Немедленно сяду и напишу про то, что тут творится. Может, шеф какую инструкцию пришлет. Пусть я не знаю, дойдет ли этот отчет до него, может, для этого нужна какая-то техника специальная, но если дойдет, и потом я ответ получу, значит, у нас с Ивановым появится обратная связь.
Ну, отчет я отправил, все подробно: и про научную помощь, и про жестянку, и про доброе имя шефа. А после подумал и приписал про генерала, и про Миролаз, и то, что я сам, а больше некому, придумываю тут его конструкцию. В общем, отчет получился грустным, а я и шеф — одинокими аж сразу в двух вселенных.
Ну, вот чего у меня точно нет, так это глупых человеческих слез. Хвала Иванову, он их мне не сделал, хотя, думаю, мог. Так что, я не стал тратить время на чепуху, мне-то время не так уж критично, но шеф — он там один, и ему нужен большой Миролаз для экспедиции. И пусть пока в экспедиции нет ни одного члена, благодаря неблагодарным академикам, но Миролаз сам не сконструируется, хоть это и супермашина.
А еще, закон перехода количества в качество тут не работает, так как это техническое устройство, а не самоорганизующаяся материя. Значит, сколько ни накидай нужных материалов в одну кучу, Миролаза все одно из нее не получится. Вот для этого и нужен такой Зенон, чтобы все организовалось как следует, так сказать.
Ну, начал я варианты прикидывать и понял, что сильно большой Миролаз делать не из чего. То есть, почти все необходимое для стоместного Миролаза есть, но оно разбросано по разным лабораториям разных НИИ, да по академическим выставкам, да еще и в единственных экземплярах! А как академики и ученые встретили просьбу Иванова в периоде о помощи, то стало мне ясно, что не видать мне этих приборов и установок, как своих ушей, ну хотя бы потому, что ушей у меня и правда нет.
Впрочем, порылся я в интернете и нашел все, что мне нужно в разных инженерных фирмах, и люди там попроще, и Иванова очень уважают, у них от его изобретений большая прибыль от бизнеса идет. Вот только громадины уникальные этим ребятам не нужны, им бы что поменьше, и чтобы продавалась хорошо. Так что, когда прикинул я Миролаз на этой мелочевке, то уже и пожалел, что прослезиться не могу, говорят — помогает. Выдал мне суперкомпьютер, кстати, тоже конструкции моего шефа, что больше, чем на восемь человек из этого барахла Миролаз не сделать.
Делать нечего — написал я запросы в те инженерные фирмы, объяснил подробно, что все это для Иванова в периоде, но что, мол, не для него лично, а он, как всегда, для всех. И вселенная наша, если не помочь Иванову, гляди того до тепловой смерти докатится, и не сегодня-завтра, а совсем внезапно. Ну и подписался, робот-секретарь Иванова в периоде, Зенон первый, с правами человека, хотя и недочеловек.
Разумеется, я принимал участие не во всех событиях, о которых рассказываю вам, но память у меня крепкая, а объем ее условно бесконечен, так что, я запомнил и сравнил рассказы многих очевидцев и записи бортовых и прочих камер наблюдения и постарался восстановить все события в хронологической последовательности.
Насчет хронологической последовательности: это вообще-то вопрос спорный, учитывая, что ряд участников этих событий неоднократно проживали части своих жизней при отрицательном векторе времени. А это накладывает определенный отпечаток на хронологию и часто делает ее условной. Но Иванов каким-то образом пересчитывает время по выведенной им самим формуле и ошибается разве, что на пару наносекунд.
*ТОКАМАК – тороидальная (как бублик) камера с магнитными катушками, установка для получения энергии путем термоядерного синтеза. Эти установки получают энергию по тому же принципу, что и Солнце, и звезды. Считаются одним из перспективных источников энергии в будущем.
**Тепловая смерть – это выравнивание температуры вселенной, когда все термоядерные реакции прекращаются по причине выгорания компонентов реакции термоядерного синтеза в звездах и прочих объектах. Попросту говоря, это когда все топливо во всей вселенной закончится, и, соответственно, все реакции остановятся, а значит, наступит полнейший хаос и все живое погибнет.
После этого, мне оставалось заниматься самой конструкцией. А сами знаете, что творческая, тем более конструкторская, работа засасывает пуще наркотика. А поэтому, все конструкторы типа того – наркоманы в своем роде, и от хороших конструкций, даже чужих, сильно балдеют, а уж от своих собственных вообще в эйфорию впадают. Вот и я забыл про время, которое для меня лично значит мало.
И тут, вдруг, откуда-то издалека, пробивается в мое сознание непонятный звук. Стал я прислушиваться и неожиданно осознал, что это в дверь звонят и, видимо, уже давно. Сохранил я мои творческие изыскания и кинулся к двери, глянул в домофон — не то чтобы я боюсь злоумышленников, но тут в лаборатории Иванова в периоде столько всяких ценностей, что могут найтись и такие воры, что рискнут напасть даже на меня, чего я им не советую.
Пригляделся, а там Ю-Фу-Фынь стоит собственной персоной. Обрадовался я очень и дверь открыл. Только генерал не один приехал, с ним два военных инженера прибыло и взвод роботов-спецназовцев под командой сержанта-спецназовца, бывшего личного телохранителя генерала. Едва мы обнялись и представились, я приготовил китайский чай — а другого генерал не признавал — так же как и оба военных инженера, Ю-Хунь-Фынь и Ю-Кунь-Фынь, только сержант Сидоров любил кофе с молоком.
Не понимаю я этих гурманских предпочтений, но что мне трудно телохранителю моего друга и друга моего шефа кофе налить? А роботов усадили вдоль стеночки, тоже мне бояре! Но генерал настоял – так они меньше энергии жрут. Ну, в конце концов, не все ли мне равно стоят они или сидят, все одно — им ни чай, ни кофе не положены.
И только я собрался инженерам показать мое творчество, а дело это тонкое и волнительное, как снова запел домофон. Выглянул и вижу: стоит под дверью парень росту высокого, телосложения крепкого, но в очках. А позади него два огромадных грузовика задом к нашей двери пристраиваются.
Спрашиваю в домофон:
— Ты кто?
— Ильин в периоде!
— Ктоооо?!
— Ильин Илья Ильич! И отец был Илья, и дед, и вообще я поклонник и последователь вашего Иванова в периоде, только пока еще не знаменитый.
— А что за грузовики сиротского размеру ты к нашей двери подогнал?
— Так то оборудование, которое личный секретарь Иванова, как там бишь его… Э…, кажется Зенон, да точно, Зенон первый просил доставить. Так мы тут между собой договорились и со всех фирм собрали все по списку, а доставить выбрали меня, и коллеги пожелали, чтобы я все отвез и помог, если надо, мол, может и я стану знаменитым в периоде!
Тут сердце мое оттаяло, хотя сердца у меня и нет, и простил я этому в периоде, что он не сразу мое имя вспомнил, душа возрадовалась (а про душу как-нибудь надо отдельно и подробно). Я распахнул дверь и сказал:
— Привет, рад видеть тебя, Ильин в периоде. Тащи сюда все барахло, да сам не надрывайся, вот сержант Сидоров тебе поможет со своими спецназовцами.
Ну и завалили они лабораторию! Горы ящиков и коробок, да все в пенопласте и целлофане! А как распаковывать стали — так это ужас, какой беспорядок устроили. Я еле-еле остановил ихний энтузиазм.
— Рано, — говорю, — еще конструкция не проработана!
— Ах, конструкция! — воскликнул Ильин в периоде, — так какого мы тут страдаем всякой ерундой, давайте проработаем! Где тут у вас чертежи прототипа?
Показал я ему чертежи шефа, а потом свои наброски, и Хунь с Кунем свои рекомендации выдали. Посмотрел на все это Ильин, всех похвалил, и замелькали его руки над электронным конструкторским столом. Мне-то все видно, у меня глаза скоростные, а остальные, я думаю, видели некое мельтешение. Если бы еще немного быстрее он шевелился, то можно было бы счесть его роботом. Такого я никогда не встречал, даже сам Иванов в периоде так быстро машины не конструировал! А я на это насмотрелся.
— Все готово, смотрите, — неожиданно остановился он, — а мне кофе с молоком, если можно. Да и сюда нужен второй Дифукатор и второй Моноклуизатор. А то я привез по одному, как было в списке.
— И что же теперь? Мы не сможем сделать Миролаз? – спросил я.
— Сможем, вот только закажем Дифукатор и Моноклуизатор, завтра их доставят, и мы соберем Миролаз на двенадцать человек. Если кто-то может предложить конструкцию лучше, буду только рад.
Я с надеждой взглянул на Хунья с Кунем, но они, ознакомившись с творением Ильи, опустили глаза. Тогда я сам взялся за проверку. Скажу по чести, а она у меня есть, хотя такой подпрограммы и не имеется, что это был шедевр, да еще созданный за невероятно кроткое время.
— Все в самом наилучшем виде! – признал я.
— Тогда собирайте, — приказал Ю-Фу-Фынь. – Ильин главный, на нем контроль и общее руководство, Ю-Хунь-Фынь и Ю-Кунь-Фынь занимаются монтажом, Сидоров — командуешь своим железом, где там поддержать или поднести. По окончании доложить мне лично.
— Генерал, Миролаз окончательно соберем, когда доставят второй Дифукатор и второй Моноклуизатор.
— Хорошо, вот тогда и доложите. Да и отсек для экипажа, если есть техническая возможность, сделайте побольше.
— С этим всегда, пожалуйста, генерал!
Генерал оказался отличным организатором, но стоит ли мне удивляться этому, ведь без отличной организации невозможно обеспечить безопасность целого мира. А он двадцать лет бессменно и неусыпно…
— Зенон, — сказал он, — задача, которую поставил нам Иванов, не выполнена, и ее выполнение даже, можно сказать, не начато.
— Но ребята делают Миролаз, и даже не на восемь мест, как я рассчитывал, а на двенадцать.
— Это правда, и это совсем неплохо. Но наш друг Иван Иванович имел в виду переброску значительных групп людей. Так же считает и Адмирал, а он, кстати, впервые за мою службу лично прочитал мой доклад и расписался на нем, подтвердив гриф сов. секретно. Можно сказать, что он теперь помнит мое имя, а еще вчера он не знал о моем существовании.
— Но как же так? Вы — такой ответственный и высокопоставленный человек, а он даже о вас не слышал?
— В этом секторе, за который отвечает Контр-адмирал, девяносто семь с чем-то тысяч планет. Как по-твоему, может ли человек упомнить их названия, или генералов, которые там командуют, да еще они и меняются довольно часто?
— Об этом я и не подумал.
— Так вот, Зенон, я здесь по приказу моего шефа, и приказ персональный и за подписью с печатью. И если мы останемся в живых, то все увидим его, и он будет знать нас всех.
— И Ильин в периоде станет известным?
— И он, и ты, и все кто доживет, а Иванов перестанет быть сумасшедшим. В общем, так: с сегодняшнего дня я уполномочен отвечать за судьбу всей вселенной, пусть даже она и умещается в ТОКАМАКе у этих, как их там, в макромире.
— В супра-мире, генерал, — подсказал Ильин в периоде, — так это называется по науке.
— А как называемся мы?
— По отношению к ним, Зенон, мы живем в инфра-мире.
— Но мы, кажется, должны вернуться к нашему заданию. Всех вас я объявляю членами сверхсекретной экспедиции по спасению нашей инфра-вселенной. А для этого нам необходимо собрать как можно больше больших, просто огромных Миролазов.
— Генерал, для этого необходимы те же приборы и агрегаты, но гораздо большей мощности и, соответственно, размеров. А еще, хорошо бы иметь их чертежи, или, на худой конец, хотя бы прототипы. Их следует изучить, создать чертежи и заказать партию тем фирмам, которые имеют опыт производства малых агрегатов.
— То есть нужны образцы, а их нет?
— Есть, есть образцы! Вот смотрите, я их нашел перед вашим прибытием. Но нам их не отдадут, они все не хотят, что бы Иванов им мешал пользоваться тем, чего они достигли за его счет. А по-тихому считают его сумасшедшим…
И я, путаясь от волнения, я пересказал про отмалчивание и про оскорбления знаменитых академий и академиков.
— Разве, что генерал, от имени правительства…
— Зенон, и думать забудь. Я, конечно так бы и поступил, но у нас экспедиция с двумя грифами секретно. По сравнению с этим шутка «перед прочтением сжечь» выглядит бледно. И вообще, мы все члены единственного во вселенной отдела по спасению вселенной.
— Но тогда мы или пропали, или должны их выкрасть, — сказал Илья, — хотя многие из этих установок имеют и вес и размер…
— Золотые слова инженер Ильин! Благодарю за службу! И тебя Зенон тоже! Вы оба — отличные работники. Мы их точно украдем, раз добром их не получить! У меня и человек подходящий есть! Сидоров, вызывай мою левую руку!
— Генерал, может лучше правую? – робко вмешался я.
— Правая — сейчас сидит в моем кресле и спасает этот мир от обычных, но многочисленных несчастий. Мир вообще-то постоянно нуждается в спасении, и он делает это хорошо, раз за те шесть часов двенадцать минут, которые я сижу здесь, все еще не случалось крупного ЧП. И к тому же, правая рука — человек публичный, засвеченный, как и я, и наша ценность как разведчиков резко снижена. Мы — учителя, руководители и ответственные лица. А вот Сергей Сергеевич С…
— Генерал! Осторожнее! – раздался голос Сидорова.
— Ох, черт! Чуть совсем не проболтался! Все должны дать клятву о неразглашении.
— Мы согласны и в письменном виде, — выдал Ильин.
— Вот в письменном уж точно не надо: беда от этого будет, если кто такую писулю обнаружит, то следом группа зачистки может появиться. А сейчас всем кто не на дежурстве отбой. Ночью Зенон главный. Присмотри тут за всем, как инженеры начнут в запчастях путаться, гони их спать. А если что не так, или шум какой будет — буди сержанта Сидорова, а уж он решит что и как.
Любые критика и комментарии крайне приветствуются. Если текст понравится читателям, я постараюсь выкладывать по 1-2 главы в неделю или чуть реже.
UPD. По предложению пользователя 1Tiger1 добавил аннотацию к произведению.
UPD. Продолжение из 3-й и 4-й глав тут.
Изначально я не планировал публиковать этот пост на GT, но обратил внимание, что книга пользователя ragequit «Проект “Око”» получила в целом положительные отзывы, и понял, что мое творчество тоже может быть кому-то интересно. Заранее прошу прощения у тех, кого фантастика не интересует, за то, что этот пост попал в вашу ленту. Что касается меня, то буду благодарен тем, кто прочтет и оставит свои отзывы. Надеюсь, что любителям фантастики эта повесть понравится, и я смогу опубликовать здесь продолжение.
Сам текст под катом.
Аннотация к произведению
Жанр произведения – фантастика с приключениями. Повествование ведется от лица робота, который не привык общаться с людьми, и делает в общении и интерпретации многих жизненных моментов первые шаги, в результате чего возникает ряд казусов.
В повести присутствует юмор, по большей части в начальных главах, когда мы знакомимся с персонажами. Так с юмором персонажи обсуждают современную науку, проблему пьянства и ряд других бытовых и философских проблем. В повести так же присутствует скрытая полемика с представителями теории Большого взрыва, которая ведется от лица великого ученого Иванова.
Глава первая – Иванов в периоде
Жил-был такой ученый: Иванов Иван Иванович, выдающийся физик, лауреат всего, чего только возможно, член, или, по крайней мере, член-корреспондент всяких академий планетных и межпланетных, столичных и периферийных. Изобретатель всяких суперприборов для исследования космоса, исследователь и интерпретатор…
Впрочем, что это я! Кто ж не знает об Иванове, многократном академике или, как он сам любил представляться, Иванове в периоде, так как и отец был Иван, и дед, и прадед, и, кстати, все были Ивановы.
Но вот что не прописано в учебниках, так это то, что случилось с ним дальше. Обычно говорят, что он таинственным образом исчез неизвестно куда. Ну, так солидные ученые чтят память своего великого коллеги, не умаляя его достоинств и не подчеркивая его недостатков. Ведь то, что он совершил, положено совершать большому НИИ, а то и двум. А тут — один человек! И этого, мол, достаточно, чтобы в веках, так сказать, память…
Но, правда в том, что великий ум сбрендил. Придумал теорию квантовых переходов вселенной, эко хватил: процессы микромира приложил к вселенной, ну кто в своем уме такое сделает, тем более доказывать начнет на полном серьезе? А еще из этого следовало, что вселенных много, как в слоеном пироге, и они там такое между собой творят, что сам Иванов в периоде забуксовал с этим делом.
Вот и решили коллеги академики, что коллега того – сбрендил. Но допустить такое, так все подумают, что с катушек сошел давно, а значит, пострадают и другие его открытия, и научные работы. А такого допустить было никак нельзя: ведь на основе работ и открытий Иванова столько других работ и открытий переоткрыто и перенаписано было, сотни уважаемых людей академиками стали, тысячи докторами наук, сотни тысяч получили звания поменьше. А сколько всяких премий они за все это отгребли…
Так и так выходило, что если Иванов в периоде сумасшедший, то звания надо с себя сложить, премии вернуть, а должности, заслуженные непосильным трудом, оставить. Ну, это же крах всей мировой науке! Представьте себе: академии без академиков, университеты без преподавателей, а студентам некому принести свет знаний! Когда еще, эти бедолаги, сами найдут этот самый свет, получат кандидатов наук, потом докторов и академиков. Да к тому времени академии заново создавать придется! А дело это невероятно трудное и дорогое. И потом, сколько студентов сгинет в потемках, пока ощупью выйдут к свету – не зря ведь говорят: «наука требует жертв».
Вот и объявили его пропавшим без вести, не сговариваясь, а про сумасшествие все кому надо и так знали, но дальше курилок, кухонь и научных кулуаров это дело не пошло. Все из уважения Иванову, к его, так сказать, памяти. Тем более, что все оказалось правдой, это насчет исчезновения. И записка пришла с электронной подписью Иванова, да не только руководителям академий, где он был или состоял, многим известным ученым пришло это письмо, так что по его получении не менее пятисот титулованных мужей начали звонить друг другу и все выяснять. Впрочем, я снова повторяюсь, ведь уже известно, что они все выяснили.
А Иван Иванович в периоде и правда, исчез. И была записка прощальная. В ней он утверждал, что обнаружил много фактов, говорящих о том, что наша вселенная и не вселенная вовсе, нет, то есть она вселенная для нас, но на самом деле это огромный ТОКАМАК*, и стоит он в еще более огромной — то ли лаборатории, то ли в электростанции. И как только все, что там загружено в этот ТОКАМАК выгорит, так ОНИ все отходы выкинут на ИХНЮЮ помойку, и там все утилизируют по ИХНИМ правилам, и плакала, значит, наша вселенная, ну и ясное дело, заодно и мы с ней. В общем, Иванов так сразу и написал, мол, всех нас ждет тепловая смерть**.
Также было в записке и про то, что он это дело так оставить не может и вселенную нашу так просто на помойку не отдаст. А посему, создал он самый чудесный и суперсложный аппарат, каковых еще ни у кого и никогда, и отправился нас всех спасать.
Ясное дело, что хоть он и гений, но насчет ТОКАМАКа это он загнул, и хотя аппарат и создал, тому есть материальные свидетельства, но все же, точно сбрендил. Вот друзья его академики и решили защитить его доброе имя…
Фуф! Хоть и путано, а, кажется, получилось рассказать суть проблемы!
Теперь следует перейти к делу. А дело заключается в том, что вчера по почте пришло новое письмо с его электронной подписью. И просит он, ни много ни мало, помощи от научного мира, и прислал он мне чертежи того супераппарата с тем, чтобы мы сделали такой же, но уже не на одного человека, а на целую экспедицию.
Я обратился с этим письмом, а наличие электронной подписи говорит, что оно подлинное, в десяток самых уважаемых академий, но только из одной мне ответили. Ответ мне очень не понравился, и я даже обиделся за моего шефа в периоде, хотя электронный робот-секретарь не может обижаться, просто не умеет. Ну, то есть, это другие не умеют. Меня, по счастью, создал сам Иванов и защитил мои права, и теперь я, типа, хотя и робот, но права у меня, как у человека!
Так что, когда пришел ответ, мол, что ты хочешь, старая жестянка, чтобы нам пришлось рассказать правду и опорочить славное имя Иванова в периоде — я обиделся. Я, во-первых, не старый: двести двадцать лет для такого совершенного робота, как я — это только начало расцвета творческого потенциала!
Во-вторых, сколько не порочь шефа — ничего у них не выйдет, он на три головы выше любой академии, сколько бы академиков в ней не было, пусть их даже упакуют, как кильку в бочку, но им Иванова не переплюнуть. Знаете, есть такой закон диалектики о переходе количества в качество? Так сколько не наращивай количество тех академиков, все одно, ими даже половину Иванова не заменить, на этих академиков закон диалектики не переходит, а пробуксовывает!
А теперь-то вышло, что шеф во всем был прав, даже насчет вселенной в виде ТОКАМАКа. Но от этого мне легче не стало. Этот научный мир, хоть и всем обязан шефу, но от него отвернулся и просьбу в помощи проигнорировал. А ведь он, как всегда, для всех, а не для себя лично…
Тут я задумался надолго, прошло аж миллион наносекунд. И понял я, что я хоть и с правами, но все же робот, то есть не человек, или скорее недочеловек, а это значит, что никто меня слушать не станет. Разве что старинный друг и одноклассник шефа. Он тоже своего рода гений, но не в науке. Он пошел по другой линии и дослужился теперь до генеральского чина, но в разведке. Вот ему я и написал, не скрывая ничего. Письмо пересказывать не стану, так как я вам и так все уже рассказал, второй раз так хорошо может не выйти.
Каково же было мое удивление, когда на следующий день я обнаружил доброжелательное электронное письмо от него:
— Уважаемый Зенон, я, конечно, знаю твою классификацию, но поскольку ты единственный представитель в своем классе, то я бы хотел называть тебя личным именем. Поэтому опустим формальности, тем более, что это имя первоначально принадлежало мужу умному и достойному.
Итак, я прочел все твои путаные объяснения, и у меня сложилось впечатление, что мой друг, а твой шеф и создатель, обеспокоен положением вещей в мире, который создал установку термоядерного синтеза, что-то вроде наших ТОКАМАКов, в одном из которых и помещается наша вселенная. А из этого следует, что всей нашей вселенной угрожает гибель.
Я — скромный генерал-полковник, каких немало в нашей системе, не уполномочен заниматься безопасностью вселенной. Мой масштаб куда скромнее: я отвечаю только за безопасность этого мира. А по этому я засекречу твою информацию, грифом сов. секретно, перед прочтением сжечь! (ха-ха-ха, так у нас шутят секретчики!) и отправлю ее со своими комментариям на самый верх, адмиралу секретной службы. Обычно на мои срочные запросы они, в смысле его канцелярия, отвечают в три дня. Так что посмотрим, что скажут тамошние аналитики, а может быть, сам адмирал удостоит такой доклад личным прочтением, чего еще никогда не бывало с моими докладами.
Благодарю, что озаботился судьбами вселенной, она у нас одна, как-никак.
С уважением, твой друг Ю-Фу-Фынь.
Конечно, это письмо меня опечалило и обрадовало одновременно. Опечалило потому, что Ю-Фу-Фынь не мог решить проблему сам, а обрадовало потому, что ждать было недолго, до выяснения мнения его начальника, а еще потому, что генерал назвал меня другом. От такого признания я чувствую себя почти человеком.
Однако, зная, что подготовка займет много времени, я решил прикинуть варианты нового транспортного средства, а поскольку Иванов в периоде не дал никакого названия своему изобретению, то я временно назвал его Миролаз. Ну, надо же как-то это называть, а такое название отображает саму суть этого транспортного средства. А когда Иванов вернется, то пусть называет как хочет.
Стоп! Ах, я ржавое железо! Наверное, Иванов там, в полном одиночестве ждет от меня отчета. Немедленно сяду и напишу про то, что тут творится. Может, шеф какую инструкцию пришлет. Пусть я не знаю, дойдет ли этот отчет до него, может, для этого нужна какая-то техника специальная, но если дойдет, и потом я ответ получу, значит, у нас с Ивановым появится обратная связь.
Ну, отчет я отправил, все подробно: и про научную помощь, и про жестянку, и про доброе имя шефа. А после подумал и приписал про генерала, и про Миролаз, и то, что я сам, а больше некому, придумываю тут его конструкцию. В общем, отчет получился грустным, а я и шеф — одинокими аж сразу в двух вселенных.
Ну, вот чего у меня точно нет, так это глупых человеческих слез. Хвала Иванову, он их мне не сделал, хотя, думаю, мог. Так что, я не стал тратить время на чепуху, мне-то время не так уж критично, но шеф — он там один, и ему нужен большой Миролаз для экспедиции. И пусть пока в экспедиции нет ни одного члена, благодаря неблагодарным академикам, но Миролаз сам не сконструируется, хоть это и супермашина.
А еще, закон перехода количества в качество тут не работает, так как это техническое устройство, а не самоорганизующаяся материя. Значит, сколько ни накидай нужных материалов в одну кучу, Миролаза все одно из нее не получится. Вот для этого и нужен такой Зенон, чтобы все организовалось как следует, так сказать.
Ну, начал я варианты прикидывать и понял, что сильно большой Миролаз делать не из чего. То есть, почти все необходимое для стоместного Миролаза есть, но оно разбросано по разным лабораториям разных НИИ, да по академическим выставкам, да еще и в единственных экземплярах! А как академики и ученые встретили просьбу Иванова в периоде о помощи, то стало мне ясно, что не видать мне этих приборов и установок, как своих ушей, ну хотя бы потому, что ушей у меня и правда нет.
Впрочем, порылся я в интернете и нашел все, что мне нужно в разных инженерных фирмах, и люди там попроще, и Иванова очень уважают, у них от его изобретений большая прибыль от бизнеса идет. Вот только громадины уникальные этим ребятам не нужны, им бы что поменьше, и чтобы продавалась хорошо. Так что, когда прикинул я Миролаз на этой мелочевке, то уже и пожалел, что прослезиться не могу, говорят — помогает. Выдал мне суперкомпьютер, кстати, тоже конструкции моего шефа, что больше, чем на восемь человек из этого барахла Миролаз не сделать.
Делать нечего — написал я запросы в те инженерные фирмы, объяснил подробно, что все это для Иванова в периоде, но что, мол, не для него лично, а он, как всегда, для всех. И вселенная наша, если не помочь Иванову, гляди того до тепловой смерти докатится, и не сегодня-завтра, а совсем внезапно. Ну и подписался, робот-секретарь Иванова в периоде, Зенон первый, с правами человека, хотя и недочеловек.
Разумеется, я принимал участие не во всех событиях, о которых рассказываю вам, но память у меня крепкая, а объем ее условно бесконечен, так что, я запомнил и сравнил рассказы многих очевидцев и записи бортовых и прочих камер наблюдения и постарался восстановить все события в хронологической последовательности.
Насчет хронологической последовательности: это вообще-то вопрос спорный, учитывая, что ряд участников этих событий неоднократно проживали части своих жизней при отрицательном векторе времени. А это накладывает определенный отпечаток на хронологию и часто делает ее условной. Но Иванов каким-то образом пересчитывает время по выведенной им самим формуле и ошибается разве, что на пару наносекунд.
*ТОКАМАК – тороидальная (как бублик) камера с магнитными катушками, установка для получения энергии путем термоядерного синтеза. Эти установки получают энергию по тому же принципу, что и Солнце, и звезды. Считаются одним из перспективных источников энергии в будущем.
**Тепловая смерть – это выравнивание температуры вселенной, когда все термоядерные реакции прекращаются по причине выгорания компонентов реакции термоядерного синтеза в звездах и прочих объектах. Попросту говоря, это когда все топливо во всей вселенной закончится, и, соответственно, все реакции остановятся, а значит, наступит полнейший хаос и все живое погибнет.
Глава вторая – Команда
После этого, мне оставалось заниматься самой конструкцией. А сами знаете, что творческая, тем более конструкторская, работа засасывает пуще наркотика. А поэтому, все конструкторы типа того – наркоманы в своем роде, и от хороших конструкций, даже чужих, сильно балдеют, а уж от своих собственных вообще в эйфорию впадают. Вот и я забыл про время, которое для меня лично значит мало.
И тут, вдруг, откуда-то издалека, пробивается в мое сознание непонятный звук. Стал я прислушиваться и неожиданно осознал, что это в дверь звонят и, видимо, уже давно. Сохранил я мои творческие изыскания и кинулся к двери, глянул в домофон — не то чтобы я боюсь злоумышленников, но тут в лаборатории Иванова в периоде столько всяких ценностей, что могут найтись и такие воры, что рискнут напасть даже на меня, чего я им не советую.
Пригляделся, а там Ю-Фу-Фынь стоит собственной персоной. Обрадовался я очень и дверь открыл. Только генерал не один приехал, с ним два военных инженера прибыло и взвод роботов-спецназовцев под командой сержанта-спецназовца, бывшего личного телохранителя генерала. Едва мы обнялись и представились, я приготовил китайский чай — а другого генерал не признавал — так же как и оба военных инженера, Ю-Хунь-Фынь и Ю-Кунь-Фынь, только сержант Сидоров любил кофе с молоком.
Не понимаю я этих гурманских предпочтений, но что мне трудно телохранителю моего друга и друга моего шефа кофе налить? А роботов усадили вдоль стеночки, тоже мне бояре! Но генерал настоял – так они меньше энергии жрут. Ну, в конце концов, не все ли мне равно стоят они или сидят, все одно — им ни чай, ни кофе не положены.
И только я собрался инженерам показать мое творчество, а дело это тонкое и волнительное, как снова запел домофон. Выглянул и вижу: стоит под дверью парень росту высокого, телосложения крепкого, но в очках. А позади него два огромадных грузовика задом к нашей двери пристраиваются.
Спрашиваю в домофон:
— Ты кто?
— Ильин в периоде!
— Ктоооо?!
— Ильин Илья Ильич! И отец был Илья, и дед, и вообще я поклонник и последователь вашего Иванова в периоде, только пока еще не знаменитый.
— А что за грузовики сиротского размеру ты к нашей двери подогнал?
— Так то оборудование, которое личный секретарь Иванова, как там бишь его… Э…, кажется Зенон, да точно, Зенон первый просил доставить. Так мы тут между собой договорились и со всех фирм собрали все по списку, а доставить выбрали меня, и коллеги пожелали, чтобы я все отвез и помог, если надо, мол, может и я стану знаменитым в периоде!
Тут сердце мое оттаяло, хотя сердца у меня и нет, и простил я этому в периоде, что он не сразу мое имя вспомнил, душа возрадовалась (а про душу как-нибудь надо отдельно и подробно). Я распахнул дверь и сказал:
— Привет, рад видеть тебя, Ильин в периоде. Тащи сюда все барахло, да сам не надрывайся, вот сержант Сидоров тебе поможет со своими спецназовцами.
Ну и завалили они лабораторию! Горы ящиков и коробок, да все в пенопласте и целлофане! А как распаковывать стали — так это ужас, какой беспорядок устроили. Я еле-еле остановил ихний энтузиазм.
— Рано, — говорю, — еще конструкция не проработана!
— Ах, конструкция! — воскликнул Ильин в периоде, — так какого мы тут страдаем всякой ерундой, давайте проработаем! Где тут у вас чертежи прототипа?
Показал я ему чертежи шефа, а потом свои наброски, и Хунь с Кунем свои рекомендации выдали. Посмотрел на все это Ильин, всех похвалил, и замелькали его руки над электронным конструкторским столом. Мне-то все видно, у меня глаза скоростные, а остальные, я думаю, видели некое мельтешение. Если бы еще немного быстрее он шевелился, то можно было бы счесть его роботом. Такого я никогда не встречал, даже сам Иванов в периоде так быстро машины не конструировал! А я на это насмотрелся.
— Все готово, смотрите, — неожиданно остановился он, — а мне кофе с молоком, если можно. Да и сюда нужен второй Дифукатор и второй Моноклуизатор. А то я привез по одному, как было в списке.
— И что же теперь? Мы не сможем сделать Миролаз? – спросил я.
— Сможем, вот только закажем Дифукатор и Моноклуизатор, завтра их доставят, и мы соберем Миролаз на двенадцать человек. Если кто-то может предложить конструкцию лучше, буду только рад.
Я с надеждой взглянул на Хунья с Кунем, но они, ознакомившись с творением Ильи, опустили глаза. Тогда я сам взялся за проверку. Скажу по чести, а она у меня есть, хотя такой подпрограммы и не имеется, что это был шедевр, да еще созданный за невероятно кроткое время.
— Все в самом наилучшем виде! – признал я.
— Тогда собирайте, — приказал Ю-Фу-Фынь. – Ильин главный, на нем контроль и общее руководство, Ю-Хунь-Фынь и Ю-Кунь-Фынь занимаются монтажом, Сидоров — командуешь своим железом, где там поддержать или поднести. По окончании доложить мне лично.
— Генерал, Миролаз окончательно соберем, когда доставят второй Дифукатор и второй Моноклуизатор.
— Хорошо, вот тогда и доложите. Да и отсек для экипажа, если есть техническая возможность, сделайте побольше.
— С этим всегда, пожалуйста, генерал!
Генерал оказался отличным организатором, но стоит ли мне удивляться этому, ведь без отличной организации невозможно обеспечить безопасность целого мира. А он двадцать лет бессменно и неусыпно…
— Зенон, — сказал он, — задача, которую поставил нам Иванов, не выполнена, и ее выполнение даже, можно сказать, не начато.
— Но ребята делают Миролаз, и даже не на восемь мест, как я рассчитывал, а на двенадцать.
— Это правда, и это совсем неплохо. Но наш друг Иван Иванович имел в виду переброску значительных групп людей. Так же считает и Адмирал, а он, кстати, впервые за мою службу лично прочитал мой доклад и расписался на нем, подтвердив гриф сов. секретно. Можно сказать, что он теперь помнит мое имя, а еще вчера он не знал о моем существовании.
— Но как же так? Вы — такой ответственный и высокопоставленный человек, а он даже о вас не слышал?
— В этом секторе, за который отвечает Контр-адмирал, девяносто семь с чем-то тысяч планет. Как по-твоему, может ли человек упомнить их названия, или генералов, которые там командуют, да еще они и меняются довольно часто?
— Об этом я и не подумал.
— Так вот, Зенон, я здесь по приказу моего шефа, и приказ персональный и за подписью с печатью. И если мы останемся в живых, то все увидим его, и он будет знать нас всех.
— И Ильин в периоде станет известным?
— И он, и ты, и все кто доживет, а Иванов перестанет быть сумасшедшим. В общем, так: с сегодняшнего дня я уполномочен отвечать за судьбу всей вселенной, пусть даже она и умещается в ТОКАМАКе у этих, как их там, в макромире.
— В супра-мире, генерал, — подсказал Ильин в периоде, — так это называется по науке.
— А как называемся мы?
— По отношению к ним, Зенон, мы живем в инфра-мире.
— Но мы, кажется, должны вернуться к нашему заданию. Всех вас я объявляю членами сверхсекретной экспедиции по спасению нашей инфра-вселенной. А для этого нам необходимо собрать как можно больше больших, просто огромных Миролазов.
— Генерал, для этого необходимы те же приборы и агрегаты, но гораздо большей мощности и, соответственно, размеров. А еще, хорошо бы иметь их чертежи, или, на худой конец, хотя бы прототипы. Их следует изучить, создать чертежи и заказать партию тем фирмам, которые имеют опыт производства малых агрегатов.
— То есть нужны образцы, а их нет?
— Есть, есть образцы! Вот смотрите, я их нашел перед вашим прибытием. Но нам их не отдадут, они все не хотят, что бы Иванов им мешал пользоваться тем, чего они достигли за его счет. А по-тихому считают его сумасшедшим…
И я, путаясь от волнения, я пересказал про отмалчивание и про оскорбления знаменитых академий и академиков.
— Разве, что генерал, от имени правительства…
— Зенон, и думать забудь. Я, конечно так бы и поступил, но у нас экспедиция с двумя грифами секретно. По сравнению с этим шутка «перед прочтением сжечь» выглядит бледно. И вообще, мы все члены единственного во вселенной отдела по спасению вселенной.
— Но тогда мы или пропали, или должны их выкрасть, — сказал Илья, — хотя многие из этих установок имеют и вес и размер…
— Золотые слова инженер Ильин! Благодарю за службу! И тебя Зенон тоже! Вы оба — отличные работники. Мы их точно украдем, раз добром их не получить! У меня и человек подходящий есть! Сидоров, вызывай мою левую руку!
— Генерал, может лучше правую? – робко вмешался я.
— Правая — сейчас сидит в моем кресле и спасает этот мир от обычных, но многочисленных несчастий. Мир вообще-то постоянно нуждается в спасении, и он делает это хорошо, раз за те шесть часов двенадцать минут, которые я сижу здесь, все еще не случалось крупного ЧП. И к тому же, правая рука — человек публичный, засвеченный, как и я, и наша ценность как разведчиков резко снижена. Мы — учителя, руководители и ответственные лица. А вот Сергей Сергеевич С…
— Генерал! Осторожнее! – раздался голос Сидорова.
— Ох, черт! Чуть совсем не проболтался! Все должны дать клятву о неразглашении.
— Мы согласны и в письменном виде, — выдал Ильин.
— Вот в письменном уж точно не надо: беда от этого будет, если кто такую писулю обнаружит, то следом группа зачистки может появиться. А сейчас всем кто не на дежурстве отбой. Ночью Зенон главный. Присмотри тут за всем, как инженеры начнут в запчастях путаться, гони их спать. А если что не так, или шум какой будет — буди сержанта Сидорова, а уж он решит что и как.
Любые критика и комментарии крайне приветствуются. Если текст понравится читателям, я постараюсь выкладывать по 1-2 главы в неделю или чуть реже.
UPD. По предложению пользователя 1Tiger1 добавил аннотацию к произведению.
UPD. Продолжение из 3-й и 4-й глав тут.