В октябре мы поговорили с Алексеем Стаценко (MagisterLudi) о том, как он загорелся идеей построить джетпак, зачем основал JetHackers, а главное — для чего нужен реактивный ранец. Бытовые вопросы тоже в стороне не оставили: сколько это стоит, опасно ли, почему турбины не работали в горах Сочи и эффективен ли классический краудфандинг?
Наливайте чайку, устраивайтесь поудобнее — впереди 33 тысячи знаков. Но для тех, кто не хочет читать, есть аудиоверсия.
Помимо Яндекса подкаст есть на Анкоре, ВК, в Ютубе, Эппл-подкастах, Спотифае и Кастбоксе.
— Расскажи, как вообще появилась мысль: «Я хочу реактивный ранец».
— Все началось в 2014 году, когда я увидел новость про Ива Росси — товарища, который летал с крылом. До этого реактивные ранцы у меня были в сознании только как атрибуты из кино и компьютерных игр. В тот момент я не поверил, что это реальность, и полез в интернет, чекать: фейк или нет. Оказалось правда.
— А видел такую смешную картинку?
… Брайан, ты не можешь улетать каждый раз, когда нам нужно серьезно поговорить! Но он мог. И это было офигенно.
— Она появилась позже, или до меня дошла позже. Но по итогам поисков я подумал: чего добру пропадать, напишу новость на Хабр. Реакция аудитории была в духе: «Вау, в каком мире мы живем, оказывается, я и не знаю! Тут уже все кому не лень летают на реактивных штуковинах, а мы фигней занимаемся». Но тогда это еще не было мечтой.
— И как это сдвинулось с чистого интереса в практическую плоскость?
— Было несколько этапов. Первый — я выяснил, что все-таки возможно, но не нам, а каким-то далеким дядям. Такое может себе позволить швейцарский миллиардер либо военные, а мы — статейки писать и подкасты слушать.
Потом я попал на инженерную олимпиаду школьников в 2016 году в «Орленке». Там дети за неделю руками собирали спутники и беспилотные автомобильные системы! Криво-косо, но все работало. Я к концу смены говорю фотографу Ирине: «Смотри, тут малы́е падаваны все собирают, у них даже работает, а мы с тобой только фоточки и посты в соцсетях. Что-то не то».
Меня так это закусило, что дети собирают, а взрослые только обсуждают в соцсетях! Вернулся с олимпиады, полез в интернет и нашел фотку большого разрешения с этим швейцарцем. Приблизил там все логотипы, рассмотрел что на них написано и погуглил. Оказалось, эти турбореактивные двигатели продаются в интернет-магазине, их любой может купить в один клик, и через неделю тебе их доставят.
— Офигеть. Просто на условном Амазоне?
— Да, просто немецкий интернет-магазин. Но был нюанс — один двигатель стоил 5 тысяч евро, а для крыла надо четыре как минимум. И я стал усердно думать, где бы надыбать такие денежные ресурсы, как вписаться в образовательный или рекламный проект, либо в стартапо-инвесторскую историю. Два года думал и ничего не придумал.
Скриншот с сайта JetCat
Была также мысль найти крафтовое конструкторское бюро, прийти и вдохновить их. Сказать: «Мужики, смотрите вот американцы делают, а у нас кто-то этим занимается?». Но все, к кому смог дотянуться, с ухмылкой смотрели: «У них денег много, они чеканутые, им можно, а нам нет».
Прошло еще два года, до февраля 2018-го я так вот «тайком» мечтал об этом. Потом я посмотрел кино Tomorrow Land, где Земля будущего, с доктором Хаусом в роли злодея. В одном эпизоде пацаненок собрал реактивный ранец и благодаря ему попал в будущее. Девочка его спрашивала: «Зачем ты этот ранец сделал?». И он такой: «Я устал ждать, что кто-то соберет его за меня». И я понял, что мироздание ко мне прямым текстом обратилось и говорит: «Леха, пора действовать». Это, наверное, такая отправная точка, когда я уже стал желать реактивный ранец на уровне не мысли, а действий.
— Смотри. Допустим, я тоже хочу реактивный ранец (все хотят реактивный ранец), но у меня нет соответствующего образования. Я не могу завтра открыть CAD и начать проектировать. У тебя такое образование есть?
— У меня не было ни денег, ни образования, ни CAD-программ. Ни каких-то даже полуединомышленников, кто хотя бы немного соответствовал по компетенциям.
Я просто написал пост в Фейсбук 1 февраля 2018 года. Я напечатал визитки — 100 штук двусторонних, за 400 рублей: «вот мы делаем реактивные ранцы». Ну а дальше понеслась…
— Единомышленники долго не находились?
— Была гипотеза, что не один я такой сижу и мечтаю о реактивном ранце и нужно «поднять флаг» и сказать: мы мол занимаемся реактивными ранцами. И куча людей, которые тоже мечтают, но стесняются, подтянутся, и вместе мы поборем эту ситуацию. Частично гипотеза сработала — уже через месяц ко мне обратились товарищи, которые помогали делать реактивный сноуборд.
— То есть у вас итерационный подход? Сначала сноуборд — нечто с тягой, — потом ховерборд, а финальной точкой станет джетпак с четырьмя движками?
— Мы отталкивались от того, что у нас есть в наличии. Сначала появился один движок за 300 000 ₽. На один хватило, а на два нет. Стали думать, что можно сделать с одним двигателем, и испытывать его на стенде по-всякому: сколько он тянет, как стартует, как тормозит, как реагирует на управление. А потом к столу привязывать его стало скучно и уныло, давайте его привяжем к сноуборду? Тот же самый стенд, только еще весело и можно говорить, что мы умеем ездить без гор, а по ровной поверхности.
Мы доказали, что можем хотя бы сноуборды строить. Я ударился в краудсорсинг по незнакомым людям. Краудсорсинг провалился: те, кто меня не знал, не готовы были ни при каких условиях давать даже 100 рублей. Прошвырнулся по друзьям. Говорю: «Давайте скинемся по 10 000 ₽, купим двигатель». 30–40 человек откликнулись — этого хватило на второй движок. И тогда у нас уже появился вариант, где двигатели смотрели вертикально, а не горизонтально.
— Я у тебя в Фейсбуке читал, что ты познакомился с миллионом крутых ребят, на МАКСе. Каков итог? Кто-нибудь что-нибудь предложил?
— Во-первых МАКС — это фестиваль, там все праздничные ходят, восторженные от того, что увидели. Естественно, там идет общение наполовину деловое, наполовину — на эмоциях. Понятно, что первоначальные зацепки какие-то есть. И с производителями турбин, и с инженерами, и с пилотами. Но конверсия с этого… Я не первый день живу и понимаю, что 5% конверсия от слов к делу — это хорошо. Сейчас потихонечку прорабатываем некоторые контакты но не 100% естественно.
— Какого рода это люди? Конструкторы, пилоты?
— Подходили представители детских школ, говорили: давайте вы у нас лекцию прочитаете. Организаторы фестивалей говорили: давайте вы приедете на наш фестиваль. И производители турбин европейские говорят: давайте с нами сотрудничать? То есть не с немцами, а с нами.
— И ты говоришь «Давайте»?
— Я конечно говорю: «Давайте, вот три двигателя кладете мне, и я весь ваш». Они такие: «Мы подумаем». Пока все в процессе.
— А сколько движки вообще тянут? Какие характеристики у них?
— Движки делает немецкая контора JetCat уже 20 лет. Они очень хорошо себя зарекомендовали на рынке, и все, кто в мире летает, летают на их движках.
— Росси на тех же?
— Да, Росси в 2004-м начал летать на их 6-килограммовых движках. Если рассмотреть первые его фоточки (у меня есть на сайте), то они очень так «автовазовски» выглядят. Но работают. Потом они уже хорошенько поработали над дизайном: сама турбина выглядит как конфетка, и линейку расширили. Спектр тяги есть от 10 до 100 кг. Но самые ходовые по соотношению цена/тяга и самые удобные — это 20-, 30-килограммовые. Одна турбина тянет 20–30 кг, а весит при этом три.
Ив Росси в небе
Дальше ты к этому прибавляешь ее вес, вес топлива, вес всяких трубок, приборов. И еще погодные условия дают погрешность процентов на 30 тяги: если слишком влажно и слишком жарко, КПД понижается, потому что там эти все циклы Карно́, адиабатические сжатия.
— Четырех движков хватает на человека и обвес, чтобы только оторваться от земли или прям «в стратосферу улетать»?
— До сих пор стоит вопрос: сколько их на самом деле надо. Сам производитель рекомендует их использовать не на 100% тяги, а на 70–80% — так износ меньше. Мы подсматриваем за французом Фрэнки Запатой, который недавно перелетел Ла-Манш. У него на разных версиях доски стоит от четырех до пяти двигателей с тягой от 30 до 40 кг. Самый экономный вариант — это четыре двигателя по 30, а самый жирный — это пять по 40, который будет поднимать практически любого человека.
— Я прочитал на Вики, что джетпак в кустарных домашних условиях сделать невозможно. А ты говоришь, что все-таки да?
— Когда я начинал, мне тоже казалось, что это мегасложно. Поначалу ходил по официальным местам, где якобы должны этим заниматься. Были такие фразы: «Мы тебе ТЗ за полгода и за пару миллионов сделаем». Эта бумажка — первый этап работы, даже без чертежей! Они просили от полугода до полутора лет, и это было для меня совсем неприемлемо — идти таким официальным путем, поэтому решили идти, срезая углы, как умеем.
Мы сами сделали коробку с барахлом, из которого каждый школьник за выходные соберет прототип реактивного ховерборда, ранца или чего-то еще. Понятно, что это дилетантски и ни в какую серию пускать нельзя, и что у профессионалов, когда они на это смотрят, седые волосы появляются. Но это, во-первых, шаг к реальности, который все равно придется сделать, а во-вторых, это работает и позволяет потихонечку двигаться.
Суть этой коробки-конструктора — именно демистифицировать сложность конструирования. Мы хотим показать, что черновые работы можно делать из алюминиевых профилей Леруа Мерле��. Чтобы не нужно было полтора года проходить мой путь от «Вау, как все страшно, нужны сначала чертежи и учиться 10 лет» до «Первый прототип можно сделать за выходные». А дальше уже, понятно, итерационно наращивать компетенцию.
В основном 99% времени уходило на какую-то скучную рутину. Вот нам нужен топливный шланг: этот возьмем или этот? Перебрали 20 топливных шлангов. Какой-то слишком твердый, какой-то слишком гибкий, какой-то слишком прозрачный, у третьего диаметр не сходится, четвертый растворяется в керосине. Брутфорсом, скажем так, мы шли по словарю.
— На сегодняшний день, что вы имеете с точки зрения продукта, к которому идете?
— Есть полностью рабочий образец, который мы испытывали в мае на фестивале «Московское небо». Он тянет 60 кг. Все системы мы рассчитывали на 4–6 движков. К существующему образцу прикрутить еще два движка можно за один вечер. Если я просыпаюсь и у порога вижу два завернутых двигателя, опоясанных ленточкой, я их к вечеру прикручу.
— Они симметрично расположены, так что не сложно добавлять новые пары?
— Да, именно. Конструкция рамы позволяет прикрутить и третий движок, и четвертый, и пятый. Мы так модульно подходили к разработке, что в принципе можно при надобности что-то присверлить и прикрутить именно для испытания. Сейчас требования к нашему прототипу — чтобы он включался и керосин не брызгал во все стороны. Ну и желательно еще держал массу человека.
— В текущей конфигурации ранец тянет 60 кг, а какой следующий мейлстоун?
— Это еще два движка. То есть четыре двигателя и вертикальный отрыв без противовеса, самостоятельный отрыв от земли хотя бы на полметра — метр. А дальше пойдет тренировка по устойчивому полету. Сколько времени это займет, я не знаю. Знает один человек в мире — это француз, но он не сильно рассказывает.
— Вы уже пробовали взлетать с человеком?
— В мае, да. Я в него оделся, встегнулся и на веревочках на специальном стенде совершал отрывы от поверхности. Я так корректно пытаюсь выразиться и не говорю, что совершил первый полет в мире. Нет, мы там все на веревочках с противовесом, рядом товарищи с огнетушителями, понятно что страшно но вот так, есть видос.
— Будете приглашать пилота какого-нибудь или кто-то из вас?
— Все сам, своими руками — привязан страховками буду. Ну и тут еще такой момент что, во-первых, никто из пилотов не изъявил желание полетать. Конечно, чеканутые товарищи есть всегда, которые предлагают себя в качестве мяса поиспытывать, но они везде готовы, за любую движуху. Но и у меня сложилась внутренняя позиция про ответственность: я собрал, я и поиспытываю. Мало ли что. Как в древности инженера ставили под мост, который он спроектировал, и пускали поезд, так и я считаю, такая ответственность у меня, что испытывать должен я.
— Страшно же, у тебя позади турбореактивные двигатели, керосин…
— Между ног.
— Прости господи, между ног огонь и все такое. Оно может взорваться?
— Да. Первый месяц мы боялись просто включать турбину. Три здоровых мужика: один занимается военными беспилотниками, другой три года в МЧС работал и я на всю голову оторванный. Мы просто смотрели на эту турбину и оттягивали момент ее включения. Уже снег начал таять, а сноуборд запускать надо. Коленочки подгибаются, ручки дрожат, а в глазах азарт, восторг, но включаем. А потом уже это стало привычным: каждый раз страшно, каждый раз потом ешь шоколадки, чтобы ручки не тряслись, но глаза боятся, а руки делают.
Это как когда ты приходишь в зоопарк, и в метре от тебя за решеткой тигр, то понимаешь, что он тебе ничего не сделает. 100% безопасность, но он рыкает, и ты как обычный примат приседаешь и боишься. Так же турбина — она на каком-то низкоуровневом протоколе вызывает страх, потому что это еще и громкость. Она непривычна для города, она привычна, может быть, для аэродрома — тот же спектр всех звуков, как у большого Боинга.
Был забавный случай. Устроители одного из фестивалей говорят: давай мы, типа, рекламную акцию сделаем: ты в метро его включаешь и вылетаешь прямо на Красной площади. Я такой: ребята, приезжайте, я вам его на заднем дворе включу, если из вас кто-то не седой уйдет, тогда так и поступим. Они такие: а что, страшно? Ну, приедете посмотрите.
— Приехали?
— Нет, поверили на слово.
— Давай представим, что два дополнительных движка уже есть, и вы все собрали, испытали — работает. И вы можете летать, как Фрэнки Запата. Ключевой вопрос: нафига? Есть ли практическое применение такой штуке?
— За 100 лет существования такой штуке не нашли практического применения. И сейчас действующие проекты изо всех сил стараются его найти. Француз, швейцарец и англичане ничего кроме энтертейнмента и пиара не придумали.
— Либо еще логичный вариант — военные.
— Они это уже лет 10 пытаются протолкнуть. Либо у военных есть, но они никому не говорят, либо им это не интересно.
— Я на все это смотрю и понимаю, что это проект вдолгую. Дорого, сложно, результаты видны не сразу. Как ты мотивацию свою сохраняешь на этом пути?
— Вообще когда я начинал проект я даже писал что, «вот я начал в феврале, а в апреле мы уже взлетаем». Я не считал, что это долго. Дорого — это тоже спорный вопрос. Что значит дорого?
— Ну 300 тысяч — это просто движок…
— Сколько стоит рекламный ролик МТС? Или сколько там они на кофе тратят при съемках этого ролика? Это не соизмеримые с рекламными бюджетами затраты, насколько я это понимаю.
— Но для тебя дорого же получается?
— Я и не задумывал этот проект как для себя. Для простого смертного — это нереальные суммы. Даже если у тебя соизмеримые зарплаты, все равно ты их тратишь на свои хоромы, жену. Я изначально задумывал проект так: «мы сообщество, все сможем и поборем». Не было такого посыла, что я самый крутой, сам все сделаю и вам утру нос. Посыл был в том, что не обязательно инициатива должна идти от государства, военных или миллиардеров. Можно простым народным путем, краудсорсом, собрать и сделать.
— Разочаровался в сообществе или по-прежнему веришь?
— Хитрый вопрос. Я бы выбрал глагол «обострился». Я одновременно и разочаровался, и очаровался. Мое отношение к сообществу поменялось, но контрольная сумма осталась та же: я получил много негатива и несоответствия моей картине мира. А с другой стороны — получил, наверное, в равной степени количество позитива. Суммарно, по закону сохранения энергии, оно осталось таким как было. К тем, кто хорошо повел себя и хорошо поучаствовал, у меня зашкаливающее доверие, респект, любовь и все такое. А к тем, кто повел себя некорректно, к тем — гнев, ненависть, презрение. Но суммарно [отношение к сообществу] осталось таким же.
— А если назад вернуться, ты что-то иначе сделал бы?
— Скорее всего, я бы продолжал так же. Совсем чуть-чуть по-другому расставил бы приоритеты, но больше по подстраховке: больше бы гречки закупил заранее, больше бы скачал сериальчиков для грустных периодов. Как-то по-мелочи, а глобально — нет — наверное, не поменял ничего.
— Ты же скорее всего знаешь о существовании Игоря Негоды — человека, который делает кастомные движки?
— Конечно, про Игоря я знаю, в каждом посте на Хабре про реактивный ранец все мне в него тыкают. Он очень крутой блогер, но есть два нюанса. Первое — он не выходит на связь. Второе — люди, которые делают двигатели, комментируют его работы следующим образом: многие пытаются делать двигатели на уровне профильных университетов, даже покупают немецкие движки, распиливают их, сканируют, воспроизводят. Они выглядят точно так же, плюются огнем, шумят, а тяги нет. Поэтому, к Игорю Негоде вопрос: «Где тяга, Игорь?»
— Я смотрел титульный видос у него на канале — там тяга в районе 6 кг с движка. А нужно 30, да?
— Там до 10 раз разница.
— А в чем секрет, ты не знаешь?
— Есть и третий нюанс. На видосах Игоря Негоды вы можете посмотреть, сколько человек эту турбину запускает, и в каком режиме она работает — это очень важный момент. На такой двигатель надо три человека: один держит, второй подает газ, третий регулирует что-то еще. Турбина, которая собрана в гараже, очень капризна и требует контроля многих параметров одновременно в очень узких диапазонах. Немцы постарались и очень хорошо сделали всю электронику и полетные контроллеры. Чтобы турбина включалась одним кликом на пульте — такого не добился в мире еще никто, кроме них. Удобство и юзабельность турбины — очень мощный фактор для всей отрасли, для сообщества DIY и построения прототипов. До этого такие двигатели были, но чтобы его запустить, нужно было три человека, а сейчас один школьник справится.
— Расскажи об электронной составляющей подробнее.
— У меня в руках пульт. Им я управляю только газом: даю приказ — больше или меньше, — но управляю я не напрямую, а даю сигнал контролеру. «Мне бы хотелось чтобы сейчас была тяга 80%». Дальше контролер исходя из текущих параметров окружающей среды и состояния турбины выбирает оптимальный путь к тому, что я пожелал. У меня нет контроля напрямую. Это как термостат в комнате: мы же не напрямую регулируем им температуру. Поэтому есть побочный эффект: я на пульте у себя выставляю 80% тяги, а достичь этого можно будет через 2–3 секунды.
Контроллер берет на себя все нагрузки по расчетам и управлению этими параметрами. Он снимает давление «за бортом», какая температура на выходе струи и какое топливо. Снимает предыдущую статистику и выставляет оптимальный режим. Если мы [вручную] не додадим топлива или передадим, турбина заглохнет, а он дает столько топлива сколько ей надо, бережно и нежно. А у Игоря Негоды это все делается вручную, на глазок.
— У него из пластиковой бутылки подается керосин.
— У меня тоже из пластиковой.
— Выглядит так, будто сейчас все рванет нафиг.
— На самом деле турбореактивный двигатель довольно-таки простой. Даже в том варианте, в котором он есть у нас, — это самый примитивный, какой только можно придумать. Намного проще двигателя внутреннего сгорания автомобиля или даже мопеда. В самолетном турбореактивном двигателе несколько контуров, лопатки под одним углом, под другим углом… А у нас там одна камера сгорания.
— Но при этом он стоит дороже ДВС — потому что спроса такого нет?
— Во-первых, это ручная работа. Во-вторых, немцы добились безотказной работы и хорошей тяги. Двигателисты, с которыми я общаюсь, говорят, что там «железа» на 200 долларов. А на 4800 — умения это собрать так, чтобы оно заработало.
— Управление происходит по радиоканалу?
— На самом корпусе турбины есть разъем. На этот разъем нужно подать цифровой сигнал. Как ты его подашь — по проводам, радио, оптическому сигналу — это уже на тебе лежит. Турбина потом калибруется от 0 до 100. Первая частота — это 0%, вторая частота — 100%.
— А у вас как реализовано?
— Мы шли по пути наименьшего сопротивления. Взяли обычный пульт от радио-модельки для радиолюбителей, который есть в продаже.
Источник: JetHackers— А у тех ребят, которые уже летают?
— У швейцарца на руке есть проводное кольцо с управлением. Естественно, проводное понадежнее. У француза тоже с проводами.
На данном этапе нас вполне устраивает радио-канал от профессиональных радио-моделей. Естественно, потом для увеличения надежности у нас будет проводное дублирующее управление.
— Какие вообще меры безопасности есть? Парашют?
— Хороший вопрос. Безопасность — это то из-за чего у нас таких ранцев сейчас нет в широком применении.
— Я заметил, что все летают над водой. Хотя об воду ведь тоже можно убиться.
— Не все. В Париже воды не слишком много, но француз на Дне взятия Бастилии прямо над самой Бастилией полетал, причем на хорошей такой высоте. Не знаю, какой у него там код на бессмертие стоит.
Но да, многие летают над водой. Более того, все проекты, которые вы сейчас видите на ютубе — все до одного падали в воду. У меня есть заготовка статьи с видосами, где все падают. Уже полгода не могу опубликовать.
— Но первое, что напрашивается, — это накинуть парашют на спину.
— С парашютом есть мертвая зона с 3 до 70 метров, где он бесполезен.
— Как же быть?
— Код на бессмертие.
— Просто рисковать?
— Я не собираюсь летать на больших высотах и даже над водой, потому что пока мне жалко двигатели, которые упадут в воду. Там им сразу хана.
— То есть не себя, а двигатели жалко?
— Слушай, любой мотоциклист скажет, что когда он летит в канаву, думает не о себе, а о том, сколько будет стоит ремонт. Я совершенно не собираюсь чудить, я даже не собираюсь в ближайшее время слезать со стенда и страховок. Не знаю, какой должен быть для меня налет часов и уверенности, чтобы отсоединиться от страховочного тросика и совершать свободный полет над водой.
Я особо туда не заглядываю, но по соображениям адекватности, не хочу так сильно чудить. У меня еще проекты есть и задумки. Никто в мире за 100 лет вопрос безопасности не решил и в ближайшее время скорее всего не решит.
С одной стороны, вопрос безопасности отпугивает от проекта малодушных. Это и хорошо, и плохо. А во-вторых, я слышал такую статистику что велосипедисты в шлемах бьются чаще, чем велосипедисты без шлемов. То, что это опасная штуковина, заставляет быть более сосредоточенным, больше перепроверять, перестраховываться и быть более требовательным к себе, инженерке и к самому стенду. Мы понимаем, что каждая упущенная деталь потенциально значима.
— Готовый ранец с точки зрения взлета и посадки требует специальных ограждений, бетонное основание? Или наоборот — подушки какие-нибудь, чтобы не расшибиться?
— Для него да, если по-хорошему, нужен аэродром, а рядышком пожарная машина и скорая.
Я участвовал в парочке фестивалей. Там подходят мамашки с детьми и говорят: «А можно ли нам полетать?». Я отшучивался и говорю: «Сейчас за угол зайдем и полетаем». Но серьезный ответ такой: приходите на аэродром, получайте свидетельство пилота реактивного самолета и полетаем.
— А реактивный ранец безопасен для людей вокруг и среды?
— Турбина крайне неэкономна. Один двигатель ест 1 л керосина в минуту. Микротурбины крайне неэффективны по расходу топлива и у них довольно большой углеродный след. Это один из минусов их для использования как транспорта. У них КПД раза в 2–3 ниже чем у самолета. С углеродным следом вообще все плохо. Но когда это не массово — штучный продукт — это приемлемо. За время нашего проекта мы сожгли 40 литров керосина. Это мало.
— Экономные.
— Ну, потому что нет поводов слишком много жечь.
— Какую скорость он развивает?
— Изначально эти двигатели использовались для военных беспилотников и для мишеней. Это до 700 км/ч и потолок подъема — до 10 км.
— Можно рядом с авиалайнерами полетать.
— Вот против таких умников в микроконтроллере есть ограничение по высоте на 5 тысяч футов. Мы забавно с ним столкнулись. К тому времени, как мы построили сноуборд, в Москве снег кончился, и мы поехали его искать в Сочи, в горы. Забрались по канатке на высоту, где еще снег — турбина включается, но работает на холостых ходах и тяги не дает. Мы звоним производителю и спрашиваем: что это такое? Они отвечают, что ограничение по высоте. Что делать, поехали в Карелию. Из Сочи прямым маршрутом поехали до Петрозаводска, там нашли снег на низкой высоте и отсняли видосы, где мы испытываем сноуборд на скорость.
Но если ты какой-то институт и пишешь официальное письмо немцам, они могут снимать ограничение. Дают какой-то ключ активации.
— Пробовал аттракцион, где можно летать на водяных струях?
— Тех, кто хочет потренироваться, я отсылаю на водный флайборд. Эти водные штуковины придумал тот же француз, который перелетел Ла Манш. Он начинал как спортсмен, гонщик на водных мотоциклах. Потом придумал водный флайборд в двух форм-факторах: на ноги надевать и в виде ранца.
Мы прошлым летом все попробовали и научились летать. Но тут же поняли, что ранец — это полная фигня с точки зрения управляемости. А то, что цепляется на ноги, намного круче ранца. Сравнение такое: ты едешь либо на трехколесном велосипеде либо на одноколесном. Трехколесный — это ховерборд на ноги, а одноколесный — это в форме рюкзака. Это контринтуитивное открытие, мы сами удивились когда попробовали.
— А управлять ими нужно своим телом исключительно?
— На штуке, которая цепляется на ноги, да. Там ты полностью как в сноуборд встегиваешься. В варианте с рюкзаком у тебя управляющие дуги идут в руки, которыми ты отклоняешь движение струй. И вот руками человек очень плохо управляет своим равновесием, а ногами — хорошо. Когда ты управляешь руками — это все равно, что на сноуборде ездить на руках. Тот же уровень сложности.
— Со стороны кажется, что это какая-то дичь.
— Это контринтуитивно, но тот, что на ноги надевается, он очень простой. А я закладывал часа полтора — два на обучение. Посмотрел по деньгам, думаю: потяну, наверное, надо по работе же. Вышло меньше.
Рекорд поставил человек, который встал за 2–3 минуты. Но у него в бекграунде все доски, какие есть: вейкборд, сноуборд, лонгборд, все лыжи. У тех, кто лежит на диване и даже в футбол не играет, уйдет 10–12 минут.
— Сколько стоит один полет на водном аттракционе?
— 15 минут — 2 тыс. рублей. Но за 10 минут любой человек осваивается, на удивление просто.
— Получается, этот француз придумал себе бизнес-модель.
— Французу очень повезло, что он нащупал нишу с водными аттракционами. Это прям очень круто: и на воде, и безопасно, и курорт, и народ расположен к этому.
Когда он пересел на огненные штуковины в 16-м году и установил рекорд Гиннеса во Франции, пролетев метров 200, к нему пришла французская авиационная жандармерия и запретила летать. Говорят: «мы тебя закроем, если еще раз включишь». Он сказал ОК и уехал в Америку тренировать американских военных. Три года им потребовалось, чтобы осознать свою ошибку, и в этом году весной они пригласили его на свой парад победы. Вроде помирились.
— У вас это в денежную плоскость может перейти?
— Я уже говорил, что первые два года я думал, как это вписать в бизнес-схему. Никак не получалось. Поэтому на старте я понимал, что вероятность монетизировать минимальная. Это не было решающим фактором: стартовать или нет. Я был готов заниматься этим без перспектив финансовой отдачи.
Но варианты есть. Самые реальные — маркетинг и реклама. Допустим, можно было с кубком полетать вокруг стадиона на открытии чемпионата мира. Француз за один вылет берет €40 000. Мы могли бы брать поменьше.
— 40к — это восемь новых движков.
— Мало того — я и мир сейчас вижу в движках, и все в них пересчитываю, и вес людей считаю в турбинах и деньгах. Каждые 30 кг, которые ты наел — это 5 тысяч евро лишних.
Про монетизацию самое реальное — это маркетинг реклама. А второй, вариант, который мне больше всего хотелось бы развить — это обучающе-вдохновляющая история. Сейчас школьники на уроках робототехники собирают странные поливалки для растений. Хотя вполне реально собирать конструкции, которые потенциально смогут стать реактивными ранцами и ховербордами. Та же моя коробка — поставил двигатели и уже полетел.
Я бы хотел видеть мир, в котором и взрослые, и молодежь понимают, что крутые штуковины не стоят космических денег и не надо два года разрабатывать ТЗ. Начать можно с чего-то простого, маленького, гаражного, а потом уже, поняв product market fit, смотреть, переходить в серию или нет. Мне бы хотелось чтобы народ от просмотра ютубчика перешел хотя бы к тому, что делает Игорь Негода. Пускай оно тяги не дает, пускай выглядит как нечто со свалки, но народ поделал что-то руками, попробовал, постарался. А не просто лайки ставил и делал репосты.
— То есть Негода все-таки молодец?
— Он очень молодец. Я считаю, что у него большой успех в том, чего он добился как видеоблогер. Его посыл в том, что нужно больше не комментировать, а что-то делать руками. Он проломил лед, много задач выполнил до меня. Он тропинку протоптал, и мне уже идти легче, либо подстраиваюсь под него, либо наоборот отстраиваясь. Сравниваю себя с ним, говоря, чем наши конструктивные особенности лучше или хуже, чем его.
— Кстати о протоптанных тропинках. Ведь ваш логотип делала студия Лебедева. Это помогло?
— Я шучу, что хотя бы логотип в проекте сделан профессионалами. Логотип — это одна из тех вещей, которые фиг потом поменяешь или это очень дорого. То, что можно из Леруа Мерлен и скотча сделать — делаем, а вот ключевые моменты, я считаю, должны делать суперкрутые чуваки.
Мы же сейчас про логотип говорим? Это уже показатель. [Заказать лого у Лебедева] повод для разговора, дополнительная зацепка для креативного класса. Я такую цель и ставил — выйти на узнаваемость среди нетехнической аудитории.
— Трафик на сайт увеличился?
— Фиг отследишь. Но ко мне обращались дизайнеры и просто праздно шатающиеся по сайтам Лебедева: «О да, мы видели, мы про тебя узнали из-за логотипа». Для меня это показатель того, что он сработал. На МАКСе подходили ко мне и даже говорили: «Какой красивый у вас логотипчик, можно нам такой значок?».
Я примерно посчитал, сколько раз этот логотип будет показан в будущем, если все будет хорошо. Судя по десяткам миллионов просмотров роликов зарубежных товарищей, в пересчете на показ этот логотип стоит копейки.
— Проекту вообще нужна помощь?
— Проект изначально задумывался не как проект одного человека, а как проект энтузиастов. Моя политика такая, что каждый может прийти и в этом поучаствовать: начиная от посверлить алюминий, заканчивая сочинением песни.
Я открыт ко всяким таким штуковинам. Питерский цифровой художник нарисовал парочку арт-концептов про будущее — я на Хабре скоро напишу про это. Какой-нибудь трек можно забацать. Спектр вовлечения максимально широк, я хотел чтобы это было не только инженерное достижение, но еще и культурное.
«Стена почета» — те, кто так или иначе поучаствовал в развитии JetHackers
Кто-то просто говорит: я тебе денег отсыплю, давай встретимся, дам только наличкой. Кто-то говорит, что за сайт может заплатить. Хабр предоставляет площадку для блогинга. Поэтому я не навязываю, но если кто-то ��же понял что это «Вау, хочу быть рядом с таким крутым проектом», я только за. Я очень много пишу про текущее состояние дел. Найти меня можно на Хабре, в Фейсбуке, в любой соцсеточке я есть. Это такой тест на силу желания — кто захочет найти, тот найдет. Как я еще заметил люди делятся на скептиков и тех, кто уже очень хочет сильно помогать. Среднего нет. Скептиков не переубедить, а те, кто уже очень хочет помогать, — пожалуйста обращайтесь, пишите.
— А о краудфандинге думал?
— У нас уже был один раунд краудфандинга. Мы насобирали на один двигатель. Сейчас идет менее агрессивный сбор на еще один — по этому поводу тоже можно найти меня и спросить.
С краудфандингом такая хитрая схема: принято, что за краудфандинг нужно что-то отдать. Если б я издавал книжку или музыку записывал, то цифровой копией легко поделиться. Чем делиться [нам] — это не простой вопрос.
У наклеек хорошая маржинальность, но вот сколько за наклеечку можно попросить денег… Сколько бы ты дал денег за наклеечку? Ну рублей 100. А доставку как сделать? [Профит] начинает сжирать логистика. У тех же футболок очень большая себестоимость — мы больше поддержим производителя футболок, чем меня.
Тот удачный краудфандинг на предыдущий двигатель, который прошел по хорошим знакомым, звучал так: «Народ, я не знаю, что я вам могу предложить в принципе. Можете сами сказать: хочу то-то. Вы можете меня поддержать, а там я вас не забуду. Не знаю, что это будет, но если будет что-то ценное, вы будете в первой очереди — это раз. А второе — вы станете частью истории очень крутого проекта. Реактивный ранец — мечта, которую мы все вместе в складчину осуществили». Для многих это был уже ощутимый повод, и они согласились.
Если у кого-то есть идеи, как можно организовать краудфандинг на «Планете», обращайтесь, можно будет под ключ все сделать. По итогам полутора лет я увидел, что очень значимый вклад в проект происходит от тех людей с которыми мы нормально попили кофе, пообщались, и они уже как-то с душой к этому подключились. От этого выхлоп намного выше, чем от сотни тех, кто по тысяче скинулся. Как Сеймур Крей говорил: вы хотите пахать поле двумя быками или 2048 курицами?
