Заголовок звучит масштабно, но суть проста: я хочу интерпретировать древнюю книгу гаданий как один из первых в мире инструментов для принятия решений в условиях неопределённости. Мне хочется показать вам не эзотерику, а логику «И-цзин» для того, чтобы понять, когда пора менять стратегию, почему команда выгорает или как рынок может обрушиться ещё до кризиса. Речь не о мистике, а о структуре перемен — как они устроены, по каким законам развиваются.

Я выстрадал предлагаемую на ваш суд модель за более чем 20 лет практической работы с разными командами, проектами и кризисами.

В процессе работы мне пришло понимание: самое сложное это не бежать за целями сломя голову, а понять, на каком этапе эволюции сложной системы мы сейчас живём. Не «что делать», а «какой сейчас ритм» — зарождение, рост, стабильность или упадок.

Логика триединства «И-цзин» не даёт инструкций, но помогает прочувствовать состояние времени сложной системы: где внешняя среда уже изменилась, а мы тянем прошлое, где человек выгорает, а система требует прыжка.

Это не про KPI и цели, а про синхронность, коэвоюцию, уместность, согласованность, естественную иерархию. И когда перестаёшь бороться с течением своими "глупыми" целями, а начинаешь читать потоки, то решения приходят не из шаблонов, а из ясности.

В начале была книга. И вызов

Эта история началась в прошлом веке на книжном развале у Китай-города, где я купил неприметную серую книжку «И-цзин. Книга Перемен» с комментариями Юлиана Щуцкого. Это была древняя китайская гадательная книга - 64 стиха с комментариями неизвестного мне тогда советского востоковеда, И странные 64 гексаграммы - прерывистые и сплошные линии.

Но что-то зацепило. Прежде всего имя Щуцкого — человека, говорившего на 20 языках, переводившего даосские трактаты и погибшего в сорок лет от пули палача.

Я начал искать информацию о нем, узнал его антропософских увлечениях, дружбе с Елизаветой Дмитриевой — той самой знаменитой, таинственной и загадочной Черубиной де Габриак, из-за которой стрелялись поэты Николай Гумилёв и Максимилиан Волошин.
В Питере сходил на Декабристов 9, где теперь в честь Щуцкого висит табличка «Последний адрес». И думал: как может быть, что такого одарённого человека — с таким умом, фантазией, огромным талантом — могли за несколько дней уничтожить без вины, без суда, без следствия?

Юлиан Константинович Щуцкий (1897-1938). Фото из Википедии.

Но постепенно интерес сместился. От личности исследователя — к самой книге. Что это? Философия? Гадание? Математика? Символизм? Оккультизм?
«И-цзин» меня увлек. Он как квантовый объект: в зависимости от того, как на неё смотришь, книга проявляется то как мистика, то как логика, то как стратегия.

Среди поклонников «Книги Перемен» — не только даосские отшельники или гадатели на монетах. Это Герман Гессе, черпавший в ней вдохновение для «Игры в бисер». Это Готфрид Лейбниц, увидевший в гексаграммах древний прообраз двоичной системы, лежащей в основе всей современной цифровой логики. Это Карл Густав Юнг, видевший в «И-цзин» не гадательный инструмент, а глубокое выражение структуры бессознательного, где выпадение той или иной гексаграммы — не случайность, а синхронность, смысловое резонирование между внутренним состоянием и внешним знаком. И, наконец, это физик, русский вундеркинд и звезда американских университетов Георгий Гамов — тот самый, кто первым выдвинул идею о триплетной природе генетического кода и чьё предположение о существовании 64 кодонов позже подтвердилось экспериментально.

Что значат такие представления? Случайность или «И-цзин» действительно касается какой-то общей структуры, лежащей в основе и мышления, и природы?

Совпадения? Не думаю.

Анализ структуры книги

Каждая гексаграмма — шесть линий: сплошных или разорванных, ян или инь. Из их сочетаний складываются 64 уникальные фигуры. К каждой — своё название, своё стихотворение, свой образ: «Сила», «Приостановка», «Уже конец», «Ещё не конец». Не просто символы, а целые миры, замкнутые в шести чертах.

Первая мысль: не двоичный ли это код в чистом виде?

Два значения, шесть позиций — 2⁶, итого 64. Как в информатике. Как в логике. Можно, конечно, назвать это классификатором — системой, которая охватывает все возможные состояния любой системы из шести бинарных параметров.

Например, если бы юный читатель Хабра хотел (например, с целями поиска жены) систематизировать всех представительниц прекрасного пола на свете по шести бинарным признакам, то он бы мог легко получить 64 типажа из комбинации (беру первые пришедшие на ум):

высокая / низкая
худая / плотная
блондинка / брюнетка
интроверт / экстраверт
из многодетной семьи / из малодетной
с высшим образованием / без него

Далее юный читатель определяет свой «идеал» (одну или несколько гексаграмм) и ищет, то кто ближе всего к нему. Это логично. Это похоже на искусственное пространство-время. Но… что-то не так.

Почему шесть признаков? Почему не три? Почему не одиннадцать?
Почему бинарные признаки? Ведь реальность это не «да/нет», а спектр, процесс, движение.

Бинарность - это слишком сухо. «И-цзин» не классифицирует ради классификации. Он не ставит всё по полочкам. Он показывает, как одно состояние переходит в другое, как покой сменяется движением, как порядок растворяется в хаосе — и снова рождается.

Есть еще традиционная небинарная интерпретация И-цзин через две триграммы.

Да, это красиво — на флаге Южной Кореи есть четыре “правильные” триграммы из “И-цзин”. Но что это значит для стратега, менеджера, предпринимателя?
Какой в них смысл?

Метафоры Книги перемен в духе “Это дракон наступивший на хвост тигра” или мистические интерпретации типа “Это твое оккультное место силы, из которой надо черпать энергию внутреннего голоса личнсти” меня не устраивали.
Мне была нужна внятная логическая структура, логика: фреймворк, онтология,

Триединство: не метафора, а онтология

Ответ пришёл через Щуцкого — и через его цитату японского философа Бандзана Кумадзавы:

«В мире действуют три космические потенции — небо, человек, земля. Обозначая их шестью палочками, получаем гексаграмму».

Вот оно - очень простое открытие, которое пришло не сразу.

Вместо привычного деления гексаграммы на две триграммы — верхнюю и нижнюю — я увидел другую структуру: три диграммы, наложенные друг на друга, как три пласты реальности.

Метафора триединства неба, человека и земли

Человек на земле смотрит на небо.

Он не зарывается в землю, погружаясь в суету дел, но и не уносится далеко в мечтах, теряя связь с реальностью. Он стоит посредине — опирается на землю, но держит взгляд на небо. В этом его положение и его свобода.

Традиционно поиск «небесного пути» — того, как жить в согласии с высшим порядком, — был центральной темой даосской философии. Как не плыть против течения, а читать ритм времени? Как уловить момент, когда нужно действовать, а когда — остановиться? Даосы учили: небо не враг и не раб. Оно — источник, но требует смирения, внимательности. Задача не в том, чтобы победить небо, а чтобы сделать его союзником, научиться видеть в его переменах не угрозу, а приглашение.

Внутренний мир человека — его мысли, страхи, состояния — всегда был полем внимания дзен-буддизма. Что происходит, когда ты перестаёшь бежать и просто сидишь? Какие образы всплывают, когда тишина становится громче слов? Дзен не даёт ответов, он предлагает практику: смотри, без оценки, без бегства. Именно в этом безмолвном наблюдении рождается ясность — та самая, что позволяет не реагировать на небо и землю, а отвечать.

А землю — в её социальном, организационном смысле — глубже всех исследовало конфуцианство. Не природу как таковую, а сеть отношений: между людьми, в семье, в государстве. Как построить устойчивую среду? Какие ритуалы, иерархии, обязанности помогают жить вместе, не разрушая друг друга? Для конфуцианца земля — это не просто почва, это культура, порядок, повседневная практика человеческого согласия.

Даос, конфуцианец и дзен-буддист на междисциплинарном симпозиуме

Так три традиции — даосизм, дзен, конфуцианство — по-своему отвечают на один вопрос: как быть человеком, стоящим между небом и землёй?
Но как эти категории можно интерпретировать как сущности организации или компании?

Первый пласт — небо. Это метафора того, что объективно находится вне зоны нашего контроля: рынок, экономика, политика, природные ритмы, общественные настроения. Это то, что мы не создаём, но в чём вынуждены действовать. Мы не управляем небом, но можем его прочитать, почувствовать его перемены и вовремя изменить курс.

Второй — человек. Не абстрактный субъект, а живой центр сознания и осознанности решений (лицо, принимающее решение или группа лиц, реально решающих и лидирующих): я сам, лидер, команда, их внутренние состояния, мотивации, страхи и вдохновение. Это то, что можно развивать, менять, осознавать. Здесь рождаются решения, здесь живёт воля и внимание.

Третий — земля. Не просто «организация» как бюрократическая структура, а всё, что мы построили: процессы, технологии, связи, ресурсы, отношения. То что мы строим, выращиваем, то, на что опираемся. То что дает силы. То, что позволяет идее стать делом. Земля — это плоть действия, та среда, в которой замысел обретает форму, то на что влияют лидеры и то, что влияет на лидеров.

Модель стратегического управления "Могу-Хочу-Надо" на основе Книги Перемен

Маркетинг, коучинг и администрирование как инструменты воздействия и развития организации

Успешная стратегия — это живая система, которая самоорганизуется и развивается через три канала: самонастройку организации, диалог со средой (маркетинг) и внутренний рост лидеров (коучинг и развитие).

И всё это — не статичные категории, а живые, дышащие пласты, каждый из которых постоянно меняется. Небо не стоит на месте, человек не остаётся прежним, земля трансформируется под давлением новых задач.

И именно в пересечении этих трёх потоков и рождается стратегия — не как заранее выверенный план, а как осознанное движение в согласии с реальностью.

Для меня это не просто поэтические метафоры, придуманные для красоты.

Это онтологические категории — фундаментальные измерения реальности, через которые можно описать любое действие, любой процесс, любую организацию.

Небо, человек, земля — не архаичные образы, а базовые сущности, на которых держится вся система. Они не просто рядом друг с другом — они взаимозависимы, и изменение в одной немедленно отзывается в двух других.

В философии и информационных науках онтология — это не про «бытие» в абстрактном смысле, а про структурирование знаний: какие сущности считаются основными, как они связаны, по каким законам развиваются.

Именно так можно понимать «И-цзин» — не как сборник притч, а как онтологию перемен, как модель мира, в котором всё находится в движении, и где стабильность — это не покой, а ритм.

Три базовые онтологические сущности — не статичные столбы, а динамические потоки, каждый из которых проходит через четыре фазы: рождение, развитие, стабилизация, деградация. Они не просто существуют — они эволюционируют.

И стратегия — это не попытка остановить время, а умение читать, на какой стадии находится каждая из этих трёх сущностей, и как они влияют друг на друга.

Именно так «И-цзин» превращается из древнего текста в фреймворк стратегического управления. Он предлагает не шаблонные решения, а логику коэволюции: как меняется среда, как меняется человек, как меняется организация — и как эти изменения связаны. Это не инструкция, а диагностический инструмент, позволяющий увидеть, где сейчас находится система, и в каком направлении она движется.

Такая онтология — универсальна.

Её можно применять к стартапу, к команде, к личной жизни, к масштабному проекту. Она не навязывает решений, но помогает выйти за рамки реактивности и начать действовать в ритме с реальностью. И в этом — её сила: не в предсказании, а в понимании структуры перемен.

Тринитарная логика триединства: не дуализм, а коэволюция

«И-цзин» можно прочитать как глубокое размышление не о двоичной, а о троичной природе реальности — о том, как всё сложное в мире устроено по принципу триединства.

Я начал искать аналоги триединых структур и вдруг увидел, что триединая логическая структура встречается повсюду: в религиях, философии, науке, даже в способе, которым мы осмысливаем себя и своё место в мире.

В христианстве Отец, Сын и Святой Дух составляют не просто триединство, а живое, неделимое единство, в котором каждая ипостась сохраняет свою полную самобытность, но при этом раскрывается только в соотношении с другими. Это не сложение частей, а взаимное проникновение — полнота бытия, реализующаяся через отношение.

В трактате «Дух, душа и тело» святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий) размышлял о человеке как о единстве трёх составляющих — духа, души и тела, развивая тем самым основы христианской антропологии, в которой каждая из этих сущностей обладает своей природой, но при этом тесно взаимодействует с другими, образуя целостное человеческое бытие.

В гегелевской диалектике мир мыслится как процесс: тезис, ещё не осознавая себя полностью, порождает противоположность — антитезис. Их столкновение не разрушает, а рождает новое качество — синтез, более целостный и насыщенный, в котором прошлое не отменяется, а сохраняется и преодолевается.

В индуизме тримурти — Брахма, Вишну и Шива — олицетворяют фундаментальные ритмы космоса: творение, сохранение и разрушение. Эти начала не противостоят друг другу, а образуют замкнутый цикл вечного обновления. Ничто не может возникнуть без творения, существовать без сохранения, обновиться без разрушения.

У Юнга личность не дана раз и навсегда. Она формируется в напряжении между сознанием, бессознательным и самостью — центральным ядром целостной личности. Это динамическое поле, где внутренние противоречия не устраняются, а трансформируются в движении к интеграции, к тому, что он называл индивидуацией.

В моей модели искусственного пространства-времени, развиваемой для проектирования искусственного создания, единство трансцендентальной апперцепии реализуется через триединство рекурсии, рефлексии и дискретизации как фундаментальных доопытных процессов, необходимый для сознания и субъективного опыта.

В логике Фреге смысл языка раскрывается через треугольник: знак указывает на объект, но между ними лежит смысл — путь, по которому мы к нему приходим. Знак «Венера» и «утренняя звезда» указывает на один объект, но смысл разный. Здесь троичность становится условием понимания.

У Константина Сергеевича Станиславского, создателя знаменитого метода актёрского мастерства, особое значение придаётся трёхуровневой организации пространства в виде обстоятельств ближнего, среднего и дальнего круга. Будущего актёра необходимо погрузить в это триединое пространство и научить работать в нём целостно, ощущая взаимосвязь и единство всех трёх кругов.

Во время аспирантуры мне посчастливилось общаться и публиковаться в одном сборнике с легендарным Борисом Викторовичем Раушенбахом — выдающимся математиком, пионером советской космонавтики, который, помимо математической деятельности, глубоко исследовал троичные структуры в искусстве, религии и культуре. Академик Раушенбах доказал, с позиций формальной логики, что понятие Троицы является логически безупречным.

У Пирса знак существует не сам по себе, а в отношениях: есть означающее (знак), означиваемое (смысл) и то, что в него вовлечено — интерпретант, то есть следующее понимание. Знак живёт в цепи трансформаций, и его суть раскрывается только в этом движении.

В семиотике язык как система мыслится через три измерения: синтаксис (структура знаков), семантика (их значение) и прагматика (как они действуют в конкретной ситуации, как на них реагируют люди). Без этой троицы невозможно ни построить, ни понять сообщение.

Философская триада Аристотеля: логос (разум), этос (характер), пафос (эмоция) породила триединство дисциплин философии и их разделение на логику ( поиск истины), этику (анализ добра и зла), эстетику (изучение красоты). На основе этого разделения сформирована знаменитая стетическая триада Канта: истина, добро, красота.

Кант показал, чем разум отличается от безумия и обосновал то, что триединство истины, добра и красоты это не причины, а следствие разума. Подчеркиваю — не человека как такового, а человеческого разума, которым человек в большей или меньшей степени обладает.

В нашемй концепции аналогим истины является "Небо" как источник объективной необходимости, аналогом добра является "Земля" как источник этики и морали, а анлогом красоты яыляется "Человек". В идеале "Небо" должно быть истинным, "Земля" доброй, а "Человек" красивым, и эти качества должны быть реализованы в триединстве.

Стремление к истине как способность делиться объективной информацией, строить планы, предвидеть последствия — основа для технологий, науки и передачи знаний между поколениями. Общество, основанное на лжи, не может эффективно решать проблемы. Его модели действительности неадекватны, что ведет к фатальным ошибкам (экологическим, экономическим, социальным).

Стремление к добру выражены кантовским категорическим императивом и моралью, которые можно интерпретировать как это реально работающий инструмент снижения транзакционных издержек в обществе. Доверие, честность, взаимопомощь — это социальный клей, который позволяет большим группам незнакомых людей сотрудничать. Общество, где царят зло, эгоизм и предательство, распадается на враждебные кланы, не способные на масштабные проекты. Оно проигрывает в конкуренции более сплоченным обществам.

Стремление к красоте, симметрии, гармонии — это не роскошь. Оно тесно связано с поиском оптимальных форм, здоровья (симметрия лица — маркер хорошего иммунитета) и сложной коммуникации. Искусство и ритуал — мощнейшие инструменты создания коллективной идентичности. Общество, погруженное в безобразие, теряет эту объединяющую силу, творческий потенциал и способность к тонкой коммуникации.

Кантовская триада - истина, добро и красота прекрасно компилируется аристотелевским разделением философии как на логические, этические и эстетические исследования. Кант считал, что все люди разумны, поскольку разум является априорным (доопытным) свойством человека. Сам по себе разум непостижим и представляет собой «вещь в себе», однако он проявляет себя через кантовскую триаду: истину, добро и красоту, которые могут исследовать логика, этика и эстетика в триединстве и триумвирате философии.

Логик, Этик и Эстетик на междисциплинарном симпозиуме

А вот еще список триединств, которые я отыскал в человеческой культуре:
Классическое деление политических течений: либеральные, консервативные, радикальные.
Три основных социальных дисциплины: экономика, политика, культура.
Три источника и три составные части марксизма (по Ленину): немецкая классическая философия, английская политэкономия, французский утопический социализм.
Образы правления (политические режимы): автократия, олигархия, демократия.
Разделение ветвей триединой власти: законодательная, исполнительная, судебная в их триединстве.
Триединство судебного процесса: обвинение (прокурор), защита (адвокат), суд (судья).
Группы экономических субъектов: производитель, торговец (посредник), потребитель.
Классы современного общества: богатый (верхний), средний, бедный (нижний).
Триединство литературного процесса: письмо (автор) — чтение (читатель) — критика (критик).
Классическая система литературных родов: лирика, эпос, драма.
Жанровая триада драматургии: трагедия, комедия, драма.
Темная триада личности: нарциссизм, психопатия, маккиавеллизм.

Трилистник - символ Ирландии и триединства Отца, Сына и Святого Духа с помощью которого Святой Патрик объяснял ирландцам идею Троицы. Фото из стоков.

Во всех этих системах — от богословия до лингвистики и политики — троичность выступает не как удобное деление, а как форма профессионаьного бытия и пространство мысли, как структура, в которой возникает движение, развитие, понимание у субъектов.

Это не просто «три части», а динамическое единство различного, где целое проявляется только через напряжение и взаимодействие трёх сущностей.

И вот «И-цзин» предлагает свою версию этого рисунка. Чтобы постичь перемену, недостаточно смотреть на одну сторону.

Нужно увидеть три взаимосвязанных процесса, развивающихся одновременно:

Небо — это не метафора, а реальность внешней среды: рынки, события, культура, время. То, что нельзя контролировать, но можно прочувствовать. Его эволюция — от хаоса к порядку, от кризиса к новой стабильности.

Человек — центр действия. Не просто наблюдатель, а субъект, способный осознавать, выбирать, творить. Его путь — от неуверенности к ясности, от страха к решению, от реактивности к инициативе.

Земля — то, что мы строим: организация, система, команда, проект. Её развитие — это переход от неопределённости к структуре, от спонтанности к устойчивости.

Но самое важное — эти три линии не существуют изолированно. Они не просто взаимодействуют. Они коэволюционируют — меняются вместе, влияя друг на друга, как три волны, складывающиеся в единый ритм. Изменение в одной сфере немедленно отзывается в двух других. И стратегия — это не попытка управлять каждой в отдельности, а умение видеть их движение как целое.

Традиционные фреймворки и онтологии стратегического анализа — SWOT, PEST, модель пяти сил Портера — хороши для того, чтобы зафиксировать состояние дел.

Они дают чёткий срез: что сильное, что слабое, какие угрозы и возможности.

Но в них не хватает одного — дыхания. Они статичны, как фотография. А жизнь-то движется.

«И-цзин» работает иначе. Он не фиксирует, он следит. В нём нет положений — есть движения, нет точек, а есть траектории. Это не карта, а компас, настроенный на ритмы перемен.

Центральная идея — всё проходит через этапы. Ничто не возникает сразу зрелым и устойчивым. Всё рождается, растёт, достигает расцвета и уходит, чтобы освободить место новому. И это касается не только природы, но и идей, проектов, организаций, лидеров.

В этой логике каждая из трёх сущностей — небо (внешняя среда), человек (субъект решения), земля (организация) — живёт по разным ритмам, организованным одной структурой, состоящей из четырёх фаз:

А - Рождение — это импульс. Ещё не видно формы, но уже есть движение. Что-то начинает проявляться: новый рынок, внутреннее озарение, первая версия продукта. Хрупкое, неустойчивое, но полное потенциала.

В - Развитие — рост. Энергия нарастает, идёт накопление: ресурсов, опыта, масштаба. Это время активных действий, испытаний, ошибок. Всё ещё нет стабильности, зато есть динамика.

С- Стабилизация — повторение и зрелость. Система нашла свой баланс. Действия становятся привычными, процессы отлажены, результаты предсказуемы. Это не застой, а период устойчивости, когда достигнутое можно удерживать и использовать.

D - Деградация и исчезновение — не конец, а трансформация. То, что было, исчерпывает себя. Интерес падает, эффективность снижается, среда меняется. Но в этом упадке уже зреет новое рождение — если суметь вовремя отпустить старое.

Четыре этапа эволюции для трех сущностей

Когда вы начинаете видеть не только что есть, но и на какой стадии находится каждый из трёх уровней — внешний контекст, ваше внутреннее состояние, ваша организация — вы перестаёте реагировать вслепую. Вы начинаете чувствовать ритм.

И тогда 64 гексаграммы «И-цзин» перестают быть древними символами. Они становятся картой возможных состояний, моделями того, как сочетаются разные фазы развития. Каждая комбинация — не предсказание, а диагноз ситуации, приглашение к осознанному действию.

Это уже не гадание. Это не метод «брось монетку и делай, что скажут». Это попытка понять, в каком цикле вы находитесь — и как можно двигаться в ладу с ним, а не против.

Когда философия становится инструментом

В начале 2000-х я начал проводить тренинги и стратегические сессии с компаниями — от небольших семейных бизнесов до более крупных организаций.

Очень быстро стало понятно, что стандартные инструменты вроде SWOT или других статичных фреймворков не справляются с живой, дышащей реальностью.

Они как выдержка из справочника — точная, но мёртвая. В ней не было движения, не было ощущения того, как всё меняется изнутри.

Я начал искать другой язык — не аналитический, а скорее образный, но при этом строгий по структуре. Обратился к своим размышлениям о «И-цзин», к попыткам понять, как древняя система может говорить с современным менеджером. Постепенно складывался подход, в котором метафоры «Неба», «Человека» и «Земли» становились не просто символами, а отправными точками для глубокой диагностики.

Мне надо было научиться переходить от базовой онтологии к предметной - от абстрактных сущностей Книги перемен к сущностям конкретной компании.

Работа начиналась с перевода этих образов на язык конкретного бизнеса.

Нужно было не просто рассказать про «Небо», а вместе с командой выяснить, что именно в их случае составляет объективную внешнюю среду: например, изменения таможенных тарифов, рост логистических издержек, появление новых игроков на рынке. Это было их «Небо» — то, что они не создавали, но в чём вынуждены существовать, то что сложно проектировать, но можно прогнозировать и предсказывать.

Потом — «Земля». Что они строят? Как устроена система продаж, как работает информационная платформа, как выстроено взаимодействие между цехами и офисом, как принимаются решения. Это была не абстрактная «организация», а живая сеть отношений, процессов, привычек.

И, наконец, «Человек» — не в смысле отдельной личности, а всей лидерской группы. Что их движет? Энтузиазм? Усталость? Скрытые конфликты? Есть ли у них общее видение, или каждый тянет в свою сторону? Это был внутренний импульс, который либо поддерживал развитие, либо тормозил его.

Но самое важное — это было не просто описание. Нужно было понять, в каком состоянии находится каждый из этих трёх пластов. Что-то только зарождается — например, новый рынок, где пока мало конкурентов. Что-то находится в стадии расцвета — скажем, команда, которая активно развивается и обучается. А что-то, наоборот, уже начинает деградировать — устаревшая система учёта, которую давно пора менять, но всё откладывают.

Однажды работали с мебельной фабрикой. Их «Небо» — растущий спрос на экологичную мебель — было в стадии рождения. Но «Земля» — производственные мощности и логистика — явно деградировала: оборудование старое, сроки срываются. А «Человек» — владельцы — были в состоянии развития: они видели перспективу, хотели меняться, но не знали, с чего начать.

И тогда стало ясно: стратегия не в том, чтобы бежать за трендом, а в том, чтобы сначала восстановить «Землю». Укрепить основу. Иначе любой рывок обернётся крахом.

Мы фиксировали это состояние (их я назвал неологизмом “стратегема”) как одну из 64 возможных конфигураций — не буквально как гексаграмму, а как стратегическую позицию. А потом вместе выстраивали путь к другим состояниям: где «Земля» стабилизируется, где «Небо» раскрывается в полную силу, где «Человек» обретает ясность.

Так из древней книги родился не просто фреймворк, а живой диалог — с реальностью, с временем, с собственными циклами роста и упадка.

Почему это работает?

Потому что «И-цзин» — это вовсе не про предсказание. Не про то, чтобы бросить монеты и получить готовый ответ. Книга перемен про о структурировании неопределённости, о том, как обрести ясность там, где нет очевидных решений.

Когда вы стоите перед сложным выбором, перед туманом перемен, надо не гадать. Надо диагностировать, прогнозировать, проектировать и моделировать. «Небо» вы прогнозируете. «Землю» вы проектируете. А «Человека» вы мотивируете и делаете субъектом, ответственным за стратегические решения.

Например, Вы спрашиваете: Где сейчас небо? Что происходит вокруг — в рынке, в культуре, в обществе? Где сейчас я — или мы, как команда, как лидеры? Что движет нами? Что истощает? Где сейчас моё дело, моя организация? Как она устроена? Живёт ли она, растёт, держится или уже разрушается?

И решение рождается не из интуиции, не из шаблона, а из понимания ритма, в котором эти три потока — внешний, внутренний и организационный — находятся друг к другу. Это и есть логика коэволюции в динамике.

Кстати, о динамике.

Одно из самых сильных качеств «И-цзин» — он позволяет выйти за рамки простого «что делать» и задуматься: как вообще устроено управление?

Если посмотреть внимательно, то любое управление можно описать двумя осями: формальное-неформальное и прошлое-будущее:

формальное управление (официальные процессы, KPI, стратегии) vs неформальное (культура, доверие, образы, личные связи, эмоциональный интеллект).

управление, направленное вперёд (от видения, цели, будущего) vs назад (по следу прошлого — привычкам, шаблонам, повторяющимся паттернам)

Сочетая эти измерения, можно выделить четыре базовых паттерна управления, которые проявляются и в организациях, и на рынке, и в жизни команды. Эти четыре типа управления я сопоставил с каждой из трех сущностей онтологии И-цззин.

Рождающееся — неформальное управление, ориентированное на будущее.

Это когда нет чётких правил, но есть сильное видение. Всё строится на доверии, энтузиазме, личных связях. Команда движется к чему-то новому, ещё неоформленному.

Например это стартап на ранней стадии, где никто не знает, как всё будет, но все верят в идею. Решения принимаются на ходу, по ощущению, через разговоры за кофе.

Развивающееся — формальное управление по будущему.

Здесь уже есть проекты, планы, KPI, бюджеты. Управление становится системным, но всё ещё направлено на достижение цели. Это режим «проектного мышления».

Пример: компания, которая масштабируется — внедряет CRM, строит отделы, пишет инструкции. Всё делается ради роста, ради выхода на новый уровень.

Стабильное (повторяющееся) — формальное управление по прошлому.

Система работает как часы. Процессы отлажены, функции распределены, всё предсказуемо. Управление здесь — это поддержание порядка, минимизация рисков, эффективность.

Пример: крупное производственное предприятие с жёсткими регламентами. Никто не ищет революции — задача в том, чтобы всё шло по графику.

Социокультурное — неформальное управление по прошлому.

То, что держится на традициях, обычаях, негласных правилах. Никто не пишет приказов, но все знают, «как здесь принято». Это устойчивость через культуру, но и сопротивление переменам.

Пример: старая корпорация, где реальная власть — у «своих людей», где решения принимаются не в заседаниях, а в кулуарах. Новые идеи гасятся не формально, а «атмосферой».

Эти паттерны не исключают друг друга. Они перетекают один в другой.

Ячасто сталкивался с ситуацией когда организация одновременно живёт на нескольких "землях" - организационных паттернах управления. Например, производство работает в стабильном режиме, у R&D всё рождается, руководство пытается строить проектное управление, а бухгалтерия тянет всё назад, в светлое социокультурное прошлое.

И тогда конфликт не в стратегии, а в несоответствии режимов управления стратегии и целям компании.

«И-цзин» помогает это увидеть.Он не даёт ответ. Он помогает задать правильный вопрос — и услышать, в каком ритме вы живёте.

Кант и Книга перемен

Последнее время я увлёкся идеями Канта в контексте проектирования систем — не столько в философском смысле, сколько в практическом: о том, как создавать среды, в которых люди могут действовать, учиться, выживать, формировать этику и, главное, формировать свой опыт.

Ключевая мысль здесь не в том, чтобы проектировать сам опыт — он непредсказуем, индивидуален, хаотичен — а возможности для него. То есть — инфраструктуру, условия, рамки, в которых субъект может развернуться, столкнуться с вызовами, сделать выбор, ошибиться и вырасти.

Когда мы говорим о будущем, мы часто попадаем в ловушку: пытаемся его описать — нарисовать конкретную картину, детализировать технологии, процессы, роли.

Это субстанциональный подход: будущее как объект, который можно построить по чертежу. Но реальность по Канту непостигаема - она не поддаётся такому проектированию. Она слишком изменчива, слишком зависима от непредвиденных взаимодействий.

«И-цзин» предлагает иной путь. Не предсказывать, что будет, а понять, какие состояния возможны, и как можно подготовить среду к их появлению.

Он не даёт сценария, а раскрывает логику перемен — структуру переходов, ритм развития, формы коэволюции. Вместо того чтобы строить будущее как здание, он учит строить его как поле возможностей, как систему, способную адаптироваться, трансформироваться, рождать новое.

Это — переход от проектирования результата к проектированию динамики. От желания контролировать — к умению создавать условия. От веры в точный план — к доверию к процессу.

«И-цзин» — не про то, что случится. Он — про то, как быть готовым ко всему, не теряя смысла и направления.

Заключение: не мистика, а метод

«И-цзин» часто сводят к оккультизму. Но настоящая магия — не в гадании, а в способности видеть структуру изменений.

Для меня Книга перемен - не просто древняя книга. Это первый в мире фреймворк стратегического управления — основанный на логике триединства, динамике и коэволюции.

За двадцать лет, прошедших с момента, как я начал работать с логикой «И-цзин» в практике стратегического мышления, прошло множество тренингов, сессий, проектов и деловых игр. Я видел, как один и тот же инструмент по-разному входит в разные умы — и это оказалось не менее интересно, чем сама модель.

Физики, математики, инженеры — им ближе всего оказалась структура. Им нравится, что мир можно разложить на три сущности, шесть черт, 64 состояния. Эта модель даёт ощущение координатной сетки: ты не просто плывёшь по течению, а видишь, где ты сейчас, в каком квадранте, на какой стадии развития находится каждый из уровней — внешний, внутренний, организационный. Это не полная детерминация, но опора. Иллюзия понимания? Возможно. Но иллюзия, которая работает.

Гуманитарии, напротив, сначала настораживаются. Слишком жёсткая система, слишком много «формул» для мира, который они привыкли видеть многогранным, текучим, индивидуальным. Но потом — и это случается часто — происходит прорыв. Они начинают чувствовать, что за этой схемой не сухой анализ, а поэтика изменений. Что гексаграммы — это не алгоритмы, а образы, ритмы, созвучные драматургии жизни. И тогда модель перестаёт быть ограничением — она становится языком, на котором можно говорить о сложном.

С 2020-х годов я начал разрабатывать серию настольных деловых игр, основанных на логике «И-цзин». Это был новый этап: не просто объяснение, не диагностика, а игровое моделирование перемен.

Игроки, сталкиваясь с динамикой «неба», «человека» и «земли», учатся не предсказывать, а читать ритм, принимать решения в условиях неопределённости, видеть, как одно состояние переходит в другое.

И самым неожиданным оказалось применение этой логики в некоммерческих и волонтёрских проектах.

Люди, пришедшие не ради прибыли, а ради смысла, с удивительной охотой осваивали язык гексаграмм. Они с азартом искали «баги» в своих инициативах: где «небо» уже изменилось, а «земля» тянет за прошлое, где «человек» выгорел, но никто не замечает. Они начинали моделировать не только стратегии, но и тактики взаимодействия, видя, как внутреннее состояние команды влияет на всю систему.

Деловая игра просходила на 9 столах. Каждый игрок анализировал стратегии для своих 3 проектов. Фото автора.

И тогда стало ясно: модель не привязана к бизнесу. Она — о любом человеческом действии, где есть стремление к изменению, развитию, гармонии.

Так что да — я по-прежнему считаю этот подход перспективным. Не потому что он древний. А потому что он живой.

Он не даёт ответов. Он учит задавать правильные вопросы. И в мире, где будущее всё меньше поддаётся прогнозам, это, пожалуй, самое ценное.

"Игра в бисер" по модели "64 стратегемы". В центре - поле игры на котором бисером показываются стратегические состояния проектов (на гексаграммах). У кажого игрока есть свое поле, позволяющее анализировать свои состояния и строить стратегии. Фото автора.

Владислав Тарасенко

Доцент МГТУ им. Н.Э. Баумана, более 30 лет занимающийся исследованием и проектирование систем, увлечен философскими основами вычислительной техники и искусственного интеллекта. Специализируется на соединении абстрактных теорий с практической реализацией.

Бонусы для истинных ценителей и настоящих любителей, дочитавших этот длинный текст до конца:

«Книга бизнес‑перемен. 64 стратегемы». Издательство «Генезис». (Полный текст книги)

Выступление в Бауманке:
Формирование прикладных онтологий описания компаний и организаций на основе онтологии верхнего уровня TLO64, базирующейся на структуре книги перемен 'И‑цзин' и логическом анализе жизненных циклов систем. слайды https://clck.ru/3LS6R6

Логика триединства — мои видео про Гамова, Щуцкого и других.

Стратегии государственного управления: концепция 64 стратегем. статья в журнале «Экономические стратегии»

Сеанс одновременной деловой игры по Книге перемен для более чем 80 волонтеров.

Книга перемен «И-цзин» как фреймворк стратегического управления и базовая онтология