Привет. Меня зовут Сергей Колесников. И последние 32 года я, по сути, занимаюсь одним и тем же: охочусь на хаос. Я видел, как он прячется в стопках бумажных накладных, как мутирует в десятках несовместимых программ, как маскируется под умными словами в регламентах. Я видел его на складах, в рекламных агентствах, на заводах медтехники и в автосервисах. Имя этому хаосу — неэффективный бизнес-процесс.
Моя личная война с ним началась не в кабинете IT-директора, а на пыльном складе в перестроечные 90-е. Я был кладовщиком в компании ООО«Восточная Сибирь», и моей главной головной болью были отчеты. Представьте себе это: горы товара, стопки бумаг, карандаш и калькулятор. На один отчет для руководителя у меня уходило несколько дней мучений.
А потом случилось чудо. В один прекрасный день терпение у директора лопнуло, и он отправил меня учиться. В соседнем здании, в отделе программирования авторемонтного завода, стоял ОН — компьютер Intel 086 с программой SuperCalc 5, прапрадедушкой современного Excel.
И вот она — магия! То, на что уходили дни, теперь делалось за пару часов. Помню, как директор смотрел на ежедневные сводки и не верил своим глазам. Это был мой первый, самый чистый и незамутненный вкус автоматизации. Потом было обучение FoxPro, которое не пригодилось мне напрямую, но я впервые заглянул «под капот» этой магии и понял, как пишутся программы.
С тех пор я сменил много отраслей. Но куда бы я ни приходил, я везде сталкивался с одной и той же картиной: люди на местах делают одно, программы в компьютерах показывают другое, а руководство где-то наверху хочет третьего. И всё это живет в том самом «зоопарке систем», где CRM не дружит с бухгалтерией, а та знать не знает про складскую программу. Знакомо, не правда ли?
Каждый раз я смотрел на этих разрозненных, не желающих разговаривать друг с другом «бегемотов» и думал: «Да должен же быть способ заставить их работать вместе! Должен же быть один, простой и понятный всем язык!»
Эта статья — история моих поисков этого языка.
Болезнь и ее симптомы: ступор на заводе и «синдром непонятного ромбика»
Вы думаете, я пришел к этому через умные книги? Если бы. Мой путь начался не в тишине лекционного зала, а под гул станков Елатомского приборного завода. Серьезное производство, медицинская техника, всё по-взрослому. И вот там, посреди всего этого, я впервые столкнулся с ними. Со схемами.
На бумаге у нас был образцовый порядок — сертификат ISO 9001, пухлые папки с регламентами. Но я нутром чуял: что-то не так. Люди на местах кивали, но в глазах у них была пустота — идеально заученная инструкция, за которой не стояло ни грамма понимания. Однажды я решил сам разобраться в одной из ключевых BPMN-схем. Распечатал этот огромный лист и просто уставился на него. Это был даже не лабиринт, который хотя бы обещает выход. Это был просто визуальный шум, гениально спроектированный, чтобы запутать.
Эта мысль осталась со мной надолго, но настоящий диагноз болезни я поставил позже. Судьба свела меня с Юрием — крепким предпринимателем, построившим свою сеть строительных магазинов «Молоток» на собственном горбу и чутье. Перед нами стояла амбициозная задача: оптимизировать всю бизнес-структуру компании для создания собственного IT-продукта. И снова, как старый призрак, возникла необходимость описать процессы.
Казалось бы, теперь-то, с моим новым опытом, все получится. Я сел рисовать эти стройные, логичные, правильные BPMN-схемы. А Юрий смотрел. Вежливо, умнó, но с абсолютно отстраненным взглядом. В конце он тяжело вздохнул и сказал фразу, которая меня просто припечатала к стулу: «Слушай, я верю, что ты умный парень и всё это — очень умные штуки. Но я не смогу объяснить это своим ребятам. И, если честно, я и сам через пять минут забуду, что значит вон тот ромбик с крестиком».
Провал. Полный. И этот случай с обезоруживающим «я не понимаю» заставил меня копнуть глубже. Это была уже не просто догадка. Это стала какая-то одержимость. Я должен был понять, что не так с этим монстром под названием BPMN.
И оказалось, я был не одинок в своих подозрениях. Я наткнулся на работы австрийского ученого Яна Мендлинга, который научно доказал то, что я почувствовал на своей шкуре. Вы только вдумайтесь: в BPMN больше сотни (!) уникальных элементов. Сотни! Причем для одной и той же задачи часто можно использовать три-четыре разных значка. Система сама провоцирует тебя на ошибку.
Но настоящий удар под дых я получил, когда докопался до фундамента — до когнитивной психологии. До работ Нельсона Коуэна. И знаете что? Оказывается, наша рабочая память, та часть мозга, которой мы думаем «прямо сейчас», может одновременно удерживать в фокусе всего четыре, ну максимум пять, элементов.
Четыре!
А BPMN подсовывает нам сотню. Он заставляет нас жонглировать десятками связей и правил одновременно. Это биологически невозможно для нашего мозга. Это идеальный тренажер для его поломки. И вот тогда я окончательно понял: делать сложно — легко. А вот делать сложное — простым... вот в этом и есть настоящий гений, которого в BPMN попросту не оказалось.
Лекарство из космоса: открытие языка ДРАКОН
После провала у Юрия я ушел из его кабинета, одержимый одной мыслью: найти альтернативу. Я начал лихорадочно искать, перерыл, кажется, всё. Мне нужен был инструмент, который помогает, а не унижает своей сложностью.
И вот однажды я наткнулся на него. На ДРАКОН.
Когда я открыл книги Паронджанова, у меня было ощущение, будто кто-то включил свет в темной комнате. Оказалось, кто-то уже десятилетия назад задался теми же самыми вопросами, которые мучили меня. И создал не просто очередной язык, а целый инструмент для «прокачки» человеческого ума.
Его философия была простой до гениальности. Он не пытался заставить мозг работать по правилам машины. Он заставил машину работать по правилам мозга. ДРАКОН говорил не текстом, а картинками. Он не заставлял тебя запоминать — он просто показывал.
И тут я узнал его историю. У меня просто мурашки по коже пошли. Это был не просто какой-то язык. Это был клей, который сцепил воедино титанический проект — космический корабль «Буран». Вы только вдумайтесь: четыре сотни (!) разных научных институтов и конструкторских бюро. И все они смогли договориться и запустить в космос сложнейший автоматический корабль в истории. Не приказами, а с помощью общего, понятного всем языка.
И тут меня пронзило. Если этот язык смог усадить за один стол академиков и инженеров, чтобы запустить «Буран»... неужели он не сможет усадить за один стол директора магазина и его кладовщика?
Я больше не чувствовал себя провалившимся аналитиком. Я чувствовал себя человеком, который несет гениальное решение. Я пришел к Юрию снова. Он склонился над листом. Прошла минута молчания, но это была уже совсем другая тишина — сосредоточенная. А потом он поднял на меня глаза и — впервые за всё время — улыбнулся.
«Так, — сказал он. — Вот это понятно. Вот это я могу взять и завтра показать своему кладовщику. И он поймет».
И я получил то самое, выстраданное подтверждение: инструмент, созданный для космоса, идеально ложится на земные проблемы. Потому что и там, и здесь самое сложное — это заставить людей понять друг друга.
ДРАКОН в окопах: как это работало на самом деле
Но теория — это одно. А как всё это выглядело в реальной жизни? Четыре года я работал бизнес-аналитиком в компании «СТО Фильтр», и у нас была одна вещь, которая держала весь этот сложный механизм вместе. Мы в шутку называли ее «пирамидой» — гигантская, живая карта всего предприятия, полностью описанная на языке ДРАКОН.
И это была не просто картинка на стене. Это был наш главный рабочий инструмент. У кого-то из руководителей рождалась идея? Отлично. Мы открывали нашу «карту», смотрели, как процесс выглядит сейчас, а потом я садился и рядом рисовал новую ДРАКОН-схему: «А вот как это будет работать, если мы сделаем по-новому». Все всё видели. Сразу. И только после этого мы проверяли идею на практике.
Иногда это приводило к поразительным результатам. Однажды мы с начальником отдела 1С решили втайне от руководства автоматизировать один сложный процесс. Я быстро набросал логику на ДРАКОНе, и программист за месяц сделал рабочий прототип, а за два — полноценную программу. Помню шок генерального директора на презентации. Он повернулся к своей команде и спросил: «Как так вышло, что вы пилите похожую задачу уже год, а эти двое за пару месяцев выдали готовый продукт?» Ответ был прост — в ясной ДРАКОН-схеме, которая сэкономила десятки часов споров.
Но скорость — только половина дела. Вторая, и может, даже более важная часть — это ясность. Особенно ярко я это понял на одном совещании в Иркутске. Мы собрали всех руководителей СТО, обклеили стену схемами нашего основного бизнес-процесса и я задал один вопрос: «Ребята, мы так работаем?» И тут началось! Оказалось, несколько управляющих понимали спущенные им сверху регламенты совершенно по-своему. ДРАКОН, как беспристрастный судья, заставил всех говорить на одном языке. Читая текст, люди понимают его по-разному. Глядя на ДРАКОН-схему — одинаково.
Этот инструмент ломал барьеры не только между отделами, но и между «технарями» и «гуманитариями». Позже мы с начальницей отдела продаж, которая в программировании не понимала от слова «совсем», с нуля нарисовали схему будущей CRM-системы. И меня поразило, как быстро она «въехала» в логику и начала сама предлагать решения. Радость была не от того, что мы создали сложную систему вместе с человеком, далеким от алгоритмов.
Именно в этот момент я до конца понял всю мощь этого подхода. ДРАКОН стал нашим универсальным языком. Он заменил и громоздкий BPMN для бизнес-аналитиков, и сложный UML для программистов. Он просто убил «испорченный телефон» как явление.
ДРАКОН против всех: битва на бумаге
Хорошо, историй было много, но давайте на минуту отложим эмоции. Почему я так «вцепился» в ДРАКОН, когда в мире существуют общепризнанные гиганты — BPMN и UML? Чтобы не быть голословным, я хочу просто поставить их рядом. Я свел их ключевые различия в одну таблицу.
Посмотрите, тут не нужно быть экспертом, чтобы увидеть, в чем пропасть между ними.
Критерий | ДРАКОН | BPMN | UML |
|---|---|---|---|
Основная цель | Универсальный язык для описания любой деятельности с приоритетом на наглядность. | Стандарт для моделирования бизнес-процессов. | Язык для проектирования объектно-ориентированных систем. |
Целевая аудитория | Все: от менеджера до программиста. "Человечий" язык. | В первую очередь – бизнес-аналитики. | Прежде всего – программисты и архитекторы ПО. |
Сложность | Минимальная. Мало элементов, строгие правила. | Высокая. Более 100 элементов, провоцирует ошибки. | Высокая. Множество диаграмм, требует спецподготовки. |
Читаемость | Высокая. Создан для легкого восприятия мозгом. | Низкая. Легко создать запутанную и перегруженную схему. | Низкая для не-программистов. Слишком абстрактный. |
Универсальность | Высокая. Один язык для бизнес-процесса, ТЗ и алгоритма. | Низкая. Только для бизнес-процессов. | Средняя. Только для IT-систем. |
"Сквозное описание" | Да. Один язык от идеи до кода. Минимизирует "испорченный телефон". | Нет. Нужен перевод в UML или ТЗ для программистов. | Нет. Нужен перевод в BPMN для бизнеса. |
Проблема ведь не в том, что BPMN или UML плохие. Нет. Проблема в том, что они, как и десятки других инструментов, построили в бизнесе настоящую Вавилонскую башню.
У аналитиков свой язык. У программистов — свой. У менеджеров — третий.
И на каждом этаже этой башни, при каждой передаче смысла, он искажается, теряется, умирает.
И вот тут я понял главный фокус ДРАКОНа. Он не был просто «еще одним языком». Он был универсальным переводчиком. Тем самым инструментом, который мог говорить со всеми. Он был сквозным. От идеи в голове директора до строчки кода.
Битва за будущее, которую я проиграл
И вот тут-то и начинается самое интересное. Вооружившись всем этим пониманием, я попытался совершить революцию в одной, отдельно взятой компании. У меня в голове уже была цельная картина будущего. Я представлял себе, как искусственный интеллект сканирует весь бизнес и сам строит ДРАКОН-схемы «как есть». А дальше — один клик, и эта схема разворачивается в живую модель предприятия на единой платформе, вроде той самой «АСис» Олега Захарчука. Это была мечта. Мечта об убийстве «зоопарка систем» и «Вавилонской башни языков» одним ударом.
И тогда я пошел ва-банк. Я познакомился с тем самым Олегом Захарчуком и получил от него шикарное предложение на внедрение его платформы у нас, в «СТО Фильтр».
Это была моя главная битва. Мы собирали совещания, я доказывал, показывал... Но генеральный директор был убежден, что ему нужен Битрикс24. В самые ответственные моменты он просто покидал совещания, перекладывая решение на топ-менеджеров, которые, конечно же, не хотели брать на себя ответственность. Стена.
В итоге из всей этой битвы я вынес для себя две незыблемые истины.
Истина первая: Единственно верный путь передачи знаний в компании выглядит так: бизнес процесс → понятная всем ДРАКОН-схема → эта же схема как четкое ТЗ для программистов → реализация в коде. Всё. Точка. Любой другой путь — это «испорченный телефон» и потеря денег.
Истина вторая: Системы, построенные на единой метамодели, как «АСис», опережают свое время. Они позволяют управлять не набором программ, а целой экосистемой как единым организмом, не плодя бесконечный «зоопарк».
Я пытался объединить эти два подхода. И проиграл. В компанию пришел новый IT-архитектор, который, не вникнув, с порога отверг и ДРАКОН, и «АСис». Генеральный директор меня не поддержал. Мне пришлось уйти.
Прошло уже пять лет. А компания... компания до сих пор с большим энтузиазмом строит свой собственный, очень дорогой и очень «инновационный» зоопарк.
Проигранное сражение, но не война: новое оружие
Я ушел из той компании, проиграв сражение. Но не войну. И вот, совсем недавно, когда я уже второй год вожусь с тренировкой нейросетей, меня как током ударило. Я понял, каким будет следующий ход в этой войне. Я понял, каким будет наше новое, главное оружие.
Представьте себе...
Искусственный интеллект, как неутомимый стажер, сканирует весь бизнес: документы, переписку, регламенты. И на выходе выдает чистую, понятную ДРАКОН-схему «как есть».
А дальше... дальше начинается магия. Директор, который в жизни не написал ни строчки кода, садится и, как в компьютерной игре, начинает двигать блоки, создавая схему «как надо». Он может просто сказать: «А что, если мы вот здесь добавим проверку склада?» — и ИИ тут же перестраивает схему, показывает узкие места, просчитывает стоимость, ресурсы, риски. И вот она, рождается — «схема-решение». Утвержденная, просчитанная, готовая к внедрению.
И я понял, что это и есть та самая недостающая деталь в моих прошлых битвах. Главной задачей становится не научить программиста понимать бизнес, а дать самому бизнесу штурвал в руки.
Говорят, наш мир становится слишком сложным для человеческого мозга. Мой опыт кричит об обратном. Проблема не в нашем мозге. Проблема в наших убогих инструментах.
Будущее не за тем, чтобы заменить человека машиной. А за тем, чтобы дать ему такие инструменты, которые превратят его ограниченный, но гениальный мозг в суперкомпьютер. И эта битва, я уверен, будет выиграна.
Вместо заключения, или Несколько вопросов, которые у вас наверняка остались
Наверное, после всей этой истории у вас в голове роится куча вопросов. Я попробую угадать самые главные.
Что за зверь этот ДРАКОН, и почему он лучше обычных квадратиков и ромбиков?
Если коротко, то в нем, в отличие от «свободного творчества», есть строгие, почти военные правила. Они не дают сбиться с пути, исключают двусмысленность и заставляют тебя видеть всю логику целиком.Откуда такое официальное название — ДРАКОН? Не слишком ли грозно?
На самом деле, это аббревиатура, и расшифровывается она очень мирно: Дружелюбный Русский Алгоритмический Язык, Который Обеспечивает Наглядность. Ключевое слово здесь — «дружелюбный». Но у меня есть и своя, личная расшифровка. Если копнуть в древнерусскую буквицу, где у каждого символа был свой глубокий образ, то ДРАКОН — это не злой Змей Горыныч, а последовательность смыслов: Добро, Речь (как энергия), Азъ (я, как творец), Како (объединение), Он (некая божественная структура) и Наше (то, что нам дано предками). Получается, это язык, который помогает человеку-творцу через добрую речь объединять и структурировать наше общее знание. По-моему, это гораздо глубже отражает его суть.А где деньги? Сколько всё это экономит?
Отвечу без лукавства: по моему опыту, от 40% до 60% времени на разработку и отладку. В «СТО Фильтр», например, мы ужали создание техзаданий с месяца до одной недели.Работает ли это в маленьких компаниях?
Еще как работает. Даже в команде из десяти человек это окупается за пару-тройку месяцев, потому что самые дорогие ошибки — это ошибки в понимании. ДРАКОН их убивает.
И вот, подытоживая… Я за свои 32 года в этом деле понял одну простую вещь: лучшие решения всегда рождаются в диалоге. Эта статья — мое приглашение к нему.
Мне до сих пор чертовски интересны проекты, связанные с описанием по-настоящему сложных, запутанных бизнес-процессов. Или с интеграцией того самого «зоопарка систем». Или, что сейчас увлекает меня больше всего, — с внедрением ИИ в существующие процессы.
Если у вас в голове крутятся похожие задачи, если вы тоже чувствуете, что «так дальше жить нельзя», или если у вас просто есть вопросы — напишите мне.
Давайте поговорим.
Сергей Колесников
Тот самый бизнес-аналитик, который все еще верит, что можно починить всё.
Почта: sergrodna@yandex.by
Дополнительная информация на Хабре по языку Дракон:
https://habr.com/ru/articles/541478/
https://habr.com/ru/articles/345320/
