Что нужно было учить 15-20 лет назад? C++ с тогдашним STL, алгоритмы, межпроцессное взаимодействие, работу по сети, способы работы с динамическими библиотеками/модулями/оверлеями, системный API, всякая специфика типа DCOM/ActiveX/OLE или Qt. SQL, bash, MFC, азы криптографии, работа с последовательным портом — это всё могли спросить на собеседовании младшекурсника без опыта работы, претендующего на должность младшего программиста (в трудовой писали: «техник разработки ПО») лет 15-20 назад.
Не знаю, что бы я вам ответил. Источники, которые я вижу через гугль-книги, отражают официальную позицию того времени, основаны на статистике и если и искажают действительность, то в сторону приукрашивания, а ребенок может плохо помнить или просто не знать. Но в данном вопросе выбор между гугль-книгами и воспоминаниями не стоит, потому что я как раз помню, что обеды у меня были платными. Это 88-91 годы СССР и последующие годы РФ.
Возможно, лично вас в Советском Союзе кормили бесплатно, если вы попадали в какую-то категорию льготников: ученики из многодетных семей, дети матерей-одиночек, дети родителей-пенсионеров и т.п. Возможно также, что вы имеете в виду бесплатные завтраки, которые действительно были много где: во всех сельских школах, например.
Однако же поголовного бесплатного кормления обедами в советских школах не было никогда. Если пошукать в гугль-книгах, обнаруживается, что десятилетие за десятилетием проскакивали заявления вроде: «В ближайшие годы будут введены бесплатные обеды в школах», но так они введены и не были.
Преподаю математику в вечерней школе. Один ученик примерно 12-летнего возраста, проходивший алгебру, хватал калькулятор, чтобы сложить 5 и 6, разделить 12 на 2 и умножить 5 на 5, я не преувеличиваю. Получалось медленно. Хотя с этими действиями он мог справиться и без калькулятора — ещё гораздо медленнее и с большой вероятностью сделать ошибку — чуть более сложные вещи без калькулятора он решить не мог совсем. Например, поделить 2.5 на 5 или найти разность двузначных чисел.
Говорил, что совершать арифметические действия ему приходится только в школе на уроках математики, а там калькулятором пользоваться разрешается, так что зачем ему считать без калькулятора.
Или пользоваться немашиннообученными переводчиками типа промта, которые как минимум не уступают GT. Предыдущая же, статистическая версия гугль-переводчика в паре русский-английский и русский-французский была настолько плохой, что я не понимаю людей, хоть чуть-чуть владевших языком, но пользовавшихся ею: чтобы перевести незнакомые слова, гораздо лучше взять словари, а если синтаксис предложения слишком сложен для Васи, закончившего советскую школу с четверкой по английскому, то GT тем более облажается.
Слово Habilitation не очень просто объяснить американцу: наверно, ближайший аналог — это действительно тенюр. Вещи совершенно разные, но в некотором роде обе свидетельствуют о схожем уровне научного сотрудника. Но вот на русский язык слово Habilitation перевести можно проще: это примерно доктор наук.
Рассуждения о его и её полотенцах и связанных культурных фактах, о которых машина не имеет представления, напомнили старый пример простого диалога, смысл которого машине вряд ли будет понятен в ближайшие десятилетия:
Она: Я ухожу.
Он: Кто он?
И что, разве в той книге соврали? Например, массовое производство экскаваторов в СССР, говорят, началось только к 1950 году (вообще производство началось в 1931 году, большие карьерные экскаваторы — в 1947), а к 1976 году треть земляных работ в строительстве и 80% — в горных работах осуществлялись экскаваторами. Арифметические задачи про землекопов потеряли актуальность, нет больше такой профессии — землекоп, за тридцать лет практически исчезла.
Можно понять, если ты пенсионер, который уже не способен переучиваться
Пенсионеры — не пенсионеры, но пожилые работники, по состоянию здоровья и нехватки образования не способные на более оплачиваемый труд — это как раз самые типичные кассиры в продуктовых магазинах Америки.
Тут упущена страноведческая деталь. В России и большинстве других стран карандаш — это особый канцтовар для особых нужд. Постоянно он нужен художникам, чертежникам, а простым людям — пригождается время от времени. В США же это — главный писчий инструмент, среди взрослых используется для письма примерно так же часто, как и ручка, а среди школьников — на порядок больше. Поэтому вопрос о том, предпочитают ли инженеры или просто любители карандашей тот или иной вариант, в Америке не стоит: миллиардами производятся и продаются именно обычные простые карандаши, как бы они ни уступали по качеству другим писчим принадлежностям типа механических карандашей.
Слово gyros в американском английском — это шаурма/кебаб. В русской речи слово «гирос» подразумевает какую-то греческую специфику, отсутствующую в шаурме или кебабе, но в американской речи gyros — базовое немаркированное слово. Американец скорее пояснит, что донер кебаб — это такой турецкий гирос, чем наоборот: все знают, что такое gyros. Обычно его произносят как джайрос, хотя некоторые считают понтовым произносить на греческий манер.
И если в русском тексте повествование так и будет идти сплошным текстом, то в английском кавычки будут открываться в каждом абзаце. При этом закрываться в предыдущем абзаце они не будут.
По-русски так тоже иногда пишут, это старомодно: так писали в XIX веке. Особенно часто такое встречается в стихах.
Возьмем наугад детскую книгу. Например, «The Wind in the Willows». Считается, что она примерно для семилетних детей, хотя по меркам современной английской литературы она несколько сложновата и в плане языка подходит пятикласснику. В ней 60 тыс слов, из них 6700 разных. Сделаем поправку на словоформы, коих в английском не так много: вслепую выкинем все окончания -s, -es, -ed, -ing, -ly. Остается 5 тысяч уникальных слов. Допустим, мы где-то облажались, и на самом деле там только четыре тысячи. Получается, целую тысячу слов в шестидесятитысячном детском произведении наш читатель, освоивший 3000 слов, не поймет.
Возьмем детский текст посовременнее и попроще. «Charlotte's Web» — 2900 слов. Допустим, на самом деле еще меньше, где-нибудь 2000. Как думаете, сколько из них совпадают с вашими 3000 самыми частотными?
Возьмем современную взрослую массовую литературу типа Марининой: Джон Гришем, «The Firm». 140 тысяч слов, из них после обрезания конечных (es|s|ed|ing|ly) остается 6800 уникальных.
По «Гарри Поттеру» я сам считать не стал, процитирую чью-ту чужую работу (стемминг там не использовался, так что делите на полтора):
The number of unique words also increases with the series. In HP 1 there are 5687 unique words compared to 12624 unique words in HP 5, so the writing is more sophisticated or J.K. Rowling is introducing new words (could be character names, new locations, spells, etc.) to readers.
А теперь что-нибудь серьезное.
Апдайк, «Кролик, беги», 106 тыс слов, из них 7 тыс уникальных.
Драйзер, «Американская трагедия», 360 тыс слов, 10 тыс уникальных.
Беллоу, «Герцог», 130 тыс слов, 10 тыс уникальных.
Дос Пассос, «42 параллель»: полмиллиона слов, 18 тыс уникальных.
И эти наборы слов не совпадают. Если взять все четыре вышеназванные книги, то будет уже 27 тыс уникальных слов.
Разные исследования по-разному оценивают словарный запас у детей 5-6 лет (это нулёвка американских школ — возможно, поэтому и рассматривают обычно именно этот возраст).
Так, Seashore в 1947 насчитал 9600 слов, Watts (1950) — в 4000-7000, Smith (1926) — в 2100, Baker (1997) — в 2500-5000, есть оценки в полторы тысячи слов, что выглядит абсурдно. Как правило, в этих исследованиях низкие цифры — это активный словарный запас, то, что ребенок реально произносит, а высокие — то, что он правильно понимает, но сам не использует.
Взрослый человек по разным подсчетам владеет от 20 до 100 тыс. слов.
Не знаю, насколько русский можно распространить на английский: слов в русском языке гораздо меньше, кроме того, русские гораздо ровнее понимают тексты, чем англичане или американцы. Трудно представить себе взрослого русского, не понимающего многие предложения в газете. Но зато на русском нам будет проще понять, что в высоких цифрах объема словарного запаса среднего человека нет ошибки. Откройте словарь Ожегова. В зависимости от издания, там 60-80 тыс слов. Откройте наугад десяток страниц и просмотрите на них все слова. Вероятно, вы не встретите ни одного незнакомого слова, максимум — десяток. Получается, вы знаете минимум 50 тыс русских слов, и это только те, что попали в словарь. Разговорные, профессиональные, ругательные, новые, устаревшие и прочие слова вы знаете, но в словаре их нет. В английском примерно то же самое. Я, например, по оценкам каких-то онлайновых тестирований, знаю примерно 25 тыс английских слов, и все-таки практически в каждом абзаце письменной и в каждой длинной фразе устной речи наталкиваюсь на незнакомое слово. Буквально сейчас читаю «Янки из Коннектикута», примерно каждое десятое слово незнакомое или напрочь забытое, а ведь по-русски я понимал почти всё ещё в детстве.
Так что оценка в 25 тыс для «образованного взрослого» явно заниженная. Советский двухтомный «Большой англо-русский словарь» на базе Мюллера содержит более 200 тыс словарных статей, и из них носитель языка знает (в пассиве) не меньше половины. Кроме того, если верить С. Пинкеру, образованность не особо влияет на объем словарного запаса. Пинкер утверждает, будто вообще не влияет, хотя я ему не верю.
Короче, 3000 самых частотных слов для изучения английского — это замечательно, это гораздо лучше, чем 3000 редких. Прекрасная идея напирать на самые частотные слова и выражения. Но 3000 даже близко не хватит для хорошего понимания или свободного общения.
Сужу как по опыту окружающих, по теоретическим работам и по официальным рекомендациям.
Сперва про работы. В рамках работ по «усвоению второго языка», дисциплины на стыке лингвистики и педагогики, проводились исследования скорости усвоения языка в разных возрастах. Получалось, что при равной интенсивности быстрее всего усваивают второй язык подростки, следующие за ними — взрослые, а медленнее всего — малыши. Во всех аспектах, кроме фонетики. Я сталкивался с этими статьями, когда делал на заказ обзоры.
Можете и сами прикинуть: ребенок и родным-то языком годам к шести, а то и восьми, овладевает хуже, чем целеустремленный взрослый иностранец за пару-тройку лет занятий. У ребенка к школе мизерный словарный запас в пять-семь тысяч слов, базовая грамматика, неправильное произношение, очень слабое владение письмом.
Теперь о личном опыте. Я несколько лет жил во Франции, а последние 9 лет живу в США. Мы общаемся с парой десятков иммигрантских семей с детьми, не только русскими, но и арабами, китайцами. Кроме того, я преподаю на вечерних курсах, подавляющее большинство учеников, а их через меня прошло уже около ста, — дети иммигрантов, причем почти все живут в США как минимум несколько лет, некоторые — с рождения.
Я пока не встречал ни одного ребенка, кто лет за пять полностью догнал бы сверстников-носителей, мог бы столь же свободно говорить на любые (доступные ровесникам) темы. Никого, по кому в первые же минуты разговора не было бы заметно, что они не из англоговорящей семьи. Причем некоторые из них на родном языке говорят очень плохо, но всё-таки и на английском тоже не свободно.
Подчеркну, что множество раз слышал про детей, которые за два года, за полгода, а в особо запущенных случаях — за два месяца заговорили на английском как на родном, не отличишь. Но почему-то своими глазами не видел таких детей ни разу. Как правило, слышишь о таких детях от взрослых, которые сами языком не владеют.
Наконец, официальные рекомендации. В нашем штате все неанглоговорящие школьники должны рассматриваться на предмет программы «английский как иностранный», у нас это называется ELL, а соответствующая программа и тесты — WELPA. Там пять уровней. Дети, даже рожденные в США, сдают эти тесты, если их первый язык не английский или если их семейный язык не английский. Там четыре уровня + выпускной пятый: кто дотянул до пятого — из программы выходит. Большинство детей иммигрантов, кого я видел, попадают на второй или третий уровень, если не считать тех, кто только что приехал. Да, дети, рожденные в Америке и ходившие в английский детсад, в пять лет идут в школу и попадают только на второй, максимум — на третий уровень. Обычно на переход с уровня на уровень уходит год.
То есть два года — столько времени, по мнению ESL-отделов школ и РОНО, нужно следить и при необходимости помогать ребенку, который всю жизнь прожил в США, и только через пару лет ежедневных школьных занятий из программы он выходит. Но это не значит, что он овладел английским как родным, ученик всего лишь признается достаточно хорошо овладевшим языком, чтобы понимать школьный материал. Впрочем, на всякий случай ESL-отдел мониторит выбывшего ученика еще пару лет.
The total contribution limit for 401(a) defined contribution plans under section 415©(1)(A) increased from $54,000 to $55,000 for 2018. This includes both employer and employee contributions.
Это контрактору-то?
Однако же поголовного бесплатного кормления обедами в советских школах не было никогда. Если пошукать в гугль-книгах, обнаруживается, что десятилетие за десятилетием проскакивали заявления вроде: «В ближайшие годы будут введены бесплатные обеды в школах», но так они введены и не были.
Говорил, что совершать арифметические действия ему приходится только в школе на уроках математики, а там калькулятором пользоваться разрешается, так что зачем ему считать без калькулятора.
Рассуждения о его и её полотенцах и связанных культурных фактах, о которых машина не имеет представления, напомнили старый пример простого диалога, смысл которого машине вряд ли будет понятен в ближайшие десятилетия:
Она: Я ухожу.
Он: Кто он?
Пенсионеры — не пенсионеры, но пожилые работники, по состоянию здоровья и нехватки образования не способные на более оплачиваемый труд — это как раз самые типичные кассиры в продуктовых магазинах Америки.
наоборот
По-русски так тоже иногда пишут, это старомодно: так писали в XIX веке. Особенно часто такое встречается в стихах.
Возьмем детский текст посовременнее и попроще. «Charlotte's Web» — 2900 слов. Допустим, на самом деле еще меньше, где-нибудь 2000. Как думаете, сколько из них совпадают с вашими 3000 самыми частотными?
Возьмем современную взрослую массовую литературу типа Марининой: Джон Гришем, «The Firm». 140 тысяч слов, из них после обрезания конечных (es|s|ed|ing|ly) остается 6800 уникальных.
По «Гарри Поттеру» я сам считать не стал, процитирую чью-ту чужую работу (стемминг там не использовался, так что делите на полтора):
The number of unique words also increases with the series. In HP 1 there are 5687 unique words compared to 12624 unique words in HP 5, so the writing is more sophisticated or J.K. Rowling is introducing new words (could be character names, new locations, spells, etc.) to readers.
А теперь что-нибудь серьезное.
Апдайк, «Кролик, беги», 106 тыс слов, из них 7 тыс уникальных.
Драйзер, «Американская трагедия», 360 тыс слов, 10 тыс уникальных.
Беллоу, «Герцог», 130 тыс слов, 10 тыс уникальных.
Дос Пассос, «42 параллель»: полмиллиона слов, 18 тыс уникальных.
И эти наборы слов не совпадают. Если взять все четыре вышеназванные книги, то будет уже 27 тыс уникальных слов.
Так, Seashore в 1947 насчитал 9600 слов, Watts (1950) — в 4000-7000, Smith (1926) — в 2100, Baker (1997) — в 2500-5000, есть оценки в полторы тысячи слов, что выглядит абсурдно. Как правило, в этих исследованиях низкие цифры — это активный словарный запас, то, что ребенок реально произносит, а высокие — то, что он правильно понимает, но сам не использует.
Взрослый человек по разным подсчетам владеет от 20 до 100 тыс. слов.
Не знаю, насколько русский можно распространить на английский: слов в русском языке гораздо меньше, кроме того, русские гораздо ровнее понимают тексты, чем англичане или американцы. Трудно представить себе взрослого русского, не понимающего многие предложения в газете. Но зато на русском нам будет проще понять, что в высоких цифрах объема словарного запаса среднего человека нет ошибки. Откройте словарь Ожегова. В зависимости от издания, там 60-80 тыс слов. Откройте наугад десяток страниц и просмотрите на них все слова. Вероятно, вы не встретите ни одного незнакомого слова, максимум — десяток. Получается, вы знаете минимум 50 тыс русских слов, и это только те, что попали в словарь. Разговорные, профессиональные, ругательные, новые, устаревшие и прочие слова вы знаете, но в словаре их нет. В английском примерно то же самое. Я, например, по оценкам каких-то онлайновых тестирований, знаю примерно 25 тыс английских слов, и все-таки практически в каждом абзаце письменной и в каждой длинной фразе устной речи наталкиваюсь на незнакомое слово. Буквально сейчас читаю «Янки из Коннектикута», примерно каждое десятое слово незнакомое или напрочь забытое, а ведь по-русски я понимал почти всё ещё в детстве.
Так что оценка в 25 тыс для «образованного взрослого» явно заниженная. Советский двухтомный «Большой англо-русский словарь» на базе Мюллера содержит более 200 тыс словарных статей, и из них носитель языка знает (в пассиве) не меньше половины. Кроме того, если верить С. Пинкеру, образованность не особо влияет на объем словарного запаса. Пинкер утверждает, будто вообще не влияет, хотя я ему не верю.
Короче, 3000 самых частотных слов для изучения английского — это замечательно, это гораздо лучше, чем 3000 редких. Прекрасная идея напирать на самые частотные слова и выражения. Но 3000 даже близко не хватит для хорошего понимания или свободного общения.
Сужу как по опыту окружающих, по теоретическим работам и по официальным рекомендациям.
Сперва про работы. В рамках работ по «усвоению второго языка», дисциплины на стыке лингвистики и педагогики, проводились исследования скорости усвоения языка в разных возрастах. Получалось, что при равной интенсивности быстрее всего усваивают второй язык подростки, следующие за ними — взрослые, а медленнее всего — малыши. Во всех аспектах, кроме фонетики. Я сталкивался с этими статьями, когда делал на заказ обзоры.
Можете и сами прикинуть: ребенок и родным-то языком годам к шести, а то и восьми, овладевает хуже, чем целеустремленный взрослый иностранец за пару-тройку лет занятий. У ребенка к школе мизерный словарный запас в пять-семь тысяч слов, базовая грамматика, неправильное произношение, очень слабое владение письмом.
Теперь о личном опыте. Я несколько лет жил во Франции, а последние 9 лет живу в США. Мы общаемся с парой десятков иммигрантских семей с детьми, не только русскими, но и арабами, китайцами. Кроме того, я преподаю на вечерних курсах, подавляющее большинство учеников, а их через меня прошло уже около ста, — дети иммигрантов, причем почти все живут в США как минимум несколько лет, некоторые — с рождения.
Я пока не встречал ни одного ребенка, кто лет за пять полностью догнал бы сверстников-носителей, мог бы столь же свободно говорить на любые (доступные ровесникам) темы. Никого, по кому в первые же минуты разговора не было бы заметно, что они не из англоговорящей семьи. Причем некоторые из них на родном языке говорят очень плохо, но всё-таки и на английском тоже не свободно.
Подчеркну, что множество раз слышал про детей, которые за два года, за полгода, а в особо запущенных случаях — за два месяца заговорили на английском как на родном, не отличишь. Но почему-то своими глазами не видел таких детей ни разу. Как правило, слышишь о таких детях от взрослых, которые сами языком не владеют.
Наконец, официальные рекомендации. В нашем штате все неанглоговорящие школьники должны рассматриваться на предмет программы «английский как иностранный», у нас это называется ELL, а соответствующая программа и тесты — WELPA. Там пять уровней. Дети, даже рожденные в США, сдают эти тесты, если их первый язык не английский или если их семейный язык не английский. Там четыре уровня + выпускной пятый: кто дотянул до пятого — из программы выходит. Большинство детей иммигрантов, кого я видел, попадают на второй или третий уровень, если не считать тех, кто только что приехал. Да, дети, рожденные в Америке и ходившие в английский детсад, в пять лет идут в школу и попадают только на второй, максимум — на третий уровень. Обычно на переход с уровня на уровень уходит год.
То есть два года — столько времени, по мнению ESL-отделов школ и РОНО, нужно следить и при необходимости помогать ребенку, который всю жизнь прожил в США, и только через пару лет ежедневных школьных занятий из программы он выходит. Но это не значит, что он овладел английским как родным, ученик всего лишь признается достаточно хорошо овладевшим языком, чтобы понимать школьный материал. Впрочем, на всякий случай ESL-отдел мониторит выбывшего ученика еще пару лет.