Создание условных рефлексов, конечно. Теоретические основы заложены Иваном Петровичем Павловым, многообразие техник реализации можно найти в современных практиках психотерапии, мотивационной литературе и тренингах.
«Брадобрей бреет только тех, кто сам себя не бреет. Кто бреет брадобрея?»
Конечно, это никакая не шиза. Все эти расселовские парадоксы в нашей голове — прямое следствие фундаментальных свойств theory of mind.
Получается, что предельная точка — обесценить специалиста в себе.
Нет универсальности. Мне кажется, поиск универсальных объяснительный сценариев является одной из причин, почему в книжных магазинах соответствующие отделы часто называются «Психология и эзотерика».
Все зависит от полного контекста события, знать о котором другой человек вряд ли может. Например, практически каждый из нас в детстве падал при ходьбе или беге, под голос мамы «осторожно!». Наверняка было много случаев, когда было очень больно. Но мы же не боимся бегать, правда? Не спотыкаемся, когда кто-то «под руку» кричит «осторожно»? А теперь сравните с таким кейсом:
«Мальчик мечтал о велосипеде, просил у родителей купить. И вот, он идет с мамой, а с остановки навстречу им идет папа, катит новенький велосипед для него. Он увидел, и потерял голову от счастья. Побежал со всех ног навстречу. Мама крикнула — осторожно! Но поздно, мальчик споткнулся и со всей силы грохнулся на землю. И заплакал, не столько от боли, сколько от обиды.»
(и почему этот взрослый мужчина так сильно злится, если жена выскажет хоть тень сомнений при обсуждении его ближайших планов?)
Важность эпизода на 100% субъективна, любой другой меряет ее по своему личному опыту. Я воспринимаю любые ассоциации у конкретного человека просто как наблюдаемый факт, не ищу им универсальных объяснений.
Быстро найти статью не вышло, на долгие поиски нет сейчас времени, поэтому без ссылки, извините — проходило в публикациях метаисследование (в основном обобщение близнецовых исследований) на этот счет. Выводы были такие: есть три группы существенных пренатальных факторов — генетика, гормональный фон и эпигенетика. Их оценочная совокупная значимость около 50%. Остальное — влияние среды при развитии после рождения.
Это будет явно не завтра)) Мало того, что при ближайшем рассмотрении структурное строение суботделов оказывается весьма нетривиальным (выше я писал о базолатеральном ядре миндалины, например), так еще и нетривиальные нейрональные механизмы начинают плотно исследовать. То фотонные каналы в глии, то еще что. Словом, поживем — увидим.
Боги на Олимпе — есть такое, архетипическое :)
Но не только. Ребенок рождается беззащитным, целиком и полностью зависит от взрослых. Имплицитная (бессознательная) память — это во многом и есть результат детского импринтинга.
:) Моральные нормы — это, все-же, вопрос воспитания, включая социальную среду. От природы, дети-«маугли» (реальные) ведут себя, как звери, в прямом смысле этого слова.
Могу предложить такую грубую аналогию: если разум представить как многоуровневую нейронную сеть, то сознание — выходной слой, эмоциональный процессинг — функция ценности.
Первый вопрос. Это был реальный кейс, по факту там шла речь и о прямом смысле — страхе высоты в физическом пространстве — и о переносном. При этом, опасения в карьерных делах получали компенсацию такого плана: «нужно еще поучиться… да, точно, нужно сначала пойти научиться на начальника, и тогда все будет хорошо.» (заметьте, кстати — это в точности сценарий компенсаторного эпизода, так это и работает).
Каким образом карьерное развитие у этого конкретного человека получило сильную ассоциативную аналогию с физическим движением вверх, я не выяснял. Ассоциация вполне прозаичная, благодаря каким именно примерам она сформировалась, не так уж важно на самом деле. Можно попытаться ее разбить, но это было бы похоже на попытку погрузить человека в довольно странный мир, где, к примеру, профессиональный или карьерный рост — это не «вверх». Найти такое социальное окружение, где профессиональное развитие является «движением вниз» на полном серьезе, именно в позитивном смысле. Вряд ли такой номер прошел бы.
Речь не шла о ярко выраженной фобии. Это именно дезадаптивная схема, где у человека при определенных обстоятельствах (совокупности стимулов) возникала такая себе «сингулярность» в чувствах, точка бифуркации. Проблема именно в ней. Научиться отлично ее подавлять/компенсировать, или сделать так, чтобы она не возникала? Можно и то, и другое, я пишу о второй альтернативе для полноты картины.
В данном конкретном кейсе упомянутая схема значительно влияла на общее ощущение уверенности в себе, поскольку активировалась в контекстах обычных текущих жизненных ситуаций. Возможно, если бы она касалась узкого контекста (редкого стечения обстоятельств), проще было бы научиться компенсировать. Как вариант — путем избегания, «просто не лазить по лестницам».
Второе — про окольные пути. Это как раз и есть когнитивный контроль, про это автор статьи написал хорошо и подробно, поэтому я в эти вопросы не углубляюсь в своих комментариях. Однако хочу обратить внимание, что как раз работа через эпизодическую память (как я описал) является полностью самостоятельной, посторонняя помощь в ней в принципе возможна только в подготовительном этапе, при подборе пары. И то, такая помощь не обязательна, просто экономит время. Обычно люди учатся находить только первую пару, с помощью, дальше все сами делают. Процесс неплохо структурирован. Кто-то, может, годами потом погружается в свои дезадаптивные схемы, кто-то нет. В принципе, я еще ни разу не слышал, чтобы речь шла об отработке десятка пар эпизодов, все гораздо скромнее по количеству, а глубина погружения — каждый решает для себя.
Пожалуйста, посмотрите еще мой ответ к другому комментарию выше, от 10:58.
К сожалению, когнитивный контроль напрямую не может управлять кодированием эмоциональной валентности. С его помощью можно подавить результат такой кодировки, переопределить поведенческую реакцию — об этом в статье пишется. Я просто добавил описание опции, которая не упомянута в статье.
Эмоциональная память человека является имплицитной. Когда говорят о травматическом опыте, как основе конкретных эмоциональных откликов, имеют в виду в большей степени ассоциативное подобие, а не причинно-следственные отношения. Эпизодическая память человека является эксплицитной — мы можем ее «помнить» (воспроизвести в сознании), и считается, что она формируется позже имплицитной памяти. Проще говоря, травматический опыт, который мы помнит, вряд ли является действительной причиной «негативности» эмоционального отклика, при этом может в значительной мере влиять на форму выражения этой «негативности».
Относительно имплицитной эмоциональной (где причины Ваших «почему»), пока что есть понимание, что на ее формирование существенно влияют несколько групп факторов. Включая генетику, перинатальный гормональный фон, эпигенетику. Человеческий мозг оказался слишком сложным органом, чтобы упростить его формирование до простых схем.
Желание изменить ситуацию будет только мешать. В этой технике когнитивный контроль нужен только для одного — для «переключения» между активацией памяти о двух разных эпизодах. Любой конкретный эпизод активируется без когнитивного контроля — без осмысления, без желания «понять и простить» и т.д. Естественно, болезненные переживания изначально блокируются.
Благодаря многократным «переключениям» между травматичным и компенсаторным опытом, блокировка постепенно уходит. Два опыта начинают как бы накладываться, активизироваться одновременно — когнитивный контроль этому может только помешать. Это немножко похоже на медитации, с той разницей, что речь идет исключительно о фактах жизни, активизации реальных эмоциональных состояний, которые были именно такими в жизни, не придуманными и не зависящими от субъективных предпочтений.
При достаточно плотном наложении интерферирующих опытов человек ощущает инсайт.
Здесь нет проблемы. Дезадаптивные схемы не являются «болезнями», ни в каком смысле, человек может субъективно полагать, что как раз он адаптивен, а все остальные не очень. Вопрос исключительно качества жизни, прежде всего социальной.
Одни люди ищут варианты, как улучшить качество своей жизни своими усилиями, другие люди ищут, как обесценить других, чтобы приподнять самооценку. В обоих случаях «больничный» не нужен, это варианты нормы с точки зрения биологии, различия можно сформулировать только в терминах систем морали.
Одна и та-же ситуация для одного человека может быть тривиальной, для другого травматической. Почему так? Универсального понимания механизма пока нет.
Есть наблюдаемые явления, и в этом посте как раз содержится очень хороший материал о нейробиологических основах реакций психики. Базолатеральное ядро миндалины кодирует эмоциональную валентность стимулов (маркирование «хорошо/плохо»), по последним исследованиям ее структуры оказалось, что:
(1) различные функциональные группы нейронов имеют тенденцию группироваться, но нейроны разных типов часто смешивались с созданием разнообразия, где преобладающий тип нейрона никогда не был далек от, по крайней мере, некоторых представителей других типов;
(2) нейроны, осуществляющие процессинг отрицательной валентности, значительно сильнее ингибируют активность своих соседей, чем нейроны для положительной валентности.
У этой структуры нет прямых связей с высшими отделами, поэтому когнитивный контроль кодирования валентности невозможен — можно только подавить результирующий импульс. Для изменения самой схемы кодирования нужны воздействия без когнитивного контроля, а именно интерференция различных карт возбуждения. Тогда создаются новые структурные связи («Neurons that Fire Together Wire Together»), кодирование эмоционального отклика меняется.
Не очень люблю слово «вылечить» применительно к эмоциональным паттернам, изменить — да, возможно. Общий принцип нейропластичности Fire Together Wire Together работает. Основной вопрос — создать возбуждения, которые дают интерференцию. Как раз это лучше всего достигается с помощью эпизодической памяти, как я описал.
Прекрасная, очень полезная статья, отдельная благодарность за стиль подачи материала — огромная редкость по этой теме!
Небольшая ремарка в дополнение о дезадаптивных схемах.
Они хорошо поддаются регуляции без усиления когнитивного контроля, с помощью активации различных содержаний эпизодической памяти.
Поясню на конкретном примере. Травмирующим эпизодом для ребенка было падение на него массивной столешницы — без ножек, она была прислонена к стене. Ребенок начал на нее карабкаться и опрокинул на себя, при этом он хорошо запомнил цепочку ощущений: устремление наверх; потеря устойчивости (столешница качнулась); оцепенение; падение и сильная боль. Во взрослом возрасте эта схема активировалась и на ассоциативных стимулах — при движении наверх как в прямом, так и в переносном смысле.
Компенсирующим эпизодом для этой конкретной схемы у человека был такой: в младшей школе, на уроке за партой, он услышал громкий шум в классе. Был большой соблазн повернуться в ту сторону, и так сделали все, но не он — почему то решил для себя, что для него важнее смотреть вперед, на доску, где учитель что то объяснял. Но ему было сложно сделать не так, как все. Цепочка ощущений: устойчивость (сидит за партой); испуг от шума падения предмета; оцепенение; выбор варианта «стремление вперед»; уверенность.
Активация памяти о реальных конкретных эпизодах позволяет запустить пластичность на уровне лимбической системы. Парный (компенсаторный) эпизод для травматического опыта всегда есть, хотя связь между ними обычно не выглядит очевидной, и даже рациональной, но задача поиска имеет решение.
Согласен. КС в последние годы как-то уж очень в это все заигрался. Лично для меня это было последней каплей, в тот же день отказался от контрактного номера, которому 15 лет.
Два дня назад удивился, словив Киевстар на повторном воровстве денег с абонентского счета. Причем в первый раз, месяца полтора назад, извинились и вернули деньги, а сейчас послали лесом. Я так и не понял, «что это было» — технический баг, или их корпоративная политика. Теперь думаю, судя по этой истории, что может быть и хуже, что кто-нибудь внизу этой большой красивой корпорации автономно вышивает крестиком по абонентской базе, и концов не найдешь.
Человек нашел «своего» психотерапевта. У других это может быть «свой» коуч, фитнес-тренер, священник, блогер, или просто приятель.
Есть огромное множество общих метафор-мотиваторов. Мне не очень нравится называть выгоранием состояние, когда эти общие метафоры перестают действовать так, как раньше. Это прямая составляющая зрелости личности, переход к индивидуализации метафор. Просто иногда нужна внешняя помощь в их составлении, иногда не нужна. Никто не может знать, откуда придет такая помощь в каждом конкретном случае.
Мало шансов, к сожалению. Время реакции водителя в состоянии «пассивный контролер» значимо выше времени реакции в режиме «активный водитель» (до 1 с. для опытных). Скорость почти 17 м/с, судя по картинке, опытный активный водитель успел бы по крайней мере принять решение, но в режиме пассивного контролера не успел бы и этого.
Нигде не встречал (включая МВА), чтобы руководителей целенаправленно учили работать с фобиями. Психологическое образование не подходит, там совсем другой тип взаимодействия.
Интересно, насколько может быть востребовано такое обучение?
Конечно, это никакая не шиза. Все эти расселовские парадоксы в нашей голове — прямое следствие фундаментальных свойств theory of mind.
Получается, что предельная точка — обесценить специалиста в себе.
Все зависит от полного контекста события, знать о котором другой человек вряд ли может. Например, практически каждый из нас в детстве падал при ходьбе или беге, под голос мамы «осторожно!». Наверняка было много случаев, когда было очень больно. Но мы же не боимся бегать, правда? Не спотыкаемся, когда кто-то «под руку» кричит «осторожно»? А теперь сравните с таким кейсом:
«Мальчик мечтал о велосипеде, просил у родителей купить. И вот, он идет с мамой, а с остановки навстречу им идет папа, катит новенький велосипед для него. Он увидел, и потерял голову от счастья. Побежал со всех ног навстречу. Мама крикнула — осторожно! Но поздно, мальчик споткнулся и со всей силы грохнулся на землю. И заплакал, не столько от боли, сколько от обиды.»
(и почему этот взрослый мужчина так сильно злится, если жена выскажет хоть тень сомнений при обсуждении его ближайших планов?)
Важность эпизода на 100% субъективна, любой другой меряет ее по своему личному опыту. Я воспринимаю любые ассоциации у конкретного человека просто как наблюдаемый факт, не ищу им универсальных объяснений.
Но не только. Ребенок рождается беззащитным, целиком и полностью зависит от взрослых. Имплицитная (бессознательная) память — это во многом и есть результат детского импринтинга.
Могу предложить такую грубую аналогию: если разум представить как многоуровневую нейронную сеть, то сознание — выходной слой, эмоциональный процессинг — функция ценности.
Каким образом карьерное развитие у этого конкретного человека получило сильную ассоциативную аналогию с физическим движением вверх, я не выяснял. Ассоциация вполне прозаичная, благодаря каким именно примерам она сформировалась, не так уж важно на самом деле. Можно попытаться ее разбить, но это было бы похоже на попытку погрузить человека в довольно странный мир, где, к примеру, профессиональный или карьерный рост — это не «вверх». Найти такое социальное окружение, где профессиональное развитие является «движением вниз» на полном серьезе, именно в позитивном смысле. Вряд ли такой номер прошел бы.
Речь не шла о ярко выраженной фобии. Это именно дезадаптивная схема, где у человека при определенных обстоятельствах (совокупности стимулов) возникала такая себе «сингулярность» в чувствах, точка бифуркации. Проблема именно в ней. Научиться отлично ее подавлять/компенсировать, или сделать так, чтобы она не возникала? Можно и то, и другое, я пишу о второй альтернативе для полноты картины.
В данном конкретном кейсе упомянутая схема значительно влияла на общее ощущение уверенности в себе, поскольку активировалась в контекстах обычных текущих жизненных ситуаций. Возможно, если бы она касалась узкого контекста (редкого стечения обстоятельств), проще было бы научиться компенсировать. Как вариант — путем избегания, «просто не лазить по лестницам».
Второе — про окольные пути. Это как раз и есть когнитивный контроль, про это автор статьи написал хорошо и подробно, поэтому я в эти вопросы не углубляюсь в своих комментариях. Однако хочу обратить внимание, что как раз работа через эпизодическую память (как я описал) является полностью самостоятельной, посторонняя помощь в ней в принципе возможна только в подготовительном этапе, при подборе пары. И то, такая помощь не обязательна, просто экономит время. Обычно люди учатся находить только первую пару, с помощью, дальше все сами делают. Процесс неплохо структурирован. Кто-то, может, годами потом погружается в свои дезадаптивные схемы, кто-то нет. В принципе, я еще ни разу не слышал, чтобы речь шла об отработке десятка пар эпизодов, все гораздо скромнее по количеству, а глубина погружения — каждый решает для себя.
К сожалению, когнитивный контроль напрямую не может управлять кодированием эмоциональной валентности. С его помощью можно подавить результат такой кодировки, переопределить поведенческую реакцию — об этом в статье пишется. Я просто добавил описание опции, которая не упомянута в статье.
Относительно имплицитной эмоциональной (где причины Ваших «почему»), пока что есть понимание, что на ее формирование существенно влияют несколько групп факторов. Включая генетику, перинатальный гормональный фон, эпигенетику. Человеческий мозг оказался слишком сложным органом, чтобы упростить его формирование до простых схем.
Благодаря многократным «переключениям» между травматичным и компенсаторным опытом, блокировка постепенно уходит. Два опыта начинают как бы накладываться, активизироваться одновременно — когнитивный контроль этому может только помешать. Это немножко похоже на медитации, с той разницей, что речь идет исключительно о фактах жизни, активизации реальных эмоциональных состояний, которые были именно такими в жизни, не придуманными и не зависящими от субъективных предпочтений.
При достаточно плотном наложении интерферирующих опытов человек ощущает инсайт.
Одни люди ищут варианты, как улучшить качество своей жизни своими усилиями, другие люди ищут, как обесценить других, чтобы приподнять самооценку. В обоих случаях «больничный» не нужен, это варианты нормы с точки зрения биологии, различия можно сформулировать только в терминах систем морали.
Есть наблюдаемые явления, и в этом посте как раз содержится очень хороший материал о нейробиологических основах реакций психики. Базолатеральное ядро миндалины кодирует эмоциональную валентность стимулов (маркирование «хорошо/плохо»), по последним исследованиям ее структуры оказалось, что:
(1) различные функциональные группы нейронов имеют тенденцию группироваться, но нейроны разных типов часто смешивались с созданием разнообразия, где преобладающий тип нейрона никогда не был далек от, по крайней мере, некоторых представителей других типов;
(2) нейроны, осуществляющие процессинг отрицательной валентности, значительно сильнее ингибируют активность своих соседей, чем нейроны для положительной валентности.
У этой структуры нет прямых связей с высшими отделами, поэтому когнитивный контроль кодирования валентности невозможен — можно только подавить результирующий импульс. Для изменения самой схемы кодирования нужны воздействия без когнитивного контроля, а именно интерференция различных карт возбуждения. Тогда создаются новые структурные связи («Neurons that Fire Together Wire Together»), кодирование эмоционального отклика меняется.
Не очень люблю слово «вылечить» применительно к эмоциональным паттернам, изменить — да, возможно. Общий принцип нейропластичности Fire Together Wire Together работает. Основной вопрос — создать возбуждения, которые дают интерференцию. Как раз это лучше всего достигается с помощью эпизодической памяти, как я описал.
Небольшая ремарка в дополнение о дезадаптивных схемах.
Они хорошо поддаются регуляции без усиления когнитивного контроля, с помощью активации различных содержаний эпизодической памяти.
Поясню на конкретном примере. Травмирующим эпизодом для ребенка было падение на него массивной столешницы — без ножек, она была прислонена к стене. Ребенок начал на нее карабкаться и опрокинул на себя, при этом он хорошо запомнил цепочку ощущений: устремление наверх; потеря устойчивости (столешница качнулась); оцепенение; падение и сильная боль. Во взрослом возрасте эта схема активировалась и на ассоциативных стимулах — при движении наверх как в прямом, так и в переносном смысле.
Компенсирующим эпизодом для этой конкретной схемы у человека был такой: в младшей школе, на уроке за партой, он услышал громкий шум в классе. Был большой соблазн повернуться в ту сторону, и так сделали все, но не он — почему то решил для себя, что для него важнее смотреть вперед, на доску, где учитель что то объяснял. Но ему было сложно сделать не так, как все. Цепочка ощущений: устойчивость (сидит за партой); испуг от шума падения предмета; оцепенение; выбор варианта «стремление вперед»; уверенность.
Активация памяти о реальных конкретных эпизодах позволяет запустить пластичность на уровне лимбической системы. Парный (компенсаторный) эпизод для травматического опыта всегда есть, хотя связь между ними обычно не выглядит очевидной, и даже рациональной, но задача поиска имеет решение.
Есть огромное множество общих метафор-мотиваторов. Мне не очень нравится называть выгоранием состояние, когда эти общие метафоры перестают действовать так, как раньше. Это прямая составляющая зрелости личности, переход к индивидуализации метафор. Просто иногда нужна внешняя помощь в их составлении, иногда не нужна. Никто не может знать, откуда придет такая помощь в каждом конкретном случае.
Интересно, насколько может быть востребовано такое обучение?