При этом, «под публичным порядком понимаются установленные государством основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве общества, главные устои основ правопорядка» (ВС РФ). Свободную адаптацию программ для ЭВМ сложно не признать нормой, составляющей основу правопорядка, поскольку она применяется, в соответствии с разъяснениями ВС РФ, и при установлении преступности деяния, предусмотренного ст. 146 УК РФ.
При определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с российским правом, если иное не предусмотрено законом.
А, значит, толкование понятия исключительного права производится в соответствии со ст. 1229 ГК РФ, которая в пункте первом содержит исключение, допускающее использование результатов интеллектуальной деятельности без разрешения правообладателя в соответствии с ГК РФ.
Поэтому, вне зависимости от соглашения между сторонами по лицензионному договору (а при отсутствии такого соглашения – вне зависимости от результатов применения норм ст. 1211 ГК РФ), при определении понятия исключительных прав (в т. ч. и в контексте свободного использования результатов интеллектуальной деятельности) необходимо использовать положения российского права, а любое условие договора, устанавливающее противное, иметь юридическую силу не будет.
идет оговорка о применяемой юрисдикции — праву какой страны будет подчинен спор, возникший между пользователем ПО и правообладателем этого ПО.
Такая оговорка не имеет юридической силы из-за последнего абзаца ч. 1 ст. 2 ГК РФ. Условия свободного использования результатов интеллектуальной деятельности определяются по российскому законодательству.
Закон, в принципе, может обеспечивать дополнительные гарантии соблюдения прав и законных интересов граждан путем установки требований, превышающих установленный Конституцией минимум, гарантирующий соблюдение этих прав. К примеру, ФЗ «Об ОРД» предусматривает уведомление судьи о факте прослушивания телефонных переговоров лица, осуществляемого с его письменного согласия, в случаях, когда существует угроза жизни, здоровью или собственности этого лица (ст. 8). И ничего не мешает признать на уровне обычного федерального закона необходимость получения судебного разрешения на запись телефонных переговоров без их прослушивания, если такая запись осуществляется органами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность.
Запись телефонных переговоров – это одно, прослушивание телефонных переговоров – это другое. Первое не требует разрешения суда (поскольку нет ознакомления человека со сведениями, охраняемыми тайной связи, а компьютер субъектом права не является), второе – требует. Т. е. писать можно разговоры любого человека, но прослушивать их без санкции суда нельзя.
Большинством установлено научное толкование статьи 273 УК РФ, при котором заведомая несанкционированность действий программы с информацией является не свойством программы, а свойством обстоятельств ее использования. Я эту позицию поддерживаю, а в противной позиции, на мой взгляд, есть неразрешимые противоречия. Но это уже жуткий офтопик.
Только вот инициатива проявлена была не у нас, а за океаном :-)
И я сомневаюсь, что у нас когда-либо будут приняты изменения в процессуальное законодательство, устанавливающие заранее определенную юридическую силу у доказательств.
Да. А был ли факт нарушения, если об этом написала какая-то программа, которая работает неизвестно как? Результат работы программы, да и сама программа, не так прозрачны для понимания и не так убедительны, как текст на бумаге, фотография, видеозапись, свидетельские показания, показания эксперта или специалиста.
Для доказывания может использоваться все, что угодно. Лишь бы это было убедительным, относимым и допустимым. Однако для возникновения дела в суде должны быть представлены убедительные материалы, к которым результаты работы технических средств защиты авторских прав отнести трудно.
С другой стороны, если такая блокировка будет в лицензионном соглашении на какой-то продукт и пользователь её санкционирует…
Спорный вопрос. Лично я считаю, что санкция пользователя на действия программы с информацией может быть дана и при заключении им лицензионного договора.
Однако закон не включает в состав программы для ЭВМ (компьютерной программы) документацию, в том числе и лицензионный договор, а в статье 273 УК РФ речь идет исключительно о свойствах программы, а не комплекса из программы и документации. Из этого, кстати, вытекает и признание вредоносности свойством программы, а не свойством обстоятельств ее использования (в последнем случае одна и та же программа может быть вредоносной или невредоносной в различное время, что, по мнению сторонников вредоносности как свойства программы, противоречит принципу вины в статье 5 УК РФ). Вообще Вы затронули одну из самых холиварных тем :-)
Понятие нелицензионной копии отсутствует в ГК РФ. Есть понятие контрафактных экземпляров произведений, ст. 1252 ГК РФ:
4. В случае, когда изготовление, распространение или иное использование, а также импорт, перевозка или хранение материальных носителей, в которых выражены результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, приводят к нарушению исключительного права на такой результат или на такое средство, такие материальные носители считаются контрафактными и по решению суда подлежат изъятию из оборота и уничтожению без какой бы то ни было компенсации, если иные последствия не предусмотрены настоящим Кодексом.
Свободное использование результатов интеллектуальной деятельности (в установленных законом пределах) не влечет нарушений исключительного права, а значит материальные носители, содержащие произведение, при таком использовании не являются контрафактными.
Также напоминаю, что не следует путать установление факта правонарушения с установлением вины :-) (см. абзац второй моей цитаты выше, а именно последнее предложение).
Даже если техническое решение будет найдено, то оно не может использоваться для доказывания незаконности использования произведения (программы для ЭВМ). Ведь правообладатель не наделен правами бога, а в законах есть разрешения на свободное использование произведений (программ для ЭВМ), исследование (декомпиляцию) программ для ЭВМ и т. п.
Юристы неоднократно отмечали, что технические средства защиты авторских прав часто граничат с вредоносными программами, ведь грань между ними размыта. Правообладатель не является обладателем информации на компьютере пользователя, а значит не вправе блокировать работу компьютера пользователя, а такое блокирование, осуществляемое техническим средством защиты авторских прав, может быть признано заведомо несанкционированным блокированием компьютерной информации, а это уже признак вредоносной программы из ст. 273 УК РФ.
Правообладатель определить такое не может. Ведь экземпляр произведения может быть:
1. получен (использован) на основании договора с правообладателем;
2. получен (использован) на основании закона без договора с правообладателем;
3. получен (использован) с нарушением закона.
Правообладатель с помощью технического средства защиты авторских прав может установить лишь обстоятельства, затрагивающие первый пункт списка, второй уже лежит вне сферы его возможностей. Будет ли это достаточным основанием для возникновения дела? Очень большой вопрос, учитывая количество случаев, когда техническое средство защиты авторских прав препятствует реализации законных прав пользователя (я вот Windows XP в виртуальной машине активировать не могу, хотя у меня лицензионная копия, а срок, когда требование активации не блокирует работу операционной системы, уже истек).
Вы обязаны предоставить документы, подтверждающие факт нарушения обязательства. Если факт нарушения обязательства этими документами доказывается, то вина нарушителя предполагается.
Если таких документов нет, а равно нет и свидетельских показаний или иных доказательств, то истинность факта нарушения обязательств не предполагается; соответственно, нарушитель доказывать отсутствие вины не обязан.
В соответствии с п. 2 ст. 401 ГК РФ отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Это означает, что в гражданском праве, в отличие от уголовного, действует презумпция вины нарушителя. Последний считается виновным до тех пор, пока он не докажет свою невиновность. Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства.
Обусловлено это тем, что гражданское право имеет дело не с аномальными явлениями, а с нормальным развитием гражданского оборота. Если один из участников гражданского оборота своим противоправным поведением нарушает нормальное течение гражданского оборота и причиняет убытки другому его участнику, то о том, что такие убытки возникли и что они вызваны противоправным поведением правонарушителя, знает, в первую очередь, потерпевший. Поэтому на него и возлагается бремя доказывания факта совершенного против него правонарушения, наличия у него убытков и причинной связи между противоправным поведением нарушителями образовавшимися убытками.
Однако потерпевший не знает о том, какую степень заботливости и осмотрительности проявил правонарушитель, какие меры он принял для надлежащего исполнения обязательства и какие психические процессы при этом происходили в его сознании. В то же время правонарушителю, в отличие от потерпевшего, все эти данные хорошо известны. Располагая этими данными, ему легче доказать свою невиновность, чем потерпевшему, не располагающему этими данными, доказывать его виновность. Поэтому правонарушитель в гражданском праве считается виновным до тех пор, пока не будет доказана его невиновность. Вместе с тем закрепленная в гражданском законе презумпция виновности правонарушителя не исключает для потерпевшего возможности представлять суду доказательства виновности правонарушителя.
Способ доставки произведения (или программы для ЭВМ) потребителю – это одно, законность использования этого произведения (или программы для ЭВМ) – другое. Эти понятия независимы и поэтому никак не связаны. Я могу без разрешения правообладателя и без выплаты ему вознаграждения скачать с торрентов программу для ЭВМ и при этом мои действия будут законными (характерный пример: статья 1278 ГК РФ в контексте производства судебной экспертизы). Т. е. по техническим свойствам экземпляра произведения или программы для ЭВМ невозможно судить о законности использования этого экземпляра произведения или программы для ЭВМ, хотя попытки ввести в правоприменительную практику «признаки контрафактности» имеются, но на каждый предлагаемый «признак контрафактности» имеется соответствующая разрешающая норма ГК РФ (использование генераторов ключей, кряков, эмуляторов аппаратных ключей, установка программ из модифицированных дистрибутивов и т. п. в ряде случаев разрешено ГК РФ).
П. 1 ст. 1187 ГК РФ:
А, значит, толкование понятия исключительного права производится в соответствии со ст. 1229 ГК РФ, которая в пункте первом содержит исключение, допускающее использование результатов интеллектуальной деятельности без разрешения правообладателя в соответствии с ГК РФ.
Поэтому, вне зависимости от соглашения между сторонами по лицензионному договору (а при отсутствии такого соглашения – вне зависимости от результатов применения норм ст. 1211 ГК РФ), при определении понятия исключительных прав (в т. ч. и в контексте свободного использования результатов интеллектуальной деятельности) необходимо использовать положения российского права, а любое условие договора, устанавливающее противное, иметь юридическую силу не будет.
Такая оговорка не имеет юридической силы из-за последнего абзаца ч. 1 ст. 2 ГК РФ. Условия свободного использования результатов интеллектуальной деятельности определяются по российскому законодательству.
Но это все касается права в России, а не в США.
Это обстоятельство подлежит доказыванию и доказывается средствами экспертизы.
И я сомневаюсь, что у нас когда-либо будут приняты изменения в процессуальное законодательство, устанавливающие заранее определенную юридическую силу у доказательств.
Спорный вопрос. Лично я считаю, что санкция пользователя на действия программы с информацией может быть дана и при заключении им лицензионного договора.
Однако закон не включает в состав программы для ЭВМ (компьютерной программы) документацию, в том числе и лицензионный договор, а в статье 273 УК РФ речь идет исключительно о свойствах программы, а не комплекса из программы и документации. Из этого, кстати, вытекает и признание вредоносности свойством программы, а не свойством обстоятельств ее использования (в последнем случае одна и та же программа может быть вредоносной или невредоносной в различное время, что, по мнению сторонников вредоносности как свойства программы, противоречит принципу вины в статье 5 УК РФ). Вообще Вы затронули одну из самых холиварных тем :-)
Свободное использование результатов интеллектуальной деятельности (в установленных законом пределах) не влечет нарушений исключительного права, а значит материальные носители, содержащие произведение, при таком использовании не являются контрафактными.
Также напоминаю, что не следует путать установление факта правонарушения с установлением вины :-) (см. абзац второй моей цитаты выше, а именно последнее предложение).
1. получен (использован) на основании договора с правообладателем;
2. получен (использован) на основании закона без договора с правообладателем;
3. получен (использован) с нарушением закона.
Правообладатель с помощью технического средства защиты авторских прав может установить лишь обстоятельства, затрагивающие первый пункт списка, второй уже лежит вне сферы его возможностей. Будет ли это достаточным основанием для возникновения дела? Очень большой вопрос, учитывая количество случаев, когда техническое средство защиты авторских прав препятствует реализации законных прав пользователя (я вот Windows XP в виртуальной машине активировать не могу, хотя у меня лицензионная копия, а срок, когда требование активации не блокирует работу операционной системы, уже истек).
Если таких документов нет, а равно нет и свидетельских показаний или иных доказательств, то истинность факта нарушения обязательств не предполагается; соответственно, нарушитель доказывать отсутствие вины не обязан.
Источник