Александр Амзин на старой Ленте.Ру в свое время не поленился объяснить, зачем подписывать петиции в Интернете (если даже, о ужас, после петиции злая Яровая немедленно не уходит в отставку, рыдая).
Грубо говоря, это способ коммуникации не между обществом и начальством, а между обществом и обществом для начала. В первую очередь – способ пересчитаться и понять, что по какому-то поводу вы солидарны не с 15 фриками, а с довольно большой массой людей.
Во-вторых – это такое объявление для неопределенного круга адресатов: вот на повестке жирная тема, которая мобилизует сто тысяч человек (и еще десять миллионов в уме, с поправкой на CTR любой петиции в один процент).
И как только (а) начальство захочет сыграть в свои аппаратные игры под предлогом ослабления гаек (например, отменить какой-нибудь особо людоедский закон) или (б) госдеп будет искать повод включить очередные десять человек в список Магнитского, чтобы это начальство нагнуть, то такие инициативы, в отличие от глухого недовольства на форумах, отлично подсказывают заинтересованных лицам, какие гайки откручивать первыми и какой Яровой отказать в визе.
Нарушать вредный и тупой закон можно и нужно – например, если этот закон убивает людей.
Где-нибудь в Саудовской Аравии за секс вне брака закон обязывает побить девушку камнями насмерть (и если родственники на нее не донесли – они по закону тоже преступники). Будете для соблюдения закона помогать властям Саудовской Аравии восстановить исламскую справедливость?
В Россию только что запретили ввозить сильнодействующие лекарства без рецепта – привет пользователям так называемых «орфанных» препаратов, то есть лекарств от болезней, слишком редких для того, чтобы власти заморачивались с их лицензированием в России.
В России запрещена психологическая поддержка детей ЛГБТ, которым родители, например, устраивают «профилактическое изнасилование», чтобы они, значит, вернулись к правильной ориентации.
Психиатры с дипломом советского медвуза – самые большие эксперты по вопросам жизни и смерти, это да. Продукты системы, где не было ни одного хосписа на страну, а родных не пускали в реанимацию. А вместо танатологии и Виктора Франкла, как в каком-нибудь UCLA, преподавали марксизм-ленинизм и галоперидол.
Хорошая, короче, интеллектуальная база, чтобы давать незнакомым людям советы, как помирать потише. Это, в общем, классическая установка советской медицины – чтобы людей с их проблемами не было особенно слышно. Чтобы они, мерзавцы такие, не имели наглость иметь мнение по поводу своего состояния и делиться им с другими.
Болеешь – молчи в тряпочку. Умираешь – молчи в тряпочку. А другие люди, которым тоже болеть и умирать в один прекрасный день, пусть читают в газетах про удои.
Писать статьи про себя – совсем обнаглели. Смирительная рубашка, кубик аминазина, и ни один больной не жалуется. Я думаю, ровно так ваш лечащий психиатр с автором и поступил бы.
Солдатов и Бороган довольно понятно объясняют, что мешает им издать книгу на русском:
— Ваша книга вновь вышла на английском языке. Почему так происходит? Связано ли это, например, с тем, что на российские гонорары прожить невозможно?
Ирина Бороган: Нет, это не связано с деньгами, это связано с чувством страха, которое сопровождает работу российских издателей и российских медиа. С 2008 года у нас нет работы в российских СМИ, и не поступало никаких нормальных предложений работы, а российские издатели тем более не предлагают нам писать книги. Им удобно, когда книга выходит в Америке или Англии, когда другое издательство берет на себя все юридические риски и сопровождение. В этом случае можно подождать реакции, спустя год купить права, перевести… С другой стороны, когда вышла «The New Nobility» — не успела она появиться в России в 2011 году, как ФСБ стала требовать от типографии каких-то объяснений (книга Солдатова и Бороган «The New Nobility: The Restoration of Russiaʼs Security State and the Enduring Legacy of the KGB» вышла в русском переводе под названием «Новое дворянство. Очерки истории ФСБ» — прим. «Медузы»).
После появления этой новости наше российское издательство забеспокоилось, что книжка формально стоит на Ozon, но продажи больше не идут, и тогда Ozon объяснил в письме нашему редактору, что книгу сняли с продажи — как товар, представляющий угрозу безопасности компании.
Грубо говоря, это способ коммуникации не между обществом и начальством, а между обществом и обществом для начала. В первую очередь – способ пересчитаться и понять, что по какому-то поводу вы солидарны не с 15 фриками, а с довольно большой массой людей.
Во-вторых – это такое объявление для неопределенного круга адресатов: вот на повестке жирная тема, которая мобилизует сто тысяч человек (и еще десять миллионов в уме, с поправкой на CTR любой петиции в один процент).
И как только (а) начальство захочет сыграть в свои аппаратные игры под предлогом ослабления гаек (например, отменить какой-нибудь особо людоедский закон) или (б) госдеп будет искать повод включить очередные десять человек в список Магнитского, чтобы это начальство нагнуть, то такие инициативы, в отличие от глухого недовольства на форумах, отлично подсказывают заинтересованных лицам, какие гайки откручивать первыми и какой Яровой отказать в визе.
Где-нибудь в Саудовской Аравии за секс вне брака закон обязывает побить девушку камнями насмерть (и если родственники на нее не донесли – они по закону тоже преступники). Будете для соблюдения закона помогать властям Саудовской Аравии восстановить исламскую справедливость?
В Россию только что запретили ввозить сильнодействующие лекарства без рецепта – привет пользователям так называемых «орфанных» препаратов, то есть лекарств от болезней, слишком редких для того, чтобы власти заморачивались с их лицензированием в России.
В России запрещена психологическая поддержка детей ЛГБТ, которым родители, например, устраивают «профилактическое изнасилование», чтобы они, значит, вернулись к правильной ориентации.
Вот чувак, который долго копался в вопросе, написал развернутое объяснение, почему и можно, и правильно: thequestion.ru/questions/72375/mozhet-li-chelovek-narushat-zakony-svoei-strany
Хорошая, короче, интеллектуальная база, чтобы давать незнакомым людям советы, как помирать потише. Это, в общем, классическая установка советской медицины – чтобы людей с их проблемами не было особенно слышно. Чтобы они, мерзавцы такие, не имели наглость иметь мнение по поводу своего состояния и делиться им с другими.
Болеешь – молчи в тряпочку. Умираешь – молчи в тряпочку. А другие люди, которым тоже болеть и умирать в один прекрасный день, пусть читают в газетах про удои.
Писать статьи про себя – совсем обнаглели. Смирительная рубашка, кубик аминазина, и ни один больной не жалуется. Я думаю, ровно так ваш лечащий психиатр с автором и поступил бы.
— Ваша книга вновь вышла на английском языке. Почему так происходит? Связано ли это, например, с тем, что на российские гонорары прожить невозможно?
Ирина Бороган: Нет, это не связано с деньгами, это связано с чувством страха, которое сопровождает работу российских издателей и российских медиа. С 2008 года у нас нет работы в российских СМИ, и не поступало никаких нормальных предложений работы, а российские издатели тем более не предлагают нам писать книги. Им удобно, когда книга выходит в Америке или Англии, когда другое издательство берет на себя все юридические риски и сопровождение. В этом случае можно подождать реакции, спустя год купить права, перевести… С другой стороны, когда вышла «The New Nobility» — не успела она появиться в России в 2011 году, как ФСБ стала требовать от типографии каких-то объяснений (книга Солдатова и Бороган «The New Nobility: The Restoration of Russiaʼs Security State and the Enduring Legacy of the KGB» вышла в русском переводе под названием «Новое дворянство. Очерки истории ФСБ» — прим. «Медузы»).
После появления этой новости наше российское издательство забеспокоилось, что книжка формально стоит на Ozon, но продажи больше не идут, и тогда Ozon объяснил в письме нашему редактору, что книгу сняли с продажи — как товар, представляющий угрозу безопасности компании.