Разница есть, но поймите меня правильно — если говорится о почти невообразимой вложенности рекурсии, то даже миллиард не сделает погоды. Ну вычтем мы из почти бесконечности пару десятков — и останется та же почти бесконечность.
Тут есть определённая фундаментальная сложность. Даже на формализацию чисто математических идей наложено ограничение (см. теорему Гёделя о неполноте).
Если же мы обратимся к гуманитарной проблематике как таковой, то окажется, что там нужен другой подход.
Естественные науки строятся на субъект-объектной парадигме. Cубъект, исследователь, познаёт исследуемый объект в силу того, что субъектом является сверхсложная система — человек, а объект, будь то электрон, амёба или даже крыса, принципиально менее сложна. Соответственно, исследуемый объект не догадывается ни о том, что его исследуют, ни о сути процедуры исследования — и даже если в познании есть трудности, то они временные.
В случае гуманитарной проблематики мы получаем исследование одной сверхсложной системы другой сверхсложной системой. А это уже принципиально иной тип отношений — субъект-субъектный. Тут как бы происходит фазовый переход — ввиду смены отношения сложности исследователя и исследуемого. Например, если исследуешь человека, то человек может понять, что его исследуют, и исходя из этого обмануть исследователя, начать исследовать в ответ, напасть на него. Это уже отношения равных и формализовать равное тебе нельзя — для этого надо либо самому стать выше на лестнице сложности, либо снизить сложность исследуемого.
Потому если даже в математике нельзя полностью избавиться от субъективности, то в гуманитарных исследованиях (к которым определённо относится исследование нетривиальных идей) субъективность есть данность.
Это подобно тому, как при переходе от ламинарного течения к турбулентному резко падают наши возможности по математическому предсказанию происходящего. Но не потому, что мы недостаточно пытаемся, а исходя из неких фундаментальных свойств нашего мира — который отнюдь не столь детерминистичен, как полагал Ньютон и другие титаны буржуазного Просвещения.
Осмыслять можно многое. Но даже если мы скажем, что цель науки в поиске истины, то следует себя ограничивать осмыслением чего-то важного — ведь жизнь коротка. А если принять, что цель науки не просто в поиске абстрактной истины, а в спасении человечества, то ограничивать себя стоит ещё сильнее.
Ну там в каком-то смысле всё равно, какое брать. Ведь вся суть в чудовищном уровне вложенности рекурсии.
Не всё равно лишь самому Грэму, который оценивал решение конкретной задачи.
Если же мы обратимся к гуманитарной проблематике как таковой, то окажется, что там нужен другой подход.
Естественные науки строятся на субъект-объектной парадигме. Cубъект, исследователь, познаёт исследуемый объект в силу того, что субъектом является сверхсложная система — человек, а объект, будь то электрон, амёба или даже крыса, принципиально менее сложна. Соответственно, исследуемый объект не догадывается ни о том, что его исследуют, ни о сути процедуры исследования — и даже если в познании есть трудности, то они временные.
В случае гуманитарной проблематики мы получаем исследование одной сверхсложной системы другой сверхсложной системой. А это уже принципиально иной тип отношений — субъект-субъектный. Тут как бы происходит фазовый переход — ввиду смены отношения сложности исследователя и исследуемого. Например, если исследуешь человека, то человек может понять, что его исследуют, и исходя из этого обмануть исследователя, начать исследовать в ответ, напасть на него. Это уже отношения равных и формализовать равное тебе нельзя — для этого надо либо самому стать выше на лестнице сложности, либо снизить сложность исследуемого.
Потому если даже в математике нельзя полностью избавиться от субъективности, то в гуманитарных исследованиях (к которым определённо относится исследование нетривиальных идей) субъективность есть данность.
Это подобно тому, как при переходе от ламинарного течения к турбулентному резко падают наши возможности по математическому предсказанию происходящего. Но не потому, что мы недостаточно пытаемся, а исходя из неких фундаментальных свойств нашего мира — который отнюдь не столь детерминистичен, как полагал Ньютон и другие титаны буржуазного Просвещения.
Не всё равно лишь самому Грэму, который оценивал решение конкретной задачи.
jayisgames.com/games/coma