– И следующие сутки вы провели в бункере?
Доктор взял со стола очки и снова их надел, а затем поднял взгляд на Райтнова.
– Да, Алекс, именно так. Я спрятался под одним из спальных мест в комнате номер один, и...
Он запнулся и опустил взгляд на стол, как будто на нем что-то было написано, а затем продолжил:
–… и мне действительно стыдно за это.
В столовой воцарилась тишина, лишь доктор тихонько всхлипывал – будто ребенок, готовый заплакать. Он рассказал хорошую историю, и Райтнов начал сомневаться в обоснованности своих подозрений: что если он говорит правду и действительно все это время был совсем рядом? Алекс бросил взгляд на Гордона – тот монотонно поглаживал бороду правой рукой и задумчиво смотрел на Ангуса. Барни же сидел хмурый и о чем-то думал, и по его лицу невозможно было что-либо определить.
Райтнов снова и снова воспроизводил в памяти, как он обыскивал бункер – и это лишь усиливало сомнения. Так обычно бывает, когда ищешь какую-то вещь. Думаешь, что она на столе, но ее там нет. Само собой, потому что на самом деле ты ее видел буквально час назад в выдвижном ящике стола – но и там ее нет. Райтнов не мог вспомнить, проверял ли он спальные места в каждой комнате. Из раздумий его вывел мягкий голос Эмилии:
– Не вините себя, Ангус – вы не виноваты. Страх – это древний инстинкт, помогающий нам выживать, и вам он тоже помог. Вы никак не могли помочь своим друзьям.
– Я бы повел себя так же, – согласился Айзек, – едва ли простые ученые вроде нас могли бы что-либо противопоставить титану в такой ситуации.
Доктор признательно кивнул и, не поднимая взгляд, продолжил:
– Всю ночь я не спал и лишь прислушивался. Иногда мне казалось, что я слышал приглушенные голоса и даже крики, но я не был уверен, что они настоящие. Я вполне допускал, что это мой мозг воспроизводит крики тех бедняг, которые погибли в лаборатории – они были полны ужаса и крепко въелись в мое подсознание.
Райтнов сделал большой глоток капучино. Напиток еще не успел остыть и неприятно обжег горло, поэтому он поморщился, а затем задал вопрос:
– Я допускаю, что мог вас не заметить – я действительно не смотрел под спальными местами. С другой стороны – они очень компактные, и под ними было бы тесновато даже человеку с вашим, доктор, телосложением. Но я точно помню, что на следующий день я обошел все комнаты бункера и нарочно громко спрашивал, есть ли кто рядом. Неужели вы были настолько напуганы, что не отозвались даже на мой голос?
Ангус поправил очки и снова поднял взгляд.
– Я согласен, что это выглядит странно, и на вашем месте я тоже начал бы что-то подозревать. Но, тем не менее, мое объяснение будет простым – ближе к утру я наконец совсем вырубился и попросту ничего не слышал. А когда я проснулся, был уже вечер – часы показывали 19:37, и в такое позднее время я уже не рискнул выходить, так как боялся их возвращения. Вы находите мои рассуждения логичными?
Настала уже очередь Райтнова опустить взгляд. Он кивнул и согласился:
– Да, я и сам вернулся в бункер часом позже и не рискнул больше высовываться. Остальные уехали еще до полудня.
Доктор не обратил внимания на последнюю фразу и продолжил:
– Учитывая поздний час и отсутствие вариантов действий, я попытался снова заснуть. Судя по всему, мне это удалось довольно скоро, потому что я не слышал, как вы вернулись в бункер. Я проснулся около 10 часов утра, когда было уже совсем светло, и наконец заставил себя выйти и направиться в столовую – очень хотелось пить. Утолив жажду, я вышел наружу и попытался понять, как мне поступить.
Эмилия встретилась взглядом с доктором и увидела по ту сторону линз глаза, полные неподдельного ужаса.
– Не стоит так переживать, – сказала она тихим и спокойным голосом, – все уже позади, и вы больше не одни. Вместе мы справимся.
Его взгляд немного прояснился, и он быстро и нервно закивал, а затем продолжил:
– Когда я вышел, я увидел кровь – много крови. Но что касается трупов… Алекс, вам удалось обнаружить хотя бы один?
– Нет.
– Как и мне. Все было в крови, но трупов нигде не было, и я нашел это довольно жутким. Делая короткие перебежки, я добрался до жилых корпусов, которые, по счастливой случайности оказались нетронуты, и проник в свою комнату. Я взял планшет и сразу же сделал несколько записей, – позвольте мне показать вам одну из них.
Ангус достал из-за пазухи свой планшет и вывел над столом проекцию. Запись была короткой, и на ней он сказал лишь следующее: “Я обнаружил интересный факт – жилые корпуса оказались нетронуты. Судя по всему, титаны обладали… простите, ОБЛАДАЮТ настолько хорошим обонянием, что даже не стали тратить силы на вскрытие пустых коробок и тщетные поиски жертв – они сконцентрировались только на тех корпусах, в которых действительно находились колонисты… я считаю, что они разумны”.
На этом запись закончилась. Доктор прикусил губу и снова погрузился в свои мысли, забыв о существовании остальных – судя по всему, прорабатывал очередную теорию. От мыслей его отвлек Райтнов.
– Только вот корпуса не пустовали.
Доктор вздрогнул, резко выходя из транса.
– Что?
– Один человек находился в своей комнате во время нападения.
– Но кто это мог быть? Насколько я помню, в лаборатории были все.
Райтнов сделал небольшую паузу, наблюдая за реакцией доктора.
– Это был Джо. И он выжил.
Доктор округлил глаза и встал от удивления.
– Джо?! Господи, Джо выжил?
Он вышел из-за стола и расхохотался, а затем продолжил:
– Здоровяк Джо выжил! Вот это да. Он меня всегда недолюбливал, провоцируя тем самым и мое враждебное отношение по отношению к себе, но если бы вы только знали, как я рад слышать эту новость!
Доктор обошел свой стул и облокотился на него, а затем снова рассмеялся.
– Это же надо так. Он стоял в двух метрах от разъяренного титана, но не растерялся, и сама судьба удивилась его мужеству и щедро наградила его.
Доктор покачал головой, все еще находясь под впечатлением. Но внезапно улыбка сошла с его губ, и он с тревогой посмотрел на Райтнова.
– Алекс…
Тот вопросительно поднял правую бровь. Ангус, не отрывая от него взгляд, быстро сел и уперся локтями в стол, вытягивая шею.
– Но почему его не было с вами, когда мы встретились? Были ли еще выжившие? Они… не пережили следующую ночь?
В глазах Райтнова на мгновение проскользнуло еле заметное удивление.
– Этого я не знаю. Кроме него, спаслись еще четверо – все они укрылись со мной в бункере. А наутро он нашел нас и доставил некоторое количество проблем.
Теперь уже Ангус вопросительно поднял бровь.
– Дело в том, – продолжал Райтнов, – что я собирался искать выживших, а Джо хотел взять из ангара оба ровера и немедленно отправиться в порт Деметрион, где уже можно было бы связаться с Землей и требовать немедленной эвакуации. Пропуская детали – мы с ним крепко повздорили, и мне пришлось его немного успокоить одним эффективным методом.
Райтнов хрустнул костяшками пальцев правой руки, при этом демонстрируя остальным суть метода.
– Закончилось тем, что все выжившие примкнули к Джо и уехали на одном из роверов, оставив мне второй, – продолжил Райтнов, и при этих словах его кулаки крепко сжались.
Эмилия, все тем же мягким и спокойным голосом, обратилась уже к нему:
– Ты не должен их винить, Алекс. Они тоже напугались и просто спасали свои жизни. В конце концов, они же оставили тебе второй ровер, ведь так?
Она дружелюбно улыбнулась, но Райтнов лишь поднял полный гнева взгляд, и голос его уже не был спокойным. Впервые он начал выходить из себя.
– О да, ровер мне оставили. Только вот никто меня не предупредил, что стоял он там без двигателя по той причине, что находился на плановом ремонте. Вот будет ирония, если мы еще встретимся с Джо, и, несмотря на все обстоятельства, погибнет он именно от моей руки – а, доктор?
Ангус поймал гневный взгляд Райтнова и почувствовал себя неуютно. Барни отвлекся от своих мыслей и на всякий случай насторожился, но Алекс быстро взял себя в руки и наконец разжал кулаки, возобновляя нормальное кровообращение в них. Он положил руки ладонями на стол, глубоко вздохнул и продолжил:
– Прошу прощения за эту сцену. Джо знал о том, что ровер не на ходу, и собирался быстро починить его с помощью своих сторонников. Но так как я решил остаться, они попросту плюнули на ремонт, взяли другой ровер и трусливо сбежали. Я как раз занимался установкой двигателя, когда Ангус нашел меня в ангаре – вместе мы успели закончить до темноты и подготовиться к дороге.
– Вы добрались сюда без происшествий? – спросил Гордон, все время внимательно слушавший.
Райтнов хотел ответить, но его опередил доктор:
– На удивление, да. – сказал он, – Когда стемнело, мы уже успели отъехать от Альфы на полтора десятка километров, но ни одного титана на своем пути мы не встретили, что лично мне показалось весьма странным. С другой, стороны – грех жаловаться, меня вполне устроил такой вариант.
С этими словами он встал и, бросив взгляд на пустые тарелки остальных, робко спросил:
– Все ли закончили завтракать?
Гордон понял его намек и тоже встал из-за стола.
– Да, – ответил он, – мы обещали показать записи с ровера, сделанные по пути сюда. Пойдемте.
– Они могут представлять большую научную ценность, – напомнил доктор, показывая указательным пальцем куда-то вверх.
Ребята отнесли свои тарелки в пункт приема грязной посуды и направились в ангар. Барни шел позади всех, и когда Райтнов обернулся и вопросительно кивнул, тот лишь отрицательно покачал головой.
Спустя пять минут доктор уже сидел в кабине ровера и просматривал записи. Он был невероятно возбужден и трижды попросил Гордона, сидящего рядом, промотать эпизод с упавшим деревом. Наконец, он скопировал все записи на свой планшет и вышел из ровера, торжественно объявляя остальным:
– Эти записи определенно представляют большое научное значение! Несмотря на то, что самого титана не видно, отчетливо слышен его рык – это как раз то, что я слышал на Альфе! Я скопировал эти записи себе на планшет, и мне необходимо еще немного времени, чтобы тщательно изучить их. Я найду вас позже!
Он уже направлялся к переходу в столовую, когда Айзек его окликнул:
– Ангус, подождите! Ангус!
Доктор обернулся, неряшливо поправил очки и вопросительно на него уставился:
– Кто меня звал? Айзек, вы?
– Да. Я бы тоже хотел проанализировать эти записи, но все было некогда. Вы не против, если я к вам присоединюсь?
– Да, и мне было бы интересно взглянуть на то, как вы работаете, – сказала Эмилия.
Доктор расплылся в широкой улыбке, но быстро развернулся и лишь махнул им рукой, приглашая следовать за собой. Когда дверь за ними закрылась, Барни запустил руки в волосы, взлохмачивая шевелюру, а затем скрестил их на затылке и сказал:
– Черт, Гордон. Знаешь, что я подумал, пока доктор рассказывал свою историю?
Райтнов на мгновение приободрился в надежде, что Барни нашел прокол в рассказе Ангуса. Гордон вопросительно смотрел на товарища, ожидая продолжения, но тот лишь молча прошел мимо и скрылся внутри ровера. Райтнов с Гордоном вопросительно переглянулись и проследовали за ним.
– Что ты скажешь на это? – спросил Барни, показывая пальцем на один из мониторов. На нем отображалось сообщение:
“Похоже, Титаны не вымерли. Думаем, что Альфа подверглась их нападению. Доказательства в прикрепленных фото. Передайте это в Порт Деметрион, – мощности нашей походной антенны недостаточно для передачи данных на такие расстояния”.
Программа показывала, что оно – единственное в цепочке. Гордон наконец понял, что Барни имеет в виду – ответа на это сообщение не было.
– Вот дьявол! – выругался он и сел на место второго пилота, – делай трассировку.
Спустя минуту результаты были готовы, и по ним можно было понять, что сообщение застряло на ближайшей к Дельте вышке связи – это могло значить лишь то, что на базе вышло из строя все оборудование, способное обработать сообщение. Причина, по которой это могло произойти, была очевидна для всех.
Гордон поднес правую руку к подбородку и начал поглаживать бороду, демонстрируя мыслительный процесс, а затем спросил:
– Что мы сейчас имеем?
Барни будто ожидал этого вопроса.
– Давайте прикинем, – сказал он, – сколько мы уже были в пути, когда поняли, что титаны все еще существуют?
– Почти сутки.
– Значит, и с момента получения сигнала прошло около суток, потому что мы выдвинулись спустя час после его получения. Верно?
Гордон кивнул.
– Ты не помнишь, с какой скоростью эти твари могут перемещаться? – продолжал Барни, смотря на товарища.
Тот поднял взгляд в потолок в надежде, что это поможет вспомнить. В уме крутились различные цифры – то ли от 25 до 35, то ли от 35 до скольки-то еще. Единственное, в чем Гордон был уверен точно – там фигурировало число 35, но чтобы не соврать, он решил не брать эти цифры с потолка и отрицательно покачал головой. За него ответил Райтнов:
– От 35 до 50 километров в час. Именно с такой скоростью титаны могли перемещаться согласно тем данным, что мы имеем.
Барни кивнул и продолжил:
– Отлично. Если предположить, что они действительно выбрались из этой пещеры рядом с Альфой – могли бы они с этой скоростью добраться за сутки до Дельты?
Он быстро обвел собеседников взглядом и сам ответил на свой вопрос:
– Нет, не могли. Между нашими базами более двух тысяч километров, и мы ехали практически по прямой все это время со скоростью 80 километров в час. За сутки мы с такой скоростью не добрались даже до Альфы.
– Понял твою мысль, – сказал Райтнов, – даже учитывая, что эта скорость весьма приблизительная, расстояние все равно слишком велико.
– Именно. Если умножить эти цифры на два – только тогда они могли бы добраться до Дельты. Но в таком случае им пришлось бы все это время двигаться с максимальной скоростью в строго определенном направлении, а это уже полный бред.
Барни посмотрел на Гордона и вопросительно поднял брови – тот согласно кивнул. Райтнов, разминая руками затекшие шейные позвонки, опустился на одно колено – потолок был слишком низок для его роста – и сказал:
– Да, это действительно глупо. К тому же, мы находили фрагменты скелетов титанов и на поверхности, откуда следует, что теория с пещерой полностью теряет смысл.
– Понимаете, что это может значить? – спросил Барни.
– Только то, что они появились сразу со всех сторон, – ответил Гордон, – они могли напасть на все базы примерно в одно время.
– Откуда они вообще появились? – продолжал рассуждать Барни, снова скрещивая руки на затылке, – это чертовски странно, что даже зондовое сканирование не обнаружило ничего, крупнее волка, а сейчас все окрестности кишат титанами.
Райтнов наклонил голову, хрустнув при этом суставами, и сказал:
– Помните суть той версии, которой мы с вами решили придерживаться?
Все трое переглянулись между собой, и в их головах одновременно пронеслась одна и та же мысль, которую и озвучил Гордон:
– Теперь мне все сильнее кажется, что нас действительно кормят ложной информацией по поводу всего, что здесь происходит.
– Пусть это и похоже на теорию заговора, но почему бы и нет? – согласился Барни, – я больше согласен верить в это, чем в неспособность обнаружить чертовых титанов при сканировании планеты.
Гордон вдруг резко оторвался от спинки кресла, уперев локти в колени.
– Кстати… – сказал он, при этом растягивая букву “а”.
Райтнов снова ощутил некоторое волнение – может быть, хотя бы сейчас кто-нибудь что-то скажет по поводу нестыковок в рассказе Ангуса? Гордон помедлил немного, тем самым неосознанно играя на его нервах, а затем продолжил:
– Вы не заметили в рассказе доктора ничего странного?
– Ну наконец-то! – обрадовался Райтнов, – я уже начал сомневаться, не показалось ли мне.
Барни пожал плечами и ответил:
– Лично я ничего не заметил. Но раз уж вы оба на что-то обратили внимание – я вас слушаю.
Райтнов и Гордон переглянулись и одновременно кивнули друг другу, каждый уступая свое право говорить первым. Барни заметил это замешательство и предложил Алексу начать.
– Хорошо, – сказал тот, – помните, когда Эмилия начала успокаивать доктора, я задал один вопрос? На тему того, каким образом он мог меня не слышать, когда я обыскивал бункер и громко спрашивал, есть ли кто живой.
– Он еще согласился с тем, что это выглядит подозрительно, – напомнил Гордон.
Барни смотрел на них непонимающим взглядом.
– Ну да, помню, – подтвердил он, – он еще потом спросил, находим ли мы его рассуждения логичными.
– Именно, – продолжил Райтнов, – а я ему сказал, что и сам вернулся в бункер незадолго до наступления темноты, а ОСТАЛЬНЫЕ УЕХАЛИ ЕЩЕ ДО ПОЛУДНЯ. Помнишь, какая была его реакция на эти слова?
Барни все еще не понимал, к чему он клонит:
– Да вроде никакой. А какую реакцию ты ожидал увидеть?
– Давай я ему скажу, – не выдержал Гордон, – я уже научился доходчиво объяснять ему очевидные вещи за эти три месяца.
Райтнов слегка улыбнулся, видя, как Барни медленно поворачивает в сторону Гордона голову и так же медленно сжимает кулаки.
– Так вот, – невозмутимо продолжал Гордон, – а отчего доктор потом скакал по всей кухне? От той новости, что Джо выжил, верно? Он еще спросил, выжил ли еще кто-то – смекаешь?
Барни резко разжал кулаки.
– Черт, – сказал он, – а ведь так и есть! Сначала он спокойно отнесся к новости, что остальные выжившие уехали. А затем, когда узнал о Джо, демонстративно поинтересовался – выжил ли еще кто-то?
– Так все и было, – заключил Райтнов, – будто заранее знал, что выжившие были, но переиграл там, где не следовало. А знаете, что еще мне показалось странным? Он сказал, что крики бедняг из лаборатории крепко въелись в его подсознание, но как он мог их слышать, если он спустился в бункер?
– Думаешь, доктор может быть ко всему причастен? – спросил Барни.
– Уверен. Я даже начал сомневаться в своей правоте – уж больно красиво он рассказывал. Но теперь я полностью уверен, что действительно не видел его в бункере – его там попросту не было.
– Где же он был в момент нападения?
– Если честно – я не знаю, – сказал Райтнов и попятился к двери, – могу лишь точно сказать, что где-то на Альфе.
Он вышел из тесной машины и как следует размял конечности, а затем бросил взгляд в иллюминатор – на улице уже в полную силу разыгралась буря. Оба пилота тоже вышли и теперь стояли рядом с ним, и Райтнов спросил:
– Кстати, ребята. Могли ли поселенцы Дельты пережить нападение?
Барни с сомнением покачал головой. На Дельте не было бункера.
Буду рад видеть всех в группе вк :)
