В последнее время стало привычно ссылаться на бас-фактор, как на что-то, что обязательно похоронит ваш проект, если вы наймете хоть одного толкового специалиста. Бизнесу, якобы, нужны сплошь взаимозаменяемые винтики, с правильно вывернутым гетеродином лайф-ворк баланса, способные хорошо использовать данные свыше фреймворки и библиотеки.

К сожалению, если у вас в команде нет звезд, вы никогда не сделаете звездный продукт. Магазин мягкой игрушки в Бирюлево, который будет вас худо-бедно кормить — запросто. А что-нибудь посерьезнее, поамбициознее и поприбыльнее — навряд ли. Потому что во всех серьёзных продуктах есть части, которые требуют оригинальных, пока необиблиотеченных, сложных решений.

Я не говорю о бас-факторе (назовем его БФ первого рода, или БФ-1, в честь клея), который полностью спровоцирован дегенеративным дядькой, боящимся потерять работу, и оттого пишущем нечитаемый, только ему одному (им вдвоем с поллитрой) понятный, запутанный код. Если любой разработчик в команде не может, или не желает, объяснять свой код коллегам — его надо не просто выгнать, а повесить на позорном столбе перед воротам в ойти, чтобы всяк сюда входящий видел и знал, что бывает с такими вот саботажниками.

К сожалению, такими нелицеприятными персонажами не исчерпываются все истоки возникновения бас-фактора. Основной, гораздо более частой, причиной — является то, что в команде есть только один человек, способный понять задачу корректно и воплотить ее в коде элегантно и безотказно.

Надвигается очередной конец очередного года, в связи с чем люди неравнодушные к своей работе — наверняка собираются принимать участие в состязаниях «Advent of Code» в своих стеках. За последние несколько месяцев существенно ожесточились споры на предмет вайбкодинга (даже термин ублюдский придумали). Мне пришла в голову тривиальная мысль: а что, если вовлечь в соревнование ваших любимых стажё^W искусственных помощников?

Я лично собираюсь решать AoC по старинке, но при этом оставляю право AI посостязаться со мной в этом соревновании и даже обойти меня в нем. В комментариях к этому тексту я предлагаю публиковать решения, выполненные лично вами, или вашими раба^W помощниками, на всех возможных языках программирования. В англоязычном интернете — полно форумов, на которых люди делятся решениями и обсуждают их; хабр (ну, как минимум тот, про который мы иногда вспоминаем в кондитерском смысле) — идеальное место для подобных обсуждений на русском языке.

TL;DR: Cure — это функциональный язык программирования для виртуальной машины BEAM (Erlang/Elixir/Gleam/LFE), который привносит математические доказательства корректности кода прямо во время компиляции. Используя SMT-солверы (Z3/CVC5), Cure проверяет типы зависимые от значений, верифицирует конечные автоматы и гарантирует отсутствие целых классов ошибок ещё до запуска программы.

Проект выходит из стадии «наколенная поделка» и переходит в разряд «MVP».

Основная проблема IT-отрасли, на мой непросвещенный взгляд, заключается в том, что жизнь обучает нас профессии примерно так же, как учителя начальной школы — арифметике. Сначала нам говорят: делить на ноль нельзя. А потом оказывается, что ещё в XVII веке один маркиз по имени Гийом Франсуа Лопиталь научился. Нам говорят: квадратный корень можно извлекать только из положительных чисел. А потом — хоба — оказывается комплексными бывают не только обеды. И так далее.

С чего начинается обучение компьютерным наукам? — С некоторого количества теории, которая скучная и непонятная, как и любая полностью оторванная от практики теория, — а потом — с примеров. Мы открываем REPL и некоторое время забавляемся с ней, как с калькулятором.

Я не верю, конечно, ни в какую демократию (кроме оригинальной афинской 2½ тысячи лет назад, где кворум состоял из трёх с половиной образованных богатых неглупых людей, а остальные были безголосыми рабами и женщинами). Как я уже где-то говорил, существуют исторические свидетельства того, к чему привели первые проявления этой самой демократии: пару тысяч лет назад люди проголосовали распять одного там назаретянина.

Поэтому когда в качестве аргумента за ту, или иную парадигму, — я вижу какие-то индексы, голосования и прочую статистически значимую оценку vox populi, меня это раздражает. «Миллионы мух не могут ошибаться» — так себе аргумент. Поэтому мнение «коммьюнити разработчиков» — практически всегда облыжное, поверхностное, и, в целом, неверное. У каждого в руках свой молоток, а про многообразие саморезов люди en masse если и слышали, то краем уха и в качестве анекдота.

Если экстраполировать мнение большинства и принять его за аксиому, то в мире будут существовать только банковские приложения и круды с базами данных в качестве узкого места и дополнительными серверами вместо корректного горизонтального масштабирования. Тем не менее, многие даже в своей работе используют инструменты, которым никакая база не требуется, а обеспечение роста гарантируется размазыванием нагрузки по кластеру, а не приклеенными (sticky) сессиями. И я говорю не про десктоп.

Несмотря на то, что сам я ушел из большого ООП¹ более десяти лет назад, причем, надеюсь, навсегда, я всегда крайне вяло и неохотно участвую в баталиях тупоконечников и остроконечников: я абсолютно убежден, что для разных типов задач лучше подходят разные инструменты, и выхолощенное ФП заставит всех вокруг создавать тонны никому не нужного бойлерплейта для тривиального круда, а кристальное ООП — воткнет все возможные палки в колёса при реализации бизнес-процессов. Любой из современных языков программирования позволяет смешивать эти подходы, а микросервисная архитектура — даже гостеприимно приютит несколько языков и сред под одной крышей.

Тем не менее, хотя я никогда не считал себя евангелистом функционального подхода, и уж, тем более, не примыкал к стану воинствующих пуристов, меня постоянно свербил вопрос: что же все-таки не так с ООП, если лично мне быстрее, проще и понятнее — реализовывать свои проекты на функциональном эликсире?

И вот, наконец, меня озарило. Объектная модель всем хороша в однопоточной среде. Даже банальная асинхронность приносит кучу совершенно нерелевантных проблем: мьютексы любого сорта — это порождение дьявола. В игрушечных примерах из книжек они езе как-то работают, но действительно _многопоточный_ код на них написать фактически нереально. Среда, которая буквально приглашает разработчика ошибиться и разрушить тотальность функций потенциальным дедлоком — не должна иметь права на существование в принципе.

Я ненавижу руками создавать бойлерплейты. Любые. Нет, LLM-ки тут тоже не помогут: им надо писать промпты (а потом ещё проверять, что оно там нагенерировало). Мне всегда хотелось, чтобы остов приложения задавался конфигурацией, а я бы только добавлял бизнес-логику. Буквально, в уже сгенерированные для неё места.

Именно в такой парадигме написана моя библиотека finitomata, в которой конфигурация конечных автоматов задаётся текстовым представлением (PlantUML/Mermaid), а бизнес-логика просто распихивается по колбэкам переходов. Но мне этого оказалось мало, и я решил обернуть в такие же абстракции хранение и подписку на изменения.

Так родилась библиотека (пока не опубликована, доступна только в исходниках) persistomata.

Я много и часто говорю о том, что есть принципиальное различие между конечным автоматом и полем «state» в базе данных. Я даже уже отчасти писал про это, но акценты в том тексте были на другом, поэтому я решил посвятить целые полчаса собственной жизни кристаллизации тезисов о правильных конечных автоматах и их реализации в CS.

Так повелось, что математики ограничились применением конечных автоматов к алфавитам, а прикладники тем временем увидели знакомое слово «состояние» и со свойственным всем нам верхоглядством решили, что набор «состояний» и «переходов» — это и есть конечный автомат. Всем, наверное, доводилось видеть такой код:

Поскольку среди тех, кому нравится мой стиль изложения, все еще попадаются люди, не имеющие представления о парадигмах внешнего мира, я решил буквально на пальцах показать, что такое акторная модель, и почему познавшие удовольствие работы с ней крайне неохотно отказываются от неё в пользу больших гонораров и душных офисов.

Рассказ рассчитан на тех, кто хотя бы поверхностно знаком с концепциями ООП и (или) ФП. Ниже вы не найдёте всех тех запутывающих псевдонаучных объяснений, которые вам услужливо предоставит Вика или Анжела (или как там вы называете свою любимую LLM в приватных чатиках).

Текст написан именно сегодня, когда Алану Каю исполнилось 85! Поздравляем, Алан, ты — гений, спасибо тебе за всё!

Все разработчики учились на задачах, в которых вопрос производительности либо не стоит в принципе (тудушечка, гостевуха, что там еще принято делать на первом занятии), либо обозначен непосредственно в условиях задачи (алгоритмика, литкоды, злые преподы).

Потом были первые шаги в качестве стажеров/джунов, с соответствующим подбором задач. Чужой код, подсмотренный в пулл-реквестах признанных в команде асов, — тоже, скорее всего, был максимум асинхронным, и никогда параллельным. Так появляются мифы, один из которых — самый вредный, на мой взгляд, в современном мире, где у каждого в пляжном ноутбуке по триста ядер, — «параллельное программирование сложно».

В самой по себе параллельности ничего сверхъестественного нет: надо просто за недельку привыкнуть к тому, что результат получается не сразу, и всё. Проблема в другом: в том бесчисленном количестве костылей, нагроможденных претендующими (на звание неглупых) людьми, чтобы «упростить жизнь медиокра за клавиатурой».

В любой мало-мальской экосистеме обязательно будет такая штука, как «job runner». Чтобы линейный, простой как полено, код — мог иметь дело с длительными вычислениями. Нужен отчёт, а его генерация занимает полчаса? — Нет, мы не сделаем правильно, не поправим наши схемы, не озаботимся триггерами и persistent views, на это у нас нет ни времени, ни денег, мы стартап, поэтому делегируем: пусть весь неэффективный медленный код идёт в жобу!

Когда к нам пришел докер и — как тот муж из анекдота — перее^W научил нас отказоустойчивости на свой манер, я написал бесчисленное количество костылей, чтобы действительно отказоустойчивый (а главное, долгоживущий) код продолжал нормально работать в условиях, где сброс горячего кэша из-за внезапного перезапуска контейнера, вызванного близостью Андромеды к Меркурию, — норма.

Потом какому-то гению из соседнего отдела пришла в голову блистательная мысль использовать consul в качестве единого конфигурационного хранилища, некоторые ошметки локальных конфигов по-прежнему валялись в редисе, каждый микросервис выдумывал свою систему легкой раскатки и предпочитал автономно управлять конфигурацией из локальных переменных среды, и в этом зоопарке, разумеется, начали возникать конфликты на почве видово́й борьбы за выживание (ласково именуемой в народе «кто первый встал — того и тапки»).

С этим надо было что-то делать, и я написал библиотеку на обоих используемых тогда в компании языках (руби и эликсире), позволяющую поддерживать общую конфигурацию приложения из нескольких источников, обновлять её в режиме реального времени через изменение этих самых источников (поменял значение в консуле/редисе/локальном джейсоне — и оно автоматически обновилось в конфиге, а уведомления разослались всем заинтересованным).

Больше двадцати лет назад мне довелось поработать в одном берлинском стартапе, где мы пилили визуальную трансформацию UML в код и обратно. Пользовательский интерфейс на свинге, изоморфная (в теории) обработка кода и диаграмм — на хаскеле. Было весело, потом полопались доткомы, кончилось финансирование и мы еще почти год пытались как-то дотянуть до продукта без денег. Капитализм победил, и продукт погиб (насколько я знаю) — так и не родившись.

Из интересного (помимо того, что я сам нарисовал почти полсотни иконок для нашего приложения, что до сих пор считаю самым выдающимся собственным достижением в IT) — там был придуманный и воплощенный мной механизм Undo/Redo, о котором я и собираюсь сегодня рассказать.

Как нерадивый Вася Пупкин воплощает в реальность маловнятную просьбу заказчика добавить «чтобы оно удалялось, а потом обратно появлялось, как в ворде»? — Строит линейную очередь изменений и ходит туда-сюда указателем по этому тоннелю без света в конце. После добавления ручной правки — все элементы в очереди дальше текущего — просто стираются, от греха подальше. Так ведь?

Как ту же самую задачу решает несдержанный на язык швед финского происхождения?…

Я не устану повторять, что воткнуть еще пачку независимых нод (реплик, инстансов) за балансером — не имеет ничего общего с горизонтальным масштабированием. Страшно вообразить, какое количество костылей было придумано, чтобы не решать оригинальную задачу размазывания нагрузки. В настоящей распределенной системе между нодами нет разницы: не имеет никакого значения, какая именно нода приняла тот, или иной запрос из внешнего мира.

Вместо этого мы понапридумывали всякие sticky sessions, умный роутинг, да даже web-сокеты выросли не из целесообразности сохранения состояния соединения (что хорошо, правильно и часто нужно), а из приклеивания к инстансу сервера (что никогда не нужно, и что практически во всех решениях мешает открыть два вебсокета и получать данные вперемешку из обоих, как это можно сделать с брокером сообщений).

Приклеивать сессию к физическому инстансу (ноде, условно говоря, к IPv4/IPv6) — бред, лишний слой для обеспечения этого только мешает и всё портит, ведь сервер всегда обладает всей необходимой информацией для того, чтобы принять запрос на ноде A, выполнить его на ноде B, а потом ответить всё с той же ноды A. Но делегация выполнения функции на соседнюю ноду — существующая уже сорок лет в эрланге — это же какой-то прям рокетсаенс. Поэтому когда к нам всё-таки приходит понимание того, что иногда одной ноды для полной обработки запроса недостаточно, — мы городим микросервисную архитектуру поверх редисов, или даже брокеров сообщений, и выдумываем саги о каких-то совершенно в данном случае ненужных форсайтах и прочий хайтек — вокруг тривиальной задачи.

В современном мире невозможно себе представить взрослое приложение, которое не экспортирует телеметрию. Метрики — важнейший атрибут поддерживаемого софта; для всех более-менее профессиональных технических специалистов термин «visibility» давно вытеснил прочие остальные баззворды наподобие «test coverage» и «continious integration».

Примерно двадцать лет назад я впервые узнал о философии отказоустойчивости Джо Армстронга, которая сводится к тому, что инструменты, помогающие разработчику не принести в код ошибку — штука хорошая, но по гамбургскому счету бесполезная, потому что не существует такой приблуды, которая сделает программиста идеальным. Разработчики, даже самые лучшие, будут ошибаться, и первоочередная цель инструментария — минимизировать потери от неизбежных ошибок, а не элиминировать оные полностью. Достижимые цели всегда лучше хрестоматийно правильных.

Отсюда вырос знаменитый «слоган» эрланга «Let It Crash!», высмеиваемый и всегда неверно трактуемый теми, кто неутомимо отслеживает все исключительные ситуации… и спотыкается об отсутствие нужного для их корректной обработки контекста в месте ловли. «Let It Crash» — означает не «Хрен с ними, с ошибками», а «Случилась какая-то ерунда в рантайме, но мы к ней готовы».

¡NB! В тексте нет прямых примеров использования телеметрии в ООП/ФП проектах, но я глубоко убежден, что этот текст будет полезно прочитать, даже если вы просто перекладываете джейсоны из пустого в порожнее на шарпах, котлине или хаскеле.

Сегодня мы поговорим о еще одном, незаслуженно игнорируемом джейсоноукладчиками с узким кругозором, мощнейшем инструменте для работы со структурированными данными. О линзах. Удивительнейшим образом, поиск в интернетах по этому ключевому слову — из внятного — отдает только текст Эрика Эллиота с примерами на джаваскрипте. Эрик — умнейший человек и очень сильный популяризатор, но …кхм… «джаваскрипт, сэр».

Я покажу, как правильно использовать один из самых недооцененных и редко используемых инструментов эликсира — для умной выборки из структурированных данных, а также (на примере собственно библиотеки, куда без этого) — как абьюзить этот механизм для экстравагантных хаков.

Так получилось, что загруженный в меня годами разработки опыт привел к нигилизму и отрицанию общемировых ценностей. Например, я ненавижу демократию, самое первое запротоколированное проявление которой привело к решению распять нахрен одного там назаретянина (но сейчас не об этом). Я отрицаю пользу IDE, необходимость развития языков программирования, целесообразность существования паттернов и еще много достижений цивилизации по остаточному принципу.

Зато я являюсь ярым сторонником велосипедостроения. В подавляющем большинстве ситуаций лучше спроектировать и реализовать свой велосипед с перламутровыми пуговицами, чем пытаться приварить оные к выкидышу китайского велосипедопрома. Почему-то среди моих коллег принято относиться к собственным реализациям чего угодно — пренебрежительнее, чем к невнятной библиотеке версии 0.0.1, написанной албанским стажером три года назад по пьяни.

Если разработчик уровня выше стажера считает, что какой-то хрен из интернета уж точно напишет случайный кусок кода лучше него — это не программист, это самозванец, его надо гнать из команды с волчьим билетом.

В эрланге (и эликсире) мне всегда недоставало способа организовать «потоковый» обмен сообщениями, наподобие того, который обеспечивает какой-нибудь Message Broker. Нормальные разработчики смиряются с ограничениями, которые им задают их фреймворки: в Финиксе есть PubSub, в OTP — :gen_event, в эликсире — депрекейтнутый еще до рождения GenEvent.

Так родилась библиотека Antenna, которая предоставляет все те возможности, которые обычно обеспечиваются посредством вкрячивания дополнительной зависимости от брокера сообщений. Требования, которые я к ней предъявлял, были следующими:

Я часто говорю, что если язык лишен встроенных средств работы с AST — абстрактным синтаксическим деревом — то этот язык спроектирован не очень умными людьми. Идолопоклонники могут с пеной у рта доказывать, что AST никому не нужно, или что хорошего API к AST — достаточно, или что прикрученное сбоку AST-представление закрывает потребности…

Это все детский лепет, и ниже я собираюсь рассказать, почему. Оба самых «популярных» (читай: хайповых) языка программирования современности — Rust и Go — не обошлись без этой родовой травмы (если вы считаете, что экспорт AST при помощи костыля rustc_ast::ast — решает эту проблему, вы просто не понимаете, что такое AST и зачем он нужен).

С появлением LLM люди разделились на три лагеря: тех, кто верит в повышение КПД при помощи автодополнения и тех, кто относится к хайпу крайне скептически. Третий лагерь — это сами LLM, они же тоже что-то там про себя думают, наверное.

За долгие годы работы с кодом я привык слышать от среднего уровня разработчиков (и от тех, кто выбрал языки, которым требуется бесконечная генерация бойлерплейта): «Продуктивность программиста напрямую зависит от IDE». При том, что я всегда производил в несколько раз больше самого сложного в компании кода, используя vim с минимумом плагинов. Подсветка синтаксиса мне помогает, тут (как, впрочем, и почти везде) я с Пайком не согласен. Автодополнение — уже нет, я его иногда включаю «еще раз попробовать, вдруг это со мной что-то не так», и когда читаю курсы — но в основном мне мешают выскакивающие окошки: отвлекают, распыляют внимание, наталкивают на ложный путь.

TL;DR: Нет. Хорошо спроектированный язык в развитии не нуждается.

Попробую объяснить, что меня, человека с тридцатилетним стажем в разработке, свободно пишущем на более дюжины языков, привело к такому абсурдному — на первый взгляд — выводу.

Более того, ниже я постараюсь уложиться в нескольких абзацев, чтобы рассказать, какие требования лично я предъявляю языку программирования в 2025 году, и почему этому «идеалу» просто некуда «развиваться».