В двадцатом веке мерой прогресса была нефть. В двадцать первом становится электричество. Искусственный интеллект превратил мегаватты в новую валюту, и теперь страны соревнуются не за месторождения, а за подстанции. У кого больше энергии у того и будущее. О Мире, России и снова Илоне Маске.
Искусственный интеллект упёрся в розетку
Будущее оказалось прожорливым.
Пока политики спорят о границах, корпорации думают о мощностях.
OpenAI проектирует дата-центр на один гигаватт. Это столько же, сколько потребляет город Владивосток. Один объект против целого прожорливого города.
И подобных историй уже десятки.
Microsoft строит собственные энергетические узлы в Аризоне и Айове, Amazon тянет отдельные линии электропередачи под кампусы в пустыне, а Илон Маск вообще вышел из системы и ставит газовые турбины прямо у серверов, чтобы питать их напрямую, пока штат Техас не справляется с нагрузкой.
Идея, которая начиналась как умная программа, превратилась в промышленную отрасль. Искусственный интеллект перестал быть метафорой и это уже не облако, а гулкий утробный зверь, жрущий мегаватты и выдающий чудовищное количество тепла. Он шумит, вибрирует, жжёт газ, требует воды и места под подстанции.
Microsoft недавно выкупила энергию реактора Three Mile Island в Пенсильвании: того самого, что когда-то считался символом ядерного страха. Теперь его 835 МВт уходят под дата-центры. Впервые в истории нейросеть будет полноценно питаться атомом.
В США инженеры говорят, что наступил второй электрификационный век, только теперь электрифицируют не города, а интеллект. Каждый новый дата-центр — это уже не серверная комната, а электростанция с обратным знаком. И если раньше энергия делала машины умными, то теперь ум делает энергию необходимой.
Мы вступили в эпоху, где разум больше не абстракция. Он вполне себе измеряется в ваттах, стоит в счётах за электричество и требует больше, чем любая промышленность XX века. Интеллект наконец стал материальным — и упёрся в нашу розетку.
Что такое гигаватт будущего
Гигаватт это не просто цифра в инженерных отчётах, а масштаб, который можно буквально почувствовать телом. Когда запускается крупный дата-центр, он начинает звучать как гигантский организм: тысячи вентиляторов жужжат в унисон, воздух дрожит от тепла, а внутри ангаров идёт постоянная борьба между кремнием и температурой. Всё, что мы называем облаком, на самом деле выглядит как промышленная зона, где каждая стойка источник жара, а каждая серверная мини-котельная.
Чтобы понять, насколько велико это облако, нужно перевести мегаватты в привычные образы. Один гигаватт — это примерно миллион частных домов, где включен свет, работают холодильники, стиральные машины и прожорливые кондиционеры. Это целый мегаполис, который живёт и потребляет энергию 24 часа в сутки.
Такой дата-центр занимает десятки гектаров земли. Он питается от нескольких подстанций, требует собственные линии электропередачи, резервные генераторы и водяное охлаждение, сравнимое по объёму с расходом целой ТЭЦ. Один мегаватт нагрузки приходится примерно на сотню серверных стоек, каждая из которых тянет по 7–10 киловатт, и таких стоек там тысячи. В совокупности это уже не IT-объект, а полноценный промышленный комплекс – только вместо турбин здесь стоят кремниевые чипы, а вместо дымовых труб вытяжки для горячего воздуха.
И всё это существует ради того, чтобы одна нейросеть могла обучаться немного быстрее, а затем за доли секунды сгенерировать текст или картинку. За каждым ответом искусственного интеллекта стоят реальные мегаватты, которые превращаются в тепло и гул вентиляторов. Современные дата-центры стали новой тяжёлой промышленностью, где вместо стали и нефти производят вычисления.
Америка: интеллект против электросети
В Соединённых Штатах искусственный интеллект столкнулся с тем, что инженеры называют жёстким потолком мощности. Бум нейросетей вырос быстрее, чем линии электропередачи. В техасской жаре дата-центры начали задыхаться, потому что сеть просто не успевает доставить нужный ток. На многих площадках разрешения на подключение к общей энергосистеме приходится ждать годами, и компании начали строить собственные электростанции.
Как всегда Илон Маск один из первых, кто понял, что без автономного питания никакой ИИ в реальном масштабе не заработает. Его команда ставит газовые турбины прямо у серверных, создавая локальные энергетические острова. Турбины ревут сутками, вырабатывая энергию для сотен тысяч графических чипов, и временно замещают целые городские подстанции. Экологи бьют тревогу: выбросы метана и углекислого газа растут, а спрос на турбины уже поднял акции Caterpillar и General Electric. Впервые в истории компьютерные технологии напрямую двигают котировки энергетического сектора.
Американское правительство официально поддерживает программу разрешения на строительство микрореакторов: компактных атомных установок, которые можно размещать рядом с ЦОДами. Если раньше ядерная энергетика была уделом государства, то теперь она превращается в сервис для корпораций. Каждый новый дата-центр получает свой источник энергии, как раньше завод получал котельную.
Так в США формируется новая карта промышленности: вдоль трасс и пустынь растут города данных, где вместо фабрик стойки серверов, а вместо трубопроводов кабельные коридоры. И у каждого такого города своя электростанция, свой реактор и цена мегаватта. Америка впервые за полвека снова переживает энергетическую гонку, но гонка теперь идёт за светом. Он нужен машинам…
Китай: свет без чипов
Если в США не хватает электричества, то в Китае его слишком много. За последние десять лет страна построила больше электростанций, чем весь остальной мир вместе взятый. Только за прошлый год в эксплуатацию ввели свыше 200 ГВт новых мощностей – это как вся энергетическая система Германии, созданная за один год. Китай умеет производить энергию в промышленных масштабах: уголь, газ, солнце, ветер, гидро, короче всё сразу и одновременно.
Главный символ этой энергетической эпохи плотина «Три ущелья». Гигантская гидроэлектростанция стоимостью в 30 миллиардов долларов, настолько мощная, что после её заполнения спутники зафиксировали небольшое смещение земной оси, примерно на 0.06 секунд из-за скопившихся массивов воды (42 млрд. тонн). Она вырабатывает более 100 тераватт-часов в год и способна питать целую провинцию. Для Пекина это не просто проект, а демонстрация принципа: Китай строит энергетику, опережающую собственные потребности.
Но у поднебесной возникает и новый парадокс: электричество есть, а чипов нет.
Из-за санкций и экспортных ограничений Китай лишён доступа к самым современным графическим процессорам: NVIDIA H100 и GB200, на которых обучаются модели GPT и Gemini. Huawei, SMIC и другие национальные компании спешно разрабатывают свои аналоги, но пока их энергоэффективность в два-три раза хуже американских и тайваньских.
В результате Китай оказался в зеркальной позиции к США. У него есть свет, есть энергия, есть площади под ЦОДы, но нет мозга, который мог бы этот свет переварить. Поэтому китайские компании сейчас строят дата-центры наперёд, закладывая инфраструктуру под будущее поколение собственных чипов. Только в 2024 году анонсировано более трёхсот новых площадок, от Пекина до Шэньчжэня, и суммарная мощность потенциальных ЦОДов сможет превысить 170 ГВт.
Правительство называет это «электронным Шёлковым путём»: сеть дата-центров, связанных оптоволокном и питанием, тянется от побережья до Синьцзяна. Каждая новая станция ещё одна точка роста, где Китай превращает избыточную энергию в цифровую инфраструктуру.
И если американцы ищут, где взять ток, чтобы питать интеллект, то Китай ищет, где взять ИИ, чтобы оправдать свой ток. Ну разве не повод начать великую дружбу?
Персидский залив: электроимперия на песке
На Ближнем Востоке электричество становится новой валютой. Страны, которые ещё недавно строили нефтяные города, теперь строят города вычислений. ОАЭ и Саудовская Аравия направляют миллиарды нефтедолларов не в скважины, а в дата-центры, превращая пустыню в сеть энергетических хабов.
В Абу-Даби идёт строительство одного из крупнейших AI-кампусов планеты — мощностью до 5 гигаватт, совместного проекта Microsoft и OpenAI. Это уже не просто серверная площадка: это энергетическая инфраструктура уровня государства. Чтобы питать эти сервера, вокруг комплекса возводят кольцо солнечных электростанций и газовых резервов, строят водоочистные системы для охлаждения и целую линию подстанций, уходящих в Персидский залив.
Саудовская Аравия движется тем же курсом. В рамках программы Vision 2030 страна создаёт вычислительные кластеры в Неоме и Эр-Рияде, закупает миллионы чипов NVIDIA и заключает партнёрства с Microsoft, OpenAI и китайскими интеграторами. По плану на 2030-е годы совокупная мощность её дата-центров должна превысить с десяток гигаватт, столько же сколько потребляет вся Чехия.
В этих проектах важен не сам искусственный интеллект, а то, что вокруг него формируется новый тип экономики. Если нефть определяла, у кого есть топливо для машин, то теперь электроэнергия определяет, у кого будет топливо для разума. Персидский залив превращается в поставщика чистого интеллекта – электричества и вычислительной мощности, экспортируемой в виде облачных сервисов и ИИ-инфраструктуры.
Где-то под песком шумят старые нефтяные насосы, а над ними растут башни дата-центров. Трубы и кабели сошлись в одной точке: теперь каждый мегаватт это не баррель нефти, а килограмм кода, и на нём пишется новое будущее региона.
Россия: страна света без розеток
Россия по-прежнему входит в десятку крупнейших энергетических держав планеты.
У нас более 300 гигаватт установленной мощности и огромные возможности прироста. В Сибири например дешёвое электричество, холодный климат и стабильные гидроэлектростанции. Казалось бы, идеальные условия, чтобы превратить эту энергию в вычисления. Но вместо этого Россия остаётся наблюдателем: энергетически богатым, но цифрово бедной.
Почти все действующие российские дата-центры классические. Они хранят и обрабатывают данные банков, телекомов, госструктур, но не тянут нейросетевые нагрузки. Самые крупные площадки Яндекс (Анонсировано строительство ЦОДа под 63 МВт), IXcellerate, DataPro, Сбер-ДЦ «Сколково»: в сумме дают около 1,5–1,7 ГВт, если считать всё вместе с государственными мощностями. Для сравнения, один только строящийся кампус Microsoft в США потребляет в несколько раз больше, чем весь российский рынок дата-центров.
Государство регулярно заявляет о планах догнать мировых лидеров. Например, в Иркутске обсуждается проект дата-центра на 200 МВт, в Новосибирске на 100 МВт. Но большинство таких проектов остаются на бумаге: нет стабильных инвестиций, логистики, гарантированных каналов связи и главное спроса. Искусственный интеллект в России пока не индустрия, а тема дискуссий.
При этом потенциал действительно колоссален, и он не на бумаге, а в конкретных мегаваттах. По оценкам исследователей, в Красноярском крае избыточная мощность региональной энергосистемы достигает 6,3 ГВт – это генерация, которая технически существует, но не используется из-за отсутствия крупных потребителей и слабой сетевой инфраструктуры.
В соседней Иркутской области работают мощнейшие гидроэлектростанции: Иркутская ГЭС (≈761 МВт), Усть-Илимская (≈3,8 ГВт) и Братская (≈4,5 ГВт). Эти станции часто функционируют не на полную нагрузку, особенно в межсезонье, когда спрос падает. Фактически часть сибирской генерации простаивает, потому что некому её съесть: ни промышленности, ни облаков или нейросетей. Энергия есть, но нет инфраструктуры, способной превратить её в вычисления. Россия остаётся страной света без розеток здесь избыточный ток гудит в линиях, но не рождает интеллект.
И если на Западе строят дата-центры ради разума, то у нас пока только для хранения данных.
Финал
Вся эта тенденция о том, как человечество снова упирается в предел физического мира.
Когда-то этот предел назывался уголь или нефть. Потом кремний и скорость света. Теперь это электричество. В нём сошлось всё: и вычисления, и охлаждение, и коммуникации. Каждый новый терабайт данных это не абстракция, а мегаватты тепла, уходящие в атмосферу.
Мы живём в эпоху, когда будущее впервые можно измерить не в годах и идеях, а в гигаваттах. Один дата-центр уже способен конкурировать со страной, одна нейросеть требовать мощность целого региона. И в этой новой физике цифра становится не легче воздуха, а тяжелее стали.
Мир постепенно смещается в режим энергетического реализма. Не важно, насколько умны алгоритмы если их нечем питать, они просто не запустятся. Поэтому главный вопрос десятилетия звучит просто: хватит ли нам света для интеллекта, который мы создали?
И нашим поколениям хватит времени, чтобы узнать на него ответ.
И к слову: я веду блог о технологичных компаниях, которые привносят в мир инновации, и успешно реализуют себя на бирже, на pre-IPO и IPO-стадиях и рассказываю где их можно купить.
С вами был Александр Столыпин.
Увидимся в будущем!
